Ты говоришь мне «ты»

Маргарита кралась по тропинке через небольшую рощицу, вздрагивая от каждого шороха. Над Заречьем сгустились теплые черничные сумерки, где-то вдалеке слышались хохот и музыка — огненные колдуны с наступлением весны пристрастились к вечерним посиделкам на крылечках. Но сейчас Маргарите не хотелось веселиться вместе с ребятами, она двигалась в противоположную сторону. Никому на свете, даже самой себе она не могла объяснить, зачем она направилась туда, где были избушки наставников. Вернее, одна из них — та, которая была снова обитаема. Поляна с избушками была точь в точь такой же, как в тот дождливый день, когда она оказалась здесь впервые. Несмотря на теплую погоду, Маргарита зябко поежилась и поплотнее запахнулась в пеструю шаль. Та самая избушка стояла перед ней, слегка покачиваясь на своих ногах. Из окон пробивался тусклый свет. Вокруг царила полная тишина и казалось, что весь мир вокруг замер в ожидании дальнейших действий девушки. Маргарита вздохнула. После того, как он с ней попрощался, она не могла перестать о нем думать. Каждый вечер, укладываясь спать, она проигрывала в памяти тот день. Вот встревоженная Лиса ведет ее на Кудыкину гору, и эти ее слова про то, что дружба никогда не будет стоять выше… О чем тогда думала наставница? Неужели о том же, что Маргарита ощущала своим женским нутром, но боялась даже признаться в этом вслух? А потом появился он, весь погруженный в свои думы, такой непохожий на остальных наставников, такой отстраненный и такой одинокий. Выражение его лица, когда он увидел ее там, в недрах Кудыкиной Горы. Как он прикоснулся к ее щеке, и как в тот миг Маргариту обдало пышущим жаром. И этот жар был отнюдь не волшебной силой ее наставника, а чем-то гораздо сильнее. А потом… Маргарита крепко зажмурилась, вспоминая каждую мельчайшую деталь их прощания. Как ее лицо уткнулось в ткань его дорожного плаща, а потом легкий укол щетины и теплые губы на ее лбу. Нет, совершенно точно это не было игрой ее воображения. Но что это было? Маргарита всегда была честна перед самой собой, и именно эта черта привела ее сегодня вечером к его избушке. Ей хотелось поставить точку в звенящей неопределенности между ними, которая возникла в их последнюю встречу, и жить с которой Маргарите было невыносимо. А еще она очень скучала по нему все те месяцы, пока его не было в Заречье. Избушка, будто бы почуяв появившуюся в девушке решимость, присела и позволила ей подняться на крыльцо. Маргарита постучала. Мгновение спустя дверь распахнулась, и Македонов появился на пороге. Он как будто бы не изменился, и вместе с этим сразу было понятно, что он прошел через нелегкие испытания. Все то же напряженное лицо, все те же шрамы. И очень уставший вид, как будто он держал на плечах целый мир. Маргарита опустила глаза, столкнувшись с его удивленным взглядом. Македонов молча посторонился, пропуская девушку вглубь избушки. — Маргарита, — услышала она за своей спиной и обернулась. Александр Владимирович закрыл дверь и теперь стоял чуть поодаль, растерянно, но вместе с этим очень внимательно оглядывая ее с ног до головы. Он явно не ожидал гостей этим вечером, и уж тем более не ожидал, что этим гостем окажется именно она. — Когда вы вернулись? Все закончилось? — из всех вопросов, крутящихся у нее в голове, она задала самый глупый, и тут же залилась румянцем. Александр Владимирович кивнул. Нет нужды рассказывать ей все подробности сейчас. — Вчера. Да, все кончено, и мне разрешили вернуться обратно, — он постарался придать голосу чуть больше беззаботности и не выдать своего волнения. Ему было странно осознавать, что рядом с ней он снова чувствовал себя неуклюжим подростком. В который раз он удивился, что вообще чувствовал что-то настолько сильное после многих лет скитания. Раньше ему казалось, что он разучился испытывать какие-либо светлые чувства. Неловкость и смущение заполняли пространство между ними. Каждого из них разрывало желание задать все те накопившиеся за время разлуки вопросы, и при этом оба робели, осознавая, какие могут быть ответы. — Как твои самостоятельные практики? — наконец прервал тишину Македонов, и в тот же момент Маргарита, не в силах побороть волнение, выпалила: — Я боялась, что вы погибли. Что я больше никогда вас не увижу. Теплая волна поднялась внутри Македонова и разлилась по всей спине. Он сделал шаг навстречу девушке и встал напротив. — Наверно, мне стоило дать знать через Дашу… Через Дарью Сергеевну, что я жив и относительно здоров, и что скоро вернусь к вам как наставник. Возможно, она и Велес решили не вводить вас в заблуждение, потому что сроки моего возвращения были неизвестны даже самому Ирвингу, и не хотелось… — Я думала, что вы никогда уже не вернетесь, — еле слышно прошептала Маргарита. В ту же минуту он преодолел последние полшага, разделяющие их, и осторожно обнял девушку за плечи. Маргариту окутал запах можжевельника, дыма и еще чего-то неуловимого и терпкого. Мужской запах. — Я же обещал тебе, что вернусь, чтоб узнать твою тайну, — тихо раздался его голос возле ее уха. Этих слов было достаточно, чтобы Маргарита окончательно утратила самообладание и разрыдалась. Девушка всхлипывала, спрятав лицо на груди Македонова и ощущая, как мужские руки гладят ее по спине.  — Я больше не покину Заречье, Маргарита, пока здесь есть ты. Продолжая обнимать Маргариту, он одной рукой прошелся по ее волосам и уткнулся лицом в ее макушку. Его тело чувствовало ее тепло и отзывалось на него. Это ощущение близости, которое он не испытывал уже много-много лет, сводило его с ума. Все испытания, через которые он прошел, будучи странником, казались ему гораздо легче и проще, чем вот так стоять рядом с девушкой, которая была важна для него больше, чем что-либо в жизни, и бояться сделать хоть что-то, чтоб ее не спугнуть. Маргарита подняла голову. Она никогда раньше не видела его лицо так близко. Она рассматривала его высокие скулы, пробивающуюся темную щетину, морщинки в уголках глаз. Тени под его глазами стали как будто еще темнее, а вот этот шрам около виска — он был здесь раньше? Маргарита подняла руку и осторожно провела по нему кончиками пальцев. Македонов вздрогнул, и еще крепче прижал Маргариту к себе. Понимая, что она совершает полнейшую глупость, которая только все испортит, Маргарита потянулась вперед и поцеловала его. Едва ощутив тепло ее губ, Македонов мягко отстранил ее от себя. — Маргарита, подожди. Он замолчал, глядя как Маргарита закрыла пылающее лицо руками. «Боже, какая же я дура!» — подумала она. Как она могла надеяться, что он испытывает к ней какие-то чувства. Конечно нет, он просто решил ее утешить, увидя ее плачущей. И почему она плачет каждый раз, как они оказываются рядом? Сначала болото, потом Кудыкина гора, а теперь вот это. Нет, зря она пришла сегодня. Маргарита всего лишь одна из его воспитанниц. Господи, как же стыдно. Она не могла знать, сколько выдержки потребовалось мужчине, чтобы сдержать свое рвущееся на волю желание целовать ее, обладать ею и никогда не отпускать ее из своих объятий. И уж тем более она не знала, сколько бессонных ночей он провел, убеждая себя, что она — не для него. Он поднял руку и отвел в сторону ее ладонь, чтобы лучше видеть ее лицо. — Маргарита, — тембр его голоса звучал более низко и глухо, чем до этого, — я твой наставник. «Что скажет Велес, узнав об этом? Я и без того только приобрел ее доверие» — промелькнуло у него в голове. Впрочем, это же именно Вера Николаевна подошла к нему сегодня вечером, когда он сидел в недрах Кудыкиной горы и сказала, что ему нужно отправиться к себе в избушку. «У вас там накопилось много дел, которые нужно решить безотлагательно» — добавила старая волшебница, и теперь-то он понимал, что разговор шел отнюдь не о велесовых книгах. Похоже, главная наставница предвидела, какой гость появится у него на пороге под покровом ночи. Македонов продолжил: — Я почти на двадцать лет старше тебя. Я ничего не могу тебе предложить. У меня нет ни знатной старинной фамилии, ни богатства, даже мое положение в светлом сообществе очень шаткое. А у тебя впереди вся жизнь. Я вижу, как на тебя смотрят твои ровесники. Среди них полно достойных юношей, которые сделают тебя счастливой и займут место рядом с тобой. — Но я хочу, чтоб рядом был ты! — Маргарита упрямо нахмурилась. — Я не хочу, чтобы ты однажды возненавидела меня за те возможности, которые ты упустила по моей вине. — Перестань считать, что ты виноват во всем, что случается с твоими близкими, — сердито ответила девушка. Македонов улыбнулся. — Ты. Ты говоришь мне «ты». Пестрая шаль соскользнула с ее плеч на пол. Сколько прошло времени? Ни он, ни она не замечали его ход. Его руки скользили по ее волосам, по тонкой ткани платья и по обнаженным участкам шеи. Она подставляла лицо под его губы и ощущала ликующую, всепоглощающую радость. Наконец Македонов с долей сожаления отодвинулся от нее: — Уже очень поздно, давай я провожу тебя до избушки. Твоя соседка, наверно, уже волнуется, куда ты запропастилась. — Нет, я хочу остаться. — Ты уверена? — он все еще давал ей выбор, давал ей возможность уйти и спокойно обдумать его слова. Может, даже передумать. — Больше, чем когда-либо, — и Маргарита прильнула к нему обратно. Он вспомнил, как она говорила ему «Вы ведь тоже не невинная колдунья», и почувствовал неуловимую дрожь, волной прошедшую по телу. Он слишком долго был один. Давно забытые ощущения, смешанные с его огненной стихией, пламенем взметнулись у него внутри. Даже если они оба совершают сейчас самую большую ошибку, за которую он, конечно же, возьмет всю ответственность на себя, он все равно уже не сможет остановиться. В темноте избушки обнаженный силуэт Маргариты казался еще более хрупким, еще более призрачным, еще более желанным. Македонов нежно касался тела девушки, и от тепла его рук по коже Маргариты бежали мурашки. Она улыбалась ему в ответ, и невероятный чувственный голод просыпался в ней от каждого прикосновения. Она тихо вздыхала, поощряя его двигаться дальше и не останавливаться. «Неужели так бывает? Это совсем не похоже на то, что было со Славой» — подумала Маргарита, когда мужчина перестал быть частью ее самой. Никто не касался ее с такой жадностью и осторожностью, с такой нежностью и уверенностью. На узкой кровати едва хватало места им обоим. Македонов грел ее в объятьях, перебирая ладонью темные волосы, разметавшиеся по подушке. Еще недавно ему казалось, что он никогда в жизни больше не испытает такую страсть и такое счастье. Он прижимал к себе девушку, и его сердце заходилось от восторга. «Никогда не думал, что мою жену будут звать Маргарита» — промелькнуло у него в голове перед тем, как он окончательно погрузился в сон. За окном заря нежно окрашивала вершины деревьев в розовый цвет.