Шёпот Костей

Однажды… в общем-то… надо сказать… давно. Когда я был ещё мал, довелось мне много времени провести в библиотеке стаи Воздуха. Она содержала в себе множество интересных свитков и книг. Теории, практические наблюдения, сухие и красочные тексты, правда и вымысел, исторические сводки и фантастические рассказы. Сборник знаний. Разумеется, не всех… а лишь тех, что удалось собрать конкретно там. Ну… характер они носили… местами вольный, местами лёгкий. Где-то не слишком обременённый здравым умом и конкретикой. Мне было сложно читать эту писанину, потому что мысль куда-то всегда улетает, цепляет одна другую и плавно уводит от темы в совершенно иные дебри. Это было свойственно многим истинно воздушным писателям. И мне кажется, что спокойно читать нечто подобное могут только другие воздушные. По крайней мере те, у которых это в душе. Со мной матушка, видимо, прогадала. Я не представился? Впрочем, не важно. Моё имя вам не понадобится. Достаточно знать, что я — один из множества тех драконов-зубрил, которых не замечают сверстники. Из тех, кому интереснее проводить время скорее в обществе книг, чем живых созданий. Находились в библиотеке те, с кем было интересно завести беседу. В частности взрослые. Те, кто был открыт для обмена знаниями и с радостью делился чем-то или указывал на любопытный материал, который после можно было вместе обсудить. Мне нравилось то мерное и мягкое течение времени, которое царило здесь. Нравилась тишина и порядок. Запах свитков и пыли местами привлекал не меньше, чем запах других драконов, которые пришли сюда, чтобы обогатить свой разум. Да… такие драконы пахнут совсем по-другому. Но книгам, как и историям, как и… чего там. Как и всему вокруг, свойственно кончаться. Библиотека тоже постепенно исчерпала себя для меня. Я осваивал материал быстрее, чем появлялся новый. И, что ужасно, был вынужден временами просто глупо слоняться по коридорам, будто я какой-то лентяй или проходимец, не знавший, чем себя занять. Я взялся за вырезки. Скучные. Однотипные. По факту. Что-то из новостной стайной ленты. Кого-то ещё увлекала подобная «литература», но по мне она была не лучше межличностных сплетен. И ведь обязательно тот, кто писал ту или иную новость, статью, не мог удержаться от того, чтобы не впихнуть свою никому не интересную субъективность. Даже речь о событиях нельзя подать должным образом! Но я читал. Я отчаялся. Я хотел что-то читать. Чем-то заполнить пробелы внутри себя. И это, конечно, дурная манера, потому что когда тебе не хватает, когда ты голоден, ты перестаёшь относиться придирчиво к тому, что кладёшь в свою пасть. Уже не разбираешь, сырое это мясо или свежее. Съедобна ли эта ягода, этот гриб, этот фрукт. Насколько это вообще адекватно — грызть пальцы своего соседа слева… Тусклый свет от зачарованных камней освещал залу унылым жёлтым. Я перешёл к сохранившимся перепискам между Энриром, прозванным Белобородым, и Акрехом, в свою время прослывшим безумцем. Честно говоря, в манере, в которой он излагался, я не нашёл ни намёка на какие-либо отклонения или хоть что-то необычное. Местами он даже казался скучным, выражаясь слишком шаблонно, точно пользовался словесными заготовками, дабы общаться. Что-то неживое было в этом, но меня оно мало заботило. Куда больше интереса вызывала книга, обсуждаемая участниками переписки. Они не называла автора, зато очень подробно описали внешний вид самого экземпляра, который, как поговаривали, не переписывали, не копировали и хранили в совершенно не подобающем месте (потому что общедоступном). В той самой библиотеке, которую я регулярно посещал. «Что ж, это интересно», - подумалось мне тогда. Потому что если здесь ещё есть что-то, что стоит внимания, я обязан увидеть эту книгу. Но как её найти, не зная ни названия, ни автора, ни места её расположения? Да и если бы она стояла где-то среди прочих, я бы давно её обнаружил. Мне пришлось потратить ещё несколько дней на изучение переписки, чтобы наконец отыскать в ней указание на то самое место, где в последний раз оставили эту книгу. В этом было мало удивительного. Закрытая часть библиотеки. Только называлась закрытой, ибо вход туда оставался свободным. Но делать там было решительно нечего. Она превратилась в склад всякой ненужной или редко используемой утвари. К тому же... там было тяжело дышать из-за обилия пыли и мусора, развелись насекомые и, в целом, её стоило называть просто заброшенной. Вид она с каждым годом приобретала ещё более унылый и грозилась в скором времени развалиться, обрушив на себя хрупкий свод пещеры, размытой уже давно протекавшей над ней рекой. Только вот все книги оттуда, прежде чем «закрыть» её, вынесли. Было глупо надеяться что-то там найти. Даже неусидчивым птенцам помладше, которые бегали туда играть, не удалось найти ничего, кроме гор бесполезного мусора, что не годится даже для их глупых игр. Тем не менее, любое действие лучше, чем бездействие. Поэтому я сложил переписку обратно и отправился, без единой надежды на успех, в заброшенный корпус библиотеки Облачных Глубин. Было ли там страшно? Хах… нет. Только грязно и трудно дышать. Пока я шёл, сбился со счёта, сколько раз успел чихнуть, поднимая ещё больше пыли, когда голова дёргалась вниз, а из пасти с громким «пчхи» вылетал воздух. Это нелепо — придавать столько мистического значения заброшенным местам. Подобным занимаются только беспросветные идиоты, а я к таким не относился. Я пробрался через по крайней мере три завала, над частью из которых уже начал обваливаться потолок, пропуская внутрь струйки слабого дневного света. Бледного, как тело мертвеца. Мелкая каменная крошка, скатываясь вниз, стучала по полу. А больше и не было никаких звуков, кроме тех, что я сам издавал. На самом деле, если вам вдруг интересно, там всё-таки были ещё свитки. Некоторые промокли или покрылись плесенью. Какие-то были порваны. Многие не подлежали восстановлению. Трудно было сказать, пришли ли они к такому состоянию, пока находились оставленные здесь, или же они уже были такими, поэтому их тут бросили. Наблюдать их, разбросанные то тут, то там, было по-своему грустно. Они выглядели как кусочки чьих-то рваных тел, раскиданные по полю боя. И нет, здесь было не сражение. Здесь была бойня, в которой воины одной стороны жестоко уничтожали не способных сражаться с другой стороны. Самки, старики, больные, птенцы… всякие слабые единицы общества. Эти свитки тоже не прошли проверку на пригодность. Я случайно наступил на один из них и услышал противный «хлюп». Свиток лежал в луже. И моя лапа немного погрузилась в неё, придавив бумажные ошмётки. Омерзительно. Не знаю, сколько времени я провёл в этих катакомбах, но мне на самом деле улыбнулась оскальной и зубастой улыбкой удача. Если бы я видел эту улыбку по-настоящему, я бы запомнил её на всю оставшуюся жизнь. На ту, которая ещё мне отведена. Искомая книга нашлась в груде битого стекла, испачканного чем-то чёрным и липким. Мне так показалось, я сильно не изучал. Просто вытащил книгу и оттянул её в сторону. Она была довольно большой и тяжёлой, в толстом и прочном переплёте. Хорошо сохранилась, хотя прочитать имя автора и название самой книги уже не удалось. Я расположил её в стороне, чуть ближе к трещинам в потолке, чтобы хоть какое-то количество света падало на страницы. И открыл. Первое, что удалось прочесть, это чьё-то рукописное предупреждение. Оно лежало на титульнике, помятое и потрёпанное, ибо было вложено неровно. Но текст хорошо читался. «Всякий, кто откроет эту книгу, навлечёт на себя проклятие, поберегись и остановись… пока не поздно». Я остановился. Но вовсе не из страха быть проклятым. Задумался. Это была чушь… книги не навлекают проклятия. Это делают некроманты. В самом ближайшем случае зачаровывая предметы. Но насколько я мог судить, никакой магии в этой книге не содержалось. Она была такой же «никакой», как и другие предметы, разбросанные вокруг. Вероятно, чья-то шутка. Или чтобы другие не читали. Как эгоистично. В любом случае, как ни посмотри, это просто смешно. Я вынул предупреждение и выложил его на землю. Тогда мне открылось настоящее название книги. - Три знамения смерти… - прочитал я вслух, смакуя. Подростковый ужастик? Тогда ничего удивительного. Можно вложить такую бумажку для создания нужной атмосферы. Наверняка бездарное творение, о чём говорит его вычурность. Но тогда зачем учёным обсуждать его в переписке? Или же… это просто дурацкая копия, обложку сделали такой же, а настоящий экземпляр, конечно, хранится в каком-нибудь другому отделе библиотеки, куда его перенесли. Ну разумеется! Как же глупо было с моей стороны подумать иначе. Я готов был ударить себя по лбу. И сделал это. Но решил одним глазком хотя бы взглянуть, что там пишут неоценённые умы того времени. Первая страница… была пуста. Вторая… тоже. На ней и не было никогда текста. Я нахмурился и продолжил листать. Затем появились рисунки, наброски углём. Ломанные деревья, все похожи как одно. Облака — всё тем же углём — а потому похожие на нефтяные лужи. Дорожки в пустующий горизонт отсутствующего заднего плана. Чья-то, видимо, рисовальная книжка. Мне начало это надоедать, пока рисунки не начали складываться в полноценные картины. Облака присоединялись к деревьям и дорожкам на одной странице, вдали что-то вырисовывалось. Я начал листать быстрее. И к середине книги уже дошёл до текста. Он был простым и плоским. Типичным и безвкусным. Коротким и банальным для излюбленных детьми пугалок, игроков в «передай это семи друзьям, если не хочешь, чтобы твоя мама умерла» и «встань в четыре утра и смотри на своё отражение». Наркоманы, которые сидят на игле впечатлений, на стремлении пощекотать себе нервишки. «С этого момента закрой глаза и досчитай до десяти. Как только досчитаешь, услышишь шум ручья. Не открывая глаза. Когда ручей пройдёт мимо тебя, услышишь треск сухой коры. Не открывай глаза. Когда кора замолчит, услышишь шаги, ступающие по осенней листве. Не открывая глаза. Когда шаги будут звучать совсем близко, почувствуешь дыхание на своём плече. Не открывая глаза. Когда дыхание коснётся твоей шеи, ощутишь прикосновение к груди. Не шевелись и не открывая глаза. Досчитай от десяти до нуля. Открой глаза и долистай книгу до конца. После этого ты можешь идти. Если ты не сделаешь этого, дождись, когда сдвинется камень. Когда небесное светило погаснет. Когда закричит козодой. Дождись, чтобы умереть». Я закрыл книгу. И вздохнул. Этот дилетантский отрывок даже отбил желание смотреть, что там в конце. К тому же, я прекрасно знал, откуда взяты все эти идеи, намешанные в один салат. Мне были хорошо известны источники и оригиналы. Сплетение стилей, элементов разных историй. Там их было как минимум три. При желании я мог назвать и пять. Ничего своего. Обидно было лишь то, что я зря потратил время и промочил лапы. Мама будет ругаться. Книга была отложена в сторону. Я поднялся и отряхнулся от пыли и мелкой крошки, двинулся обратным путём. В голове не было ни единой мысли. В голове гулял ветер. Я дошёл до знакомых кучек мусора, через которые перелезал и засмотрелся на то, как лучик света отражается от брошенной в горе металлической серёжки. Нудную тишину этого забытого места нарушил треск, а за ним грохот. Я был прав! Потолок рушится. Нужно было уходить, пока всё это не стало для меня большой проблемой. Я из неё, конечно, выберусь. Магии Пространства не страшны завалы в пещерах. Но не хотелось потом ни перед кем объясняться. Поэтому я прибавил шагу и взобрался на кучку мусора, неловко подтягивая задние лапы. Что-то упало. Прямо над моей головой. И в катакомбах мгновенно стало значительно темнее. Эхо от звука падения заложило мне уши. Глаза не сразу привыкли к резкой смене, так что я замер, моргая и дожидаясь, когда снова смогу видеть хотя бы очертания стен. Поднял лапу… дыру, которая пропускала свет через потолок, завалило камнем. Мне не удалось его сдвинуть, он был слишком большой. Но это и не важно. Потому что мне не нужно было в действительности преодолевать весь этот путь. Важно было лишь пройти внутрь. А обратно… … я вспомнил слова из книги. И насмешливо усмехнулся. Подстраивать слова под окружение — много ума не надо. К тому же учитывая тот факт, что подобных расщелин тут было много. Если где-то ближе к выходу свили себе гнездо козодои, либо же их на полном серьёзе здесь кто-то содержит, то мини-инфаркт путешественнику обеспечен. Я даже не собирался проверять эту теорию, а просто открыл портал сразу домой, ибо всё это путешествие меня уже изрядно измотало. Шаг в бесконечность. Выход с другой стороны. Ничто из того, что описано в ваших историях, не может быть страшнее, чем всепоглощающее и гнетущее межпространство, в которой каждый раз ныряешь, проходя портал. И, выходя, каждый раз забываешь. Без жизни, без времени, без всего. Я оказался дома, окружённый вниманием матери, которая сильно озаботилась тем, чтобы я не простыл. Но я всё равно простыл. Всегда был слабым. Родился с таким себе иммунитетом, запросто подхватывал любую болячку, поэтому к вечеру меня подкосила горячка, которую я всегда непросто переживал, но со временем научился молча с этим мириться. Снаружи шёл дождь. Его промозглый звук и завывание ветра звучали монотонно и протяжно. Мать сидела у входа и смотрела вдаль, в серую стену из воды и чего-то ещё, похожего на утренний туман. Из скисшего молока. Была поздняя ночь, и мама дежурила, чтобы вовремя менять мокрые полотенца с моего лба и давать лекарства по часам. Я тяжело и горячо дышал в шкуры, под которыми не спал, и ощущал раздражающее бессилие. Ближе к двум часам ночи шум с улицы начали разрезать рваные крики, не похожие ни на что из того, что я слышал раньше. Эти звуки были как хрип вперемешку с клёкотом. Он множился и доносился с разных сторон. С вершин и подножия гор, из самых недр хребтов и с полосы далёкого горизонта, скрытого за дождём. - Ну надо же… - тихо произнесла мать, прикрывая глаза. - Что это за звук? - Козодои кричат. - Но здесь никогда не водились козодои, - я нахмурил брови, с недоверием глядя на неё. - Я знаю… - спокойно ответила она и вздохнула, погасив свечу, - … они кричат, когда чья-то душа собирается уйти в Серый Плен. Тогда не важно, где они водятся. Так мне рассказывала твоя бабушка. Спи, сын… пожалуйста, спи...