Тихая ночь

Тихая ночь, святая ночь… Да, в ту ночь было тихо. Рождество выдалось снежное и умиротворённое. Она допоздна перебирала открытки и письма, присланные родными, друзьями, учениками, знакомыми и даже незнакомцами, желавшими поздравить её с праздником. Бумага казалась тёплой от их слов, исполненных доброты и искренности. Улыбаясь, бабушка Грейс (конечно, уже бабушка, восемьдесят пять лет — не шутка!) читала и представляла голоса поздравителей и поздравительниц. Настоящее богатство — это люди и душевная теплота. «Да я как английская королева! Эх, и такая же старая», — подумала про себя Грейс и задорно усмехнулась. Ничего, вот кончатся каникулы и она вернётся к своим лекциям, и студенты обступят её со всех сторон, будут расспрашивать, а она, как и подобает умудрённой опытом и годами даме, будет ласково улыбаться, объяснять непонятное и обязательно скажет «Дерзайте, идите и делайте, всё получится». У неё же получилось создать компилятор, хотя она хотела всего лишь немного облегчить свой труд. В одном письме говорилось, что её называют бабушкой COBOL. И это тоже чистая правда, по здравом рассуждении. Грейс понравилось прозвище, оно было почти домашним. Может, стоит так представляться на лекциях? У дверей соседнего дома пели Silent night. Особенно выделялся звонкий девичий голос. Почти такой же был у неё в молодости… Убаюканная пением Грейс вспоминала свою жизнь, и образы вплетались в сон, будто она смотрела фильм о себе. Память — богатство старости, и её острый ум уберёг множество драгоценностей. Поющие на улице закончили гимн и засмеялись, поздравляя хозяев с Рождеством. Грейс вздрогнула от шума, стряхивая дремоту, и взглянула на часы. — Надо же, как поздно! — вслух сказала она себе. — Пора бы тебе в постель, а, морская черепаха? Любовно взглянув на шкаф, где, как она знала, висит выстиранная и аккуратно выглаженная парадная форма, Грейс оставила ворох писем на столе и отправилась в спальню. Почивать на лаврах, как гордо подумала Хоппер про себя. Грейс и не знала, что уснёт насовсем, но и ведая об этом, не устрашилась бы смерти. Она отходила ко сну довольная собой и жизнью, исполненная достоинства и покоя, в дивную тихую ночь.