***
— Алло, Попов, ты где? Ты хоть понимаешь, что у нас тут без тебя, мягко говоря, ничего не получится? Пиздец, — орал Матвиенко в трубку. — Если я досчитаю до десяти, а тебя здесь не будет, то мы вылетим к чёртовой бабушке! — Вау. Ты умеешь считать до десяти, фантастика! — сострил Арсений. На той стороне трубки раздражённо цокнули. — Минут через двадцать буду. Пробки, Серёж.***
Антон с Димой сидели в комнате у Позова, ужиная, разговаривая и смотря фильм. Если честно, попкорн сложно назвать ужином, но мы постараемся. — Бля, Дим, может он сдох? — Отчаянно пробормотал Шастун, закрывая лицо руками. — Я просто не понимаю, за что он так со мной. — Тох, ну ты что? Просто нужно потерпеть. — Позов ободряюще улыбнулся. — В крайнем случае, заведём с тобой ребёнка и уедем на Крит! — О нет, только не Крит, хитрый грек, — сказал Антон, улыбаясь. — Мальдивы, и точка. Дима рассмеялся, но вдруг лицо его сделалось настолько умным, насколько могло. — Я придумал, Шаст! Придумал! Сейчас! — и выбежал из комнаты. Антон только вздохнул и стал ждать, он давно уже привык к закидонам друга, уяснив одно правило: "Позова в моменты его "озарения" лучше не трогать — опасно для жизни".***
Арсений приехал в офис ровно за пять минут до совещания. Встретивший его Матвиенко был бледным, как вампир-трудоголик.* — Они здесь. Нам пиздец. Они здесь и нам пиздец. — Просто успокойся, Матвиеныч. Подпишем мы твой контракт. В крайнем случае, убьём всех и подделаем подпись, — встретив непонимающий взгляд Серёжи, Попов объяснил: "Шутка. Просто шутка". — Можно без твоих дурацких шуток? Ты понимаешь, что нас могут уволить? — Да кто нас уволит? Серёжа многозначительно и с уважением поднял палец вверх: "Они".***
Позов вернулся в комнату с какими-то коробками. — Если ты решил сделать костюм робота для детского утренника, то ты дурак, — пошутил Шастун. — Сам дурак, — Дима раздражённо цокнул, поправив вечно съезжающие очки, — Слушай, что я придумал: ни у тебя, ни у меня не появилось ни одной надписи на теле, правильно я говорю? Правильно. Значит, наши соулмейты не хотят их оставлять. — М-да, спасибо, что напомнил, дружище, — саркастично пробормотал Антон, закатив глаза. — Да закройся ты! Говорю же, есть план: нам нужно их разозлить настолько, чтоб они написали нам что-нибудь! Круто я придумал? — Позов, улыбаясь во все тридцать два зуба, самодовольно смотрел на друга. — Звучит как-то... — Шастун оглянулся, осматривая комнату, как бы ища нужное слово, — по-детски, что ли, не знаю. — Я хоть что-то предлагаю, Шаст. Неужели ты не хочешь найти того самого? — Фу, как ты по-девчачьи это сказал, — фыркнул Тоха. — Ладно. Я согласен.***
Совещание, так пугающее Матвиенко, началось. Арсений сидел, барабаня ладонью по колену, и отчаянно старался слушать весь тот наискучнейший бред, что нёс какой-то мужчина, несомненно, очень уважаемый всей планетой Земля. Как казалось Попову, сейчас было самое время проверить тот дурацкий факт, который он услышал несколько дней назад в какой-то не менее дурацкой передаче, идущей по не менее дурацкому каналу... В общем, продолжать можно бесконечно. Так вот, факт: "если смотреть на человека какое-то время, то он как бы почувствует твой взгляд и обернётся".* Возможно, не стоило верить в эти глупости, но если ты тридцатичетырёхлетний мужик, сидящий на очень важном совещании, то попробовать определённо стоило. Поэтому теперь Арсений усиленно всматривался в Матвиенко, хмуря брови и стараясь не рассмеяться.***
— Короче, это — мамина косметичка, — увидев обалдевший взгляд Шастуна, Позов поспешил объясниться: "Мы накрасим тебя, твой соулмейт это увидит, охренеет, и что-нибудь тебе напишет. Я гений!". — Поз, это какой-то бред. И я не буду краситься! И я... Я... — под взгляд Димы Антон говорил всё тише и тише, пока, наконец, не замолчал. — Ладно, хрен с тобой. — Тогда поехали! Сейчас сделаем из тебя самую лучшую леди! Позов достал всю помаду, которая была в этих не-коробках-а-косметичках-ты-придурок-Шаст и поставил перед другом. — Выбирай! Есть цвет кетчунеза*, цвет колбасы и, наконец, цвет вот этого, — взмах рукой, — чудеснейшего ковра. Печально вздохнув, Шаст пробубнил: "Кетчунеза". — А ты? — Ковра! Буду дерзкой девчонкой! — Позов, казалось, уже вошёл в роль. На том и решили.***
Матвиенко всё не оборачивался. Решив, что совет был верным, просто Серый какой-то неправильный, Арс перевёл взгляд на лежащие перед ним листочек и ручку. Почему-то появилось желание нарисовать динозаврика, сразу за ним — написать что-нибудь на руке. Быстро откинув всё это куда подальше, Попов грустно вздохнул. Только он хотел начать играть роль взрослого дяденьки и добросовестно слушать уже другого скучного мужчину, как вдруг почувствовал жжение на губах. Он слишком хорошо знал это жжение. Именно оно следовало перед тем, как очередная надпись появлялась на его теле. — Твою мать, нет! — думал Арсений. — Только не сегодня, пожалуйста. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Он даже не удивился тому, что жжение появилось именно на губах, в отличие от того, как было обычно. Голубоглазый посмотрел на Матвиенко, заметив, что тот тоже смотрит на него. И охренивающе наблюдал за тем, как на губах его друга медленно появляется тёмно-красная помада. Неожиданно в голову Арсу пришла мысль, что на его губах происходит тоже самое. Это была всего лишь догадка, но Попов, на всякий случай, прикрыл рот рукой. Вопросительно посмотрев на Серёжу и получив почти незаметное для остальных мотание головой в ответ, Арс лишь грустно вздохнул. Его соулмейт и соулмейт его друга сейчас вместе. И они решили накраситься. Пиздец.***
— Окей, теперь время теней, — Позов загадочно подмигнул, — выбирай. Антона, вообще-то, эта затея начинала веселить. Какая кому разница, что они решили разукраситься? Плевать! — Мы же хотим их взбесить? — вопросительный взгляд, получивший в ответ кивок. — Тогда зелёные. Позов засмеялся. Нет, он заржал. Всё-таки Антон действительно решил отомстить своему соулмейту за молчание. — Мне красные.***
Почувствовав жжение в области век, Попов решительно схватил ручку. Это перебор, блять!***
Шастун заорал, испугав Позова до "усрачки, братан, что ты орёшь-то", и побежал в ванную, где подставил руку, как будто опущенную в жерло вулкана, под струю ледяной воды. На руке появилась надпись: "Пожалуйста, смойте это. Оба". Через полминуты прибежал Позов, вереща, как резаный. На руке уже красовалось "Придурок, я на совещании. Немедленно смой это с лица. И друга попроси" Антон и Дима посмотрели друг на друга, решительно кивнув. Позов пошёл за косметичкой.***
Спустя полчаса Попов и Матвиенко сидели на совещании, полном, блин, начальников, разукрашенные, как принцессы в детской раскраске — косметика на лице явно наносилась не очень аккуратно — спасибо родственным душам. До окончания мероприятия оставалось чуть меньше 10 минут. Двое мужчин сидели, спрятав лицо руками, иногда поглядывая на часы. — Пожалуйста, пусть никто не заметит, — думал каждый.***
— Чё-то мне страшно, Поз, — сказал Антон, пока они накрашенные лежали на полу, смотря фильм. — Вдруг они потом обидятся? — В крайнем случае, мы будем защищаться. Я, к примеру, знаю карате, — Дима несколько раз сделал вид, что бьёт кого-то. — Правда? — Нет.***
Совещание, на удивление, закончилось без особых происшествий. Матвиенко, рыкнув и схватив друга за руку, потащил его в туалет, чтобы отмыть "штукатурку" с лица. — Я... Я не знаю, что с ним сделаю. Я же написал, попросил же! Что это за херь вообще? Почему он накрасился, я не понимаю! — бурчал Серый, — Ладно, зато теперь я знаю одно. — Что же, например? — Мой соулмейт — придурок. И я его найду. Возможно, убью. — И я своего. — Найдёшь или убьёшь? — улыбался Матвиенко. — Понятия не имею.