С новым годом, Гарри Потер!

      — Сука блядь, миллион, нахуй, баллов получает... получает... ПОЛУЧАЕТ НАХУЙ ГРИФФИНДОРРР!!!       Старик бешено зарычал, в экстазе открыл рот. Его разбитый ревматизмом член сейчас чувствовался почти как в давно уже позабытой молодости — ярко пульсировал, набухал, казалось сейчас он вылетит подобно ракете из шахты подводной лодки и трахнет Гермиону.       — Еб твою мать, полоумный, блядь — закипая, тихо прошептал Малфой. Поведение ректора всегда очень сильно его возмущало.       — Ты, нахуй блядь, не лезь, хуле ты лезешь то, блядь? — профессор Макгонагалл попыталась предотвратить катастрофу, однако, было уже несколько поздно.       — Ты, блядь, понимаешь, что ты в конец поехавший уже нахуй? Какой гриффиндор, блядь? Это кто вообще? Его не существует, ты, сука, дебил старый, блядь! Десять, сука лет уже учусь в этой ссаной шараге блядь, и оно сука всегда так. Где стипендия моя? Где гранты ее? Где сука все, блядь? В грифиндхуе твоем сука, блядь, еб твою мать? Слышишь ты, где деньги, блядь? Ты спиздил деньги, блядь, ты, сука, деньги спиздил!? — распаляясь, Малфой чувствовал себя все смелее, увереннее, он поднимался к невиданным высотам, где парили лишь ангелы, где не было больше ненависти, насилия, Гриффиндора...       Дамблдор однако, к счастью, не счел потуги слизеринца достойными его величайшего внимания. Он вообще в последнее время старался игнорировать это факультет, резонно полагая, что там кроме петухов и рецидивистов никто не сидит. Впереди был самый важный этап церемонии закрытия — Очищение. Он не мог позволить себе отвлекаться в столь торжественный момент, его вздувшийся живот уже ощущал то самое, сладостно-тревожное, завораживающее и полное великих тайн действие пол-пачки Эспумизана Бэби.       — Дорогие друзья! — начал профессор идеально заученную за более чем семьдесят лет его педагогической(?) карьеры речь.       Вдруг из зала в него прилетела сушенная пизда горгульи. Кто-то из студентов Слизерина явно не считал Дамблдора своим другом       — Кх-м... Дорогие друзья! На пороге новый, две тысячи восемнадцатый год. Конечно, этот праздник приходит к нам каждый год, но всё равно мы воспринимаем его как новый, добрый, желанный. Верим, что всё загаданное в эти минуты, все наши надежды исполнятся — начал своё поздравление президент.       Внезапно в воздухе запахло салатом оливье, мандаринами и сушеной пиздой горгульи.       В зал ввалились ОМОНовцы. Они радостно, по-рождественски кричали: "Всем лежать ^_^", "Руки за голову -_^", "Вы арестованы за проведение несанкционированного митинга 0_0 0о0"...       Весь Слизерин повязали. Макгонагалл застрелили на месте потому что вместо влагалища у нее была какая-то палка.       — Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Понимаете ли вы СУТЬ всего сказанного? — профессор продолжал свою речь, как ни в чем не бывало.       Тут Малфоя осенило. Вот он выход, так рядом, так близко, прямо перед носом все эти годы маячило его и общее спасение. В этой церемонии можно было не садиться на бутылку! Эх, если бы он знал раньше... Возможно, тогда ему даже удалось бы даже сохранить почки...       Малфой с заломленной левой рукой попытался принять позу мыслителя.       — А что есть СУТЬ? — спросил он.       Дамблдор улыбнулся какой-то детской, наивной улыбкой, очень по-доброму. Сейчас он не был похож ни на президента, ни на капитана ОМОНа, его образ сразу вызывал в голове видения греческих мыслителей в тот момент, когда они дышали парами Дельфов, ебали оракулов и маленьких мальчиков.       Он взмахнул своим набухшим ревматизменным членом. Появилась кухонная плита. На ней одиноко стоял чайник. Он взмахнул членом второй раз. Плита включилась. Вдруг по залу начала растекаться невыносимая вонь...       Малфой был хорошим студентом: он знал все предметы на отлично. Он также был наделен незаурядной остротой ума. Малфой сразу все понял. Это же было так просто, так очевидно... Как же он недооценивал этого престарелого профессора, считал его куском давно уже отжившего мусора, а теперь... Теперь же Дамблдору предстояло озвучить такую простую, но в то же время такую глубокую Истину. Малфой конечно же знал ее, однако все же Истина не может быть не озвучена. Малфой решил поддержать профессора:       — Почему же так воняет? — с восторгом в голосе спросил Малфой       — Потому что в чайнике моча. — профессор с гордостью отвечал ему, видя по глазам студента, что он уже ПОНЯЛ его предмет чуть ли не лучше него самого.       — Почему же моча в чайнике? — в тоне Малфоя помимо торжества можно было уловить едва заметную горечь. Да, его Учитель уже не молод, скоро ему на смену должен придти кто-то другой — молодой и энергичный.       — Потому что я ее туда нассал.       И тут Дамблдор обосрался.       — Ура! Ура! УРАААА!!! — Весь Хогвартс слился в едином порыве ликования, наблюдая такую трогательную сцену.       Малфой сидел в СИЗО сразу на трех бутылках. Он размышлял. "Не может же быть все так просто?" — повторял он себе снова и снова. Его Учитель несомненно прав, но что-то в этой правде Малфоя все-таки не устраивало. И вдруг, подобно манне небесной, его осенила еще одна гениальнейшая догадка: этим самым Малфоем был Альберт Эйнштейн.