Винсмоки и первое сентября

Комната была большой. В ней умещались четыре кровати, прилегающих спинкой к стене, четыре высоких, но узких шкафчика для вещей, столько же полок, висящих над кроватями. Окно в комнате было закрыто синей шторкой, не пропуская свет фонарей. Так же в комнате стояло два кресла, между ними столик с каким-то растением, жители комнаты сами не знали, что это. Парням, живущим здесь, 16 лет. Постель первого чёрного цвета. На полке его всегда порядок. Как может быть иначе, если там только учебники да тетради? Напротив его ложа, у другой стены, во общем-то как и у всех, стол, на котором тоже порядок. Постель второго лилового цвета. На его полке, помимо учебных принадлежностей, всякие бумажки и обёртки от шоколада. Его стол можно назвать складом сладостей. Кровать третьего застелена бежевым постельный бельём. К полке его лучше не подходить, там учебники едва ли видно за порно журналами, но на столе порядок. Кровать четвёртого алого, как кровь, цвета около неё лежат небольшие гантельки. Стол и полка напоминают место сражения мощных и равных по силе соперников. На этом различия между братьями не заканчиваются. Ичиджи спит на животе, спрятав руки под подушкой. Ниджи, похрапывая, лежит на спине, одну руку устроив над головой, а другую уложив рядом со своим боком. Санджи лежит на бочке, тихонечко, как котёнок, посапывая, обнимая подушку и свернувшись калачиком. Такой диссонанс между полкой и её владельцем малость напрягает. Ёнджи просто раскинулся на кровати, растопырив свои конечности в разные стороны. В общем, лежит в позе звёздочки. Наверное, если бы я сказала, что на этом все различная, то обманывала бы не только себя, но и других. Красноволосый в роли пижамы предпочитает красные боксёры и белую майку с номером один. Он этой майкой будто хочет доказать и показать всем, что самый первый и самый главный среди своих братьев. Синеволосый спит в пижамных штанах и… Всё только пижамные штаны чёрного цвета. Блондин укладывается в кофте на 2 размера больше и в свободных штанах. Зеленоволосый спит в трусямбах зелёного цвета, не забывая показывать свою мускулатуру. Итак, братья спали. Спокойно спали, никого не трогали. Но утро безжалостно напомнило о себе. Сначала прозвенел будильник у старшего, следом, через минуту у второго, потом, ещё через минуту у третьего, и наконец, опять же через минуту у младшего. Братья поняли, что день был заведомо испорчен звоном чёртового будильника. Наступило первое, мать вашу, сентября. Вставать не хотелось. Хотелось умереть, спать, спрятаться, притвориться маленькими 5-летними детьми, которые даже не знают, что такое школа, и что это вообще за слово. Хотелось прогулять, это ведь первое сентября, будет только классный час, линейка и снова классный час. Зачем идти?       — Ребятки, — начал Ичиджи голосом праведного монаха, — надо вставать, иначе…       — Срать на Рэйджу! — рыкнул Санджи, закутываясь с головой в одеяло и накрывая свою голову подушкой.       — Если не Рэйджу, то мама, — кинул Ниджи.       — Ты думаешь, что мы не сможем её уговорить? Конечно, её добротой пользоваться так же не хорошо, как и таскать еду у этого кокона, — махнув на блондина, не вставая с кровати, произнёс Ёнджи, — но это может сработать.       — Тогда к нам припрётся отец, — бросил старший.       — Срать на него.       — А вы в коконе молчите. Они провалялись ещё 5 минут, и в комнату влетела Рэйджу, их старшая сестра, которая может их убить. Она была зла. Очень зла. Девушка прошла в глубь комнаты и…       — Придурки! Живо встали! Мать ждёт в машине, а вы тут разлеглись! Ичиджи, если ты сейчас же не… Ёнджи, блин, когда ты будешь надевать что-то кроме трусов, когда спи… Санджи, живо вылез! Ниджи, я заберу весь шоко… Санджи, епт твою мать, сколько их у тебя?! Почему они валяться из полки! О Господи, за что мне такие братья! Розововолосая выбежала, а Ичиджи…       — Ты специально вчера напихал журналы? Они ведь лежали в твоём шкафу до этого.       — А ты как думал? Она быстрее так свалила и нотаций меньше накидала.       — Гений, просто гений. А теперь, ребятки, можно поспать ещё минуты три. Они и спали три минуты. Но следующей в комнату вошла их мама. Она подошла к Ёнджи, погладила его по голове и улыбнулась. С другой, соседней кровати на неё смотрел голубой глаз, прося сделать тоже самое. Так она прошлась по всем. Но потом, решив, что детям всё-таки надо в школу, сказала:       — Вставайте, иначе…       — Ну, мам, — в один голос простонали четыре брата. — Ну можно не пойти.       — Ладно, мы же не скажем об этом папе? — улыбнулась женщина, стараясь не смотреть на полку третьего сына. Итак, братья снова уснули. До линейки оставалось полчаса, а им нужно было ещё собраться и прийти в класс. Но они же договорились с матерью, так что можно понежит…       — А ну подъём, обормоты! Нет, понежиться больше нельзя. Джадж, красный от злости, вломился в их комнату, скидывая с сыновей одеяла, заодно и самих подростков с кровати. Грохот, топот и «Ах ты ж мать твою, Ёнджи, слезь с меня!» от Санджи, и «Твою мать, Ниджи, ты не лёгкий, знаешь ли!» от Ичиджи разносились по всей комнате. Ребята встали по стойке смирно перед главой семейства. Страшно стало. Когда отец покинул их, парни стали поспешно собираться, ломанувшись к шкафам.       — Твою мать, Ичиджи, подвинься!       — Ниджи, я не виноват, что шкафы так бли…       — Ёнджи, блять! Какого хую ты положил свои трусяля в мой шкаф?!       — У меня тот же вопрос насчёт… этого! — зеленоволосый достал чулки.       — Э-это не моё!       — Ври больше! У кого-нибудь есть чистая рубашка?!       — На твой размер, нет! — грохот. — Кто ёбнулся?!       — Да так, блять, Санджи штаны пытался надеть! Ничего особенного, сука!       — Харе ржать, мрази! Помогли бы лучше!       — Бля, — простонал синеволосый, — какого хрена тут дырка?!       — Нехрен было гулять в них! Сука, где мои носки?!       — Нехрен было их кидать, ответил за Ниджи Санджи. — Пол такой хороший… Я запутался в брюках, Ёнджи, блин, помоги!       — Не, братишка, сначала ты объяснишь мне происхождение этих чулков в моём шкафу, а потом поговорим.       — Да Маримо подсунул мне их, когда гуляли! А я тебе спихнул, доволен?! Помоги, сука! Они долго собирались. Представьте себе четырёх парней ростом выше 175, которые одеваются в 20-ти сантиметрах друг от друга. Не очень то удобно. Но с этим покончено. Волосы решили не расчёсывать, а прямо так побежать к машине. Теперь запыхавшиеся братья пытались отдышаться в салоне, игнорируя насмешливый взгляд сестры и испепеляющий взгляд отца. Тяжело однако. Автомобиль двинулся, запуская воздух в открытые окна. Ёнджи, которому жутко хотелось по прикалываться над блондином, произнёс:       — А зачем он дал тебе чулки?       — Ёнджи, с… Собака ты женского пола, я ж тебе въе…ударю сейчас, литературное слово ты такое из 6 букв. Иди ты на… Мальдивы, да… Умственно отсталый ты наш.       — Поразительная способность редактировать речь, — усмехнулся красноволосый. — Где научился?       — Ичиджи, дорогой мой старший брат, не выводи хотя-бы ты, иначе и тебя… Ударю, и Ниджи, твоё самодовольное еб… Личико, адресованное моей персоне, малость зае… Мне не нравится. Спасибо, б… Блин, за понимание уё… Собаки вы мои женского пола. Ехали после этого молча. Хотя нет, Ичиджи угарал в себя, Ниджи хохотал в голосину, а Ёнджи понял, что ему следует поучиться у брата такому мастерству, как редактирование речи, ибо он часто получает от отца именно за не способности контролировать мат в своём словарном запасе. Их выперли из машины так же быстро, как они в неё залезли. Взору парней представилось огромное здание под названием школа. Она была действительно большой. Четыре этажа, как никак. Вздохнув почти одновременно, братья отправились в ад всех детей. Учились они в одном классе, что было достаточно уморительно. Представьте, что учитель делает замечание и говорит: «Винсмок, встал, я с тобой разговариваю», и на эту фразу встаёт сразу четыре человека. Ведь не понятно, к кому было обращено. Хотя, спустя время, каждый понял, какому из Винсмоков делают замечание на каком уроке. Ичиджи ненавидел литературу, просто терпеть её не мог, поэтому мог разговаривать в полный голос, не обращая внимание на учителя. Ниджи умирал со скуки на химии, именно поэтому баловался, кидал бумажками в других, доводя учительницу до боли в голове и хрипоты в голосе. Санджи не выносил историю. Как вы думаете, кого выгоняли из класса 10 раз за урок? Правильно, Санджи. Он делал всё, лишь бы уйти из своей персональной камеры пыток. Ёнджи ненавидел алгебру и геометрию, он доводил учительницу до истерики. Но не будем о грустном. Парни вошли в свой класс, быстренько ища свободное место для себя. Красноволосый сел рядом со своей девушкой, незаметно целуя её в висок. Синеволосый присел рядом с рыжей красоткой, положив голову на её хрупкое плечо. Зеленоволосый уселся рядом с другом, хлопая его по спине. Блондин, цыкнув, сел рядом с Зоро. Тот в свою очередь, незаметно для всех, положил свою руку на его талию, придвигая ближе к себе и кусая мочку уха. Следом за братьями, через минуту, в помещение вошла учительница физики и их классный руководитель. Физику братья ненавидели одинаково.       — Итак, ребята начнём с того, что… Винсмок!       — Какой из? — поинтересовался сидящий на последней парте Фрэнки. — У нас их много, если вы не забыли.       — Ниджи, прекрати болтать! Итак, продолжим. В этом году у нашей школы юбилей, поэтому директор решила устроить всем праздник и…       — Извините, дорогая моя классная руководительница, не могли бы вы так выразительно не смотреть на меня и моих братьев, — перебил её Санджи. — Если вы хотите, чтобы мы сдали деньги, то обращайтесь, пожалуйста, к отцу. Вы же любите это делать. Спасибо за внимание, продолжайте.       — Спасибо за замечание, Санджи, я приму к сведению.       — Мне идти к директору, или подождём до завтра? — с долькой насмешки в голосе произнёс блондин, но тут-то учительница и взорвалась.       — Винсмок, вон из класса!       — Окей, окей, не кипятитесь так, а то у вас уже пар из ушей пошёл. Ладненько, удачи, ребятки, сгореть тут от этой… Дамы. Пакеда. Зоро вышел следом. Он догнал его и утащил в туалет. Там он прижал его к стенке, жадно целуя и забираясь под рубашку.       — Маримо, мы в школе.       — Когда это меня останавливало?       — Ты же хочешь увидеть их на мне? Так вот, нету, можешь успокоиться, озабоченное растение. При братьях я не собирался их напяливать. А теперь пусти, мне ещё надо где-то переждать классный час.       — Зараза ты бровастая. Классный час закончился, и все ученики вышли на школьный двор, чтобы смотреть выступления и слушать речь директора. Ичиджи было всё равно, что говорит эта старуха. Он сосредоточился на брюнетке с пышным бюстом по имени Робин, которая его девушка. Парень шептал ей на ухо всякие глупости, они вместе посмеялись над ситуацией, что произошла утром у Винсмока. Ичиджи любил её, она была его первой и, наверное, последней любовью. Ниджи даже не думал хоть иногда поглядывать на выступление, всё равно каждый год одно и тоже. Всё его внимание сосредоточилось на волосах Нами. Он любил перебирать их, любил заплетать хвостики и лохматить их. У него было много девушек, но ни одна не задержалась надолго. Все были скучными, а с ней… С ней не заскучаешь. Только отвернёшься, и она уже что-то покупает, только закроешь глаза, как от неё и след простыл. И приходится искать её потом по всему городу. Санджи, в отличии от остальных, старался слушать директрису, но чужая ладонь жмакала его зад и мешала это сделать. Ёнджи разговаривал с другом о спорте. Качки, блин. В эту кампашку влез Фрэнки, и теперь клуб качков был полностью собран, ну Ророноа не в счёт, у него сейчас другое занятие. Линейка прошла, классный час тоже, только на этот раз без вмешательства. Тихо, мирно и спокойно, так сказать. Снова к школе подъехала машина, а братья снова сели в неё. Первое сентября миновало. Теперь их ждут будни, самостоятельные и контрольные работы. А пока…       — Так зачем он дал тебе чулки?       — Завали ебало, Ёнджи!