back to WOAS

[Изабель прогнала Рафаэля в 3×04] — На ней лица нет, — Магнус Бэйн не имел привычки влезать в дела семьи Александра, но ровно до того момента, пока сам Александр не превращался в измотанного переживаниями юношу, способного лишь изредка выныривать в реальный мир из пучин своих невеселых раздумий. Как раз сейчас и настал тот момент — Алек Лайтвуд буквально не находил себе места из-за того, что творилось с его сестрой. Изабель всегда была бесстрашной и сильной, сложно было представить себе ситуацию, которая способна была бы ее сломить — но такое все же случилось. Цепь печальных событий связала ее с вампиром, ввергла в зависимость сродни наркотической и даже еще страшней: Изабель глубоко привязалась к Рафаэлю Сантьяго и эмоционально тоже. Борьба за то, чтобы вновь овладеть собой, была изнурительной и долгой, но Иззи, казалось бы, победила своих внутренних демонов. Вот только остался в ней какой-то надрыв, в глазах то и дело появлялся странный блеск обреченности, а прежде яркая улыбка померкла. Рафаэль Сантьяго был изгнанником — о, Магнус прекрасно знал о том, что именно Изабель велела вампиру убираться прочь и навсегда исчезнуть не только из города, но и из ее жизни. Рафаэль в какой-то степени был Магнусу, как дитя — непокорное, своенравное, порой дьявольски злое, но все-таки близкое существо. Сантьяго приходил к Бэйну попрощаться — и пусть сердце в груди вампира не билось, но сам он был исполнен сожалений и тоски. Тосковала и Изабель — конечно, для всех вокруг она надела маску непроницаемого спокойствия и равнодушия, но не заметить то, насколько дерзкая и всегда полная жизни охотница изменилась было сложно. Впрочем, кто-то справлялся с этим и не замечал: Джейс Эрондейл, к примеру, который был слишком замкнут на собственных проблемах. Или Клэри Фрэй, которой вообще-то полагалось на правах близкой подруги быть той, кто поддержит — но Клэри так же с головой ушла в тот хаос, который неизбежно творился вокруг нее. Оставался Александр — но Иззи отгораживалась от брата с особенной тщательностью, опасаясь, что в откровенных разговорах с ним даст слабину, способную ее уничтожить. Что ж, Магнус не мог больше смотреть на это и бездействовать: ему всегда нравилась Изабель, ему была не безразлична судьба Рафаэля, и он совершенно не мог позволить Александру чахнуть и корить себя за то, что не может помочь собственной сестре. Так что Магнус завел с Лайтвудом этот непростой разговор, когда одним относительно спокойным вечером маг явился в Институт — мир сегодня не рушился, и можно было выпить немного вина и обсудить дальнейшие планы. Изабель пыталась составить Магнусу и Алеку компанию, но надолго ее не хватило — она извинилась и удалилась к себе, чтобы заняться чем-то полезным. — Ох, Магнус, я понятия не имею, как мне помочь ей, — вздохнул Алек, который обычно бывал немногословным и с трудом соглашался обсуждать чьи-то — а свои особенно — чувства. — Это убивает меня. — Я бы все-таки предпочел видеть тебя живым, — мягко отозвался маг. — Знаешь, Александр, я тут подумал… — Я уже просто не могу думать, честно говоря, — снова вздохнул охотник. — Вернуть вампира это значит навлечь на себя гнев Иззи, а в гневе она страшна. А просто смотреть на то, как она страдает — да я в самом деле готов вспороть себе живот, если бы это помогло! — Эти меры слишком радикальны, — успокаивающе похлопал юношу по руке Бэйн. — Мы поступим иначе, но ты должен подыгрывать мне и пообещай, что не станешь вмешиваться в ситуацию, даже если она будет поначалу не лучше нынешней. — Если это в итоге поможет, Магнус, то я готов на все, — запальчиво пообещал Алек, не раздумывая ни секунды. — Что ж, прекрасно, — заключил маг, удовлетворенно кивнув. — А теперь выпьем еще, мне срочно нужно повысить градус алкоголя в крови, эта атмосфера уныния пропитала здесь все вокруг настолько, что скоро захватит и меня самого.

***

Слухи о том, что Рафаэль вернулся в город, донес до нее Саймон — Изабель была довольно близка с Льюисом, потому что в глубине души, находясь рядом с Саймоном она невольно ощущала себя чуточку ближе к Рафаэлю: Рафаэль в свое время был для Саймона наставником и почти другом, вот и она теперь питала к лучшему другу Клэри необъяснимо-теплые чувства. Саймон сообщил ей новость по смс — некоторые штучки примитивных все-таки были классными, телефон вот, к примеру, Иззи весьма занимал и не раз оказывался полезным. Новость была для нее громом среди ясного неба — ладно, пусть небо и нельзя было назвать ясным в последнее время, поскольку одержимые Моргенштерны никак не уставали создавать все новые и новые неприятности, — и взволновала охотницу до предела. К счастью, она знала, кому нужно задать парочку вопросов, чтобы не сходить с ума в неведении. Алек был в своей комнате — принаряжался, и явно не для очередной вылазки в ночной город. — Иззи, ты забыла, что в двери принято стучать? — для виду братец нахмурился, но на самом деле он не сердился: в его глазах в последнее время постоянно читалась смесь тревоги и отвратительной жалости, и хотя умом Изабель понимала, что Алек просто волнуется за нее, ее это раздражало. Особенно теперь, когда она подозревала брата в тот, что тот утаил от нее информацию. — Рафаэль в городе, ты знал об этом? — без лишних предисловий выпалила Изабель. По недоуменному лицу Алека было очевидно, что для него эта новость тоже является сюрпризом, но кто знает? Может, он выучил парочку трюков Магнуса — тот умел лгать с самым невинным и честным лицом на целом свете. — Нет, что ты! Я даже понятия не имел, Иззи. — В самом деле? — подозрительно сощурилась Изабель. — А я вот слышала, что он нашел убежище у Магнуса Бэйна. Помнишь Магнуса Бэйна, да? Такой экстравагантный, с кошачьими глазами, жуткий интриган и твой парень по совместительству. — Ты серьезно? — кажется, Алек вполне искренне опешил, и это заставило Изабель сбавить обороты. Она вдохнула поглубже и досчитала до пяти — и голос зазвучал уже менее требовательно и возбужденно: — Так ты правда не в курсе? — Клянусь Ангелом, Из! Хочешь, я прямо сейчас пойду к Магнусу и спрошу у него? — А ты разве не к Магнусу собирался? — Иззи взмахнула рукой, имея ввиду одежду, которая была на брате. Видеть его не в черном было непривычно. — А, да, как раз к нему, — смущенно улыбнулся Алек. — Хочешь пойти со мной? — О, да, — подтвердила Изабель с мрачной усмешкой. — Еще как хочу.

***

— Один Лайтвуд это уже божественно, а двое Лайтвудов — это как будто не к добру, судя по твоему опасно горящему взгляду, дорогая, — в своей обычной полушутливой и обволакивающей манере прокомментировал Магнус появление Алека и Изабель у себя дома. — Кто будет маргариту? — Рафаэль здесь? — Иззи, ну только давай полегче, — Алек и Изабель заговорили одновременно, и Магнус мило, но при этом до невозможности коварно улыбнулся: — Да и да, мои дорогие Лайтвуды. Рафаэль здесь, и давай все же полегче, Изабель. Проходите же, хватит стоять в дверях. — Что происходит? — одним губами вопросил Алек за плечом у ринувшейся в глубь квартиры Изабель. — Сейчас будет скандал, — просветил его Магнус невозмутимо. — Но ты обещал не вмешиваться, помнишь?.. Иззи, не туда, сверни направо! — не забыл маг указать дорогу для сестры Александра, а затем вновь обернулся к юноше: — Так что насчет маргариты?..

***

Магнус не солгал — свернув направо в кажущемся бесконечном коридоре, Изабель толкнула первую дверь и очутилась в кабинете мага. Там, среди самого разного удивительного хлама, на пестром диванчике восседал Рафаэль Сантьяго собственной персоной — он рассеянно листал какую-то книгу, но ходящие желваки на бледном лице выдавали напряжение. Когда дверь распахнулась, Рафаэль поднял свои невозможные, бездонные темные глаза, и молча посмотрел на Изабель. Охотница застыла на месте, и слова, готовые было сорваться с губ, так на губах и застыли. Кажется, они не виделись целую вечность — или даже гораздо больше, потому что она вдруг с новой и сокрушительной силой осознала, как же скучала по Рафаэлю. Вампир казался высеченным из мрамора — такой холодный и отстраненный снаружи, такой бледный и неподвижный, и ей самой даже страшно стало вздохнуть — вдруг видение дымом рассеется, и окажется, что он ей всего лишь снится. Рафаэль двинулся первым — движение было таким плавным и в то же время таким неуловимым, он в одно бесконечно долгое и в то же время мимолетное мгновение оказался рядом и, коснувшись ладонью щеки Изабель, прижался своим лбом к ее лбу. Это внезапное проявление чувств, так не свойственное вампиру, разило последнюю стену между ними — у Изабель просто не осталось сил на то, чтобы отрицать очевидное: он ей нужен, а она нужна ему, и дело уже больше не в кровной зависимости. — Я же велела тебе не возвращаться, — прошептала она, закрывая глаза, и ощущая восхитительное умиротворение от того, что Рафаэль снова рядом. — Магнус сказал, ему нужна моя помощь, я не мог оставить его в трудную минуту, — голос Рафаэля сладкой музыкой обласкал ее слух, и Изабель почувствовала, как слезинки облегчения и радости просочились сквозь ресницы и потекли по ее щекам. Рафаэль осторожно утер эти горячие слезы, а затем бережно заключил Изабель в свои холодные объятия и сказал правду: — Но я бы вернулся все равно, Изабель. Я не смог бы слишком долго оставаться вдали от тебя.

***

— Надо же, все оказалось так просто, — восхитился Магнус, который долгих несколько минут заставлял Александра вместе с ним напряженно вслушиваться в удивительную тишину, разлившуюся по квартире. — А я-то ожидал скандала. Но все когда-нибудь ошибаются, даже непревзойденный я! — Поражаюсь, насколько ты себя любишь, — хмыкнул Алек, но ничуть не укоризненно, и пригубил свою маргариту. — Больше себя я люблю только тебя, Александр, — очень серьезно отозвался Бэйн, а затем хитро улыбнулся: — Тебя, и когда ты счастлив.