Сквозь цветные витражи

      Василиса нервно постукивала аккуратными ноготками по столу, периодически кидая хмурые взгляды то в сторону медленно пустевшей тарелки с печеньем, то на полностью игнорирующего ее следователя, который медленно потягивал крепкий кофе и закусывал тем самым, любимым Василисиным, овсяным печеньем, абсолютно не стесняясь и не обращая внимания ни на что вокруг. Его глаза были прикрыты, а крепкая рука подпирала подбородок, и создавалось впечатление, что он витает где-то в облаках. Если бы не толстая кобура на поясе, то Василиса бы точно решила, что перед ней самый обычный мужчина, которому бы она не дала больше двадцати пяти. Наружности он был весьма приятной, вот только халатное отношение к выполнению обязанностей выводило Василису из себя до такой степени, что она бы точно не побрезговала и с удовольствием поделилась с Фэшиаром Драгоцием, как он представился, своим мнением по поводу того, как должен работать следователь.       Нет, естественно, как только они с напарником вошли в квартиру, то сразу же изучили сверху донизу каждую комнату, и, как ни странно, ничего не нашли. Но сердце все еще не до конца пришедшей в себя Василисы продолжало дробить ребра, грозясь вырваться из груди, как только перед глазами всплывали перекошенное лицо со шрамом, синий палец и эта отвратительная красная лента. Василиса сжала под столом край скатерти, перебирая в пальцах мягкие рюши и не решаясь ни задать вопроса, ни просто сказать что-нибудь, чтобы разбить ту гнетущую атмосферу, что, казалось, приклеилась к ней намертво. Причем только к ней, потому что сидящий напротив следователь был полностью расслаблен и абсолютно спокоен. И, конечно же, он продолжал есть печенье, которого, к слову, осталось совсем немного.       Не то чтобы Василисе было очень-то жалко, да и тем более предложение выпить по чашечке кофе было ее, но мысль о том, что рядом с ней, готовой рвать волосы на голове и прятаться под кровать от любого шороха, с таким спокойным лицом кто-то удовлетворенно хрустит печеньем, почему-то раздражала.       — Да уж, я медленно схожу с ума, — промямлила Василиса, откидывая голову назад, прикрывая глаза и слегка покачиваясь на стуле.       — Что?       Огнева дернулась, ножки стула громко стукнули о светло-фисташковую плитку, и в ушах застыл громкий звук, эхом стучащий где-то в голове. Похоже, после долгой тишины все звуки кажутся такими оглушающими, что аж сморщиться хочется.       — Простите, Вы что-то спросили? — Василиса удивленно посмотрела в сторону следователя, оторвавшегося от своего прежнего занятия и с плохо скрываемыми смешинками в глазах наблюдал за нервно дергающейся Огневой, у которой не очень хорошо получалось собраться в кучу и перестать быть похожей на неуклюжую дурочку.       — Ничего такого, просто мне показалось, что Вы что-то сказали, — он продолжал рассматривать Василису, даже не пытаясь скрыть этого, и Огнева, фыркнув по-детски, отвернулась в сторону, вздернув подбородок.       — Извините, но Вам показалось, я молчала.       Василиса услышала смешок и, недовольно покосившись в сторону следователя, встала со своего места и подошла к окну. Щеки чуть заметно покраснели — вести себя как ребенок при незнакомом человеке — стыдно и глупо, и Огнева была готова провалиться сквозь землю, не оставив после себя никаких следов, кроме, разве что, легкого аромата цитрусовых духов. Но магией, к огромному сожалению, она не обладала, поэтому просто поспешила ретироваться подальше, не покидая кухни, но отходя на приличное расстояние от, казалось, уже забывшего о ней мужчины.       Плотные шторы полностью скрывали вид за окном, а Василиса любила наблюдать за кружащимися в диком танце снежинками, за играющими на площадке детьми, да и просто всматриваться в горизонт ей нравилось. Удачное расположение домов, и перед ее окнами не бездушное темно-серое здание с десятком однообразных окон, а огромная разноцветная детская площадка, качели которой Василиса любила занимать как летними вечерами, так и зимними, когда нет снега. Небо в такие дни необыкновенно чистое, и тысячи звезд над головой всегда дарят ей умиротворение и легкость. Василиса осторожно отодвинула плотную ткань, краем взгляда проскальзывая в открывшуюся щель. Сейчас было около часа дня, за окном медленно падали пушистые хлопья снежинок, переливаясь в свете холодного бледного солнца. Качели, которые Василиса так любила, спрятались под снежной шапкой, выделяясь только ярко-красными поручнями.       — Советую не высовываться в окно, а то мало ли, так и без головы остаться можно.       Василиса резко задернула штору, отшатнувшись от окна и вернулась к столу, садясь на стул и громко ударяя ладонями по столешнице.       — Так, — она сдула спавшую на глаза прядь волос и вперилась взглядом в бледно-голубые глаза сидящего напротив следователя, — что мне вообще можно делать, чтобы не лишиться жизни в ближайшее время.       Вопрос оказался на удивление глупым, хотя изначально он казался самым подходящим в данной ситуации.       — Ну, для начала хорошо было бы не попадать в такие переделки, — следователь задумался на секунду, — да, думаю, это было бы лучшим решением всех проблем. Но, раз уж вы уже вляпались... — он снова задумался, приложив пальцы к подбородку.       Если бы воспитание позволило, Василиса непременно высказала бы мужчине пару-тройку ласковых слов, которые он заслужил за то недолгое время, что пребывал в ее квартире, но мама с детства приучила малютку-Огневу, что иногда стоит держать язык за зубами. Оставалось только пыжиться и недовольно морщиться. Нет, ну где это видано, чтобы представитель полиции, следователь, вел себя так с потерпевшим. Где вежливость? Где желание помочь? В конце концов, если он поможет поймать маньяка, которого не могут схватить столько времени, то ему определенно должны выписать какую-нибудь премию. Это ведь плюс в его копилку. Но нет, этот нахал, похоже, даже не собирался ничего узнавать или тщательнее обыскивать.       — Выходить из дома в ближайшее время лучше не стоит, фантазия этого ублюдка весьма богата, и, думаю, как только он придумает, в какую картинку Вас лучше сложить, он незамедлительно приступит к осуществлению своей задумки, — следователь заговорил неожиданно, однако Василиса сразу принялась жадно впитывать, словно губка, каждое сказанное слово. — Составленный фоторобот навряд ли сможет чем-то помочь, он прекрасно скрывается, и не даст нам возможности взять его легко.       — А как же еда? Думаю, не имеет смысла сидеть дома, если я все равно распрощаюсь с жизнью. Только не от рук этого вашего маньяка, а от лап голодной смерти.       — Патрульные машины будут стоять под Вашим домом круглосуточно, спуститься вниз и зайти в магазинчик, который, к слову, находится на первом этаже Вашего подъезда, Вы сможете без всяких проблем и без опасности для жизни.       Василиса задумчиво накручивала рыжий локон на палец, переваривая полученную информацию, а после обессиленно уронила голову на стол. Раздавшийся хлопок был похож на удар чего-то пустого о пень.       В десять часов вечера Василиса закрыла дверь, проводив замученным взглядом спины четырех людей в форме и одну надоедливую спину, мозолившую ей глаза на протяжении всего дня. Страх куда-то улетучился, будто пар, сбегающий из-под крышки кастрюли с кипящей водой. Волнение сменилось накатившей слишком внезапно усталостью, которая в прямом смысле сбивала с ног. Василисе хотелось лечь прямо здесь, на полу в коридоре, не обращая внимания на мокрые и грязные разводы, оставленные ушедшими только что полицейскими. Они не задержались в ее квартире долго, просто еще раз тщательно осмотрели квартиру, проверили подъезд, дворик. Любопытные соседи то и дело высовывали из дверей свои длинные носы, пытались расспросить, узнать, что случилось в их тихом и спокойном райончике. Естественно, им не отвечали — паника была бы сейчас не кстати. Однако кто-то как-то все-таки умудрился все разузнать. Бабульки с верхнего этажа крестились, кутаясь в свои платки, и высказывали выжатой будто старый лимон Василисе, какая она негодяйка, раз притащила "нечистого" в их дом. Фэшиар Драгоций тихо фыркал, слушая их реплики и попытки Василисы оправдаться. Ни одна из этих попыток не оказалась успешной, и вскоре каждая мамаша в доме была готова придушить бедную Огневу, ведь теперь их крошечные детишки в опасности.       Патрульные машины стояли под окнами, давая хоть какую-то надежду на то, что все будет в порядке. Хотя сейчас Василисе было абсолютно все равно. Она устала слишком сильно, даже ноги отказывались слушаться. Дойти до спальни оказалось делом повышенной трудности. Переодеваться Огнева не стала — завалилась на кровать в том, в чем была, и, закрыв глаза, мгновенно провалилась в сладкую дрему, проглотившую ее с головой.       Тук. Тук.       Василиса распахнула глаза, сердце почему-то стучало учащенно и громко. Непонятная тревога растекалась по телу, мышцы напряглись.       За окном — ночь. На электронных часах ярко светились цифры "2:43". Наверное, ночь сегодня была облачной — ни света звезд, ни света луны, которые обычно заглядывали в окна. В квартире стояла непроглядная тьма.       Тук. Тук.       Василиса лежала затаив дыхание и пытаясь понять, показалось ей или нет. Тишина. Никаких посторонних звуков, только бешеный ритм собственного сердца. Она постаралась расслабиться, вновь закрывая глаза и успокаиваясь, сон снова медленно заполнял сознание.       Неожиданно мурашками по телу прокатился металлический стук, а следом за ним звук глухого удара. Василиса остолбенела, сон улетучился, а сердце вновь задробило ребра. Цифра на часах лениво сменилась следующей. "2:47". И снова оглушающая тишина. Огнева медленно села. Возможно, ей опять показалось. И снова стук, удар. В квартире есть кто-то еще.       Василиса сжалась. Она жила в этом доме уже не первый год, она привыкла к обычным звукам, и ничего подобного она раньше здесь не слышала. Стуки и удары были чужими.       Аккуратно откинув край одеяла, Василиса поднялась с кровати. Что-то делать было нужно, оставаться в комнате, из которой не было никаких путей отступления, было нельзя. Остановившись на пороге спальни, она принялась бегать взглядом по всем предметам вокруг — ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия.       Тук.       Звук раздался вновь, стоило Василисе покинуть комнату и сделать шаг в сторону кухни. Кухня. Нужно всего лишь пройти кухню и выбраться в коридор, в котором она опрометчиво оставила телефон. Одна комната, один звонок.       Тук.       Сердце провались в пятки. Стуки раздавались из кухни, путь к отступлению был отрезан. Василиса отклонила голову назад, зажав рот рукой и пытаясь высмотреть в кухонном проеме хоть какое-то движение. Ничего. Никаких шевелений, никаких теней. Может, все-таки показалось?       Громкий удар заставил Василису подскочить на месте, взвизгнуть и по инерции хлопнуть ладонью по выключателю. Свет ослепил, дыхание, казалось, остановилось. Окно. Это был звук захлопнувшегося от ветра окна. Страх все еще сковывал прочными цепями, однако горящая яркая лампочка вселяла некоторую уверенность. Василиса оттолкнулась от стены и на шатающихся ногах вбежала на кухню, мгновенно включая все освещение. Никого, только занавеска едва заметно колыхалась, будто бы ее только что вернули в исходное положение. Неужели она просто не закрыла окно? Огнева рухнула на колени прямо посреди комнаты, закрыв глаза руками и тихо всхлипывая. Тело била крупная дрожь. Да, она просто забыла закрыть окно, все хорошо, прямо под подъездом полицейские. Все хорошо.       Маленькая бумажка, подгоняемая легким порывом ветра, скользила по полу, издавая едва уловимый шелест. Василек на фотографии был ярко-голубым, красивым. И уже знакомый почерк игривой змейкой скакал на обратной стороне. "Из тебя получится красивый цветок, согласна? Давай порисуем вместе."