Моё мнение на твоём теле

Через два дня Юнги выписали из больницы. Всё сделали по-тихому, чтобы СМИ не узнали об этом маленьком инциденте. Поскольку Хосок стал виновником обморока Шуги, его тут же переселили на некоторое время в другую комнату. Юнги скучал по тем моментам, которые провёл в комнате звукозаписи, где создавал новые мелодии, позже перерастающие в треки. Сейчас же всё, что оставалось делать парню — сидеть под дверью любимой комнаты и ждать окончания ремонта, которое наступит явно не скоро. Ребята видели, как постепенно Юнги пытается заняться чем-нибудь другим, что могло бы отвлечь юношу или даже стать его хобби в будущем, но всё было напрасно. В какой-то момент Мину стало казаться, что, кроме как сочинять музыку, он ничего в этой жизни не умеет, и тогда парень решил освоить новый инструмент. Дела пошли в гору: он записался на курсы фортепиано и стал послушно ходить на все занятия, заранее предупредив наставника, чтобы никто не касался его рук. Всё же талант к музыке у него никуда не пропал со времён музыкальной школы. Мин учился быстро, буквально схватывая всё на лету, и ему не составляло труда уже через неделю занятий играть простенькие пьесы. Как раз строители сказали примерную дату окончания работ (конец следующего месяца). Эта новость согрела душу Юнги. Вечер — самое время для разговоров на различные темы за сытным ужином. Мин уже привык к неизменным совместным посиделкам группы, где они делятся друг с другом накопившимися за день впечатлениями и интересными событиями. — Мы вот с Чонгуком решили в качалку записаться — всё равно сейчас у нас куча свободного времени. Заодно и фигуру улучшим, — сказал Тэхён, а Чонгук лишь покачал головой. — Кстати, Юнги, как ты, всё в порядке? — Да, всё отлично. Правда, очень скучно, быстрее бы комнату отремонтировали, — задумчиво ответил тот. Внезапно раздался телефонный звонок. Звонили Джину, но он не смог найти свой телефон, поэтому решил перезвонить попозже, поскольку посчитал, что в подобное время очень важных известий прийти не должно. Но через минуту позвонили уже Намджуну, благо, телефон лежал рядом с ним. Парень поднял трубку и вышел из комнаты. Все продолжили милую беседу, но вскоре лидер вернулся. Он закрыл дверь, присел на стул и уставился на Юнги. — Что-то не так? — спросил Джин. Все уставились на Намджуна, но он ничего не сказал. Изобразив на лице улыбку, парень всё доел и вышел из комнаты. Настроение после такого поведения лидера у ребят сразу пропало, так что вскоре все разошлись по комнатам. *** — Ну и как ты предлагаешь ему об этом сообщить? — возмущённо вопрошал Намджун. — Юнги не маленький ребёнок и воспримет всё спокойно. Просто скажи ему, и всё, — ответил Джин и посмотрел на лидера, который опустил голову и сложил руки в замок. Ещё пару минут они продолжали спорить. Всё это время Шуга стоял в проёме двери и наблюдал за несчастными людьми, которые препирались уже минут десять. Наконец, Мину надоело слушать эти разлагольствования, и он рявкнул: — Да что мне такого знать надо, что вы уже столько спорите тут сидите? — парни резко обернулись и удивлённо посмотрели на Юнги, который пытался испепелить их взглядом. — И давно ты тут стоишь? — немного помедлив, спросил Джин. — С самого начала. Что там такого важного? — Мин прошёл на кухню и сел за стол к парням. Присвоив себе стоявшую там кружку с чаем, Юнги опустошил её в несколько глотков и снова посмотрел на ребят. — Ну? Какое-то время те молчали и не решались ответить, но, в конце концов, Намджун набрался смелости: — Ну, знаешь, такое бывает со всеми, и грустить по этому поводу, конечно, можно, но самое главное сейчас — особо не переживать… — попытался начать рассказ издалека лидер. — Давай быстрей говори уже, — недовольно сказал Мин. — Твоя мать, — Джин немного помолчал. — Она умерла позавчера, и, поскольку ты единственный её сын и больше родственников у вас нет, тебе нужно поехать и похоронить её. Молчание. Гробовое молчание повисло в комнате. Никто не решался заговорить, боясь нарушить тишину. — Катрин… — Мин поставил кружку с чаем и встал из-за стола. — Я всё понял, выезжаю сегодня же. Джин и Намджун были сильно удивлены такой реакции. Они ожидали истерики и слёз, мольбы о том, чтобы они сказали, что всё это шутка, но ничего этого не было. Юнги принял реальность, поскольку бежать от неё не было смысла. Мин прошёл в свою комнату, в которую уже вернулся Хосок. Музыкант взял рюкзак и начал собирать самое необходимое: надолго уезжать он не собирался. Чон, заподозрив неладное, пристально наблюдал за действиями парня. — Ты куда-то уезжаешь? — наконец робко спросил Хосок. Но Юнги молчал. Собрав вещи и прихватив с собой телефон, парень вышел из комнаты. Чон насторожился ещё больше и на всякий случай решил проследовать за Мином, чтобы узнать, куда тот так внезапно собрался. Услышав хлопок двери, Хосок выскочил из комнаты и, накинув куртку, отправился следом. Выбежав на улицу, Чон увидел, как Мин ловит такси. Вот одно остановилось перед парнем, и, закинув рюкзак на заднее сиденье, Юнги сел в машину. Хосок тут же поймал и себе такси и велел водителю следовать за машиной, в которой был Мин. Они ехали по каким-то улочкам. Вскоре шумный мегаполис сменился старыми кварталами окраины. Всё здесь было каким-то серым и неприветливым. Даже яркое летнее солнце слабо освещало улицы, они были как будто в тени. И вот, подъехав почти к самому последнему многоквартирному дому, Юнги вышел из такси, прихватив с собой рюкзак. Чон, быстро расплатившись, вышел из своей машины и продолжил наблюдать за Мином. Некоторое время спустя Хосок решился подойти поближе. Юнги зашёл в многоэтажку, и новоиспечённый шпион скользнул следом за ним. Войдя в подъезд, Чон увидел серые стены и плиточный пол. Плитка уже стильно потрескалась, а кое-где её вообще не было. Мин шёл по коридору. Вдруг из квартиры вышли старушки, шумно что-то обсуждая, но, увидев Юнги, резко прекратили беседу: — Смотри, снова он! — воскликнула одна из них. — Да-да, точно он! Что ты тут забыл? — крикнула другая. — Померла твоя мать-шлюха, так что убирайся отсюда! — не прекращали кричать бабки. Юнги резко остановился и развернулся к пожилым женщинам. Хосок узнал этот холодный, не выражающий никаких эмоций взгляд. Парня всегда пугало, когда Мин смотрел на него так, аж мурашки начинали бежать по коже. — Счастливы, да? — Юнги ухмыльнулся. Старушки слегка удивились, а потом расхохотались. — Ещё бы, наконец-то такая гниль, как вы, уберётся из нашего дома! - Парень подошёл ближе. Соседки даже не собирались отступать и всё также стояли, не двигаясь, хотя, был бы Хосок на их месте, он бы уже делал отсюда ноги. — А вы глупы, как и всегда, — насмешливо бросил Юнги. Разозлённая старушка замахнулась на парня рукой, собираясь ударить, но тот даже не дёрнулся. — Вы всю жизнь кидались в меня проклятиями, оскорбляли. Но теперь я не намерен это терпеть. Мин кинул рюкзак к стене и уже вплотную подошёл к «божим одуванчикам», его взгляд вселял ужас. — Что ж, теперь моя очередь насмехаться над вами. Теперь у меня есть, чем ответить вам, — Юнги ударил кулаком по стене рядом с лицом одной из женщин. — Я покажу, каково это — размазать кого-то по стенке. Старухи были уже явно напуганы и искали пути к отступлению, но они оказались припёрты к стене, и бежать было некуда. Мин замахнулся, но внезапно Чон перехватил его руку, и их взгляды встретились. Шуга смотрел всё также зловеще, только теперь он был слегка удивлён неожиданным появлением знакомого. — Я думаю, вы не сделали ему ничего хорошего, поэтому убирайтесь отсюда немедленно, старые сплетницы! — Хосок быстрым жестом указал им на дверь и рявкнул: — Вот отсюда! Что не ясно?! Бабки быстро пошли к выходу, и Чон отпустил руку Мина. — Ты как? — спросил Хосок, оглядываясь по сторонам. — Что ты тут делаешь? — Решил узнать, куда это ты так быстро собрался, — ответил тот и состроил невинную мордашку. — Проваливай, — сказал Юнги, развернулся и продолжил свой путь по коридору. — Ну уж нет, — сказал Хосок и пошёл следом. — Я останусь с тобой. — Думаю, ты и минуты не протянешь тут, так что поступай как хочешь, — сказал Мин. Они прошли в самый конец коридора, и Юнги открыл дверь ключом, который лежал у него в кармане. В нос тут же ударила ужасная вонь, но Мин, как ни в чём не бывало, вошёл в квартиру. Чон тоже сделал пару шагов внутрь, но тут же вышел. — Я же говорил, что ты и минуты здесь не протянешь, — послышался голос из другой комнаты. — Уезжай обратно. — Ну уж нет. Я обязан остаться! — сказал Хосок и вошёл, закрыв за собой дверь. — Потому что я единственный, кто знает, что тебе сейчас очень тяжело, как бы сильно ты это не скрывал.