Сталь

Барри смотрит на Лена и не может сказать ни слова. Его нижняя губа дрожит в попытках сказать хоть что-нибудь, хотя бы звук издать, но все внутри замерло, словно кончилась зарядка и внутри погас весь свет, будто зубцы шестеренок мозга застряли друг в друге и отказываются работать, будто для работы нужно нажать кнопку, а нажать некому. Если честно, не этого Барри ожидал, когда Лен предупреждал о том, что он приедет не совсем целым. И вот теперь смотришь на это и не можешь понять, хорошо все или все плохо. Барри просто не знает, как реагировать, и ведь потухшие глаза Лена не заставляют его мозг начать работать. Все вокруг замерло, спидфорс где-то внутри бушует не на шутку, метая молнии о стенки грудной клетки. И все кажется каким-то пустым, прозрачным, и перед глазами только Лен и… это. Возможно, Барри нужна вечность и пару минут, чтобы все обдумать, понять, принять, но у него нет этого времени, и это просто… Это просто пиздец, господа, ладно? Мозг начинает хоть как-то реагировать, когда боковое зрение улавливает движение Снарта, пытающегося спрятать это под длинным рукавом своей парки. Барри срывается с места на неконтролируемой скорости и через доли секунду оказывается возле мужчины, не позволяя спрятаться. Лен замирает и закусывает щеку изнутри, наблюдая за Барри. Конечно, на вечно серьезном лице не проскользнет ни единой эмоции, но Барри слишком долго знает этого человека и видит, что тому тяжело просто стоять сейчас здесь, в кортоксе лаборатории, и ощущать на себе взгляды всех присутствующих. Но Лен не может оторвать взгляд от пальцев Барри, поглаживающие аккуратную сталь. — Как это случилось? — Барри тихо шепчет, не в силах перестать думать о том, что сейчас Лен совершенно не чувствует его прикосновений. — Долгая история, — Лен отвечает как-то уклончиво, явно не желая много говорить об этом, да Барри и не собирается его расспрашивать и вытягивать информацию. Он переплетает свои тонкие, кажущиеся такими бледными на фоне оборудования пальцы со стальными, такими аккуратными и чертовски красивыми пальцами Лена. — Гидеон сказала, что будет лучше заменить всю руку, а не только кисть. — Почему? Это ведь… сложнее, — Барри наконец поднимает взгляд на Лена, не переставая изучать строение стального протеза правой руки под своими пальцами. — Так я смогу защищаться от выстрелов всей рукой, а не только кистью. Она обещала встроить крио-пушку, — Снарт слабо усмехнулся, услышав где-то за спиной «Это просто фантастика!» восторженный голос Циско, только вот Барри не кажется слишком радостным и восторженным. — Барри, мне не больно. Правда. Барри прикрывает глаза и опускает взгляд снова на протез. Стальная рука чертовски красива, и с этим Барри спорить не может. Она так великолепна, изящна, а Лен с ней просто… Это так неправильно, но Лен со стальным протезом просто прекрасен. Не то чтобы он раньше таковым не был, нет, но сейчас он выглядит так мужественно, так красиво, так великолепно, и Барри не может перестать думать об этом. Сталь под пальцами гладкая и холодная, на протезе практически нет каких-либо болтиков или чего-то еще, переходы от плеча к предплечью и от предплечья к кисти плавные, без резких обрывов, а фаланги стальных пальцев практически слиты, но легко сгибаются и разгибаются. Синий всегда шел Лену, а теперь ему так хорошо идет темно-серый цвет. С синим. О боги, Барри просто не выдержит. — Только одна мысль о том, что ты хочешь защищаться этой рукой от пуль, до смерти меня пугает, — Барри тихо выдыхает и смотрит в глаза Снарта, который лишь привычно усмехается и сжимает стальной рукой теплую ладонь Флэша. — А меня пугает, что ты каждый день сталкиваешься с чертовщиной, которую надо каким-то образом победить, — Лен касается левой рукой щеки Барри, чувствуя ее мягкость и теплоту, — так что мы с тобой квиты. — Ох, Лен, — Барри тяжело вздыхает и прижимается к груди мужчины, чувствуя холодное прикосновение стали к своей спине, но мягкие поглаживания между лопатками. — Пожалуйста, будь осторожен со всем этим. — Хорошо, Scarlet, я буду осторожен, — Лен слабо улыбается, чувствуя нежное касание покусанных губ к своей щеке. Стоит признать, что за три дня, пока Легенды отдыхают от своей работы в родном городе и в родное время, стальной протез Лена во многом помогает. Начнем с того, что Циско получает моральное удовлетворение на годы вперед, пока изучает руку Лена, конечно же, с его позволения, и лично встраивает крио-пушку в протез. Вот развлечение — тестировать оружие и с восхищением смотреть, как трансформируется рука Снарта в смертельную пушку и замораживает объекты. Правда, смотреть с восхищением больше по части Барри, чем он бессовестно и занимается (хорошо, Циско тоже, но это совсем другое!). Барри с восторгом и восхищением смотрит на Лена все эти дни и даже не представляет, какое облегчение от этого испытывает сам Снарт. Когда Гидеон только закончила с операцией, Лен все думал о том, как отреагирует его Барри на это. Естественно было то, что Барри будет переживать и волноваться, но больше волновало то, как он будет смотреть на Лена после того, как успокоится и смирится с тем, что у Лена теперь вместо настоящей руки сталь. Что, если бы Барри больше не хотел Лена во всех смыслах? Наверное, не было бы больше стимула быть Легендой. А может быть и был. Сейчас даже не хочется думать об этом. Сейчас, когда Барри смотрит так. Единственное, Барри не в восторге, когда Лен хочет протестировать протез с пулями. Очень и очень не в восторге, но помешать этому не может. С одной стороны, Лен должен был убедиться, что действительно сможет защищаться рукой от выстрелов и защищать других, но с другой стороны что-то ведь может пойти не так, и Лен пострадает. И все же они проводят это испытание, но Барри настаивает на том, что он будет рядом, чтобы в случае чего смог поймать пулю до того, как она долетит до протеза. И глупо отрицать, что-то, что видит Барри, выглядит очень и очень горячо. Нет, конечно то, что Сара стреляет по его парню, — не очень, но зато то, как Лен закрывается протезом, а после закрывает манекен — вот это просто… Да. Лен получает не слабую отдачу от выстрелов по руке, но в целом он может устоять на ногах и защищаться. Единственное, если он будет защищаться таким образом, то есть вероятность того, что крио-пушка, встроенная с другой стороны протеза, будет повреждена и использовать ее уже не будет возможности. Так же выяснилось, что после шести пуль протез почти не слушается, и Лен остается лишь с одной рабочей рукой. В целом испытание прошло относительно хорошо, потому что Циско пришлось (не то, чтобы ему это в тягость) ремонтировать протез от повреждений, что следовало ожидать. Зато есть точное доказательство того, что Лен может защитить себя и других от огнестрела. Одна только мысль об этом заставляет Барри вздрагивать и чувствовать облегчение одновременно, но он ничего не сможет с этим поделать. Но больше всего оба боятся — постели. Как-то неловко обоим, и даже со своей уверенностью во всем Лен не может начать первым. Поэтому начинает Барри. Лен наблюдает, как Барри ластится к его стальной руке, сидя верхом на бедрах, целует каждую фалангу, чувствуя холод на губах. Барри ведет губами по фалангам указательного пальца, прекрасно понимая, что Лен не чувствует его касания, но его переполняют ощущения лишь от вида на то, как Барри ластится к его руке. И этот секс не такой, как все. Не только из-за руки, а из-за того, что они поднялись на одну ступень выше в их отношениях. Несмотря на то, что Лен теперь не совсем такой, как раньше, Барри любит его еще сильнее и восхищается еще больше. Такая серьезная травма и такие изменения не помешали им просто любить. Барри старается запомнить каждое касание рук Снарта к своему телу. Лен ласкает так нежно, так трепетно, что Барри тает от его прикосновений. Сталь холодная, и от каждой ласки Барри покрывается мурашками, закусывая губы. Они целуются медленно и глубоко, пока Аллен мечется по постели от переполняющих его ощущений. Постепенно сталь греется и становится всего лишь едва прохладной, и это то, что немного успокаивает Барри, пока Лен медленно и дразняще растягивает его. Заслезившиеся глаза Барри распахиваются, когда едва сталь оглаживает его чуть растянутый вход, а после оказывается в нем. Два пальца протеза двигаются в нем, прохладными кончиками касаясь простаты, и Барри стонет, выгибая спину. Лен смотрит, как его стальные пальцы исчезают в горячем теле, и от одного вида того, как Барри хорошо от ласк, что-то ломается внутри. Лен ловит долгий стон парня губами, когда полностью входит в него, переплетая пальцы с пальцами Барри. Аллен сжимает стальную ладонь в своей и смотрит на нее, прислушивается к тихому скрипу части о часть при каждом толчке, наблюдает, как единственная капелька пота с шеи катится по стальному плечу, предплечью на кисть, и внизу живота становится еще горячее. Лен так прекрасен, так красив, великолепен, и Барри целует его, поглаживая протез с такой нежностью и лаской, несмотря на то, что Лен это не почувствует. Но это не так, Снарт чувствует все, каждое касание к своей стали. Да, вероятно, это фантомные ощущения, но его разрывает от того, как Барри трепещет от него, от его касания, от его руки. Он все так же дорог для Барри, он все так же любит его. И это самое согревающее чувство на свете. Барри засыпает, держа теплую сталь в своей ладони. И Лена в очередной раз разрывает нежность к этому пареньку.