В пламя

Белладонна похожа на змею всем: начиная от чешуи, покрывающей тонкое гибкое тело, заканчивая холодной плотью под ней. Да, в ней от змеи даже больше, чем в самых подлых ученицах Академии, которых Кара всегда называла гадюками. Как бы много в болотной девице ни было от змеи, Кара не хочет её сравнивать даже с питоном, но почему так происходит, для огненной колдуньи осталось загадкой. Может быть, из-за её мягкой, чуть шипящей речи, может быть, из-за того, что она очень редко наставляет, а когда всё-таки это делает, то Каре хочется сжечь её только первые три секунды. Белладонну сложно назвать красивой: вся эта красно-бурая чешуя и змеиные глаза – не самые желанные черты в женщине, но если абстрагироваться от змеиных элементов в её облике, то становится понятно, что Белладонна прекрасна. У неё безумно красивое лицо, подтянутое тело, приятный голос, а в густые чёрные волосы Каре уже давно хочется зарыться ладонью. Огненная колдунья не привыкла отрицать очевидное: Белладонна бесит её меньше всех; на втором месте Тамин. Но признать то, что ей нравится Белладонна, Кара не может, даже тогда, когда обнимает Беллу в ответ на её резкие объятия. Ещё бы, ведь та просто ищет тепла, без которого быстро ослабнет, а Кара не против поделиться. Огненная колдунья не против объятий, пусть и считает, что ей просто слишком жарко в лесу у костра, когда все уже спят, и храп дворфа разве что до луны не доходит. Кара не хочет признавать очевидное, но каждый раз после боя она ищет глазами Белладонну; та редко изменяет облик сразу после боя, однако найти медведя проще, чем друидессу в зелёных одеждах, пусть и с кошкой переростком у ног. Кара не хочет признавать очевидное, не может признать, даже тогда, когда её руки впиваются в ограду, когда глаза неотрывно следят за ней, а сердце бьётся так, как будто бы это она внизу, сражается против лысого лусканца. Сердце на долю секунды останавливается, когда огромный меч проходит в дюйме от лица Белладонны. Кара жмурится, она слишком ясно представляет последствия от удара такого меча, но, открыв глаза, она видит раненую медведицу, перегрызающую горло Лорну. Кара делает вид, что ей не нравится облик Беллы, но застав её не за самым приятным делом – сдиранием старой, отшелушившейся чешуи, Кара не может отвести взгляд, стоя в странном, нелогичном ступоре. Белладонна, сидя на кровати, спиной к двери, оголённая по пояс, пытается дотянуться до раскроенной по хребту чешуи, а Кара, прожигая взглядом её спину, говорит то, что сама не ожидала: – Тебе помочь? Белла смотрит из-за плеча удивлённо, но всё же медленно кивает. Кара, предварительно закрыв дверь, садится на кровать и медленно, чтобы не сделать больно, снимает старую чешую. Из груди Белладонны вырывается стон, Кара тут же останавливается, но тихое "продолжай" немного успокаивает её. Кара осторожно кладёт свою горячую руку на холодную спину друидессы, ощущая новую очень мягкую и приятную чешую. Белладонна жмурится от удовольствия, но колдунья этого не видит, она снова тянет чешую вниз. Вскоре Белла опять стонет, и Кара задаёт вопрос: – Это правда приятно? – Да, – как-то протяжно шепчет Белладонна, – по-своему. Кара морщится, но скорее по привычке, нежели от настоящего отвращения. Всё-таки она продолжает снимать чешую, но дёргает слишком сильно, и Белладонна негромко вскрикивает. Кара с интересом смотрит на руку Беллы, точнее, на то, как друидесса, вытаскивает ладонь из плёнки чешуи, как какая-нибудь леди снимает дорогую перчатку. Недолго думая, точнее, не думая вообще, огненная колдунья проводит руками по спине Беллы, по той её части, где уже нет старого слоя чешуи. Белладонна невольно выгибается, подставляя спину под тёплые касания. Вскоре Кара приходит в себя и одёргивает руки от Беллы. Друидесса оборачивается и мягко улыбается краснеющей колдунье. – Я... мне пора, – бормочет Кара, закрывая лицо руками и чуть ли не выбегая из комнатушки. Белладонна же тихо смеётся от понимания, что пунцовость Кары отнюдь не из-за обычной для неё злобы.

***

– Кара, я скоро свернусь калачиком, усну и проснусь только весной. – И при чём тут я? – Мне нужно тепло. – Как я тебе помогу с этой проблемой? Белладонна, нервно поправляя чёрный шёлковый плащ, шепчет: – Не могла бы ты... зачаровать мне плащ, чтобы он грел? Кара, фыркнув, снимает с Белладонны плащ и уходит в свою комнату. Чары ложатся на шёлковую ткань, как будто бы она была сшита специально для зачарования. Кара расправляет затёкшие плечи и поглядывает в окно, где приглушённо светит полумесяц. Кара устало выдыхает. Луна давно висит на небе, а она сидит за плащом ещё с обеда, при этом сделав лишь половину. Хочется спать – у неё затекли плечи и спина, но что-то не позволяет ей просто встать из-за стола и лечь в кровать, то ли её стенобитная принципиальность, то ли нечто другое, что она ещё не готова принять. К утру от чёрного плаща исходит равномерное тепло, а Кара, уставшая, но довольная, наконец-то заваливается спать. Днём она чувствует, как в груди разливается тепло просто от этой мягкой улыбки Белладонны, тихого "спасибо" и благодарных объятий. Теперь она не может отрицать и этой странной привязанности.

***

– Держись, Кара. – Белладонна, – хрипит колдунья, придавленная камнями. – Успокойся, – говорит друидесса, вытаскивая Кару из-под завалов. – Потерпи ещё немного, милая, – шепчет Белладонна, залечивая колдунье раны. – Всё хорошо, – улыбается рыцарь-капитан, поднимая на ноги Кару и видя, как её глазах становится меньше отчаяния. – Осталось совсем... – не успевает договорить Белладонна, ей в грудь прилетело заклинание. Кара подхватывает оседающую на холодный камень Белладонну и чувствует, как в спину попало заклинание, из места попадания волнами разлилась усталость, вскоре ослабленная Кара падает на холодный пол и ослабевшими руками обнимает друидессу, неслышно шепча ей: "Прости". Просыпается Кара на холодном полу с болотным воздухом в лёгких, разрывающимся сердцем и болью во всём теле. – Я кого-то вижу! – слышит она звонкий голос откуда-то сверху. "Нишка", – успевает подумать Кара перед тем, как снова теряет сознание. – Ты как, Кара? – пробивается сквозь толщу бессознательности гулкий бас. Каменный потолок расплывается тёмным пятном, повернув голову, Кара видит два низких силуэта, один, в кольчуге ей, знаком, а другой нет. – У меня всё болит, – хрипит колдунья, даже не пытаясь встать с кровати. – Это скоро пройдёт, – говорит незнакомый дварф. – Сейчас вам главное хорошо отдохнуть, прошу, не напрягайтесь лишний раз. – Келгар, – хрипло зовёт Кара. – Где Белладонна? Тот медленно выдыхает, как будто этот вопрос болезненен, а по щеке бежит скупая слеза. Вскоре его непривычно глухой голос нарушает звенящую тишину: – Мы её не нашли. Кара закрывает глаза. По телу снова проходит боль, на этот раз не физическая. – Я её видела, – тихо шепчет колдунья. – Что? – недоумённо спрашивает Келгар. – Я видела, как в неё попало заклинание, а потом я оказалась под ударом. – Если бы это были лусканцы, ты была бы мертва, – воодушевлённо говорит Келгар. "Лучше знакомый бес, чем незнакомый дьявол", – хочет сказать Кара, но уже не может: в глазах Келгара плещется такая надежда, что разрушать её никак не хочется.

***

Кара вскрикивает от ужаса, выныривая из кошмара. Уже второй месяц она не может надолго сомкнуть глаза. Их содержание всегда одинаково: Белладонна умирает. Каждый раз по-разному, но всегда жестоко, и каждый раз Кара не может спасти её. Никак. Всё её тело как будто каменеет, она даже не может отвести взгляд или закрыть глаза, она может только смотреть на агонию, видеть ужас в изумрудных глазах и падать на колени перед бездыханным и, как правило, изуродованным телом. Кара медленно выдыхает, смотря на себя в зеркало: почти полное отсутствие сна плохо на неё влияет, под глазами синяки, её аристократическая бледность превратилась в болезненную белизну, а глаза стали мёртвыми. Тамин тыкается носом в шею своей хозяйки, там, где особенно хорошо чувствуется неровный пульс. Хорёк связан с Карой неразрывной связью; всё, что чувствует Кара, чувствует и Тамин, а в последнее время не чувствует ничего кроме боли, да и то как-то слабо, как будто она настолько опустошена. Кара устало гладит своего фамильяра, в слабой попытке успокоить. За дверью слышится низкое гортанное "мяу", и спустя пару секунд в комнату врывается пантера, прыгает на Кару, придавливая ту своим немалым весом. – Полуночник! Что с тобой? Пантера останавливается, прислушивается и снова прыгает к Каре, ластясь и мурлыча. Колдунья растерянно и устало гладит млеющего от удовольствия Полуночника и тихо спрашивает его: – Что за хрень? Ты ещё вчера же двигаться не хотел, а тут... Пантера на секунду застывает, потом срывается с места и бежит в дверь. Кара хочет встать и отправиться за кошкой Белладонны, но перед глазами всё плывёт, а тело не слушается: двухмесячный недосып берёт своё. Кара видит Белладонну, видит, как её ласкает пламя, но на этот раз не наносит никакого урона, даже одежда не сгорает. Колдунья внезапно понимает, что может двигаться, её тело больше не каменеет, как от какого-нибудь заклинания. Белладонна по-кошачьи грациозно выпрыгивает из огня и кидается к Каре. Друидесса обнимает её, шепчет что-то успокаивающие, а слышит лишь тихие всхлипы и раскаяное: "Прости". Белладонна целует дрожащую колдунью в лоб, та застывает, оглядывается и видит вокруг себя как будто нарисованный лес, причём нарисованный большими и неаккуратными мазками, а потом Кара поднимает взгляд на Белладонну. Она слишком реальна для этого сна, даже в кошмарах она не такая настоящая. "Это очень странный кошмар", – думает Кара, в страхе ожидая, что друидесса рассыпется прахом или окажется проткнутой копьём, или ещё очень много "или", но ничто из этого не происходит. Белладонна всё так же обнимает её, шепчет успокаивающие слова и гладит растрёпанные рыжие волосы. – Это сон? – спрашивает Кара, поднимая заплаканные глаза на друидессу. – Да, – говорит Белладонна, положив ладонь на щеку Кары. Колдунья цепляет рукой ремешок на волосах Белладонны, сдёргивает его вниз и начинает с нескрываемым удовольствием расплетать длинную чёрную косу. – У тебя мягкие волосы, Белла, – говорит Кара, глядя прямо ей в глаза, а потом грустно добавляет, – я не хочу просыпаться. – Я тоже. Кара удивлённо смотрит на Белладонну и видит грустную улыбку. – Почему? – Тут есть ты. Кара напряжённо облизывает губы. "Это сон, никаких последствий", – повторяет она про себя. – Ты очень красивая, ты ведь знаешь это? Белладонна удивлённо поднимает бровь и мило улыбается, смотря прямо в изумрудные глаза. Кара краснеет очень быстро, на что друидесса мягко смеётся. – Ты мило смущаешься, – шепчет она на ухо Каре, целует в раскрасневшую щёку, а потом говорит, – мы ещё увидимся. Всё вокруг колдуньи исчезает, а Белладонна делает шаг назад, туда, где уже нет ни травы, ни леса; она как будто испаряется, оставляя Кару одну в собственном сне. Колдунья просыпается на холодном полу с ощущением чужих губ на щеке и лёгкой усталостью. Когда она поднимается, тело ломит от неудобства и усталости, однако вместе с этим приходит и осознание, что она наконец-то выспалась. Кара смотрит на себя в зеркало и подмечает под глазами всё те же синяки, но взгляд куда живее, а стоит ей вспомнить сон, как на щеках появляется привычный румянец. А за много миль от Крепости-на-Перекрёстке одна друидесса сильнее кутается в чёрный шёлковый плащ и странно смотрит на что-то, похожее на драгоценный камень.