Приземления

Этим утром кухня приветствует его тихим шипением и ароматом чего-то смутно знакомого. Наташа в простом платье и с забранными в высокий хвост волосами стоит у плиты и тонкой струйкой льёт жидкое тесто на сковороду. Рядом на кухонном столе высится уже целая стопка русских блинов. — Сегодня какой-то особенный день? — спрашивает Баки, глядя на идиллическую картинку, от удивления забыв даже поздороваться. Наташа оборачивается и приветственно взмахивает лопаточкой. — А, Бэмби! Доброе утро! Ничего такого, просто блинов захотелось. И раз уж ты всё время кормишь нас завтраками, я подумала, будет справедливо снять с тебя разок эту обязанность. А то ты, вон, уже даже сбежать от нас пытался, — поддразнивает она. — Неправда! Мне это вовсе не в тягость, ты же знаешь. — Как и мне не в тягость напечь блинчиков. Считай, что я так вношу разнообразие в наше меню. — Я вовсе ничего не имею против, Нат. Удивился, только и всего. Баки тянется к стопке, чтобы стащить верхний блин, но тут же получает лопаточкой по пальцам. — Не таскать! Лучше займись кофе. Баки дует губы, но не выдерживает и смеётся. Наташа права: такой завтрак лучше есть всем вместе. Он заправляет кофеварку, ставит чайник и достаёт из холодильника сиропы, джемы и масло, чтобы сдабривать ими блины. Стоит ему расставить всё на столе, как на пороге возникает немного взъерошенный и заспанный Тони в домашней одежде. Впрочем, стоит ему увидеть Наташу у плиты, и весь сон мгновенно слетает с него. — Романофф? — Старк, — в тон ему отзывается та, но отвлекается, чтобы налить новую порцию теста на сковородку. — Сегодня какой-то особенный день? У кого-то день рождения? Пятница, почему ты не предупредила, что у кого-то сегодня день рождения? — Расслабься, Старк. Я всего лишь захотела испечь блинов. Просто так. — М-м-м, — тянет Тони. В этот момент раздаётся сигнал, извещающий о готовности кофе, и всё на свете оказывается позабыто. Баки смотрит, как Тони, жмурясь, пьёт мелкими глотками свою первую кружку прямо не отходя от кофеварки, и гадает, сколько же тот спал. Когда кружка наполовину пустеет, взгляд Тони обретает более осмысленное выражение, и Баки решается спросить: — Тони, ты вообще спал сегодня? Тот вздрагивает и резко оборачивается на голос. — Джеймс! Ты когда пришёл? Я не заметил. — Был тут раньше тебя, — фыркает Баки в ответ. — И мой вопрос становится ещё актуальнее. — Я спал достаточно, — отмахивается Тони и снова приникает к живительному источнику. С двух сторон в него упираются скептические взгляды, и он сдаётся: — Ладно, ладно, я спал мало. Увлёкся вчера и забыл, что сегодня совет директоров. А я обещал Пеп быть пай-мальчиком. У нас много новых проектов, рискованных на её взгляд, и она не хочет, чтобы котировки падали из-за внутренней нестабильности. Перестраховывается, как обычно. — Именно поэтому ты и сделал Пеппер генеральным директором, — хмыкает Наташа, ловко переворачивая блин, подкинув его на сковородке. — Именно, — соглашается Тони, с интересом наблюдая за её действиями. Затем он, как и Баки, тянет руку к тарелке с готовыми блинчиками и так же получает лопаточкой по пальцам. — Ауч! Если это несъедобно, Романофф, то так и скажи. — Это съедобно, Старк, но есть будешь вместе со всеми. — Какое-то новое правило? — Правило блинчиков. Их едят, когда все готовы. — Глупости! Когда блинчик готов, тогда его можно есть, — возражает Тони и тянется снова. И снова получает по пальцам. — С вашими американскими, может, и так. А русские блины изволь ждать. — Я умру голодным. Наташа оставляет без внимания это патетическое заявление и переворачивает очередной блинчик. Тони молчаливо наблюдает, а когда она тянется, чтобы его снять, он быстро оказывается у неё за спиной, легко трогает губами затылок, а правой рукой тянется к тарелке. И пока Наташа в третий раз хлопает его лопаточкой по пальцам, левой рукой Тони легко уводит свежий блинчик прямо со сковородки, после чего с болезненным шипением и видом победителя отскакивает на несколько шагов. — Старк! Тони довольно ухмыляется, сворачивает блин трубочкой и кусает свой трофей. Баки хохочет. Наташа силится принять грозный вид, но терпит фиаско. Такими их и застают вернувшиеся с пробежки Стив с Сэмом. — По какому поводу веселье? — интересуется Сэм и тянет носом воздух. — Я обчистил Чёрную Вдову, — ухмыляется Тони. — Ты стащил всего один блин, — фыркает та. — Если бы я вёл счёт, то сказал бы, что он сейчас три-один в пользу Наташи, — добавляет Баки. — Эй! Почему это три-один? — Три неудачные попытки и одна победа. — Тогда как минимум два-один! В третий раз это был обманный манёвр! А в первый я даже правила не знал. Так что один-один. — Как хочешь, Старк, но больше тебе так не повезёт, — предупреждает Наташа с воинственным видом. — Дважды я на трюк не попадусь. — Ммм… Нам срочно нужен альянс. Кто тут кроме меня ещё голоден? Три руки с разной степенью энтузиазма взлетают вверх. Но в тот момент, когда победитель (на самом деле, победители), кажется, уже определён, подступы к главному призу утра оказываются перекрыты силовым барьером. — Эй, что за шутки?! — возмущается Тони. — Постыдились бы, — фыркает Ванда с порога, не переставая удерживать барьер вокруг Наташи и блинов. — Что это за победа — с таким-то численным перевесом? — На войне как на войне, — отвечает Сэм. На этих словах за спиной Ванды показывается Роуди. — Эй, Роудс! Помоги снять барьер! — тут же взывает к другу Тони. Полковник мгновенно оценивает ситуацию — сказывается немалый боевой опыт — и загораживает Ванду собой. — Прости, Тонс, но моя совесть против. — Предатель! — восклицает Тони. — Джеймс, ты настоящий друг! — машет ему рукой Наташа, а потом тычет обвинительно пальцем в Баки: — А вот ты — предатель. Баки поднимает руки вверх, признавая вину, и Тони толкает его локтем под ребро: — Не смей с ней соглашаться, Джеймс! Это ты — настоящий друг, не то что некоторые. — Эй, Старк, — подаёт голос Сэм. — Как завтрак-то отвоёвывать будем? — Нам нужен Вижен! — принимает мгновенное решение тот. — Он не пойдёт против Ванды. — Он не пойдёт против своего создателя, — парирует Тони. Пока они спорят, Наташа выливает на сковороду остатки теста и дожаривает последний блинчик. — Вот теперь можно к столу, — объявляет она, и все распри тут же оказываются забыты. После завтрака все расходятся. Только Наташа потягивает чай, а Тони просматривает какую-то статью со старкфона, допивая свой второй кофе. Когда кофе заканчивается, Тони сворачивает голограмму и поднимает взгляд. — Между прочим, вкусные блинчики. Хоть и русские. — Рада, что понравились, — улыбается Наташа. — Может, вам с Джеймсом меняться? Одно утро сэндвичи, другое — блинчики. Глядишь, он и сбегать отсюда передумает. Баки закатывает глаза и издаёт тяжёлый вздох. Иногда ему хочется провести анализ ДНК для этих двоих — вдруг правда родственники? Потерянные близнецы. — Тони, мне совсем не в тягость делать сэндвичи. — А я не осилю ранние подъёмы так часто, — фыркает Наташа. — Ну хорошо, не через день. Пару раз в неделю? — Нет. И чего ради? Я буду подниматься ни свет ни заря, а ты будешь торчать в мастерской или отсыпаться после очередной бессонной ночи? Я тебе не Джеймс и бегать за тобой не буду. — Раз в неделю. По четвергам. И я обещаю приходить вовремя. Наташа окидывает его задумчивым взглядом, и Тони поспешно добавляет: — И завтракать со всеми. Наташа склоняет голову набок. Тони вздыхает: — И правило русских блинов обязуюсь выполнять. — Договорились, — удовлетворённо улыбается Нат. — Договорились, — подтверждает Тони, убирает свою кружку в посудомойку и уходит: — Хорошего дня! — Хорошего дня, — отзывается Баки, растерянно глядя ему вслед. — Не спи на заседании, — бросает вдогонку Наташа. — Эй, Бэмби, что у тебя с лицом? — Я… Ничего… Просто… вот так можно было, да? Нат звонко смеётся, запрокинув голову. — Ты про нашу маленькую сделку? Как видишь, можно. Не дуйся, Барнс. Рядовые заседания, собрания, пресс-конференции и прочие мероприятия в Старк Индастриз обычно назначаются на утро четверга, так что в эти дни Тони всё равно с утра нужно быть на ногах. — Он же редко на них появляется. — Ты его слышал: в ближайшее время Тони изображает пай-мальчика. Видимо, есть какой-то особенно дорогой его сердцу проект, который не очень нравится Пеппер, вот он её и умасливает, как может. — А мисс Потс не стесняется пользоваться своим преимуществом. — Иначе Тони не доверил бы ей компанию, — хмыкает Наташа. — Пеппер может казаться простоватой и даже наивной, но лично я не хотела бы оказаться у неё на пути. — Сочту за совет на будущее. — Не думаю, что вам есть что делить. И кстати о будущем: как твои успехи? Придумал, чем хочешь заняться? Баки вздыхает, откладывает полотенце, которым протирал кофеварку и садится за стол. — Честно говоря, даже не знаю, с какой стороны подступиться. Самое простое — попробовать устроиться в охрану, силовые структуры или спасателем, но… — Ты этой жизни наелся досыта. — Да. Хочется чего-то простого. Мирного. — Хочешь совет? — Давай. — Обычно женщины, когда хотят начать какой-то новый этап в своей жизни, меняют причёску. Может показаться глупостью, но подумай: ты смотришься в зеркало и каждый раз видишь там человека, которым хочешь перестать быть. Но если ты будешь смотреться в зеркало и видеть там кого-то другого, не связанного с той твоей, прошлой, жизнью… не поможет ли тебе это и жить иначе? Правило маленьких шажков: не меняй всё сразу. Главное — начни с чего-то. Баки задумывается на минуту. Он не обращал большого внимания на то, как выглядит, а длинные волосы было так привычно убирать в короткий хвостик, который не мешался, что ему даже в голову не приходило что-то менять. Но в словах Наташи был смысл, и раз уж ему в целом всё равно — почему бы и нет? — Есть конкретные предложения? — Если хочешь, я знаю приличного стилиста. Баки медлит пару секунд и кивает: — Хорошо. *** — Что ж, Барнс, я тебя оставлю. Но вернусь, так что не убегай, как закончите. И не переживай, ты можешь доверить Джерри свою голову так же, как доверяешь Старку свою руку. К слову, рот не закрывается у обоих одинаково. Но тебе же не привыкать, — Наташа подмигивает и скрывается за дверью салона. Джерри действительно много болтает, хотя слушать его не так интересно, как Тони. Ответов, как вскоре убеждается Баки, ему тоже не требуется, и поэтому можно просто отключиться, не вслушиваясь. Вскоре Баки впадает в полусонное состояние, близкое к трансу, и в себя приходит только когда его поворачивают лицом к зеркалу, снимая пелерину. — Что скажете, мистер Барнс? Баки смотрит в лицо незнакомца напротив и даже мысли не допускает, что это — он. Перед ним какой-то мальчишка, студент — без малейшего груза прошлого за плечами, лукавый и немного ветреный, лёгкий на подъём и наверняка душа компании. Местами осветлённые, коротко остриженные волосы уложены в художественном беспорядке, и стоящий чубчик почему-то не выглядит придурковато. Только молодит странным образом (на все семьдесят лет, если не больше). Баки облизывает пересохшие губы — и незнакомец в зеркале делает то же. Привлекательный незнакомец, надо признать. Повстречай он такого на улице, мог бы и заглядеться. — Вы только гляньте на этого красавчика! — раздаётся с порога голос Наташи и чей-то присвист. — Джерри, признайся, куда ты девал нашего медвежонка и откуда вытащил этого хлыща? — Этого, как ты выразилась, хлыща, Натали, я вытащил ровно из того самого медвежонка, что ты привела ко мне. Должен сказать, это было несложно. Баки наконец отмирает и поворачивает голову к дверям, где из-за Наташиной спины любопытно выглядывают Стив, Сэм и Ванда. — Ты привела с собой жюри? — хмыкает он. — Я привела с собой компанию. Тебя надо выгулять. И приодеть! И не спорь, — отрезает Нат, стоит ему открыть рот. Судя по лишённому всякой надежды лицу Стива, Наташа настроена серьёзно, и спорить с ней действительно бесполезно, так что Баки просто смиряется со своей участью. Он благодарит — искренне — Джерри за работу, заверяя, что совершенно доволен результатом, рассчитывается с девушкой на кассе, усиленно делая вид, что не замечает её авансов, и выходит из салона, где получает сразу два хлопка по спине — от Стива и от Сэма. — Отлично выглядишь, дружище! — Спасибо, Сэм. Баки смотрит на Стива, который изучает его взглядом, словно узнаёт и не узнаёт одновременно. — Что такое, Стиви? Что-то не так? — Нет, всё в порядке! — заверяет его тот поспешно. — Просто… ты теперь немного похож на себя… ну, знаешь… прежнего. До войны. Эта мысль его уже посещала. В своё время Баки любил быть в центре женского внимания, благо, красотой природа не обидела, но и за внешним видом он имел привычку следить. На войне и в Гидре вопрос как-то сам собой отпал. После побега главным для него стала незаметность (что непросто, если у тебя целая рука из металла), и даже когда наладилась его жизнь на базе, вопросом о своей привлекательности он как-то не задавался — отвык, не было надобности. И вот теперь, когда он ловит в витринах и окнах своё отражение, в нём рождаются давно позабытые ощущения, на губах сама собой возникает (само)довольная усмешка, на которую когда-то он ловил очаровательных рыбок. Баки замечает заинтересованные женские (и даже парочку мужских) взгляды, и это для него привычно — для того Баки из Бруклина. Но в то же время другая его часть насторожена, ищет опасность, потому что необходимость избегать лишнего внимания въелась под кожу пиявкой. А ещё ему всё равно. Все эти взгляды, улыбки, подмигивания оставляют его равнодушным, потому что никто из этих людей ему не нужен. Потому что в них нет главного: они не Тони. И как только мысли доходят до этого места, в нём тут же нарастает волна паники — бессмысленной, иррациональной — что Тони не понравится. Его новая причёска, новый стиль. Это очень глупо, очень по-девчачьи, но Баки ничего с собой поделать не может, потому что мнение Тони для него — единственно важное, и он все до единого заинтересованные взгляды мимопроходящих женщин и мужчин готов обменять на один — его. — А ты сегодня бьёшь рекорды популярности, приятель, — пихает его локтем Сэм. — Видел тех девчонок за столиком? Как тебе, м? — А как же Кейли? — хмыкает Баки, стараясь увильнуть, но замечает мимолётную гримасу. — Кейли… решила, что ей больше по душе Калифорния. — Оу. Прости, я не знал. Сэм только отмахивается. — Забудь. Жизнь продолжается, так ведь? Посмотри на тех милашек. Рыженькая тебе только что подмигнула, я сам видел. — Сэм! — закатывает глаза Баки. — Что, чужая популярность покоя не даёт? — насмешливо фыркает Ванда, оглядываясь на них через плечо. — И это с нами ещё нет Старка! — бросает Наташа. — А он-то здесь при чём? — недоумённо переспрашивает Сэм. — При том, что будь он здесь — тут же оттянул бы на себя всё внимание. Он ведь гений, миллиардер, плейбой, филантроп. Баки непонимающе моргает, а Стив будто подхватывает её слова: — Он всего лишь тот, кто за всё платит, всё изобретает и хорошо выглядит, — произносит, усмехаясь чему-то. — Стиви, но ведь, по сути, так и есть… — С последним пунктом ты, полагаю, тоже согласен? — лукаво смотрит Наташа. Лиса. Баки ухмыляется и возвращает вопрос ей: — Это ты мне скажи. Как женщина. — На вкус и цвет, Барнс, на вкус и цвет… *** Они много гуляют, едят мороженое, перекусывают хот-догами, шатаются по торговому центру. И хотя Наташа намеревалась заняться обновлением гардероба Баки, но он отделывается малой кровью — джинсами, толстовкой и парой рубашек, а вот за Стива они с Сэмом берутся всерьёз. — Это надолго, — вздыхает Ванда, когда эти трое устраивают бурную дискуссию о рубашках в полоску, и направляется к павильону с книгами напротив. Баки идёт за ней и долго бродит среди полок. Без разбору берёт в руки ту или иную книгу, пролистывает несколько страниц и ставит обратно. Пока одна из них — с пёстрой чёрно-жёлтой обложкой — не задерживается в его руках. “Операторы”, “модули”, “массивы” — слова, совершенно ему не понятные, но Баки почему-то не может от них оторваться. Что-то в нагромождении букв и символов цепляет в нём, заставляет ощущать непостижимое родство, близость. — Эй, Бак, ты идёшь? — Да… да, сейчас, — кивает он Стиву и идёт к кассе. *** В столовую Тони входит, бурно обсуждая что-то по телефону. Судя по активной жестикуляции и оживлённому лицу, собеседник — кто-то из исследовательского отдела компании. Тони приветствует всех взмахом руки, почти небрежным, и резко останавливается, будто натыкается на невидимую стену, когда его взгляд падает на Баки. Как ему удаётся улыбнуться в ответ да ещё подмигнуть, Баки понятия не имеет, потому что даже дышать в этот момент получается с трудом. — Решил сменить имидж, Джеймс? — спрашивает Тони, отключая гарнитуру прямо посреди разговора. — Что-то вроде “новая жизнь с чистого листа”. Думаешь, плохо вышло? — Нет, почему же. Отлично выглядишь. Новая жизнь, значит... — Что такое, Старк, переживаешь, что теперь Барнс уведёт всех девчонок? — С чего бы мне об этом переживать, Романофф? — фыркает Тони и садится за стол. — И правда, с чего бы? Наташа откровенно дразнится — не в первый раз, и Баки интересно, о чём именно она догадывается. В том, что она догадывается, у него сомнений нет. Тони оставляет её вопрос без ответа. Ставит перед собой полную тарелку и вновь поднимает взгляд на Баки: — Тебе действительно очень идёт, Джеймс, — улыбается он. Баки не может придумать ответа лучше, чем банальное “Спасибо”. Но с души будто падает тяжёлый камень.