Чаепитие

Снова не могу отвести от тебя глаз. Снова запоминаю тебя до последней черточки, чтобы долгими бессонными ночами восстанавливать в памяти твой образ. Почему? Почему ты так притягиваешь мой взгляд? Почему не покидаешь мои мысли? Ты навечно поселился в моем сердце и я буду любить тебя до самой смерти... — Госпожа, что-то случилось? Вы выглядите расстроенной,— чуть взволнованно спрашиваешь ты, переводя на меня взгляд. Что бы ты ни делал — ты прекрасен. Но этого я никогда не скажу. -Все в порядке,— как всегда спокойно отвечаю я, но все равно прячу глаза. Мне физически больно встречаться с тобой взглядом зная, что ты не чувствуешь того же, чего и я. И никогда не посмотришь на меня, как на девушку. — Еще чаю?— со своей постоянной улыбкой спрашиваешь ты. Господи, как я люблю эту улыбку. Такая нежная, сладкая совершенно беззаботная. — Да, пожалуй,— стараясь, чтобы мой голос звучал ровнее, говорю я. Сдерживать себя с каждой минутой все труднее. Несмотря на всю невинность твоего вопроса, мне почему-то кажется это безумно важным. И я как всегда не в состоянии тебе отказать. Улыбка не сходит с твоего лица. Но на миг мне показалось, что в ней промелькнуло что-то... как будто ты что-то затеваешь. Но ты просто встаешь и наливаешь мне еще одну чашку крепкого свежего чая. Перенося заварной чайничек ближе к себе, случайно цепляешь длинным рукавом полную чашку и опрокидываешь ее на меня. — Брейк, горячо!— от неожиданности кричу я. Чай и вправду очень горячий. Ты вскакиваешь со своего стула, хватаешь полотенце и поспешно стараешься вытереть чай с моего платья. Ты так близко... я поспешно отворачиваюсь, чтобы ты не видел мои сияющие румянцем щеки. Про чай я уже и забыла. — Простите, госпожа, я тааакой неловкий,— протягиваешь ты. В твоем голосе мало раскаяния. Если я не ошибаюсь, ты и слова-то такого не знаешь. Но ты добросовестно, хоть и безуспешно, пытаешься вытереть с меня чай. — Можешь не стараться, ничего страшного. Пятно придется застирывать, так что можешь не тереть,— говорю я, стараясь на тебя не смотреть. Нет, ну почему ты такой преданный?! Но внезапно ты берешь мое лицо в ладони и аккуратно разворачиваешь к себе. Я смотрю в твой рубиновый глаз, и мне начинает казаться, что если бы я не сидела, то точно бы упала. Ноги становятся ватными, а лицо заливает краска. — Госпожааа, вы думали, я не замечу?— с еще более широкой улыбкой спрашиваешь ты. Для тебя это не более чем очередная забава. И ты представить не можешь, что я чувствую в этот момент. Но мне приходится взять себя в руки и с легкой ухмылкой выдавить из себя равнодушно: — Ты о чем? — Лааадно, поняятно. Объясню популярно,— как всегда меланхолично протягиваешь ты и внезапно целуешь меня. Так нежно, так сладко. Чуть не потеряв голову, я снова собираю все свои силы и отталкиваю тебя. Хоть мне и не хотелось этого, но пришлось. — Ты позволяешь себе слишком много,— строго говорю я, не особо обращая внимание на то, что щеки мои полыхают. — Нееет, госпожа. Это не я. Я просто прочел ваше тайное желание на самом дне ваших янтарных глаз. Скажиите, я ведь угадал?— твоя улыбка незаметно превращается в злорадную ухмылку. — Угадал,— тихим шепотом говорю я и встаю с твердым желанием уйти. — Это было не трудно, если вам интересно. Честно говоря, ваши мысли у вас на лбу написаны,— продолжаешь издеваться ты. Да, так мне и надо. Это мое наказание. Я не имею права любить своего слугу. Но тем не менее от этих слов так больно... — Брейк, ты садист,— я злюсь на тебя. Злюсь на то, что ты так безжалостно издеваешься. И чем сильнее я тебя ненавижу, тем сильнее люблю. — Неет, госпожа. Это вы — наастоящая мазохистка. Стоило бы вам сказать об этом вслух — и все бы сложилось сооовсем по-другому!— ты снова нежно улыбаешься. Но эта улыбка только сильнее меня бесит. -И как ты это себе представляешь?!— я перехожу на крик. Ты картинно закрываешь уши руками и закатываешь глаза... то есть глаз... -Нууу... честно говоря, так и представляю. Только скажите — и я весь ваш,— ты приближаешься, подходишь вплотную, и последнюю фразу шепчешь мне на ухо. Да, ты определенно садист. — Я... я люблю тебя!— преодолевая себя, с надрывом выкрикиваю я. Ты представления не имеешь, каких внутренних сил мне это стоило. — Не вееерю,— снова протягиваешь ты,— такие слова просто таак не кричат! — Издеваешься?! Да я тебя...— что за..? ты снова целуешь меня, хватая за запястье замахнувшейся для пощечины руки. На этот раз у меня уже нет сил сопротивляться. Ни моральных, ни физических. Но ты отпускаешь меня и шепчешь на ухо, обдавая теплым дыханием: — А теперь? Я чувствую что-то новое, необычное. Будто мне хочется взлететь. Я не замечаю, как меня наполняют свежие силы. — Люблю тебя,— нежно шепчу ему на ухо, обвивая руками за шею,— а ты? Сейчас твой ответ для меня важнее всего на свете. — Госпожа, о том, что люблю, я никогда не скажу. А если не люблю — скажу об этом прямо. Но сейчас я промолчу,— говоришь ты, глядя мне в глаза. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Я пару минут перевариваю его ответ, и, наконец, переварив, говорю: — Пойду, переодену платье. А то пятно от чая никто не отменял!— я по-настоящему счастлива. — Госпожа, вам помочь?— спрашиваешь ты, как всегда вежливо улыбаясь. — Нет, не нужно,— отвечаю я,— И еще. Для тебя — Шерон. — Как скажете, Шерон,— шепотом говоришь ты, когда я закрываю за собой дверь.