Идеальный враг

Конец ноября 1997 год Снейп оказалась на улице. Аппарировала в неизвестное людное место в центре Лондона. Несколько десятков маглов проходили мимо, спешили по своим делам. Никто не обращал внимание на одинокую девушку, сидящую на скамейке, держа в охапку набитую сумку. Одри выглядела потерянной, нервной. Взгляд метался по незнакомым лицам, стараясь сосредоточиться на них. На их судьбах. Куда спешат? Кто ждет их дома? Есть у них хоть какие-то проблемы в жизни? Девушка надеялась, что, если сосредоточится на других, то своя жизнь не будет казаться такой… ущербной, жестокой и печальной. Но боль не думала уходить. Она пряталась внутри, давила на все органы, заставляя их скручиваться и кричать от боли. Каждый раз, когда Одри хотела перевести свое внимание, груз потери, не стесняясь напоминал о себе. Совесть не отставала. Она снова и снова возвращала Гриффиндорку к той мысли, что, пока она развлекалась и была в безопасности, Леджер и Римус боролись за свою жизнь. Пока она пила огневиски, позволяя себе расслабиться, Пожиратели напали на одних из самых близких ей людей. А пока она прыгала в такт музыке, громко смеясь, Римус упал. Замертво. Она могла бы помочь. Могла. Но предпочла забыться. К глазам подступали слезы, но Снейп запретила себе плакать. Ей не хотелось выглядеть еще слабее, чем сейчас. Даже перед самой собой. Девушка дернулась, когда Джордж и Фред сели по бокам, занимая собой все оставшееся место на скамейке. Уизли смотрели прямо перед собой, словно просто пришли на назначенную встречу. Будто не они следили за ней с тех пор, как она аппарировала из горящей квартиры. — И что вы здесь делаете? — Решили, что тебе не стоит сейчас быть одной, — тихо ответил Джордж, украдкой переглядываясь с братом. — Словно кому-то сейчас стоит гулять по улицам Лондона в одиночестве, — в голосе гриффиндорки читалась злоба. И она даже не пыталась ее скрыть. Ведь жизнь научила ее, что скорбь лучше скрывать за злобой и агрессией. А показывать слабость — опасно. — Пошли к нам, — решился вступить Фред, — нечего сидеть на улице. Снейп хмыкнула. Еще несколько месяцев назад она была бы рада, вновь вернуться к Уизли. Она отлично ладила с близнецами, постепенно начала находить общий язык с их родителями. Но теперь… — Не будешь же ты вечно жить со своими секретными друзьями? — вопрос прозвучал жестко, но Одри даже не дернулась. По иронии к Слизеринцам ей сейчас тоже не хотелось идти. И дело было не в том, что она якобы обижена. Нет. Совсем нет. Девушке отчаянно не хотелось смешивать обычную жизнь и то местечко, которое для каждого было местом свободы. Но одна мысль, как назойливая мозоль, кричала внутри нее. Девушка не знала, как жить одной. Она никогда не была одна. Вначале Малфои, затем короткие каникулы с Северусом, потом Уизли, Люпин… Одри никогда не жила одна. Не задумывала, как выбрать подходящее место, как защитить его. И не могла понять, какого это вернуться в пустую квартиру, где никто тебя не ждет. Подобный опыт был для девушки незнаком. И, казалось бы, ничего страшного попробовать что-то новое. Но Снейп не хотелось перемен. Ни сейчас. — Я хочу похоронить его, — Одри произнесла фразу так неожиданно и быстро, что близнецам потребовалось еще несколько минут, чтобы понять, как правильно отреагировать на такую просьбу или же приказ. — Кингсли говорит, что тело исчезло. Снейп затаила дыхание. Злость подкралась так близко, сковала горло. В голове плясали ужасные картинки, как Лорд бросает тело Римуса перед своими приспешниками. Как мужчина смеется, издеваясь над телом, демонстрируя свою власть. Люпин заслуживает покоя. А получит только изуродованное до неузнаваемости тело. И пытки, издевательства…даже после смерти. О какой победе может идти речь, если они даже не могут нормально похоронить павших бойцов?

***

Середина декабря 1997 год Прошедшие две недели тянулись мучительно долго. Сначала в девушке сохранялся хоть какой-то интерес, когда она выпытала у Леджера место, где погиб Римус. Снейп провела там несколько дней. Ходила вдоль старого заброшенного домика, где Аддерли и Люпин дожидались представителей главы Волшебного Министерства Франции. Внутри было пусто. Не было ни мебели, ни разбитых стен или осколков стена. Будто кто-то постаралась все здесь убрать, захватив с собой тело Римуса. Одри обошла окрестности. Забрела в тайгу, надеясь отыскать хоть что-то. Может свежевырытую яму или тело… Девушка надеялась хотя бы просто наткнуться на близкого ей человека. Когда ее жизнь стала настолько ужасной? Но все попытки закончились неудачей, и Гриффиндорка вернулась в Лондон. Каждый день девушка натыкалась то на Уизли, которые каким-то чудом всегда знали, где она находится, то на Аддерли. Каждый предлагал ей ночлег. Но Снейп упорно отказывалась, упрямо надеясь, что справится со всем сама. Несколько дней Одри было не до сна. Ночами бродила по улице, пытаясь отыскать следы Римуса. По возвращении в город, волшебница была то тут, то там. Зачаровывала маглов и проводила ночи в мотелях. Как правило, девушка уходила с самого утра, чтобы не привлекать к себе внимания. Иногда Снейп бессмысленно гуляла по ночному Лондону, находясь наедине с собственными мыслями. Но наступила зима. Блуждать по городу становилось все холоднее. Да и кочевой образ жизни был все же не для всех. И Одри Снейп была в числе тех, кто предпочтет дом, каким бы он не был. В конце первой недели девушка аппарировала в квартиру Аддерли. У нее уже давно появился порт-ключ в его тайное логово, а потому Гриффиндорка могла позволить себе так бесцеремонно, без приглашения явиться к парню. Как никак они родственники же… И как оказалось Леджер уже давно ждал ее. Волшебница поняла это по тому, как скучно парень перевел на нее взгляд, покосясь в сторону импровизированной раскладушке, которая теперь стояла в дальнем углу. В глубине души Одри улыбнулась от подобной заботы, но выдавить хоть какую-то эмоцию было невероятно сложно. — Как ты? — задать этот вопрос было необходимо. Пускай ссадины на лице Леджера затянулось, даже не оставив за собой шрамы, но он тоже был на волоске смерти. Тоже оказался в ловушке, из которой мог уже и не выбраться. — Жив, как видишь, — парень хмыкнул, перевел быстрый взгляд на Гриффиндорку, но тут же отвернулся. Он чувствовал себя виноватым. Ругался на себя за то, что не уберег Люпина. Винил за то, что выжил сам. Леджер подготовил для Одри спальное место в надежде, что она придет к нему раньше. Разделит бессонные ночи и снимет груз с его души. Аддерли практически не спал на прошлой неделе. Вначале он так погрузился в прошедшие события, что прокручивал их снова и снова. Обдумывал, старался посмотреть на ситуацию со стороны. А все ли он сделал правильно? Или же совершил ошибку? Виновен он в смерти Римуса, или это просто была судьба, от которой никто не мог уйти? Едва Аддерли закрывал глаза, то снова видел его. Живого Римуса, сидящего напротив. Следил взглядом за его доброй улыбкой. А затем все резко поменялось. Взгляд стал серьезным, осторожным. Леджер вновь переживал тот день, снова и снова. Чувствовал страх Люпина, пропускал его через себя. Пытался помочь…и каждый раз проигрывал. — Ты не виноват, — произнесла Одри, будто прочитав мысли кузена. А может, они просто думали об одном и том же. Ведь Снейп также винила себя. Ругалась за то, что позволила себя взять тайм-аут. Ненавидела себя за то, что развлекалась, когда Люпин боролся за жизнь и проиграл. — И я уверена, что Римус не винит тебя за то, что ты выбрался из той передряги живым, — продолжила девушка, замечая, что Аддерли не отреагировал на ее слова. Хотя она и сама не придерживалась их. Ведь каждый человек так любит заниматься самокопанием. Но каков смысл? Люпина не вернуть. Он умер… А остальным нужны как-то продолжать жить. Ведь люди правы, смерть не случается с тобой, она случается с другими, близкими тебе людьми. — Но почему тогда так больно? — голос парня тихий, хриплый. Снейп нервно сглотнула. Она понимала это чувство. Чувствовала ту же тупую боль внутри, которая мешала дышать, не позволяла жить. Одна только мысль о том, что им придется дальше двигаться без Римуса, была невыносима. А как тогда принять ее? — Потому что в нас все еще есть человечность, — тихо добавила волшебница, — наверное, это хороший знак. — Наверное, к этому нужно привыкнуть? Снейп перевела на друга подозрительный взгляд, дергая бровями, ведь не понимала, что парень имеет в виду. — Что каждый, кого я знаю, может не вернуться сегодня домой. — Идет война. Казалось, это должно все объяснить, и смерть будет понятной и не такой… болезненной. Будто просто нужно привыкнуть. Свыкнуться с постоянным чувством утраты и скорби. Или вовсе перестать чувствовать. К концу второй недели стало немного легче. Сон постепенно нормализовался. Поначалу, Одри и Леджер отключались на несколько часов, когда уставший организм больше не мог бодрствовать. Затем, такие часы отключки, становилось дольше, позволяя волшебникам проспать около пяти часов. Но боль не утихла. Снейп и Аддерли просто научились жить с ней. Заглушать ее в других чувствах, прятать, маскировать. Одри стала чаще проситься на задания. Она практически растворилась в них. Редко появлялась дома. Да и разве он был сейчас у нее? Встречи со Слизеринцами тоже стали реже. За прошедшие две недели девушка ни разу не навестила их. Несколько раз она чувствовала, как кольцо давило на нее, расходясь по телу приятной дрожью. Ее ждали, зовя аккуратно, осторожно. Снейп не отзывалась. И сама не понимала почему. Девушка уверяла саму себя, что она не злилась, что никто из юных Пожирателей не виноват, что Лорд загнал их в ловушку. Они не знали. Она сама им не сказала. Одри уверяла себя в этом снова и снова. Но почему тогда так тяжело вернуться? И только к концу второй недели, девушка поняла, что злится вовсе не на парней. А на себя. На свою беспечность, наивность. За надежду, заполучить хоть толику нормальной жизни. С этими мыслями Одри провела несколько дней, прежде чем решилась вновь придти к Слизеринцам. Снейп наспех написала записку Леджеру, прося его не переживать, ведь ночевать она скорее всего не придет. Девушка натянула на себя широкую белую толстовку, поправила волосы, которые уже отрасли до плеч и исчезла. Гриффиндорка аппарировала в самый центр комнаты. Гостиная пустовала, и в первую секунду, Одри расстроилась из-за того, что все ее попытки собраться с силами были впустую. И девушка уже решилась вернуться обратно к Аддерли, как дверь медленно открылась позади нее. — Эй, — голос тихий, хриплый, как будто его хозяин едва открыл глаза. Снейп дернулась, оборачиваясь на Малфоя, который упирался на ручку двери, протирая сонные глаза. — Чуткий сон, — поспешил объяснить парень, заметив немой вопрос, застывший в глазах девушки. — Прости. — Нет, нет, нет, — монотонно проговорил Драко, в одно движение оказавшись возле девушки. Его руки нежно прошлись по ее волосам, останавливаясь на подбородке. Малфой слегка давит, буквально моля посмотреть в глаза, — я рад, что ты пришла. Одри заставила выдавить из себя улыбку. В груди стало болеть сильнее, словно вся боль разрасталась под действием незнакомого заклятьем. И дело было не в том, что девушка винила Слизеринца. Скорее наоборот. Только рядом с ним, Одри могла позволить себе быть слабой. И слезы, которые девушка так долго сдерживала, взяли вверх. Ресницы в миг намокли, а тонкие струйки стекали по щекам. Ноги стали ватными, и Гриффиндорка упала бы, если бы крепкие руки Малфоя не подхватили бы ее. Блондин сел на пол, притягивая девушку ближе к себе. Никто ничего не говорил. Драко лишь сильнее прижал Одри, оставил короткий поцелуй на макушке, когда тело девушки содрогалось от слез, которые, наконец, вырвались наружу. — Так… больно, — задыхаясь, прерывисто говорила девушка. — Знаю, малыш, знаю. — Мне так его не хватает. Драко тяжело дышит в такт дыханию девушки. Молчит, аккуратно обнимая, будто защищая. Но прекрасно понимал, что от этой боли он не сможет спасти ее. Знал с того момента, как видел, как непростительно попало в сердце Люпина. Пропустил словно через себя боль Одри, когда уставшие глаза бывшего профессора застыли. Никто не сказал, сколько они просидели так на полу. Прерывистое дыхание Одри сменилось на медленное, размеренное. Малфой даже решил, что девушка уснула от столь сильного выплеска эмоций, но стоило ему слегка сдвинуть руку, в попытках поднять Гриффиндорку, как тонкие пальцы волшебнице сильнее впились в его плечо, моля не двигаться. Снейп отчаянно хотелось остановиться в этом моменте. Во времени, когда ей не нужно быть сильной волшебницей с необычной магией, которую члены Ордена бросают в самое пекло, желая защитить собственные спины. Сейчас Одри могла быть просто обычной девушкой. И скорбеть. Чувствовать то, что положено обычному человеку. А не держать лицо по принципу: хоронить и скорбеть будем после победы. А если они не доживут до нее? — У меня есть предложение, — неуверенно произнес Драко, будто до конца не был готов, что все же произнес это вслух. Снейп дернулась, аккуратно разворачиваясь и внимательно всматриваясь в серые глаза парня. — Мы поговорили с ребятами и решили, что можем передавать тебе некую информацию, по типу, как о ЕГО имени. Что-то не настолько значительное, чтобы нас не вычислили, но достаточное, чтобы у Ордена было больше информации. Одри не отрываясь смотрела на парня. Сердце клокотало, ведь она не смела о таком даже спросить. Ведь знала — если они попадутся, то ОН убьет их. — Это поможет избежать подобного несчастья, — добавил Драко. — Не надо так рисковать, — шепотом произнесла волшебница. Малфой хмыкнул, даря ей простую мальчишескую улыбку. — А что если и для нас в этом есть плюс? — блондин загадочно улыбнулся и, поняв, что волшебница заинтересовалась, продолжил, — в ряду Пожирателей назревает разлад. Кто-то устал бояться и пытается сопротивляться. ОН либо убивает их, либо те сбегают сами. Погибают или живут отшельниками, но ряды наши редеют. Также есть несколько группировок, которые хотят занять его место. И чем сильнее власть Лорда расходиться по Англии, тем меньше он может его контролировать. — Вряд ли в Ордене дела идут лучше. Многие погибли или также сбежали, пытаясь спастись. — И вторая причина, — Драко нервно сглотнул, — он ужасен. Маразматик с манией величия. Его боязнь предательства не знает границ и…тот мир, что он хочет построить…да и наш мир до этого был не идеален, но в нем хоть был выбор. Любить грязнокровок или нет. Быть темным магом или нет. Но в его же планах… Если у тебя нет чистой крови, то ты никто. Будешь убит или прислугой. Если ты посмеешь проявить хотя бы жалость волшебнику нечистой крови, то ты лишаешься всех привилегий. Если он победит, то у нас не будет мира. Мы продолжим бороться за свою жизнь до самой смерти. Я не удивлюсь, что он скоро и будет выбирать, кого нам брать в жены. Чтобы сохранить ту драгоценную чистоту волшебной крови. — Как забавно все это слышать, зная, что он сам полукровка. Драко хмыкнул, но так тяжело. На выдохе. Опуская взгляд вниз. — Поэтому мы решили, что если будем играть двойную игру, то можем помочь и вашим. Может быть хоть тогда у Ордена появится шанс. Да и может эти несколько хороших поступков поднимут нам карму, если нас будут судить. Гриффиндорка нахмурила брови, настороженно взглянув на парня. — Ты же не думала, что если ненагляный Поттер победит, то новое Министерство погладит нас по головке и простит преступления против…человечества? — Я надеялась на смегчающие обстоятельства. — Давай пока попробуем двигаться по нашему плану. Никому не говори, от кого ты получаешь информацию. Есть подозрение, что среди вас есть предатель, кто передает информацию Лорду. Драко выдохнул. — Не хотелось бы лишиться головы раньше времени.