***
— Ваше Величество, к сожалению, я не наблюдаю никаких изменений в вашем состоянии, — пожилой мужчина, стоящий около постели Юнги, склонил голову. — Боюсь, вы уже не дождетесь течки. Все сроки прошли. — А травы? Если позвать других лекарей? — молодой человек сжал в руках одеяло, накрывающее его обнаженные ноги. После долгого осмотра знахаря нижняя часть тела юноши неприятно болела, и периодически накатывала тошнота. — Боюсь, что тут бессильна медицина, — старик поднял взгляд на бледного Королевича, хмуря густые седые брови. — Вам стоит смириться, у вас не будет детей. — Хватит нести чушь! — Юнги не выдержал и, не обращая внимание на неудобства, вскочил с кровати, тыча в лекаря указательным пальцем, на которое было надето массивное фамильное кольцо. — Стража! Стража! Вбежавшие в покои ратники окружили напуганного старца, на которого кричал покрывшийся от злости красными пятнами омега. — Казнить его! Немедленно! Он не обращал внимания на рухнувшего к его ногам лекаря, продолжая гневно кричать о его неверии Королевской крови. Он следил помутневшим взглядом за тем, как стража поднимает рыдающего старика и волочит на выход из покоев, тяжело дыша. А потом, умывшись холодной водой из принесенного слугой таза, подходит к окну и наблюдает, как перед замком на виселице покачивается еще теплое тело знахаря.***
Лютые холода неожиданно застают Валию. Высокие сугробы рушат ветхие дома бедняков, скрывая под собой замерзающих бездомных. Юнги приходится с утра до ночи принимать у себя посетителей, выслушивая мольбы о помощи в содержании смердов и разрешении о бесплатной провизии в дома, которые выделили потерпевшим. От одного и того же бубнежа у молодого человека пухнет голова, грозясь разорвать сковывающий ее обруч диадемы. Несколько дней назад, прознав о напасти природы, с юга на границу напали дикари, пытаясь разграбить Королевство. Король, никого не слушая, разгневанный тем, что его Королевство недооценивают, лично повел войска в битву, возложив на супруга дела смердов. — Ваше Величество, Ваше Величество! — несмотря на посетителя в малом тронном зале, трясущийся от ужаса слуга подбегает к Юнги, падая в ноги и начиная биться головой об голый пол. — Король! — Что происходит, смерд? — сморщив прекрасное лицо в гримасе отвращения, омега поправляет на голове уложенные волосы. — Король! Доложено, что он погиб от полученных ранений после победы над дикарями! В образовавшейся тишине, которая почти осязаемо скребла каменные стены дворца, Юнги замер на троне с занесенной над своей головой рукой, забывая о желании в последний раз поправить черные волосы. Несколько его прядок окрасились в белый.***
Нагой юноша сидит на коленях перед Великими Мудрецом, мелко подрагивая от холодного ветра. Он открыт для своего народа, показывает своим телом помыслы свои и позволяет неверующим в силу его любви к людям убить его. Он чувствует взгляд всей столицы на своей бледной спине. — С этого момента и по момент смерти твоей заклинаю тебя, дитя Земли нашей, раба Королевства нашего, Владыку народа нашего, служить Земле нашей, Королевству нашему и народу нашему, отдавая всего себя, жертвуя всего себя! Если нарушится любовь твоя к нам, то упадет Небо на голову твою, прозвав Предателем. Ежели любить ты будешь нас, то Небо покарает врагов Королевства и проклянет их, восславя имя твое и возлюбя тебя. На голову Юнги надевают тяжелый обруч золотой короны, который сняли с головы обезображенного короля. Он давит на омегу, заставляя уткнуться лбом в землю. — Поприветствуйте нового Короля нашего! Вся площадь, затаив дыхание на последних словах Мудреца, взрывается криком: — Приветствуем наше Величество, Короля нашего! И замолкнув, смерды смотрели, как Король их с колен поднимается и оборачивается на народ свой, смерив его взглядом тяжелым, в котором что-то дикое пляшет, ужасающее. И стоят они в тишине полнейшей, позволяя ветру волосы развивать и старый лист истории переворачивать.***
— Ваше Величество, вы уверены, что стоит помочь смердам с постройкой домов? — секретарь стоял перед омегой, нервно переминаясь с ноги на ногу. Прошло всего несколько дней с коронации Юнги и придворным трудно привыкнуть к новым распорядкам. Взгляды юного Короля несильно, но отличаются от решений прежнего Владыки. — Мне кажется, что они сами должны разобраться со строительством, пото… — К счастью, решения здесь принимаю я, — молодой человек холодным взглядом окинул своего помощника, поморщившись. — Выдели по три человека на каждый дом и накажи использовать хорошие материалы. Дома должны быть отстроены за неделю. Я не могу позволить смердам умирать от холода. Они наша сила и наше оружие. Махнув рукой в сторону дверей, Король разрешил секретарю удалиться, провожая его взглядом. В голове омеги крутилось, что надо будет лично объехать территории и посмотреть на продвижение дел. Если не задобрить смердов помощью, то они могут вновь поднять бунт. Каждый в замке знает, что брат Короля всего лишь затих и не известно, когда он снова соберет своих мятежников. — Ваше Величество, — массивные двери вновь отворились, пропуская внутрь слугу. — Прибыл гонец из Королевства Сингрии. Велите пустить? Молодой человек удивленного приподнял брови. Никакое Королевство еще не позволяло себе без письменного предупреждение посылать гонца. Столь яркая наглость являлась прямой насмешкой над Королем чужих земель и лишь по одному этому поводу могла начаться война. Юнги не принимают как Короля. — Вели уйти прочь и без надлежащих почестей не появляться на моих территориях! — обескураженный омега вскочил с трона, покрывшись красными пятнами от злости. Его унижают перед его же народом! — Гоните его прочь и ни танги в дорогу не дать! Пусть для начала Сингрия научится этикету, а уж потом посылает ко мне своих смердов! Немного шепелявый, но твердый голос разнесся по помещению тронного зала, отскакивая от стен и ударяя по слуге, сжавшимся под взъярённым взглядом Короля. Поспешно поклонившись, он выбежал за двери, оставив тяжело дышащего омегу. К его ногам подошла, обнюхивая воздух, шавка покойного супруга, тихо поскуливая. Окинув ее невидящим взглядом, омега пинает животное ногой, еще больше искажая прекрасное лицо в презрительной гримасе, когда псина убегает на свои подушки к остальным сородичам, поджав хвост. Повернувшись к своему трону и схватив с него меховую мантию, Юнги накидывает ее на плечи и выходит из тронного зала через неприметную дверь, оказываясь на огромной открытой террасе, с которой открывается вид на всю столицу. Он смотрит, как из труб деревянных домов ввысь поднимается дым, закрывая и так тусклое зимнее солнце.***
— Почему мне доложили о бунте только спустя несколько часов?! — Король, на ходу кутаясь в свою накидку, кричит на спешащих за ним секретаря и главного стража. — Кем вы себя возомнили?! — Ваше Величество, сначала это бы… — Молчать! — выбегая на улицу, Юнги запрыгивает на уже подготовленного коня, с седла пиная секретаря ногой в грудь. — Раньше надо было докладывать о ситуации! Но! Потянув поводья, омега пришпорил лошадь, срываясь сразу на трусцу. За ним скакал небольшой отряд рыцарей из замка, охраняющих Короля. Их лица были мокрыми от холодного пота, а в глазах застыл ужас. Они боялись, что разгневанный Владыка велит наказать всех провинившихся. Мужчины смотрели на ровную осанку спокойно скакавшего впереди Короля и дрожали от почти видимого напряжения.***
— Мин Бомсу, предатель Королевской крови, бессовестный мятежник, поставивший под угрозу народ Королевства, — Юнги стоит посреди подземелья, наблюдая за стоящим перед ним на коленях связанным мужчиной. У него заплыл глаз, а вся левая щека была желто-коричневого цвета. — Человек, которого покойный мой супруг приютил в замке, дал дом и жизнь. — Жаль, что сразу не убил, — прошипел пленник, сплевывая кровавую слюну на каменный пол. — Пришлось с такими отродьями жить. Стоит ему договорить, как омега, сморщив свой маленький нос, с размаху пинает его тяжелым сапогом по лицу, заставляя упасть на спину и заскулить, не имея возможности зажать вытекающий из глазницы глаз, пачкая пол. — Хорошо, что я убедил покойного Короля пощадить тебя в тот раз, — поставив ногу на грудь всхлипывающего брата, Юнги начал давить каблуком на ребра, смотря на дерганья мужчины, который не мог закричать от перехватывающегося дыхания. — Оставил на сладкое, так сказать. Утром на главную площадь выставляют кол с нанизанной на него головой мятежника.***
— Ваше Высочество, вам письмо, — стоит тихому, но отчетливому голосу смерда разнестись по покоям Короля, как на тумбочку около постели ставится поднос с легким завтраком и желтоватой бумагой с печатью соседнего Королевства Сингрии. Потирая опухшие после сна глаза, Юнги тянется за посланием, разворачивая сверток и вчитываясь в корявый почерк чужого Владыки. Ему хватает взглянуть на несколько строк, чтобы издать тихий рык и разорвать тонкую некачественную бумагу. — Жалкий смерд! — обрывки разлетаются по кровати и полу, а кулаки омеги бьют пуховое покрывало. — Объявление войны, потому что я прогнал гонца? Я согласен! Он получит битву! Вскочив с кровати, Король велел сыскать секретаря и главного стражника. Подойдя к открытому на распашку окну, он посмотрел на выпавший девственно белый снег, который в его глазах был уже багровым.***
— Ваше Святейшество, руки ваши как две веточки вишни. Тонкие и холодные, бледные, будто только зима настала и инеем землю покрыла, — влажный поцелуй остался на костяшках пальцев. — А волосы? Как будто карские гусенички оставили на вас свои шелковые плетения, а ночь впиталась в них, украсив тысячами звезд! Костлявая рука с огромными перстнями нерешительно потянулась к забранным короной волосам, но, напоровшись на кинжал, острие которого пригородило дальнейший путь, зависла в воздухе, потрагивая. Оторвав взгляд от оружия, альфа посмотрел в глаза Короля, содрогаясь. — Ваши очи, Святейшество! — мужчина вновь вскрикнул. — Будто льды Великого Севера в темной, губящей воде соленого океана! Будто обезумев от красоты сидящего пред ним омеги, альфа кинулся в ноги Владыке, расцеловывая носки ботинок. Он не видел, как морщилось лицо красивого человека. Стоящий в зале запах крови от сырого мяса, поданного псинам, забивался обоим в ноздри, но мужчина не мог позволить себе обратить на это внимания. Королю же хотелось доставить как можно больше неудобств послу Галивии. Он омега, ему можно пошкодить в свое удовольствие. — Ваши же глаза горят преданностью шавки. Но кому она предназначена — мы оба знаем, — Юнги поднимает голову мужчины носком сапога. — Чего хочет Король Хловис? — Святейшество, — альфа лилейно улыбается, показав сотни морщин на обвисшем лице. — Вы же знаете, что наше Королевство всегда готово прийти к вам на помощь, выручить в трудную минуту и побыть опорой? Мы го… — Ближе к делу, Сандре ди Лянджело, — Юнги нахмурил брови, не желая более слышать пустой воды. — Вы начинаете меня раздражать. — Святейшество! — альфа чуть снова не упал расцеловывать ноги Владыки, но его остановили резким взмахом руки. — Все беды от Сингрии, каждый это знает. Король Титан вновь зарится на земли наши! У нас рыцари мрут чаще, чем курицы в деревнях, народ уже просто сдаться хочет. Нет жизни! Омега смотрит на распинающегося посла, подперев рукой голову. Его брови были все еще нахмурены, а нижняя губа нервно закушена. Он и сам понимал мотивы Титана, который решил отхватить плодородный кусок с крупнейшим торговым портом. Но одновременно с этим развязывать битву с Валией — глупость, ведь его Королевство считалось сильнейшим в военной мощи. — Я дам вам защиту от тирана Сингрии, Сандре, — Юнги наклонился к мужчине, обведя хрупкой рукой морщинистую щеку. — Взамен я получу от вас две трети войска для похода на Короля Титана. Голова посла задрожала в серии кивков, которые привлекли внимание раздраженных псин с измазанными кровью мордами.***
Когда по заснеженной поляне разнесся звук рога, Юнги, восседая на своем коне, достал из ножен огромный меч своего супруга, не раз спасавший его жизнь. — Помните о том, кто Король ваш! Помню о том, кто народ мой! Владыка прокричал боевой клич Королевства, краснея от холода и возбуждения. В нескольких сотнях от него метрах ровным строем стояли рыцари Сингрии, а перед ними, на огромном белом коне, облаченном в железные доспехи, сидел огромный Титан. Карлик, сидевший вместе с советником на одном коне, вновь протрубил в рог, что означало о начале сражения.***
Юнги видел кровь. Много крови. На еще совсем недавно белоснежном поле границы уже повсюду лежали трупы рыцарей, чужих и своих. Где-то лежали части тел, наполовину втоптанные в снег и землю. Выжившие лошади, но оставшиеся без наездников, бегали кругами, издавая надломленное ржание. Рыцари Валии стояли позади своего Короля на одном колене и приклонив головы. Само же Святейшество возвышалось хрупкой фигурой в огромной меховой накидке и слишком грубой для омеги короне перед сидящим на снегу некогда великим Королем Титаном. Его мощная фигура была ссутулена и неестественно наклонена назад. Длинные черные волосы свисали мокрыми прядками вниз, а массивная корона неаккуратно лежала рядом. Из груди великана торчало копье с погнутым концом и местами надломившимся древком. Позади Титана оно же упиралось в землю, поддерживая тело. — Сгоните лошадей, добейте раненых и выдвигаемся, — Юнги, не отрывая взгляда от багрового снега, махнул рукой советнику, краем глаза замечая, как его секретарь все же падает на колени и пачкает и так оскверненную землю рвотой.***
— Ваше Святейшество, до сих пор не могу понять, как ваши серебряные ручки смогли одержать победу над столь грозным противником, — Сандре все болтал и болтал, прерываясь лишь на то, чтобы оставить очередной мокрый поцелуй на запястье Короля. — Вы внушаете неподдельный ужас после битвы на границе, многие Владыки хотят заключить с вами мирные договора! — А ваше Королевство? — Юнги отрывается от бумаги, которую читал, восседая на троне, и переводит взгляд на сидящего в его ногах посла. — П-простите? — мужчина явно не ожидал столь странного вопроса и даже отпустил руку омеги. — О чем вы, Святейшество? — Смерд! — Король махнул рукой слуге, который прятался в тени тронного зала. — Стражу. — Ваше Святейшество! — Сандре в ужасе расширил глаза, вплотную приближаясь к ногам молодого человека и упираясь в них грудью. — Что я, ваш преданный слуга, не так сделал?! Юнги, не обращая внимания на восклики посла, вновь вернулся к бумаге. Двое стражей, подбежав к трону, схватили кричащего мужчину за руки и поволокли прочь из зала. — Будь проклято Королевство и его бракованный Коро…! Последний крик Сандре ди Лянджело оборвался с хлопком массивных дверей.***
— Король мой, Владыка Валии прислал подарок, — в огромные покои, окутанные утренним светом, вошла высокая женщина со слугой, что нес небольшой металлический сундук. Стоявший у окна мужчина обернулся к супруге. Когда на письменный стол поставили дань, Хловис велел всем убираться из спальни. Оставшись один, он открыл диковину, замирая. Внутри ящика лежала голова его посла в обрамлении его же пальцев. «Голова это склонялась предо мной. Губы эти целовали руки мои. Пальцы эти касались ног моих. Мои же руки держат меч мужа моего, величие Королевства моего и горло твое»***
— Ваше Святейшество, это был самый необдуманный ход, который только можно было придумать! — сидящий за круглым столом граф Сигиз грозно ударил кулаком по деревянной поверхности. Остальные же шесть человек, не считая Короля, начали возмущенно поддакивать. — Убить посла! Это невиданное нахальство! — Мне надо было подождать, пока этот смерд не отрезал бы тебе голову, Вазэ? — Юнги оторвал взгляд от борозд, оставшихся еще от меча отца супруга. — Стоит ли мне напомнить, что зверье надо припугнуть до того, как оно укусит? — Наши торговые отношения с Галивией испорчены! — вставил свое слово Минхек. Его молодое лицо было искривлено от, по его мнению, глупости Величества. — Забыли ли вы, что большая часть продажи шла именно через Королевство Хловиса? — Они и так держались на соплях, потому что была бойня с покойным Королем, — сидевший подле Юнги седой мужчина впервые за весь совет вставил слово. — Тем более нам не стоит цепляться за порт Западных земель, в последнее время он теряет свою значимость. — Как вы можете такое говорить! — Вазэ вновь закричал, брызжа слюной. — Галивия была и остается важнейшим торговым портом! — Запада, но не Востока, — омега прошепелявил, заставляя галдящих альф заткнуться. — Я намерен заключить отношения с Великой Нимади. Их Владыка хотя бы не будет пытаться убить меня, прося о помощи. — Нимади еще множество лет назад было процветающим Королевством. Его многие уважают, поэтому нет риска, что против его союзников кто-то пойдет. Оно развивается, а мы считаемся отстающим Королевством, — все вновь обратили внимание на старика, который был советником при покойном Короле, а сейчас лишь помогал юному Святейшеству, не занимая никакого поста. Он многое повидал с Королем и всегда трезво оценивал предоставляемые возможности. — Но никто не мог заключит союз с ними уже двадцать лет! — суровый мужчина с шрамом на пол лица засмеялся. — Наш Владыка так самоуверен, что думает, что сможет прорвать стену закрытых территорий? — Мы примем их Веру. Все присутствующие удивленного посмотрели на спокойного Юнги, который поглаживал воротник своей любимой меховой накидки. Он медленно обвел взглядом альф и ухмыльнулся. — Не стоит так смотреть на меня, господа, — он нарочно выделил последнее слово. — Не мне вам говорить, когда мы в последний раз молились Богам нашим, а алтари давно уж разрушились. Бессмысленно цепляться за то, чего уж не помним. — Не будет ли разумнее припугнуть Нимади? — Минхек снова заговорил, но уже с явной усмешкой в голосе. — Если сразу заявить о… — Если мы пойдем бойней на Великое Королевство, как и остальные пытались, мы потерпим неудачу. Поэтому мы будет просвещаться в их Веру. Не обращая более внимания на возмущения мужчин, омега вышел из зала, волоча за собой по полу подол грузной накидки супруга.***
Юнги понимал жалобы своего войска на дорогу. Сейчас была середина зимы, сугробы были ему почти по грудь. Как Король, омега должен был идти самым первым, но его рыцари, видя, что периодически черная макушка пропадала из вида, ринулись вперед, прочащая путь своему Святейшеству, получая взамен еле заметную, но теплую благодарную улыбку. Юнги понимал, что подвергает всех риску, но ему надо успеть в чужое Королевство до начала известного праздника — Великого Благовения. Отец его супруга еще рассказывал, что в Нимадии ценят это торжество, и Короли в это время готовы на все ради тех, кто так же принимает Великое Благовение. Им предстояло пройти еще несколько тысяч миль, чтобы увидеть неописуемой красоты горы, в которых живет Великий народ.***
Вершины гор показались перед путниками через месяц. Почти полностью скованные грузными тучами, они давили на сознания уставших людей, но в то же время поражали величием. Практически никто раньше не видел каменных глыб посреди земли, так как Валия была на равнинной местности, но с необычайно красивыми хвойными лесами и чистейшими глубокими озерами. Юнги вдруг остановил своего коня, уперевшись взглядом в открывшийся вид. Его всегда сжатые в тонкую полоску губы слегка приоткрылись, выпуская прозрачные клубки дыма. Сидевший рядом бывший советник повернул голову к Королю, желая узнать, что послужило внезапному торможению, но, увидев восторженный детский взгляд молодого омеги, которому лишь через несколько месяцев стукнет двадцать, затаил дыхание, боясь спугнуть интимный момент. Сзади послышался топот — кто-то из солдат решил поинтересоваться ситуацией. Старик, обернувшись, махнул рукой, призывая вернуться в строй. Но момент был упущен. Вырванный неожиданным шумом из своих дум Юнги уже вернул себе былое спокойствие. Сжав губы, он поднял руку вверх, давая разрешение на продолжение пути. Задержавшийся на мгновение бывший советник глубоко вдохнул и выдохнул, качая головой.***
— Мне впервые доводится видеть человека, который знал бы о традициях нашего Королевства, — на множестве подушек, которые составляли почти полноценный диван, сидела полная женщина с невообразимой прической, заколотой десятками позолоченными спицами. Но, даже сидя на полу, она взглядом приковывала присутствующих к земле. — А передо мной молодой омежка. Чудеса, да и только. — Королева… — Я привыкла, что ко мне обращаются Матерь, юноша, — женщина прервала Юнги, улыбаясь. — Традиция старая, забытая, но я ее вернула. — Матерь, — молодой человек вновь заговорил, отрывая взгляд от пола и смотря прямо в глаза собеседнице. — Я и мои солдаты благодарны, что вы приняли нас лично на своих землях. — Не считай нас тиранами, омежка, — женщина продолжала будто издеваться над Королем Валии, но, смотря на нее, юноша понимал, что это лишь отличие культур народов. К сожалению, этого не понимали его соратники, стоявшие за спиной с одной рукой на рукоятке меча. Приходилось постоянно шикать на них. Стыд и позор. — Мы не трогаем тех, кто идет к нам с благими мыслями. Боги видят души и помогают нам. Раз вы не с войной здесь, так чего хотите? — Матерь, я вижу свое Королевство отстающим, — после того, как женщина указала рукой на подушку перед ней, омега опустился на нее, расслабленно выдыхая. — Наши традиции, наша вера. Это не помогает нам продвигаться вперед. В последнее время наши союзники развязывают все больше и больше войн, крупнейшие Королевства теряют свою важность. Я не хочу, чтобы мой народ пал под очередным набегом дикарей. — Я понимаю, к чему ты клонишь, — Владычица Нимадии взяла с подноса слуги кубок и отпила. — Решил завязать со мной дружбу, прикрывая спину? Нагло, но смело. — Матерь, я понимаю, что выгляжу пред вами как трус, — Юнги пришлось поправить сползающую корону на голове, чтобы не сбиться с мысли от раздражителя. — Поэтому я хотел бы подтвердить свои светлые намерения принятием вашей Веры. В зале повисла почти осязаемая тишина, даже перешептывающиеся сзади рыцари замолчали, ожидая решения Королевы. Юнги же, сидя на подушке, сжал тонкими пальцами свои колени, следя за нахмурившейся женщиной. Не хотелось бы лишиться головы за свои дерзкие слова. — И правда нахал, — хмыкнула матерь. — Но мне это нравится.***
Стоя на небольшой террасе, открывавшей вид на бездну под ногами, Юнги наслаждался холодным ветром, перебирающим темные волосы, свободные от короны. Мантия супруга тоже была сброшена с плеч, позволяя расслабиться. Он аккуратно проходится пальцами по ноющим плечам, скрытыми под грубой тканью рубахи. Там, дома, остался его слуга, а здесь приходится самому разминаться. Усевшись на стул, который омега выволок из своих покоев, Юнги положил руки на живот. Он все еще ждет чего-то. Вдруг лекари ошиблись, и он вот-вот станет нормальным? Не бракованным Королем.***
Путь домой оказался слишком трудным. Пришедшее с ранней весной тепло начало топить снега, образуя неимоверную кашу под ногами. Изнывающие от непогоды альфы, привыкшие проводить оттепель в столице, диву давались с Нимандийского ариарха, высланного помочь с принятием веры, и с Владыки, стойко державшегося в седле. Сейчас, когда под ногами была слякоть с примесью камней, слезать с седла не было необходимости, поэтому Король шел впереди отряда. Покачиваясь от равномерной ходьбы лошади, он осматривал леса, сравнивая с пустой каменной местностью Великого Королевства. — Ваше Величество, здесь недалеко, если верить карте, есть поселение. Надо пополнить запасы, — поравнявшись омегой, старик ткнул пальцем на пару домиков около зарослей. — Да и лошадям надо отдохнуть. — Сейчас опасно переходить реку, — Юнги проводит ногтем по тонкой полосе чернил, показывая на препятствие. — Через пару миль будет еще одна деревня, думаю, лучше остановиться там. — Вы уверены, что лошади выдержат? — молодой рыцарь, один из верных слуг старика, обратил на себя внимание, гордо улыбаясь. — Если умрет твоя кобыла, то это лучше, чем если мы потеряем половину солдат в разошедшихся водах, — тряхнув головой, чтобы темная челка не лезла в глаза, Король даже не взглянул на молодого человека. — После деревни останется немного. К первым числам доедем до столицы. Разозленный рыцарь, которого заткнули, даже не взглянув, притормозил лошадь, отставая от своего Владыки, и пробурчал: — Когда Король умирал, нам не дали пожертвовать кобылой.***
Въезжать в деревню без официального заявления было странно и страшно. Грязные люди с согнутыми спинами под тяжестью ведер с отходами косились на огромных коней, которые оставляли после себя в земле глубокие следы. Их глаза были тусклыми и злобно сощуренными. В полнейшей тишине города это нагоняло мурашки по спине даже у закаленных рыцарей. — Нам бы лошадей напоить и самим отдохнуть, старик, — по кивку Юнги бывший советник обращается к сгорбленному человеку, который стоял около покосившегося дома, обложенного тряпками и какими-то досками. — Где у вас ночевальня? — Нет у нас такого, господин, — старик поднимает на иноземцев глаза и Король видит лишь белую мутную пленку на правом зрачке. — Но для мальчика мы найдем местечко. Лицо говорившего искажается в улыбке, открывающей вид на гнилые зубы, которые еще чудом не выпали, а глубокие морщины разрезали лицо как трещины глину. Поморщившись от отвращения, Юнги отвернулся от смерда, пришпоривая лошадь. Желания находиться в этой деревне окончательно отпало. — А сучка то с характером! — не унимался старик. Но омега не повернулся даже на звук падающей на грязь отрубленной головы. Рыцари за ним уже развернули огромное знамя Валии, а Король, поправив массивный обруч короны, прищурил глаза, направляясь прочь из селения под крики горящих в домах людей.***
Жители столицы с неверием расступались перед конем молодого человека, преклоняя головы. Их грязные волосы закрывали глаза и немного облегченные улыбки. В обычной городской суматохе сейчас слышался лишь цокот копыт прибывших. Вдруг перед лошадью Юнги выскочил маленький мальчик, во все глаза уставившись на Высочество. Его нижняя губа подрагивала, а руки сжимались в маленькие кулачки. Рыцарь, ехавший рядом с омегой, положил руку на рукоятку меча, но молодой правитель жестом руки остановил его, неотрывно следя за малышом. Вдруг мальчишка резко поднимает вверх сжатый кулак и кричит: — Наш Король вернулся! На мгновение на улице образовалась гробовая тишина, но ее моментально стали разрезать выкрики горожан: — Наш Король! — С возвращением, Наш Король! — Король снова с нами! С изумлением обводя взглядом расшумевшийся народ, Юнги положил ладонь на сердце, чувствуя бешенный ритм. Он Король.***
Омега стоял среди портретов прошлых правителей, рассматривая знакомые и не очень детали их морщинистых лиц, хмурых глаз и огромных ладоней, лежавших на мече. Все поголовно альфы, все имели жесткий характер и твердый нрав. Юнги проводит много времени, разглядывая все эти картины, возвышающиеся над ним как дедушки над внуком. Он поправляет спадающую с плеч накидку мужа и переходит к его портрету, который повесили лишь недавно. Ясный взгляд еще молодого мужчины смотрел уверенно, будто это не простое масло, а те самые глаза. Живые. — Ваше Величество! — тишину разрывает высокий голос молодого слуги, тяжело дышавшего от бега. — Ваше Величество, беда! Замок жгут! Глаза омеги расширились от ужаса, стоило слушать страшные слова. Подняв массивный подол шкуры, он бежит к выходу, оглушаясь звуком своего же бьющегося сердца. Его дом пытаются сжечь. На площади перед замком творится сущий ад. Рыцари пытаются телами закрыть бушующий народ, пытающийся пробраться к стенам королевского дома. Вперемешку с проклятиями слышны крики людей, которых обжигают горящие в их же руках факелы. Некоторые из них летят за спины страже, но не долетают до темного камня, падая на холодную землю и редкими травинками. Слуги бегают с ведрами и заливают начинающийся пожар, плача. — Король! — кричат мужики из первых рядов, пытаясь пролезть сквозь плотный строй рыцарей, увидев обомлевшего Юнги. — Король! Решил продаться другому королю и нас заодно отдать? Богов наших забрать?! — Король предает веру своего народа! — слышится визг из толпы. — Король рушит алтари! — Бракованная омега решила разрушить наше королевство! Наш дом! Вслед за грязными ругательствами полетело еще больше факелов. Закричавшие слуги принялись убегать от летящего на них огня, даже не пытаясь потушить горящую землю. На глазах онемевшего молодого правителя у одного из рыцарей вытащили меч и вонзили его ему в прорезь между доспехами, заливая землю еще горячей кровью. Звук падающего тела заглушил рев взбесившегося народа, повалившего через расщелину. — Ваше Величество! — к Королю подбежал старый воевода, дергая его за плечи. — Вам надо уйти отсюда, Величество! Несопротивляющегося омегу потащили обратно в замок, пряча от надвигающейся толпы. Ее топот был слышен эхом, бьющимся по каменным стенам. Хотелось зажать уши и закричать, лишь бы не слышать эти звуки. Но Юнги, вдруг передернувшись всем телом, вырывается из рук альфы. — Чтобы ни одной головы на плечах не осталось, — вдруг шепот разносится по пустому коридору. — Поджигайте им конечности и рубите головы. Травите на них крыс. Кромсайте, но этих смердов нельзя оставить безнаказанными. Тихое рычание вырывается из груди омеги, заставляя мужика вздрогнуть. Беснующие глаза превратились в маленькие щелочки, из-за приподнятых губ показались чуть острые клыки, делая лицо правителя похожим на псиный оскал. Он был в бешенстве. — Хорошо, мой Король.***
— Именем Короля нашего, Величества Королевства нашего, ныне присутствующие здесь смерды будут преданы огню. А те, кто будет дышать еще, будут кинуты в клетку к крысам, чтобы закончить дни свои не как люди, а как корм для животных. Семьи же ваши будут сосланы на окраины Королевства нашего, чтобы работать на рудниках во благо процветания Королевства нашего. Те же, кто останется не согласен с религией нашей, верой в Бога нашего, будут заточены в стенах новых храмов пожизненно. Чтец прекратил оглашать слова Короля, свернув свиток и опустив руки. Он оглядел сотни окровавленных лиц, замученные пытками. У некоторых уже отсутствовали конечности, и они просто сидели на грязной земле. Никто не осмеливался кричать и даже просто разговаривать. Когда к кругу смердов подносят пылающие факелы, чтобы поджечь пропитанные спиртом веревки, сковывающие мятежников, молодой бета отворачивается и встречается взглядом с Королем, стоящим сзади. Его угольные волосы легко развиваются от дуновений весеннего ветерка, а в раскрытых глазах горят блики пламени. Тихо хмыкнув, он даже не вздрагивает от визгов горящих людей. — Как свиньи, — кидает он небрежно фразу и, развернувшись на пятках, уходит.