Кроваво-красное вино

— Ты совершенно не волнуешься... — пробубнил Дима, упав на один из стульев. — А смысл сейчас рвать жопу? От этого ничего не зависит, Дим! — Совергон отстранился от бутылки, парень не видел того, что видел Малина. Каждый год, день жатвы и вся подготовительная неделя транслируется на экраны домашних телевизоров. Дима видел каждый день жатвы, который был в его время, каждую подготовительную неделю. Парень знает, что бороться за последнее место нужно потом и кровью, выбирать союзников и обозначать врагов. Дима глубоко вздохнул, он знал, что Мише всё даётся легко, слишком легко. Буквально через год после знакомства парней, Дима уже не мог ничему научить маленького волчонка, который уже через несколько лет превратился в могучего волка-одиночку, принимающего только верного друга — самого Диму. — Миш, я знаю, что тебе это не нужно, что ты не видишь смысла в борьбе сейчас, что тебе всё равно, но... — Малина слегка замялся, когда парень взглянул на него уже знакомым волчьим взглядом. — Я хочу попросить тебя о помощи. Помоги мне добраться до последнего этапа, сразись со мной в финале и дай победить. Для тебя ведь не важно место: что первый, что последний. Что скажешь? Ты готов мне помочь? — Малина, казалось нашёл неплохой способ манипуляции, он налил себе в бокал кровь и начал медленно отпивать, наполняя тишину жаждой для Миши. — По рукам, — кинул Совергон и, развернувшись, направился в сторону нескольких дверей. Парень открыл первую дверь и оказался на балконе. Номер их этажа переваливал за сотню — земли не было видно. Миша облокотился о перила и слегка высунул голову, позволяя ветру играться с его тёмными отросшими волосами. Совергон устремил взгляд в небо, но не увидел ни одной звезды: небо будто оказалось украденным у парня, он чувствовал дискомфорт, возможно даже, фальш. В голове вертелись мысли, он безумно волновался о том, что сейчас происходит, но изо всех сил сдерживался, чтобы не волновать Диму. Сейчас парень был один — эмоции переваливали через край, а слёзы наполняли карие глаза. Парень сильно зажмурился, заставляя пару слезинок скатиться по щекам. Он сжал челюсти настолько сильно, что клыки впивались в его собственные губы. Руки и ноги становились ватными, но Миша вдруг услышал шаги за дверью. Парень в миг вытер слёзы и максимально успокоился. — Прости меня, — послышался голос Димы, который, открыв дверь, озарил светом тёмный балкон. — Я не должен был говорить, что тебе "всё равно". Я знаю, что это не так. — Ты прав, — Миша говорил размеренно и спокойно, не выражая никаких эмоций, лишь изредка его голос вздрагивал от недавних слёз. — Мне абсолютно наплевать. Моё существование не имеет абсолютно никакого значения, я никогда ничего не стоил. От меня не зависела даже моя собственная жизнь. Моя смерть не доставит боли никому, она, ровно, как и жизнь, не стоит ни копейки. Соревнования здесь не имеют для меня значения: первый, пятый, двадцать шестой, сотый — всё одно. Но не для тебя. Ты хочешь выжить, цепляешься за жизнь, поэтому ты должен быть сотым, Дим. Я понимаю это, именно поэтому — я помогу, — Совергон был уверен в своих словах, но будто выдавливал их, словно не хотел их говорить, будто они были не теми. — Спасибо, — выдохнул Дима, обняв парня. Миша сначала просто стоял, не зная, что ему нужно делать в подобной ситуации, но спустя пару секунд повернул голову, утыкаясь слегка мокрым носом в плечо Димы. Совергон почувствовал волну тепла, исходящую от его друга, ощутил некое тепло внутри себя. Малинов отстранился, заставляя Мишу невольно наклониться в его сторону. Щёки волчонка вспыхнули, но он старался не подавать виду, что происходит что-то неладное. — Ты можешь лечь в комнате с окном. Тебе ведь нравятся звёзды, — Малина указал на одну из комнат. — Здесь нет звёзд, — тихо ответил Миша, но от принятого решения не отказался. — Постарайся уснуть, маленький волчонок, — улыбнулся Дима, удаляясь в соседнюю комнату. — Спокойной ночи, — еле слышно произнёс младший себе под нос. Совергон зашёл в комнату. Посреди огромного пространства стояла двуспальная кровать с белоснежными простынями, огромное панорамное окно занимало всю стену сбоку, на остальных были прибиты полочки, на которых стояли различные сувенирные штучки. Миша подошёл к окну и наконец снял кроссовки, погружая пальцы ног в белоснежный, мягкий ковёр. Парень принюхался и понял, что его обонятельные рецепторы блокирует смердящий запах, источником которого являлся сам Совергон. — Здесь ведь должна быть ванная? — сам себе скорее заявил, чем спросил вампир. Миша выглянул из комнаты, выискивая в коридоре ванную комнату.