История моего самоубийства

Тьма. Долгое время я блуждала по ней в поисках выхода в реальность, рай, ад, да хоть куда-нибудь уже. Мне было немного холодно, словно что-то невидимое скользло по моему голому телу. Боли не было, будто кто-то резко отключил мою способность чувствовать. Раны затягивались практически без следов, лишь несколько самых глубоких оставляли едва заметные белые рубцы. Я чувствовала, что-то менялось. Словно нечто проникло в мой разум и меняло привычный склад ума. Я не могла сказать, что именно это было. Тьма не позволяла. Иногда в тишине я слышала голоса. Это не была мама или кто-то из родственников. Звук походил на слияние голосов разных людей, и они казались знакомыми. Словно я знала говорящих лично, но как не пыталась не могла вспомнить. Они просили меня быстрее вернуться, рассказывали истории со школы. Мое сердце каждый раз сжималось, будто говорили важные для меня люди, только тьма блокировала все воспоминания. Как я не пыталась мне всегда что-то мешало. Как бы я не пыталась, каждый раз я практически вспоминала, но нужные события просто ускользали из памяти. Я пыталась найти выход. Казалось, что всюду лишь непроглядная темнота. Но ничто не может длиться вечно. Медленно темнота начала расступаться. Воспоминания яркими птицами, прилетевшими после зимовки, возвращались ко мне, эмоции огромными волнами обрушились на меня, а боль от невидимых ран пронизывала мое тело. Вскоре стали появляться первые лучи света, а тишину прорезал противный писк какой-то машины. Пару мгновений, и я окончательно открыла глаза. Я лежала на мягкой кровати в какой-то светлой комнате. Из окна мягко струился солнечный свет и дул легкий ветерок. С права от меня стояла какая-то пищащая машина, провода которой были присоединены к моим рукам. С другой стороны стояла тумбочка, уставленая самодельными открытками. Напротив меня стоял белый диванчик, на котором сидя дремала Лиза. Чувствовала я себя не очень. Голова несильно гудела, а раны на ныли и горели. Грудь сдавливал корсет, а нога была закована в гипс и находилась в подвешенном состоянии. Во рту было очень сухо. Ладонью я прошлась по своему лицу и с ужасом отметила отсутствие глаза и протеза. Я попыталась поподняться, но тело отказывалось слушаться. Руки бессильно подгибались не в состоянии удержать мой вес, а я падала обратно в кровать. Тогда я решила действовать по другому. Я попыталась позвать Лизу, но вместо этого из горла вырвался оглушительный кашель, разбудивший спящую. Она огляделась и не веря своим ушам посмотрела на меня. Не знаю, показалось мне или в ее глазах и вправду стояли слезы? Женщина подошла к моей кровати и села на табуретку рядом. Ее глаза светились облегчением, но было что-то еще. Неужели мне не показалось и это были искры вины? Долго думать мне не дали. Осторожно взяв мою исхудавшую ладонь в свою, Лиза прошептала: –Мы все так по тебе скучали –Сколько меня не было– сипло прошептала я и тутже зашлась в приступе кашля. Лиза протянула мне стакан воды и улыбнулась. Пока я пила она продолжила: –Почти месяц. Прогнозы врачей не утешали. Сломанное ребро, операция, сотрясение мозга, перелом ноги, многочисленные синяки. Все это вместе с большой кровопотерей. Я рада, что ты очнулась. Твои друзья каждый день заходят после школы и сидят до вечера. К слову они скоро придут –А где –я опять закашлялась– протезы? –Мы заказали новые. Глаз был потерян в кабинете, а маска разломана пополам –Спасибо –прошептала я –Не за что

***

Лиза ушла домой, а до прихода друзей оставалось еще немного времени. Я обдумывала в голове все произошедшее в тот день и на глазах наворачивались слезы. Я больше не могла. Крупные капли стекали по моему лицу и капали на одеяло. Мою грудь сдавило отчаяние, беспомощность длинными когтями вцепилось в мои плеси. Из горла вырвались тихие всхлипы. Что я делала не так? Почему жизнь так со мной обходилась? Сначала мама. Потом бар. А затем и это. Вопросы роем диких пчел крутились в моей голове. И впервые я услышала голос. Он был совсем тихим и почти неслышимым в шуме вопросов. Он твердил, что может мне помочь. Что для счастья нужно немногое. Лишь опустошить себя, не оставив ничего, кроме пустоты. Тогда я была не в состояние о чем-либо думать. Мне открыто предлагали счастье, которого в моей жизни не было столько лет. И я согласилась. Добровольно ступила на эту скользкую дорожку От отчаяния. Впоследствии я много раз пожалею о своем выборе. Но тогда это казалось мне спасением.