***
Тем временем Ястреб преспокойно прогуливался с Фуюми по саду. Пара молчала каким-то особенным образом. И Ястреб этот образ ясно понимал и привык к нему ещё в младшей школе. Это было положение, когда очередная девушка таяла перед его видом. Ничего интересного. Хотя… Нет, интересно было. Ястреб сгорал от любопытства. Он желал скорее узнать про жену Энджи вплоть до мелочей: во что она любит одеваться, какое бельё и парфюм предпочитает, как очаровала эту неприступную крепость с фамилией Тодороки, что говорит ему при встрече или с какими словами ложится с ним в постель. Это было просто жизненно необходимо узнать. Но Фуюми медлила начинать разговор. Пришлось спасать положение. — Говорят, что зима в этом году будет холодная, — начал довольно банально Ястреб, переведя зоркий взор на лицо девушки. — Но зимним красавицам это нипочём? Она смущённо улыбнулась в вязаный шарф, с жаром на щеках принимая комплимент. — Может быть, — мягко ответила Фуюми. Ястреб остановился около порога дома и внимательно осмотрел свою леди, как бы ожидая её приглашения. Для дочери такой бомбы как Тодороки Энджи, пожалуй, эта девушка слишком нерешительная. — Что-то я замёрз, — дал ей шанс Ястреб, кладя на свои плечи ладони и показательно натирая их. — Сейчас бы горячего чаю и милую компанию… — Если хотите, мы можем зайти, — не совсем решительно предложила девушка и открыла дверь дома. — И горячий чай я гарантирую… — Другой разговор, Фую, — мягко тянет Ястреб и очаровательно улыбается ей. Проходя в дом, он кокетливо проводит крылом по её милому подбородку. Этому приёму он уже давно хорошо научился. И действовал он сейчас безотказно: девушка снова залилась трогательной краской. — Знаете… То есть знаешь, несмотря на предстоящие морозы, я очень рада, — девушка сняла с себя лёгкое пальто и прошла вместе с гостем на большую кухню. — Потому что я очень люблю холод. А ты? — Предпочитаю тёплый или горячий климат, — при слове «горячий» Ястреб довольно улыбнулся, вспоминая злобное лицо Энджи. Для парня он был близким синонимом слова «горячий». — Понятно, — тихо сказала на это Фуюми и усадила гостя за стол. Через некоторое время они начинают пить свежий чай, и Ястреб вдруг понимает, что каким-то непонятным образом сильно смущает девушку, даже ничего не делая. Хоть он и был мастером в подобных делах, но сейчас он не совсем понял, почему Фуюми резко смущается и даже не смотрит в его сторону. «Или у тебя интересные мыслишки, девочка?» — с полной наслаждения улыбкой подмечает про себя парень, протягивая крыло так, чтобы коснуться им плечика Фуюми. Та снова вспыхивает от чужого прикосновения. И Ястреб решает перейти в стремительную контратаку. Он быстро наклоняется к девушке и берёт её подбородок. Та слегка вздрагивает и громко ставит чашку на стол, но, заглянув в янтарные глаза, которые сейчас слишком близко, замирает в нерешительности. Ястреб чувствует, что она, как бедная жертва хищника, мечется между двух огней. И он решил ей помочь. Руки уверенно легли на её поясницу и шею для максимально близкого контакта, миг — она уже в его объятьях. Поцелуй вышел довольно мокрым и односторонним: Фуюми почти ничего не делала, словно оцепеневшая полевая мышка в острых когтях. Но Ястреб не обращает внимания на ее шок, начиная ещё один поцелуй, потом второй и третий. Он слегка усмехается, когда девушка сама к нему тянется за очередной дозой наслаждения, когда он разорвал цепь объятий. Но он нежно прикасается к её губам пальцем и слегка отстраняется. — Перед тем как продолжить, позволь спросить, — низковатым тоном произносит он, глядя в полуприкрытые от наслаждения глаза Фуюми. Та кивает медленно, словно разрешая ему продолжить. — Твои волосы словно снег с огнём… В кого ты такая снежная красавица? Она, кажется, сначала не поняла вопроса от любовной пелены в голове, но спустя пару секунд отвечает: — Моя мама тоже снежная красавица, — Фуюми слегка улыбается, крепко сжимая чужие плечи. — Как бы мне хотелось её увидеть… Она тут же наклонилась к нему за поцелуем, но Ястреб легко отодвинулся. — А ты не можешь? — он улыбается девушке очень ласково, словно говоря ей, чтобы она всецело ему доверяла. И она, кажется, послушно этим и занималась. — В больницу не пускают сейчас, — тихо говорит Фуюми, отводя взгляд. — Из-за праздников у персонала… В целях безопасности… Туда не пускают. — Вот как… Тебе, наверное, очень грустно из-за этого? — спрашивает Ястреб и в ту же секунду поощряет её лёгким поцелуем в уголок губ. — Хочешь, я помогу? — Ястреб, я… Я не думаю, что это хорошая идея… — неуверенно возразила она, сжимая губы в тонкую белую полоску. — Почему? — аккуратно спрашивает её Ястреб, невесомо переведя ладонь на её бедро. — Не доверяешь? — Я… — она ничего не смогла сказать, но и не возразила, наблюдая за чужой рукой на её серых джинсах. — Я, понимаешь… — Хочешь, это будет моим подарком. За твою красоту, — при этом парень снова растягивает губы в улыбке, с настоящим или искусно сыгранным желанием глядя ей в глаза. Рука уже дразняще блуждала по её ножке. — Мы с тобой взрослые люди, чтобы без разрешения папочки пойти в больницу и навестить «зимнюю красавицу». Девушка немного удивлённо посмотрела на Ястреба, отвлекаясь от разглядывания его горячей руки. — Ты хочешь пойти к ней? — спрашивает девушка озадаченно. Её вдруг переполнили чувства: она не понимает, почему они, сидя за столом и чувственно трогающие тела друг друга горячими и холодными ладонями, говорят о её матери, когда как сейчас можно говорить о другом. Но, с другой стороны, она постаралась понять, что так Ястреб хочет сделать ей приятное. Значит, ему не нужен от неё «просто секс», которым её пугали в подростковом возрасте взрослые. Значит, он хотел ей понравиться… Она сжала его плечи сильнее и как-то неуверенно улыбнулась. — Если ты найдёшь способ проникнуть сегодня в лечебницу номер 6, я буду очень рада… — Всё для тебя, — шепнул Ястреб ей на ухо и прикусил холодную мочку, играясь языком с маленькой серёжкой. В душе он ликовал. Это оказалось проще, чем он думал.***
Тодороки Энджи возвращался домой пешком. И не потому, что сегодня он немного выпил перед уходом с работы вместе с коллегой, а потому, что ему нужно было остаться наедине со своими мыслями после долгих и терзающих его разум размышлений. Новость о том, что Фуюми понравился студент, который без ума от него самого… Это его весьма сильно подкосило. Он не только стал опасаться за свою дочь, ибо происхождение Ястреба было весьма туманным и странным, но и… Было что-то ещё. То, чего он до конца не понимал или не очень-то и хотел понимать. То, что мешало ему взглянуть на всю эту ситуацию трезво. Сейчас безумная злоба была направлена на Ястреба, хотя Энджи и понимал, что юноша с подобным, по мнению мужчины, бандитским манером общения, привлекательностью и, весьма вероятно, хорошим умением ухаживать, мог покорить сердце любой девочки, в том числе Фуюми. Она ещё слишком молода, чтобы понять, какой Ястреб на самом деле!.. Самое странное в этой ситуации то, что Энджи считал, будто знает Ястреба лучше всех. Но сегодня, впервые нарушив правила, он воспользовался служебным положением и прочёл личное дело об этом парне, который порядком ему надоел. И Энджи вдруг понял, что ничего о нём не знает. Более того, в деле почти не было документов. Он словно звезда, которую все знают, но о которой ничего не известно наверняка. И личность такой звезды часто обрастает густым туманом сплетен и пустых слухов, которые не опровергают и не подтверждают. Это самое паршивое. У Энджи сердце было не на месте. Кто этот Ястреб? Кто этот человек, который возник будто из ниоткуда? Какого чёрта он пристал к Энджи и его семье? И почему в деле указан его псевдоним, а не имя? Чем больше Тодороки думал об этом, тем больше он злился. На себя — за то, что не мог понять и оценить ситуацию. На Фуюми — за её наивность. И на Ястреба — за то, что он… Какой он? Энджи опять разозлился на себя, не в силах объяснить, почему злится на всех. Он попытался забыться по пути домой. Ноги были слегка ватные от алкоголя, который горячо струился по его венам, не давая думать дальше о том, кто этот чёртов Ястреб. Энджи вернулся домой как в тумане. — Фуюми, я дома! — крикнул он, зайдя в дом и ожидая ответа дочери по привычке. И ждал отклика одну, две, три секунды. Потом поднял голову и прислушался. Тишина. Энджи быстро проходит на кухню, где обычно сидела Фуюми в это время. На плите томится ужин с клубящимся над ним паром, который приятно разносит по дому уют и приятный аромат домашней еды… Но кто будет думать о поэтичности домашнего быта, когда главная его часть — его дочь — провалилась как сквозь землю? Энджи огляделся и снова позвал Фуюми. Поднялся в её комнату, после стука заглянул и не нашел её. Обошёл весь дом и вокруг него. И не нашёл ничего, что указывало бы на присутствие его милой дочери. Энджи схватился за телефон и набрал её номер, надеясь, что она ответит. Но рядом лишь заиграла весёлая песня, отзывающаяся глухим эхом в пусто доме.Bird's-eye view; Вид с высоты птичьего полёта Awake the stars 'cause they're all around you Разбуди звезды, потому что они вокруг тебя Wide eyes will always Твои широко открытые глаза всегда будут Brighten the blue… Освещать небо… Chase your dreams Гонись за своими мечтами And remember me, sweet bravery И помни меня, милое великолепие 'Cause after all those wings will take you up so high… Потому что, в конце концов, эти крылья поднимут тебя так высоко… So bid the forest floor good-bye as you race the wind and Так попрощайся с лесом, прежде чем погнаться за ветром Take to the sky… И взмыть в небо…
Телефон заиграл где-то в её комнате. Энджи снова идёт туда с надеждой, но, увы, находит только мобильный, забытый на кровати. Энджи сжал свой телефон и рыкнул, снова злясь на себя за то, что его дочь бесследно исчезла. Хотя… Было в комнате что-то знакомое и в то же время чужое. Секунда — мужчина замечает под кроватью торчащие ручки белого пакета, а после бездумно вытаскивает его и видит внутри какой-то бесполезный хлам, который обычно дарят на праздники. Но кто мог подарить это Фуюми? Энджи внезапно замирает, за секунду поняв, кто это мог быть. Он резко бросает пакет на пол и бежит из комнаты сломя голову. А уже в такси он разозлился на себя за то, что нашёл виновного по запаху: подарочный пакет слишком явно сочился запахом одеколона одного наглого птица. Боже… Он запомнил его запах. Как стыдно…