felicita nel gioco

От Москвы до Питера на Сапсане четыре часа — благо, есть возможность кататься хоть каждые выходные. Соня чувствовала, как отец рвётся в северную столицу, как любит этот холодный дождливый город, в котором прошло столько счастливых лет. Но так получилось, что они плотно засели в Москве: работа, дом, школа, сад, друзья — куда переезжать? Зачем? Когда футбол в России в прошлом веке внезапно начинал набирать популярность, Александр Христофорович даже думать не мог ни о чём другом, кроме как о «Зените». Родной синий цвет — как мундиры жандармов Третьего Отделения. Отцу не повезло с мальчиками: три дочери и две падчерицы. Но всех он клятвенно уверял, что девочки — самое большое счастье на земле. Вспоминая свою бурную юность, боялся, что сыновьям придётся пройти через то же. А вот у тети Даши наоборот было пять мальчиков... Софья была младшей. Окончательно убедившись, что старших спортивные состязания не интересуют, он выбрал её как верного товарища и продолжателя своих начинаний. Папа ездил с ней на игры «Зенита» лет так с пяти хотя бы раз-два в месяц. Сама была категорически против. Потом смирилась. Детское неокрепшее сознание тщательно пропитывалось духом сине-бело-голубых вместе матерными и не очень кричалками, куталось осенью в тёплый голубой шарф и ежегодно скупало новый комплект формы. До чего ж хорошо сидеть на папиных плечах, откуда все видно, подпевать «это стольный град», пить кофе с булочками и постоянно слышать «какой очаровательный ребёнок» от суровых раздетых болельщиков. Они проводили выходные вдвоём, ели мороженое в любую погоду, гуляли по Невскому и Малой Морской, где когда-то был их дом, а потом шли на матч. В какой-то мере Соня чувствовала себя особенной и самой любимой — с кем из пяти папа проводил больше всего времени за откровенными разговорами обо всём на свете, кто мог поведать ему самую страшную тайну и не бояться за её раскрытие? — Скажи, ты уже пробовала алкоголь? — спросил в один из таких разов Александр Христофорович. — Не считая те случаи, кола я наливал тебе на Новый год. Софья замерла. Ей было почти шестнадцать, и она не могла соврать ему, как бы ни боялась. Отец молчал вместе с ней, облокотившись на перила, не давя и не требуя ответа. Что это было? Проверка на доверие? На моральные устои? Что, если она не ответит? Если соврёт? — Пиво с соком. С Катей Воронцовой. Я попробовала так, поняла, что гадость. Потом на стаканов пять разбавляли четверть банки. И один раз «гараж» лимонный. Вкусный. Знаешь, он как лимонад по вкусу, только чуть горький. С непривычки я чуть не уснула у неё кровати, меня как резко начало рубить... А потом прихожу домой, вы с мамой в гостиной, так из меня страх все вышиб, вдруг вы догадаетесь. Я попробовала, поняла, что пока на моё, организм не хочет принимать. Больше не буду. — Спасибо. Софья вопросительно посмотрела. — Не за то, что больше не будешь, а за честность. Иногда мне хочется срать вам в уши проповеди, как все плохо, кругом разврат, сидите дома и не смейте подходить к мальчикам, но как вспомню, какую жуть творил в молодости, кажусь себе двуличным и лицемерным. Поэтому не буду. — Ты же не скажешь дяде Мише про нас с Катей? — Нет. Ей было комфортно стоять с отцом на набережной и молчать, глядя в даль. До матча ещё час, стадион рядом, могут погулять минут десять. Чувство страха же давно отступило, а на душе появилось какое-то облегчение, что ей придётся больше ничего скрывать. «Стольный град» выворачивал её душу наизнанку. — Замёрзла? — отец отдал свой кофе. — Нормально, — махнула рукой Софья, благодарно принимая напиток. Они молча стояли ещё пять минут, когда Александр Христофорович поднял с земли мелкий камушек и кинул в реку. Нева почти заледенела, и ему удалось попасть в просвет между слоями льда. Холодная синяя вода с шипением проглотила камень, несколько брызг попало на лёд и тут же растворилось в нем.

если камни кидать в неву она выйдет из берегов петербург превратится в волну и пойдет мимо всех г о р о д о в и никто не сможет помочь у терпения своя цена прячьте все и бегите прочь потому что идёт в о л н а

Два раза Александр Бенкендорф спасал утопающих во время наводнений в Санкт-Петербурге. Два раза рисковал утонуть в неостановимом потоке неконтролируемой стихии. Но Неву любить от этого не перестал.