Used to be clean

      Ему сложно сопротивляться влажному от пота телу Следжа, уставшему и податливому, заманчиво открытому, когда Юджин отдыхает рядом с ним. Иногда его тело покрыто коркой старой грязи, иногда — запёкшейся кровью.       В такие моменты, их окоп становится невыносимо тесным.       Юджин спит, Снафу слышит его быстрое и беспокойное дыхание, пропитывающее маслянисто-тягучую, то невыносимо жаркую, то морозную ночь Пелелиу. Следж во сне поворачивается к нему, и Шелтон знает, что если опустит взгляд, то увидит, как ночной кошмар искривляет черты молодого лица Юджина. Он чувствует, как напрягается тело спящего и судорожно вздрагивает во власти кошмара. Дыхание Следжа становится все более рваным. Снафу не смотрит вниз. Юджин съеживается так, что его фигура кажется еще меньше, чем на самом деле.       Снафу лишь сильнее сжимает рукоять ножа. Почему он так заботится об этом мальчишке? Ведь кто такой Юджин Следж? Мальчишка с грязью на лице и ножом в руках! Он — сама чистота! Последняя связь со всем человеческим, что осталось у Снафу на этом сраном острове. Его шутки бьют больнее, когда он осознает, как сильно переживает, срастается с этим мальчишкой, который умрет, как и все они. Снафу тоже погибнет, верно? Он может себе это позволить, может. Не важно, что он не подходит Джину. Его мучают бредовые мысли, что Юджин должен спастись.       «Юджин необходим мне!» — думает Шелтон, не задумываясь, что он сам необходим Юджину.       Снафу пододвигается к Следжу, не отрывая взгляда от темноты вокруг них. Он кладет руку на плечо парня, сжимая его. Юджин расслабляется, словно Шелтон снял тяжелый груз с его плеч и забрал себе. Если бы! Но жизнь — сложная штука, а война еще хуже. Меррил так нервничает, что забывает моргать. Это его работа — безопасность Следжа. Он может не защитить себя, но защита этого парня — единственный смысл его жизни. Словно ангел-хранитель.       Приближается очередь Следжа сменить Снафу, и он на несколько минут отворачивается от пропасти, что растягивается перед ним. Он наблюдает за Следжем перед его пробуждением, наслаждаясь, не боясь быть застигнутым. Ведь мальчики, что любят мальчиков, должны умереть. Отец Шелтона вбил в него это правило. Снафу закурил сигарету и сделал быструю затяжку, ощущая тупую боль, вызванную словами отца, и его крепкое рукопожатие. Он встряхнул головой, отгоняя воспоминания о старике. Контролируя быстрое дыхание, Меррил наклонил голову, приближаясь к уху Следжа. Жар тела Юджина ласкал губы, и Снафу прошептал:       — Следжхам-ма…       Его чертов акцент, смягчающий последний слог…       Юджин проснулся и сощурился, сонно моргая, так что Снафу задался вопросом, спал ли тот вообще. Следж улыбнулся и начал вставать. Он удивленно приподнял бровь, заметив, что Снафу не собирается ложиться спать.       — Не устал, — буркнул тот.       В глазах Следжа плескалось любопытство, но разбираться в этом он не стал.Следж похлопал Снафу по руке, другой сжимая свой М1, словно утопающий соломинку, и опять улыбнулся. Его глаза сверкнули в далекой вспышке обстрела ВМФ, и это было самым несправедливым, то что он выглядел таким красивым на фоне всех разрушений вокруг.       — Иди спать, Снаф, — это прозвучало как разрешение. Словно «я могу постоять за себя, не волнуйся!»       Они недолго смотрят друг на друга, и Юджину кажется, что Снафу хочет что-то сделать, но боится пожалеть об этом. Снафу не готов, он кивает и пригибается, обхватывает себя руками. Он двигается, пока не прижимается спиной к спине Следжа. Юджин не реагирует, и это дает начало битве в голове Снафу.       Юджин смог пробить напускную браваду Шелтона, временами жестокого, поверхностного, глубоко скрывающего свои чувства, что и объясняло его одиночество. Он ощущает Снафу, напряжение мышц, когда тот двигается. Но не это делает Снафу живым, а мантра, которую он повторяет про себя. «Живи ради Юджина. Убей ради Юджина.»       Снафу проваливается в сон, думая о рыжих волосах, темных глазах и длинных пальцах.       Следующее утро было спокойным, тихим до такой степени, что каждый задавался вопросом, куда делся противник. Юджин настороженно осматривал окрестности, проверяя всё ли на тех же местах, где было вчера. Но мертвые оставались мертвыми и потихоньку разлагались, обнажая неприглядность смерти.       Когда Следж удостоверился в безопасности, он повернулся к Снафу и предложил закурить. Они сидели в тишине и курили, стараясь не встречаться взглядами. Шелтон — потому что мечтал о сильных молочно-белых бедрах, сжимавших его талию и наслаждении Юджина, который бы двигался в такт Снафу. Джин же был занят мыслями о засохшей под ногтями крови.       Наконец Юджин поднял взгляд и потушил сигарету, готовый к разговору.       — Снафу? — он щурится и пытается стереть грязь, что налипла на ресницы.       — Что тебе, Кувалда?       — Как твое имя? Я никогда не слышал, что бы тебя звали как-то иначе, чем «Снафу» или «Шелтон»?       Он смотрит на Снафу с неподдельным интересом, что заставляет Шелтона невольно улыбнуться.       — Меррил, — говорит он. — Меня зовут Меррил.       Юджин кивает, несколько раз повторяет вслух, словно пробуя на вкус. Он улыбается Снафу, прежде чем снова кивает.       Шелтон хочет спросить, почему это важно. Какое, ему, Юджину дело до его имени? Хочет отпустить едкое замечание, но не может. Потому что Следж улыбается, столь задумчиво, что Снафу не может понять причину его улыбки. Он сам или мысли Юджина.       «О, Юджин, — думает он. — Ты погубишь меня!»