Во всём виноват багаж...

Сева встретил Алексея на ступенях полицейского отделения, где стоял в одиночестве, меланхолически разглядывая проезжавшие мимо по трассе автомобили. Припарковать свою машину Вяземцеву удалось лишь сотней метров выше, и к отделению он пришёл пешком, с непокрытой головой и белыми погонами из снега на плечах. Рогозин курил, что случалось с ним в последнее время не часто. Сева «присел» на здоровый образ жизни по настоянию своей подружки и завязал с большей частью того, что было неизменным атрибутом его холостяцкой жизни. Протянув руку Алексею, Рогозин пожал его ладонь: — Твоя сестра здесь, — сказал без предисловий. — Анну я отправил с Настёной в кафе, тут неподалёку. К ней претензий не было. — Что произошло? Рогозин, отвернувшись к краю крыльца, отправил окурок в снег щелчком пальцев. — Валерия с Анной и Настей встретили в центре Женевьеву с женишком, — пояснил, подняв ворот пальто. — Случился шумный скандал, охрана супермаркета вызвала полицию. — Сева был краток, но Вяземцев обладал достаточным воображением, чтобы представить себе последствия такой встречи. — Подрались? — прозорливо выдал он. — Вырвали друг другу клок волос. Женевьева не стеснялась в выражениях при ребёнке и получила вдобавок оплеуху от твоей сестры. — Где Лера? — Внутри. Попросила ненадолго оставить её одну, — Рогозин внимательно разглядывал хмурого Алексея: на чертах Вяземцева лежала явственная печать глубокого напряжения. — Что это с тобой? — Ты о чём? — Ну, учитывая, что ты, наконец, обрёл верхушку своего райдера, то должен был, наконец, избавиться от этого кислого выражения лица, однако… — Рогозин запнулся. — Неужели первый гром в раю? — протянул с усмешкой. Алексей сжал челюсти. Ещё час назад он чувствовал свою близость к счастью, освобождению от груза прошлого и начало чего-то нового и прекрасного, а сейчас ощущал только боль и поглощающую пустоту. Но на душевный стриптиз Вяземцев был не настроен, потому от ответа ушёл, молча направившись ко входу. Сестру он обнаружил в помещении дежурки. Валерия сидела неподалёку от пропускного турникета, отрешённо глядя перед собой в пространство. Заметив приблизившегося брата, она встрепенулась и поднялась, дав себя обнять. — Ты как? — спросил он, отняв её от себя. — В порядке, — солгала она. — Лишь зла на саму себя. Не следовало срываться и отвечать на провокацию. — С этим ты справишься, — уверенно произнёс он. — С какими последствиями мы имеем дело? Его «мы» вызвало у Леры прилив тепла в груди. Алексей был готов разделить с ней все последствия инцидента, как и полагалось любящему брату. — Сева всё уладил, — успокоила она, погладив его по рукаву. — Как всегда, всё уладил, — добавила не без горькой иронии. — Ни одна из сторон не нуждалась в пятне на биографии. Адвокат Женевьевы и Всеволод сумели договориться с полицией и относительно нас обоих, ограничились устным предупреждением. — Значит, у нас нет причин здесь оставаться… Вяземцев замолчал, увидев выходящую из внутренней части отделения Женевьеву в сопровождении Пауля и адвоката. Заметив Вяземцева, Женевьева, оборвав разговор с юристом, поджала губы и решительно направилась в сторону Вяземцевых. Алексей задвинул Валерию за спину, встав между женщинами. — Ближе не подходи, — предупредил он. Голос звучал бесстрастно, но скрытую под пластом напускного спокойствия угрозу Женевьева ощутила и остановилась. — Это ведь так просто не закончится, — Ланская смотрела лишь на Алексея. — Скрывать от Насти правду вечно не выйдет, и когда она узнает правду… — Она узнает лишь то, что ты отказалась от неё сразу после её рождения, — перебил Алексей, — приняв добровольное решение передать дочь мне. А я, решив, что не смогу дать ей семью, в которой она нуждалась, согласился на её удочерение моей сестрой. О том, что ты торговала собственной дочерью, никто из нас Насте не скажет. — Как благородно, — съязвила Ланская. — Ты со мной не согласна? Она поджала губы, отводя взгляд: — Пусть будет так. — И если Настя когда-либо захочет встречи с тобой, я её организую, — Вяземцев поднял руку, предупреждая протест вспыхнувшей возражениями Валерии. — При условии того, что ты никогда не станешь вредить моей семье. Ни делом, ни словом. Особенно последним. — Ты ставишь мне условия? — Женевьева сощурилась. — Призываю к твоему здравому смыслу, — выдал он свою коннотацию. — Настя не должна жить с ненавистью в сердце. Обиду, разочарование он оставил в прошлой жизни и предлагал ей сделать то же самое. Его и так ломало мучительным перемалыванием ссоры с Димоном, засорять себя ещё и необходимостью разбирать склоки с Ланской не хотелось. — Или ты хочешь для нашей дочери обратного? — предположил он. — Чтобы она узнала правду и прониклась презрением к родителям, которые от неё отвернулись? Мы оба это сделали, Женевьева, отказались от неё, пусть и по разным причинам. А Лера… она приняла её и стала для Насти настоящей матерью. Не лишай этого нашу дочь. Если в тебе есть хоть капля любви к ней, смирись и отпусти. Ланская смотрела на него снизу вверх. Её губы разжались, Женевьева шагнула ближе, намереваясь обжечь его очередной гадостью, заверить, что станет занозой в их задницах до конца своих дней, но неожиданно не смогла произнести ни слова. Подавилась вдохом, ненадолго застыв сожалеющим взглядом на его лице и, обмякнув плечами, отвернулась. — Komm mit mir, Paul*, — произнесла певуче в сторону немца, и вся троица покинула помещение. Алексей развернулся к Валерии. — Вот теперь мы точно здесь всё закончили, — пробормотал, выпуская наружу усталость, смешанную с обречённостью. Лера порывисто шагнула к нему и крепко обхватила руками. Он замер, давая ей выплеснуть эмоции в коротком, полном чувства «прости» и пошевелился, напоминая, что они находились не в том месте, где проявление чувств могло кого-либо впечатлить. А вот вызвать нежелательное внимание — запросто. Снаружи их ожидал Рогозин в компании Телли. Тот подошёл сразу после появления Вяземцева, но остался ожидать его рядом с Севой. Грегора увидеть Алексей никак не ожидал, однако, натянув на лицо невозмутимость, пожал его руку и переключился на Рогозина. — Спасибо за помощь, — поблагодарил запоздало. Тот отмахнулся. — Чай не чужие, помог бы в любом случае. Ну-с, — Сева оживлённо хлопнул в ладоши, — может в ресторан завалимся? Попьём чайку, или чего покрепче, под какое-нибудь не полезное, но страшно вкусное блюдо. — Начало дня, Сева, — напомнил Алексей, размышляя над тем, что делает Телли у отделения и каким боком оказался причастен к инциденту. — Пятьдесят грамм — и напряжение как рукой снимет, — отмахнулся Рогозин. — А от штрафа за вождение в нетрезвом виде я отмажу. — Мне в офис заехать надо, — отказался Вяземцев, — поработаю в тишине. Завези девочек ко мне домой, — попросил он Всеволода, вручая ему ключи от квартиры, — я подъеду позже. Лера ушла с Рогозиным, Телли остался стоять рядом с Алексеем. — Я без машины, подвезешь? — напросился он в спутники. Отказать было невежливо и Вяземцев согласился. Сев за руль, Алексей поправил зеркало салона, косясь на опустившегося на соседнее пассажирское кресло Телли. Грегор, вытянув из кармана блистер, выдавил на ладонь таблетку. — Вода в машине есть? — спросил хрипловато. — Башка раскалывается. — В бардачке есть кока кола. — Пойдёт, — Телли закинул в рот таблетку и с шумом выпустил газ из выуженной из бардачка банки, обдав вейером брызг и себя, и дверцу. — Осторожней, — Алексей заворчал. — Только химчистку салона сделал. — Аккуратист хренов, — беззлобно ругнулся грек и жадно присосался к содержимому банки. Вяземцев промолчал, уйдя в себя. Перед внутренним взором вновь всплыло лицо Димона, едва намеченное призрачной кистью: зелёные глаза искрят гневом, дуги тёмных бровей вскинуты в горьком укоре, а изломанный рот выплескивает беззвучные обвинения вперемешку с признанием, что должно было ударить побольнее. Поверил ли он ему? Алексей и сам не знал, но был намерен докопаться до истины, и или поставить точку в их отношениях, или же ухватиться за парня покрепче и не упускать, как бы тот не трепыхался. Грегор потянулся к лежавшей на рулевой панели папке и лениво пролистал лежавшие в ней документы. — Новый проект? — спросил с нарочитой небрежностью. — И достаточно перспективный. — Настолько же перспективный, как салон тату твоего нового любовника? Вяземцев нахмурился, не отрываясь от дороги. — Кто тебе сказал? — спросил глухо. — Я предпочитаю знать, во что вкладываются мои деньги. — Не только твои. Мы рискуем вложениями наравне. Телли, поджав губы, сбросил папку обратно. — Я не хочу спонсировать этот проект. Ты откажешься от него. Салон тату не входит в сферу наших интересов. Вяземцев стиснул руль в хватке пальцев, по-прежнему не отрываясь от дороги. Во взгляде полыхнул гнев, что тут же сменился деланным спокойствием. Ссорой они ничего не решат. Но с каких пор Телли стал интересоваться их общим бизнесом? Ранее грек ограничивался просмотром финансовых отчётов и получением прибыли, не вмешиваясь во внутренний менеджмент компании. Так что изменилось? — Почему? — выдал он вслух. — Это не принесёт прибыли. — Причина только в этом? Или в Димоне?.. Как ты узнал? — полюбопытствовал, вкладывая в вопрос понятный подтекст. — Не важно как… — Сева бы наушничать не стал, — перебил, рассуждая вслух Вяземцев, — значит, кто-то из коллектива. Грегор сообщать о том, что он прав лишь частично и основную информацию для него добыл всё-тот же хакер, не стал. Как и о том, что его секретарь охотно восполнила пробелы в его знаниях, стоило ему угостить девушку чашкой кофе. В конце концов, он так же был её работодателем, как и Алексей. — Не важно как, — повторил Грегор, — главное, что я против этого капиталовложения, а с моим мнением тебе придётся считаться. — Договор уже подписан, — Вяземцев загорячился. — Грегор, это глупо. Ты ревнуешь к парню и мстишь мне за право иметь личную жизнь. Я твоей никогда не мешал. — Дело не в личной жизни, — тон Грегора похолодел. — Я не считаю этот проект достойным внимания. Салонов тату хватает, и этот ничем не отличается от других своих собратьев. Мы не занимаемся сферой потребительских услуг. — Я посчитал за необходимое начать разрабатывать новое направление. — Оно ведёт к потере денег, — Грегор был непреклонен и дёрнулся, ухватившись за подлокотник, когда Вяземцев резко ушёл вправо и сдал к обочине. С дороги засигналили, разгневанный водитель подрезанной им легковушки прокричал оскорбление в адрес Алексея. Вяземцев пропустил мат мимо ушей. Остановив машину, он упёр локоть в руль и развернулся к Телли. — Чем ты сейчас думаешь?.. — А ты? — сварливо перебил его Грегор. — Мозгами или членом? Твой татуированный сопляк водит тебя за нос! Думаешь, обрёл большую любовь? Альфонса ты приобрел, который будет дёргать тебя за титьку, пока из тебя наличка, — Телли потёр большой и указательный палец, — ручьём течёт. — Что ты несёшь, Грег? — Я таких за жизнь полдюжины сменил. Каждый готов зад лизать и петь о своих чистых чувствах, пока не заканчивается поток инвестиций — в съём жилья, подарки, походы по клубам, поездки за границу. — Димон никогда у меня ничего не просил. — Да? — Телли громко фыркнул. — Только вложения солидных денег в сомнительное предприятие. Думаешь, я не знаю про заключённую тобою аренду помещений в центре? Ремонт, покупку оборудования… — Всё это я делал и для остальных наших клиентов. Не вложив денег, не получить прибыли. Ты это знаешь и сам. — Вот только никогда ранее при выборе клиента ты не руководствовался личными мотивами. Хочешь трахать этого парня — трахай, но не за счёт компании. Я этого не позволю. Будешь упорствовать — я соберу вкладчиков, чтобы решить вопрос о твоём отстранении, и аннулирую действие доверенности на твоё имя. Вяземцев поперхнулся. Подобного от Телли не ожидал. — Надеешься надеть на меня поводок? — процедил, вернув голос. Грегор пожал плечами. — Я спасаю тебя от ошибки, что может обойтись и компании, и тебе самому слишком дорого. Алексей отвернул лицо к окну. В машине повисла гнетущая тишина. Вяземцев дураком не был, знал, насколько ревнивым мог быть Телли. Грек был собственником и тяжело расставался с тем, что считал своим. Вот только самого себя к «вещам» Алексей не относил и давно вышел из возраста, когда мог прогнуться под давлением шантажа. — А знаешь, что… — протянул, задумчиво щурясь. — Кое в чём ты прав. Ошибку я совершил... — Рад, что ты это признал, — заговорил Телли. — …когда решил, что вести бизнес с бывшим любовником — не чревато последствиями, — закончил мысль Вяземцев. — Давно хотел начать собственное дело, не завися от чужого мнения. Денег достаточно, ума хватит. Бери командование на себя, — завершил, повернув голову к обомлевшему Телли. — Садись в моё кресло и командуй, — он потянулся к папке, подхватил её за уголок и сбросил ему на колени. — Ты хотел отозвать свою генеральную доверенность? Она здесь, забирай. Мне больше не понадобится. Я увольняюсь. — Это так не делается! — Грегор зачастил: — Ты сбрендил, Лёша! — Наоборот, отрезвел и посмотрел на свою жизнь с нужной стороны. Прощай, Грег. Телли с минуту смотрел на него, переваривая ошеломление, прежде чем вспух злым, выдушенным сквозь зубы «придурок» и распахнул дверцу машины. Громкий хлопок отрезал их друг от друга. Алексей завёл мотор автомобиля. Телли остался стоять на тротуаре серой сгорбленной тенью, засыпаемой хлопьями снега. Под рёбрами Вяземцева шевельнулось короткое раскаяние и тут же исчезло. Грегор своё заслужил. Домой он добрался на автопилоте. В сознании беспрерывно кружили мысли о Димоне: дёргали за нервы, хоть волком вой. Он должен был вернуть Сенцова и убедить, что у них есть общее будущее. И плевать кто, за что, и как расплатился. Дверь ему открыла Лера, потянулась обнять, и, сразу поняв по его лицу, что тому нужно её участие, увлекла на кухню, оставив Анну с Настей сидеть в гостиной у телевизора. Опустившись на стул и приняв от сестры чашку с чаем, Алексей поднял голову, устремив на неё тоскливый взгляд. — Мне нужна твоя помощь, Лер. Она кивнула, заранее соглашаясь со всем, что он попросит. Komm mit mir, Paul* (нем.) — Пойдём со мной, Пауль.