Dead Souls

Спустя год. Трудно поверить, что уже прошёл год. Казалось, что все это произошло только вчера, ведь я отчётливо помнила абсолютно каждую мелочь. Более полугода я просыпалась в холодном поту от нескончаемых ночных кошмаров, где лица всех жителей Сауд-Сайда превращались в белые непроницаемые маски, из которых лезли черви. Они снова протягивали ко мне руки и говорили о том, что у меня ничего не получится, я слаба и лучше отправиться в путь с ними. Сны были настолько мрачными и ужасными, что мне казалось, что все происходит в реальности, и я снова оказалась в Сауд-Сайде. Затем я просыпалась, пила горстку успокоительных таблеток вместе со снотворным, чтобы уж наверняка уснуть и падала в непроглядную тьму. Мне было сложно это здраво анализировать, ибо все это не было похоже на правду, но назойливый внутренний голос подсказывал мне, что все это истинная, хоть и ужасаюшая правда. Долгое время я вела беседы с психологом. Хотя, как мне кажется, она смотрела на меня, как на безумную, которая уже не понимает, где сон, а где явь. Конечно, разговоры с ней играли свою роль и мне отчасти становилось лучше, но я понимала, что для этого нужна работа над собой. Каждый день для меня являлся борьбой со своим собственным сознанием и внутренними демонами. Каждый день. К слову, в статье я ни слова не написала о том, что видела на самом деле. Почему? Наверное, потому что в глубине души понимала, что это является моей личной историей, моим личным уроком. Звучит странно, но так я это чувствовала. Я полностью выдумала другую историю. Разумеется, там фигурировал священник, но все остальное я обставила совершенно по-другому, так что Сауд-Сайд выглядел довольно приличным и уютным городком. Не знаю, но что-то мне тогда подсказывало, что если я напишу правду, то глубоко об этом пожалею. Это будет выглядеть так словно я рассказываю свою личную тайну. Тогда было трудно осознавать, а сейчас забавно вспоминать, что мои привычные убеждения так легко пошатнулись. Я привыкла жить, отрицая любовь, религию, знаки, потусторонний мир и все привычные людские ценности. А оказалось, что я лишь обманула саму себя и все это время ходила во тьме, пытаясь игнорировать даже очевидные вещи. Ситуация с Сидом ещё очень долгое время не давала мне покоя, неприятно отдаваясь болью в сердце. Долгое время я прокручивала наши с ним встречи, диалоги, прикосновения, секс и тусовки, пытаясь разобраться во всем этом. Я не могла поверить, что все это было сплошным враньем и продолжала до сих пор искать какие-то зацепки и оправдания, медленно сходя с ума. Да, это по-настоящему сводило с ума, ибо приходилось постоянно все это прокручивать в голове, убеждать себя в чем-то, чтобы убежать от ужасной правды.  Да уж, трудно не сойти с ума, когда в прямом смысле слова повстречался с мёртвыми. Однако вскоре все же пришло принятие этой правды, которое до боли сжимало моё сердце. К сожалению, я для Сида была не более, чем способом достижения заветной цели, а именно вещью, игрушкой. Осознание это довольно грустное, но затем наступает момент полного принятия и безразличия. В течении года я жила словно во сне, не зная, что делать. Конечно, депрессией это нельзя было назвать, ибо сейчас в отличие от прошлых лет депрессивного состояния, я видела свет в конце... Осталось лишь найти его. Наверное, можно вечно ждать какого-то волшебного озарения, но так и не найти его и продолжать жить своей прежней жизнью. А затем вдруг понять, что все в твоих руках. Всё это время я бежала от самой себя, занимаясь саморазрушением, закапываясь все больше во тьму и депрессию. Боже, да я даже опустилась до того, чтобы принимать наркотики. Однако в один момент, именно в этом году, я осознала, что несмотря на все трудности мне все же придётся взять свою жизнь под контроль. Другого выхода у меня просто не было. Я знала, что мои внутренние демоны попытаются меня найти и утопить, но я знала также и то, что единственное, что я могу сделать - это бороться. Бороться. Ведь меня до сих пор не покидало чувство того, что все произошедшее было предупреждением. Может быть, нам всем в жизни нужно подобное предупреждение? Я судорожно сглотнула. В памяти отчётливо всплыли фразы Сида о том, что все они когда-то также, как и я потеряли надежду и цеплялись за смерть, словно за последнюю возможность наконец-то обрести покой. Я их понимала, так как сама когда-то буквально грезила мыслями о своём самоубийстве. Смерть завораживала меня и казалась каким-то романтическим бегством от реальности, можно сказать, протестом против всего мира. К тому же тогда я действительно переживала за свое будущее, меня грызли одни сомнения, и я не видела каких-то перспектив. Честно говоря, мне нравилось падать в эту яму. Я в том смысле, что мне нравилось воображать свой суицид, как нечто особенное. Меня это весьма успокаивало, ведь я знала, что ещё чуть-чуть, и я смогу это сделать. Но сейчас... Стоп. Хватит. Именно такие слова я сказала себе в этом году. Это звучит странно, но в какой-то момент я действительно поняла, что мне стоит задуматься о своей жизни. Я знала, что у меня есть проблемы, но изменит ли смерть что-то? Не думаю. Когда я об этом размышляла, то в памяти невольно возникали безобразные мрачные, съеденные червями лица Вишеса, Нэнси, Эми и других. Никакое сладкое умиротворение меня не ждёт, а лишь это, жалкое подобие существования. К концу года я полностью занялась учёбой, можно сказать, зарылась в нее с головой, устроилась на подработку в издательство, начала писать свою книгу, как когда-то хотела. Конечно же, я посещала психолога, пила таблетки и было очень тяжело не перейти на тёмную сторону, как я это сделала в Сауд-Сайде. Каждый день приходилось бороться со своими демонами. Я пока не уверена в своём состоянии, но одно я знаю точно, а именно то, что смерть - это не выход, она ничем мне не поможет. Странно, но мне казалось, что я до сих пор, спустя год ощущаю ее привкус на своём языке.  Я должна идти вперёд, другого выхода у меня просто нет. Если я забуду про свою цель, то что тогда останется? Если я когда-то сомневалась в том, что видела, то ко мне снова приходили живые мертвецы во снах, давая о себе знать. Когда-то я была чертовски очарована смертью, но сейчас, пожалуй, я по-настоящему одержима жизнью.