И ты даёшь… нет. Ты берёшь.
Из сна её выдернули неожиданно. Как будто с того света. Сперва Серсея ощутила внутренний рассвет, подъём, а потом резко распахнула веки, которые были тяжелы, как свадебное платье. Она с трудом повернула голову в левую сторону. Никого рядом не оказалось. Даже второй подушки не обнаружилось. В комнате было тихо и прохладно. Под плотное меховое одеяло проникал морозный воздух, жалящий её нагое тело. Серсея попыталась развернуться, но движения давались нелегко. Уставшее тело ныло от боли. Её слушалась только шея. — Где я? — прохрипела королева, поглядев на потолок. Её собственное имя только-только пришло на ум. Говорить о прошедшей ночи было бы бессмысленно. Серсея не ждала ответа, однако писклявый голос прямо под ухом (или ей почудилось?) проговорил: — Ваша милость, желаете воды? Тонкие женские руки поднесли к её лицу кубок с водой. Королева не долго думала: сухость в горле дала о себе знать. Вода же была спасением. Напившись, Серсея без сил упала на подушку. Проявилась головная боль. Словно кто-то ударил её молотом по затылку. Лучше бы она сдохла на месте, но теперь вынуждена была терпеть это. И назойливый смех в ушах. Скривив губы, королева закрыла глаза, желая только одного — конца мучений. Сопротивляясь себе, королева открыла глаза. На лице служанки, сидевшей у её постели, было неприятное выражение лица. Скрытая надменность и презрение в сомкнутых губах с нехарактерной для служанки осанкой. В нескольких шагах от кровати Серсея заметила чёрное пятно — парус Эурона. Это вернуло ей память. Свадьба, железнорождённые, головы Безупречных, мокрые поцелуи пирата — она не сдержалась и, как только ком подступил к горлу, Серсея вырвала его на ковёр, попав и на платье служанки. Это было просто вино. Всё ещё алая жидкость вылилась из неё. Служанка отреагировала быстро. Она тут же подтащила к кровати деревянную кадку с ушами. Но королева отодвинула её. — Где Эурон? — нахмурив брови, спросила Серсея. Силы возвратились. Служанка вопрошающе подняла бровь. — Где ублюдок Грейджой? — громче повторила королева и упёрлась в постель локтём. На столике, у которого вчера сидел Эурон, валялись всего три бутылки вина. Разве могла она напиться с трёх бутылок? От вина Королевской Гавани не напьёшься и с десяти. Серсея подалась грудью вперёд, взявшись рукой за горло. Её губы слегка приоткрылись и тут же сомкнулись, не позволив очередной порции вина излиться обратно. — Где Квиберн? Служанка замялась. Она растерянно оглядела комнату. — Я прикажу тебя повесить, если не скажешь. Это подействовало лучше долгих расспросов. Девушка тут же собралась: — У него важное поручение, моя королева, — слабо и тихо пробормотала служанка. Серсея вскочила с постели. Она взглянула на окно. Утренний свет лился сквозь запотевшие стёкла. Королева подобралась к окну и, протерев стекло рукой, окинула улицы Королевской Гавани, пролегающие под её окнами, взглядом. Тишина и безлюдье были единственным наполнением. Бесхозно стояли повсюду повозки, трепалось замёрзшее бельё на балконах. Ни одного прохожего. Даже какого-нибудь сутулого бедняка не нашлось. Будто по городу прошла армия разбойников, и все они увели жителей в неизвестную даль. Серсея нахмурилась. Это сделали не разбойники, а пираты. — Вам приготовить ванну? — услужливо поинтересовалась служанка, невинно потупив взор. — Нет, помоги мне надеть платье, — Серсея узрела себя в зеркале. Короткие волосы торчали в стороны, под глазами темнели круги. В её позе виделась горькая усталость от прошедшей ночи. Она неохотно подставила тело служанке, подошедшей с нижней сорочкой. Тонкое одеяние скрыло тело, но лицо ещё хранило следы измождения. Кожа выглядела серой, болезненной. Словно ночью ею владел не мужчина, а что-то другое. Как будто она перестала быть королевой. С суровым выражением королева приняла верхнее платье — её любимое чёрное, отражающее внутреннее состояние своей хозяйки. Кракен забрал её прежнее величие. Тепло одежды ненадолго вернуло свежесть её виду. Серсея насилу улыбнулась и вышла вместе с девушкой. Гора стоял посреди коридора, а не у стены, как это было раньше. Он кивнул головой и указал свободной правой рукой вперёд. Серсея не приняла его сопровождение. Неприятное чувство, разливающееся в груди, подобно яду, заставляло её двигаться дальше без посторонней помощи. Каблуки сапог издавали громкий цокот, соприкасаясь с каменным полом. С утра кто-то зажёг факелы. Но они не разбавляли некомфортный мрак коридора. Так выглядела крипта в родовом замке Старков, где Серсее довелось быть всего один раз. В этом сыром, холодном и пыльном помещении, пропахшем насквозь мышами, крысами и лежащими под каменными плитами покойниками. Грызуны с наступлением зимы стали перебираться в крупные города. Они показали себя, как самых яростных налётчиков. Страдало продовольствие. Страдали люди. Страдало королевство, которое Серсея поклялась защищать. В тронном зале, как и предполагала королева, толпилось большое число людей. Железнорождённые, служители Красного замка, даже попрошайки с улицы вожделенно глядели на трон, где восседал, развязно положив одну ногу на другую, Эурон. Гораздо больше людей, чем при коронации Серсеи. По правую руку от Эурона, опустив голову, стоял Квиберн в привычной чёрной робе. А над троном раскрылся чёрно-золотой флаг Грейджоев. Серсея бесшумно прошла по правой стороне зала. Она глядела только на распустившего длинные щупальца кракена на флаге. Золотого кракена. Золотой лев был унесён ещё до её прихода. Королева, тяжёло вздохнув, упёрлась ладонями в перегородку. На голове Эурона, плотно прилегая к ней, держалась новая корона из блекло сияющего металла и белеющих острых зубьев какой-то рыбы. Он сидел, ощупывая подлокотники. Серсея сжато улыбнулась. Трон жмёт повсюду. Он жёсткий, необработанный, холодный. Сначала кажется, что тело в этом кресле проваливается, но после сложно отыскать уютную позу. Она-то знала. После приёмов Серсея часто подымалась с помощью Квиберна или Джейме. Хоть от одной ноши её заботливо избавил Эурон. Именуемый первым, он не походил на короля. Ни статной осанки, ни величия в мутно-морских глазах. Только зыбкая тень мощи, что чернела за его спиной в виде родового флага. Всё же он выбрал именно этот флаг. Потому что серый кракен с алыми глазами выглядел бы куда менее роскошно, чем золотой. Доказательство Серсее, что Эурон не прост. По левую руку от новоиспечённого короля стоял худой беловолосый старец в каком-то лоскутном тряпье. С его ожерелья свисало ожерелье из водорослей, останков рыб и ещё какой-то водной мути. Серсея убрала руки с перегородки и прошла к колонне, окунувшись в падающую от неё тень. Она прищурила глаза, рассматривая одеяние Квиберна. На правой стороне груди всё ещё блестел символ десницы. Королева облегчённо вздохнула. Будто ощутив её внимание, Квиберн поднял взгляд. Но он не нашёл её за колонной. Серсея не выходила из-за укрытия, словно за ней охотились. Шорох доспехов напугал её. Гора медленно прошагал мимо неё, будто влекомый неизвестными силами. Затем столь же медленно спустился к трону владыки и преклонил колено в знак покорности, которая всегда предназначалась Серсее. Королева на миг вышла из укрытия. Её верный слуга присягнул без её согласия железнорождённому ублюдку. Она не верила глазам. Львиный рык застрял в горле. Но при таком количестве людей и шуме рык приняли бы за мышиный писк. Лишь когти соскребли краску с колонны. Эурон поднялся с трона, отчего корона на его голове, доселе плотно сжимающая его волосы, слегка съехала набок. Люди, в особенности жители Королевской Гавани, как единый организм подняли взгляд на нового правителя, затаив дыхание и раскрыв голодные рты. Если бы король бросил им кость, они бы налетели все к ней и тут же оказались бы у его ног, обутых в высокие сапоги. Железнорождённые же ухмылялись, пихая людей. Будь здесь Джейме, они бы не посмели даже посмотреть таким зловещим взором. Серсея взяла левую руку в правую, ожидая слов короля. Теперь Эурон был её королём. Тем, кого ей придётся ублажать и, возможно, любить. Хотя бы показывать, что она его любит. И если железнорождённым не понравится игра… страшно представить, что её в том случае ждало. Губы короля под густой бородой растянулись в таинственной ухмылке. Он окинул взглядом весь зал, каждого человека, и остановился на середине, будто не нашёл кого-то. — Я не был рождён королём. — Услышав его голос, Серсея вздрогнула. — Но сама судьба вела меня к вам. Теперь наши боги едины. Теперь железнорождённые защищают Семь Королевств. И я приношу клятву, что великий народ Вестероса получил защитника, которого он заслуживает. — Что мертво — умереть не может, — беззвучно, лишь приоткрывая губы, произнесла королева, прислонившись к колонне. Эурон улыбнулся широко и хищно. — Что мертво — умереть не может, — сказал он, намекая взором, чтобы все повторили. Народ Королевской Гавани зашептался. Начались переглядки. Но стоявшие с оружием железнорождённые ткнули рукоятками топоров и мечей жителей, и тем ничего не оставалось, кроме повторения за Эуроном. — И Семь Королевств восстанут вновь, сильнее и крепче, чем раньше, — заключил король. Голос его изменился так, будто он высказал мысль, достойную великих писарей. Людям понравилась последняя фраза. Они с восторгом завопили её. Простолюдины и богачи, всегда влюблённо шедшие за каждым ублюдком, сидевшем на троне, будто за столько лет и не прочувствовали подвох, скрытый в словах каждого правителя. Обещать при коронации — важное для репутации дело. Этого было достаточно, чтобы создать авторитет у подданных. Непоколебимый и вечный. Лишь после смерти владыку могли окрестить лжецом и предателем, себялюбцем и хитрецом. Серсея было двинулась, чтобы появиться сейчас, но остановилась, заметив, как уводят многочисленную толпу. Вместе с ней уводили душный смрад, от которого королева ощущала себя неумытой и некрасивой. За спиной у беловолосого старца всё это время неподвижно и тихо пребывала закованная в цепи девушка, одетая в серое рваньё. Серсея с презрением осмотрела её вид. Бледная кожа, сальные каштановые волосы, не расчёсанными паклями спадающие на плечи, тёмные круги под глазами, хранившие следы бессонных ночей. Эурон подтянул её к себе за цепь у шеи. Девушка подобралась к нему без сопротивления. Лишь поднятый взгляд карих глаз ещё отражал внутреннюю мощь, с какой она вцепилась во взгляд Эурона. Серсея поняла, что девушка, хоть и не в состоянии противостоять, но надеется вскоре исправить своё положение. Королева одобряюще улыбнулась. — Железнорождённый на Железном троне, отпразднуешь со мной? — спросил Эурон, улыбаясь превосходству над пленницей. — Или выпьешь за своё поражение? — Пошёл ты, — выплеснула пленница. — Лучше убей меня тут же. — Нет, — растянуто произнёс король, приблизив к себе девушку ещё. — У меня ещё много людей, и не всем ты услужила. — Эурон обнажил крепкие белые зубы. Глядя на них, Серсея ощутила боль в шее. Лицо девушки нервно задрожало. Щёки покрыл румянец. Гнев выступил на лбу в виде двух тонких морщин. Она была ещё молода и, вероятно, когда-то красива. Серсея напряжённо обхватила рукой угол колонны, догадавшись, что пленницей была Яра Грейджой, что вместе с братом увела добрую часть флота Железных островов. Та самая отличившаяся женщина на Железных островах. Та, которой удалось командовать этими варварами. Величие и падение всегда стояли рука об руку. В особенности, у женщин. Неужели и Серсее следовало ждать падения? — А кому ты продашь Серсею Ланнистер? — с дерзким оскалом Яра выгнула вперёд грудь. — Или ты уже вытрахал эту старую потаскуху, с которой была если не половина, то большая часть Вестероса? Эурон засмеялся, посмотрев на беловолосого старца, что без единой эмоции наблюдал сцену. Серсее показалось, что он смеётся, потому что шутка племянницы пришлась ему по душе, а не от того, что видел в девушке подобие шута. — Она обойдётся мне слишком дёшево даже со всеми её побрякушками. — Она обойдётся тебе дороже, если останется в живых, — парировала Яра. Серсея сдержанно ухмыльнулась. Всё же девочка оказалась не так проста. Даже неся бремя пленницы, Яра не теряла боевого духа. Эурон пленил её от того, что не знал, как ещё сломить её. Мужчинам не нравилась власть женщин. Напористые, сильные духом, умные и смекалистые пугали их. Они называли таких женщин потаскухами, ведьмами и сжигали, убивали, меняли на других. — Благодарю тебя за волнение, племянница, — Эурон небрежно потрепал девушку по щеке, испачканной чёрной грязью. Серсея подалась грудью вперёд, предчувствуя, что произойдёт дальше. — Уберите её в темницу. В камеры для знати. — Эурон слишком резко остановился. Его суровый взгляд буравил Яру. Мужчина поступил, как испуганный олень. Беловолосый старик передал девушку двум воинам. — Ты сидишь на Железном троне, это правда! — выкрикнула Яра, обращая на себя внимание дяди, холодно смотревшего ей вслед. Эурон жестом указал воинам повременить с выполнением приказа. — Но под тобой лишь старая шлюха, а на севере летают драконы и собираются войска. Твой грёбаный флот ничего не стоит против огня! За такие слова королю следовало бы крепко разозлиться и ударить осмелевшую племянницу, но Эурон, осмотрев чему-то улыбнувшихся подданных, ответил спокойным тоном: — Огонь тушит вода, — задумчиво и медленно произнёс Эурон с надменным блеском в глазах. Шторм окутывал их. — Подо мной Железный трон, подо мной люди, — будто в доказательство словам Эурон сел на трон, широко расставив ноги. — Армия Ланнистеров, Золотые Мечи, флот железнорождённых. Но я не собираюсь тушить огонь Драконьей Королевы! — он потёр указательным пальцем подбородок, глядя в сторону, где пряталась Серсея. — Я разожгу его ещё сильнее и буду подкидывать дрова, покуда огонь не сожжёт её изнутри. Яра рассмеялась, никем не сдерживаемая. — Ты? — спросила она. — Разожжёшь огонь? Королеве Драконов плевать на тебя. Она освободительница народа и как только освободит кого-то из Семи Королевств, тебе не справиться с гневом людей. Ты такой же, как и мы, а мы всегда проигрывали. Эурон поднялся. — Ты сравниваешь меня с отцом, но мы ничуть не похожи. — Он подошёл к девушке, глядя в её глаза, полные непреодолимого желания уничтожить всё на своём пути. В его словах Серсея нашла детскую обиду. — Бейлон был туповатым. Он сгинул во тьме моря. Эйрон ещё жив, но его мозги заменила вода и Утонувший бог. Эурон замолчал, уткнув взор в пол. — Берите её прямо здесь, — приказал он своим людям, которые завопили от переполняющей их радости. Серсея, видом равнодушная, упёрлась лбом в колонну. Пронзительный вскрик раздался в зале. Он отразился от холодных стен и полетел вверх, к потолку. Серсея вжалась в колонну. Холод прошёл вдоль её запястий. Жар окутал её тело. В природе Яры не было подчинения. Она не могла принять происходящее как данность и не упираться. Смерть под пытками — менее тяжёлое наказание, смерть в бою — настоящий подарок, но не смерть от изнасилования. Треснула ткань. Серсея лишь сильнее вжалась в укрытие. Невольная дрожь овладела королевой. Она посадила на трон ещё одного Безумного короля. Услышав, как королю налили вина в кубок, Серсея вдруг вышла из укрытия. Плечи её были расправлены. Взгляд проницателен. Ноги двигались уверенно. С каждым шагом сила возрождалась в её душе. Она глядела так, будто собиралась без войска собственноручно разрушить выстроенный Эуроном замок превосходства. Войска ничего не стоили без грамотного предводителя. Об этом твердил Тайвин. А Серсея была грамотной. Она вошла в зал, обескуражив своим приходом Квиберна, который тут же двинулся в её сторону. Гора, до сих пор сидящий на одном колене, поднялся и зашёл за её спину. Эурон же отставил кубок. — Не может быть добрее утра, чем это, — широко улыбаясь, сказала Серсея. И Эурон встал с трона, будто желая возвышаться над ней. Серсея заботливо поправила покосившуюся на его голове корону. Прикосновение помогло ей. Оно рассеяло некую стену между ней и супругом. — Прошу простить за опоздание, мой король. — Её ладонь накрыла щёку Эурона. Он был в её руках. В тот же момент король жестом указал своим людям остановиться. Серсея убрала ладонь и кивнула беловолосому старцу. От него смердило рыбой. — Надеюсь, вы понимаете, отчего я опоздала, — Серсея произнесла это, глядя на старца. Эурону понравились слова жены. Мужчина хотел выглядеть победителем везде: в сражениях с другими мужчинами, в познаниях, в постели. Она дала ему ощущение победы. — Семь Королевств получили достойного короля, — Серсея повернулась к присутствующим, избегая взглядом наполовину обнажённой Яры. — Они получили достойную защиту. Достойных подданных. Правда… — задумчиво королева опустила взгляд. — Поля Вестероса попирают бесчестные жестокие дотракийцы, и нам ещё рано объявлять себя победителями. А в северных землях господствуют одичалые, что веками угнетали народ Семи Королевств. Дикие армии самые беспощадные… Эурон улыбнулся и, подойдя к королеве, бросил взгляд людям, намекающий на то, чтобы те увели Яру прочь и сами удалились. Без лишних вопросов железнорождённые покинули зал. Все, кроме старца. Квиберн стоял на стороне Серсеи, пожирая взглядом старца напротив. Гора держался за меч, несмотря на то, что недавно пригнул колено у трона. — Моя королева, вы умны, я об этом слышал, — начал Эурон. — Но я не обсуждаю с женщинами вопросы войны и политики. Серсея нахмурилась: — Я не просто женщина, мой король. Я училась премудростям войны и правления у своего отца. Я держала столицу под собой несколько лет. Эурон оскалился, принимая её игру. — Я знаю. — Он подошёл к ней вплотную, не обращая внимание на то, как заблестела вытащенная из ножен сталь в руках Горы. Губы его коснулись уха Серсеи. — Когда-то вы жили по законам Вестероса. Но теперь вы жена железнорождённого. Вам не следует делать то, к чему по нашим законам у вас прав нет. — Я тоже родилась на берегу моря, хоть и не на островах, — злость накалялась и ощущалась в воздухе. — Я признаю вашу силу. — Она позволила себе провести ладонью вдоль груди Эурона, как всегда несколько раскрытой. — И никогда на неё не претендую. Но вам не следует забывать, кто купил Золотых Мечей, кто знает знаменосцев Ланнистеров лучше, чем вы. Эурон взял её руку и отодвинул. — Быть может, это разочарует вас, но вы не Ланнистер. И ваши знаменосцы теперь мои знаменосцы. Им нужна мужская рука. — Пальцы Эурона сдавили запястье Серсеи так, что королева не могла бы вырвать руку у мужа. — Рука настоящего мужчины, — Эурон недвусмысленно намекнул на Джейме. — Не беспокойтесь насчёт дикарей. Я не в меньшей степени дикарь. Вам следует бояться не дотракийцев. Серсея покрылась румянцем. Но это было ещё не падение. — Кого же мне стоит бояться? — спросила с насмешкой она. — Утонувшего бога, — заявил старец. — Не терпящего непокорность жены мужу. Серсея перевела взор на выход, куда увели Яру Грейджой. — Квиберн, проводите королеву в пиршественный зал, полагаю, она не завтракала, — Эурон больше не собирался разговаривать с ней о войне и собственном положении. Его слово было железом. — Вы не можете приказывать моим людям, — заявила королева. Квиберн тронул её за плечо. Но Серсея не ушла. Правая её рука сжалась в кулак. Эурон пригубил вино: — Здесь нет «ваших» людей. Они «наши», — Эурон только кивнул Квиберну, как тот, взяв Серсею под руку, увёл её из зала. Серсея шла, не оглядываясь. Это походило на поражение. Или же начало.***
Серсея не притронулась к завтраку. Она не послушалась Квиберна, умоляющего её подчиняться Эурону. Она не подчинялась Роберту семнадцать лет, а теперь обязана подчиняться железнорождённому ублюдку, чьё положение на троне ещё шатче, чем её. Она приказала отряду Золотых Мечей сопроводить её в темницу, куда увели Яру Грейджой. Если был человек, способный помочь Серсее в этом положении, то только она. Гора тоже шёл возле неё. Он держал факел, освещая королеве и отряду путь. Где-то рядом слышался писк многочисленных мышей. — Меня поведут на казнь? — поинтересовалась девушка, которую посадили на цепь у стены. Серсея наблюдала похожую сцену совсем недавно, когда сама посадила Элларию Сэнд на цепь в соседней камере. Когда же пространство осветили, девушка удивлённо выдохнула: — Вы? Серсее подали стул. Поправив платье, королева присела напротив пленницы, с интересом наблюдающей за посетительницей. — Я. — Он прислал вас, чтобы убить меня, — с уверенностью произнесла Яра, не сводя глаз с Серсеи. — Нет, я пришла сюда сама. — Не просто так, — прохрипела девушка, слабо улыбнувшись. Уголок губ у Серсеи дёрнулся. Эта девочка понимала, что в мире просто так ничего не бывает. — Вы Ланнистер, а Ланнистеры приходят с какими-то целями. Серсея кивнула отряду и Горе. Люди без промедления покинули темницу, закрыв за собой дверь. Яра прыснула смехом, проводив их взглядом. — Не боитесь оставаться со мной один на один? Серсея мотнула головой. Прошедшая ночь не оставила в ней последние страхи. Теперь она видела железнорождённых, теперь они ходили по Королевской Гавани, распугивая народ, но не королеву. Такие же люди. Разве что больше обиженные на мир, чем она. Потому королева ответила: — А вы, пожалуй, не боитесь оставаться со мной. Яра горько усмехнулась. В ней тоже не осталось страха. Серсея не Штормовой бог, который топит корабли, не Эурон, заставивший людей трахать Яру в тронном зале. — Я видела вас в тронном зале. Слышала разговор с вашим дядей, — начала Серсея, но Яра тут же перебила её: — Надеюсь, вы слышали то, что я говорила о вас. — Моё появление спасло вас, — парировала Серсея. — Чего вам надо? — выплеснула девушка, не отодвигаясь от холодной стены. Серсея посмотрела на горящие факелы. — Когда я увидела вас, закованную в цепи, грязную, мне показалось, что вы никчёмная служанка, которую Эурон таскает за собой, утоляя своё рвение издеваться над людьми. Но затем, когда вы начали спорить. Когда отвечали своему дяде, я увидела сильного человека. Возможно, у тех ублюдков, что раздирали на вас одежду, меньше силы, чем у вас. Я была восхищена и не могла позволить унизить ваше достоинство таким образом. Вы достойны смерти в бою. Яра самодовольно улыбнулась, тоже обратив внимание на факелы. Прежде чем она решила ответить, Серсея вымолвила: — Я могу освободить вас, если вы поможете мне. Вы единственная женщина, возвысившаяся среди железнорождённых. Яра отодвинулась у стены. В глазах её отражался рыжий огонь вперемешку с внутренним. — Мне нечем вам помочь. Только скажу, что проведённая с вами ночь впечатлила Эурона. Продолжайте в том же духе, ибо это единственное, что спасёт вас от него. Серсея встала, окинув взором пленницу. Яра была упряма. Её глаза говорили, что она не уступит. — Железнорождённые не будут слушать вестеросскую королеву. — Тогда я стану железнорождённой. Ответом Серсее был заливистый смех Яры, которая согнулась пополам. Ладонями девушка упёрлась в пол. Если бы её не посадили на цепь, то она бы упала на спину и хохотала. Серсея сморщила губы. Она отчётливо слышала хохот ведьмы из далёкого прошлого. — Чтобы стать железнорождённой, надо ею родиться, — оскалилась Яра, посмотрев исподлобья. Серсея покачала головой: — Женщинам на вашем острове остаётся одна судьба. Вы же стали железнорождённой. Значит, и у меня это получится. Яра не проводила её взором. Она сидела, глядя на обутые в истоптанные сапоги ноги. Серсея же перед выходом ещё раз посмотрела на строптивую девчонку. Яра, как и Серсея, была любимицей отца. Она слушала отца, но и делала по-своему. Она шла вперёд. Серсее казалось, что они похожи, только повода для сближения не было. Она закрыла дверцу темницы, поручив двум стражникам присматривать за девочкой. Нечто материнское было в слове «девочка». Серсея кивнула сама себе, удаляясь вглубь по коридору.***
В полдень Квиберн доложил, что прибыл гость из Браавоса, просящий об аудиенции с королевой. Серсея выбрала комнату, в которой она жила до того, как стала королевой. Заботливыми руками десяти служанок комната была вычищена и обставлена необходимыми предметами. Накрыли столик на две персоны. Подали ароматную, крученную на вертеле оленину. Из погребов достали дорнийский подарок принца Оберина — вино из лучшего винограда, выдержанное несколько лет. Открыли створки широкого окна, видом выходящего на сад Красного замка, весь засыпанный белыми хлопьями. Серсея попросила открыть бутылку вина сразу. Отпустив других служанок, она оставила одну и послала её к Квиберну с важным поручением. Дать тот бутылёк, который предназначался Эурону. До прихода гостя Серсея плеснула себе напиток в прозрачный кубок и остановилась с ним у окна в ожидании гостя. Служанка успела ко времени. Серсея кивнула ей. Белёсые ручки девушки сделали всё быстро. От яда вино приняло яркий малиновый оттенок. Запах его разнёсся по комнате, сводя с ума даже королеву. В дверь в назначенный срок постучали. На пороге появился высокий гость в чёрной мантии с широким капюшоном, скрывающим его лицо. Серсея без долгих рассуждений поняла, что то был Тихо Несторис. Покуда он ещё ничего не сказал, королева прочитала на его лице всё негодование, вызванное известной королеве причиной. Золото из Хайгардена увезли на родину. Тем не менее, словно не понимая, она приятно улыбнулась Тихо и присела в почтительном реверансе. — Королева Серсея, — сквозь зубы поприветствовал Несторис. Серсея кивнула и указала на кресло. Банкир сел в кресло незамедлительно. — Вы почтили нас своим присутствием, — она, держа осанку, присела следом за ним, поставив кубок. Тихо рассмотрел предоставленную еду. Служанка предложила ему отрезать оленины, но он отмахнулся. — Королева Серсея, полагаю, вам известно, по какому я поводу… Серсея отрицательно качнула головой. Она откинулась на спинку кресла, глядя на Тихо без тени страха. Щупленький, стареющий банкир, хоть и влиятельная фигура в Браавосе, производил меньшее впечатление, нежели Эурон Грейджой. — Для начала, как моему гостю и другу, я предлагаю выпить за мою недавнюю свадьбу с Эуроном Грейджоем — лучшим капитаном четырнадцати морей, — она подняла кубок. — Это дорнийское. Не каждому мы наливаем его. Не дожидаясь согласия гостя, Серсея кивнула служанке. Расторопная девушка нарезала оленину и плеснула вино. — За вашу свадьбу, королева, — бросил беззлобно, но нетерпеливо Несторис. Одним глотком он не обошёлся. В Дорне вино не разбавляют водой, чтобы сохранить его вкусовые свойства. Серсея лишь коснулась губами. Её ещё тошнило, хотя и не так сильно, как с утра. Служанка подлила ещё вина. — Вино и вправду богатое на вкус, — наконец, улыбка проступила на лице этого человека. Серсея глядела серьёзно. — Однако мы люди дела и просто так не являемся. — Подождите, — попросила Серсея, коснувшись живота руками так, что Тихо заметил этот жест и понимающе кивнул. — Я хотела бы выпить за моего мужа. Тихо на этот раз не пришлось уговаривать. Он губил вино, к которому королева не притрагивалась. Оно пахло спелым виноградом из Дорна и мягким ароматом роз. Пленительное, заманчивое питьё. К открытой бутылке слетались жившие в углах помещения мухи, но тут же улетали прочь, отгоняемые рукой служанки. Полёт их был неровным и бессмысленным. — Благодарю за ваш тёплый приём, королева, — наклонив голову набок, сказал Тихо Несторис. Он скрестил пальцы на столе. — Но у меня есть важное поручение. Новости мои будут весьма печальны для вас. Золото, что вы отправляли из Хайгардена с целью заплатить нам за армию Золотых Мечей, то ли потерялось по дороге, то ли… вы оставили его себе. А это… весьма обидно, учитывая нашу дружескую договорённость. Серсея поступила, как и Тихо, положив руки на стол. Пальцы её тесно сплелись друг с другом. — Вы говорили, что Ланнистеры всегда платят свои долги, — напомнил аккуратно Тихо, не удержавшись от очередного глотка. Серсея царапнула ноготками стол и повела губой: — Теперь я не Ланнистер, — делая особое ударение на последнем слове, сказала королева. — Я — Грейджой. — Тихо проследил за плавным движением её губ. — Мы — не сеем. — Тогда и Золотые Мечи вам ни к чему? — насмешка промелькнула в глазах Несториса. Серсея усмехнулась. — Я не могу говорить с вами о деньгах, — Серсея подозвала жестом служанку, и та подлила ещё вина Тихо. — Вы знаете, кто правит Семью Королевствами. Женщин этот человек не уважает. Вам следует обратиться к нему. — Вы посадили убийцу и грабителя на престол, а теперь откупаетесь от своих договоров. — Несторис отставил кубок. — Я погорячился, назвав вас истинной дочерью Тайвина Ланнистера. Железный банк не потерпит такого отношения. Серсея опять сплела пальцы между собой: — Я не откупаюсь. Я прекрасно знаю, что должна заплатить… — Несторис потянулся, чтобы вставить слово, но Серсея оборвала его жестом. — И я заплачу Железному банку цену, которой он достоин. Вам кажется, что я глупая женщина, уступившая трон железнорождённому. — Королева Серсея, мне не дано судить о вашем уме. — Голос Неториса стал ниже. — Но я хочу, чтобы у Железного банка и Семи Королевств были дружественные отношения. — И девиз Грейджоев вас не впечатляет, — продолжила королева, наблюдая, как дёргаются жилки сухого лица Тихо Несториса. — Мы не сеем. Мы платим железную цену. — Это угроза? — слюна розового цвета брызнула меж стройного ряда зубов Несториса. Он поднялся, опираясь о стол. Серсея ногтями правой руки вцепилась в кожу левой до покраснения. — Нет, — почти шёпотом вымолвила королева. — Это расплата. Вы бросили нас, когда короне требовалась помощь. Вы играли на стороне Станниса Баратеона. Тихо покраснел. Ноздри его широко раздувались. Так раздувались паруса Эурона. — Железный банк даёт деньги нуждающимся, а не играет в игры. В игры играют вестеросские короли. — Но когда Станниса разбило войско Болтонов, вы переметнулись на нашу сторону, не так ли? К чему тем, кто не играет в престолы, так резко менять позицию? Тихо обхватил рукой вилку: — Я приплыл к вам, чтобы забрать долг Железному банку. — И предложить свою дружбу. Красное лицо Тихо Несториса приобрело фиолетовый оттенок жидкости, хранящейся в принесённом бутыльке от Квиберна. Он откашлялся, прикрыв рот рукой. Отодвинув руку, банкир взглянул на ладонь, что обагрила его кровь. Он оглянулся на служанку округлёнными глазами. Из-под рукава своей мантии Тихо Несторис вынул дрожащими пальцами маленький ножик. Серсея метнула взор к служанке. Руки она переместила на подлокотник. Девушка было бросилась к Несторису, но тот внезапно вонзил нож в своё сердце и упал замертво, посиневший. Служанка взвизгнула, как толстая свинья. Серсея же встала и обошла стол, чтобы разглядеть убитого ею человека. — Проверь, не было ли за ним слежки, — бросила она служанке. Девушка, не помня себя от страха, кинулась к двери. Серсея лишь услышала, как ту отпихнули от прохода. Некто в сопровождении двух или трёх стражников вошёл в комнату и остановился, едва пройдя порог. Королева не обернулась. Чья-то тяжёлая рука коснулась её плеча. Она не смотрела назад, предпочтя закрыть глаза. Спина её дрожала. Сердце забилось, как птица в клетке. Серсея чувствовала гибель. — Моя королева, — шепнул знакомый голос. Серсея выдохнула и обернулась, заметив перед собой Эурона. Горячие губы уткнулись в похолодевшую щёку Серсеи. Они медленно переместились к её уху. — Ты выручила своего короля. Серсея подняла взор на вошедших. В проходе стоял только Гора, держа в руках окровавленный меч. За ним, в коридоре, едва заметные, лежали мёртвые тела. Серсея перевела взор на Эурона, который вдруг разразился громким смехом. Рыкнув, как дикое животное, Эурон схватил Серсею за юбку.