Шантаж

— Скажи мне честно, это он тебя побил? — легонько дотронувшись большим пальцем правой руки до её синяка на скуле спросил он. — Я же сказала, что нет — немного повернув голову в противоположную от него сторону, чтобы не столкнуться с его глазами, сказала она, — Я просто в темноте споткнулась и упала. — То есть синяк на скуле и вот эти, — немного отодвинул край ее футболки, обнажая плечо и ключицу, где расположились несколько огромных синяков, указал он пальцем, — от того что ты упала с высоты собственного роста? — Как ты заметил? — Я всё вижу, дорогая, — смотрел на неё немного со злостью, потому что понимал, что она ему врала, но не понимал причины её лжи, — Ну и в больницу с сотрясением, просто споткнувшись обо что-то, люди редко попадают… — несколько секунд молчания и он легонько взяв её за подбородок (она попыталась вырваться, но из-за слабости не могла ничего сделать) открыл себе обзор на её шею. И как удар под дых. Не показалось. Шею действительно обрамляли едва заметные следы от пальцев. Убрав свои руки от ее подбородка, он только и смог из себя выдавить очень тихо, — Ира…       Ком встал в горле и мешал говорить. Это была не злость и не ярость. Это было нечто большее. Понимание того, что тот, кто это сделал уже не жилец пришло моментально. Оба молчали и это молчание уже порядком подзатянулось. — Ириш, что он с тобой сделал? — мягко взял её за руку, присев на край кровати. Хоть он и злился на нее за то, что она врала, но ей была необходима поддержка и он не мог просто развернуться и уйти, не та ситуация, чтобы проявлять свою гордость. — Пожалуйста, скажи мне правду. Тебе нет смысла мне врать. Я не понимаю… Зачем? — Я не врала… Гриш, пожалуйста, уйди. — очень тихо ответила Ира. Да, врать уже было бессмысленно, она это понимала, но и рассказать она не могла. Пускай он лучше уйдёт.       «Уйти?! Ну нееет. Что значит уйти? Она действительно этого хочет? Она и правда любит этого человека? Да что за бред!» — пронеслось в голове Лепса. Он резко встал с кровати и уже хотел рвануть к выходу, но вовремя остановил себя и отошёл к окну. Минут 5 он стоял и просто смотрел в окно, кажется, в одну точку. А когда отвлёкся, то начал молча мерить палату шагами и всё равно вновь возвращался к окну и всё к той же точке, как будто увидел там действительно что-то интересное. В его голове мысли проносились со скоростью света и выстраивались в картинки — одна страшнее другой. Его разум рисовал самые страшные сцены из возможных и казалось его уже ничто не остановит. Но голос Ирины смог вывести Григория из этого состояния. — Гриш… пожалуйста… — повторила она свою просьбу. Он повернулся и подошёл к ней, вновь присев на край кровати и мягко взял ее за руку. — Я никуда не уйду. Иришка, пожалуйста, расскажи мне всё. Ты знаешь, что можешь мне доверять, — смотря ей в глаза произнес Лепс. — Знаю… — с полуулыбкой, которая вышла наигранной более чем Аллегрова рассчитывала, она прикоснулся своей правой рукой к его щеке, обросшей щетиной, — Но не могу. Пожалуйста, прости меня, я не могу тебе это рассказать. Это только моё дело. — Ира! Да как ты не понимаешь! — не заметив, он сорвался на крик и вновь вскочил с кровати и начал расхаживать по палате. — Не кричи на меня, — тихим и спокойным голосом оборвала она его.       На самом деле его очень пугал её настолько спокойный голос. Он не понимал, что на самом деле происходит у неё внутри. — Знаешь что, мне надоело выплясывать перед тобой. Я тебе помочь хотел. А ты…       И противореча всем своим мыслям, что нельзя ее бросать, он резко рванул к выходу, но остановился на секунду, замешкавшись (он понимал, что поступает неправильно, бросая ее именно сейчас), но практически сразу же продолжил свой путь.