Заткни свой рот, Салливан Фишер

Вся мистическая чепуха, происходящая в апартаментах Эддисона, ни капли не миновала главных героев — Салли Фишера и Ларри Джонсона. После ареста Чарли они оба думали, что опаснейшая часть их жизни закончилась, однако жутко ошибались. Это было началом их ужасной и кровавой истории. Разборки со скверной, колбасой из людей, — а что дальше?! Бесит, бесит, неимоверно бесит. Но так хочется докопаться до истины. Прошло несколько лет спустя вышеописанных событий. Сал, Ларри и их общих лучший друг Тодд жили в одном двухэтажном доме с придворным сараем-мастерской. Общими усилиями они старательно пытались защититься. Тодд был незаменим в тандеме двоих, ведь его главным умением было мастерство техники для обнаружения и убийства потусторонних сил. Отныне их главной целью было выследить зло в апартаментах Эддисона и напрочь выпнуть из дверей жилья. Однако сегодня Салли встал не в самом боевом своём настроении. Не сказать, что впервые за долгое время, но его обуяли противоречивые чувства насчёт общего дела с друзьями. Сомнение, говорящее о стоимости их работы и смысла. Стоит ли оно того вообще? Зачем? Чего они добились за такой долгий срок? Все эти годы парень упорно трудился во имя и расследовал каждую мелочь, наталкивающую на разгадку. Иногда он задумывался об истинном смысле, но мысли слишком быстро сметались куда-то в сторону, в корзину удаления по умолчанию. Он просто не хотел осознавать свою бесполезность и беспомощность. Единственным желанием Салла на данный момент являлась компания Ларри. Этот чудак Ларри… Фишер не сразу пригляделся к лучшему другу в будущем. У него вообще тот не вызывал каких-либо эмоций при общении. Однако он помнил их знакомство до сих пор… И музыка, неистово кричащая из колонок, заставляющая тело двигаться в такт. Когда-то, в очередной раз их совместного фриссона, маска Салли слетела и отрикошетила от лица Ларри. Это, пожалуй, было самым ужасным моментом в жизни Сала после переезда с отцом в апартаменты. Всё дело было в том, что маска Сала — не в прямом смысле декоративный предмет гардероба. Это протез величиной со всё лицо, с отверстиями для глаз, носа и рта. И всё. Протез был кристально-белый, матовый, с чёрными ремешками, и, без сомнений, выделялся ярким пятном во всём образе парня. Некогда ужасающие события заставили мальчика носить протез и скрывать лицо, в мясо перекроенное, перепрошитое, местами бескожное и отвратительное. И это было самым большим стыдом для Салли — открыть кому-то свою истинную личину. Он не сомневался, что после увиденного от него сбегут, сверкая пятками, или, в лучшем случае, его забьют насмерть. Когда Ларри с удивлением рефлекторно схватил маску Сала, он поднял взгляд, не выражающий ровным счётом ничего, на парня. И Ларри не отвернулся, не обматерил и, в конце концов, не убил Салли. В первые секунды он с интересом рассматривал лицо синеволосого друга, а затем посмеялся — открыто и тепло, как и любил Сал. — Вот это разнос, чувак, — сквозь смех проговорил брюнет, всё ещё качаясь под музыку. — Этому будет место здесь, — он аккуратно положил маску на комод, проводив взглядом «второе лицо». — Постой… стой, Ларри! — Салли выкрикнул эти слова на одном вдохе. Скорее, даже прокаркал, как старая кряхтящая ворона. Голос надломился. — Не надо, верни! — Глупый, — фыркнул Ларри, кладя ладонь на плечо друга. — Это — вообще ничего. Оно не стоит того, чтобы ты закрывался от меня. Доверься мне. Сейчас, когда Салли направлялся в комнату к Ларри, воспоминание с разливающейся теплотой обняло чёрствое сердце. Внутри что-то колыхнулось. Быть может — и кто-то, но сейчас мы говорим только о чувствах. — Ларри? — позвал Сал, приоткрывая дверь. — Я вхожу. — С каких пор ты предупреждаешь? — насмешливо спрашивает брюнет. — Забей, — отрезает Фишер. Он садится на край кровати и тянет руки вверх. Потягивается, с наслаждением падая спиной на только что заправленную кровать Ларри. И вообще не думает просить прощения за нарушение личного пространства. Они оба привыкли делить на двоих комнату, спальное место, чувства. Чувства… это что-то из разряда «сложного». Для двоих. И оба так до сих пор не признались друг другу о том, что их гложет в последний год. Оба парня заметно возмужали за года, проведённые вместе: прибавили в росте и весе, возможно, даже в мышцах. Волосы Сала значительно отросли, и теперь он не закалывал их в два низких хвоста, как прежде, а оставлял распущенными. Иногда даже расчёсывал, но те зачастую колтунами спадали на плечи. О волосах Ларри много хорошего не скажешь: они длинные, ниже лопаток, тёмно-каштанового оттенка и, несмотря на полнейшее отсутствие ухода, выглядели вполне опрятно. Сегодня Салли пришёл в маске. Не потому, что хотел позлить или оскорбить друга, нет. Просто именно сегодня его посетило сомнение, как червь прогрызавшее уверенность под корень. На удивление, Ларри даже не возразил на погром свежезаправленной кровати, хотя из вежливости мог бы и побурчать как законный представитель комнаты. Наоборот, он сам упал на кровать на левый бок, подпирая голову рукой. Взгляд рассеяно блуждал по Салу. Даже если бы Сал очень хотел это проверить — не смог бы. Протез сужал его кругозор до считанных метров, а происходящее сбоку видеть было просто нереально. И в какой-то степени Ларри был благодарен за такую отсрочку. Резким рывком Салли вскакивает на кровать, перемахивает половиной тела за Ларри и оказывается сидящем на его животе. Всё произошло в считанные пару секунд, но положило начало чему-то большему. — Чел, — с улыбкой тянет Ларри, но более не сказал и слова. Попросту не успел. Наверное, ещё перед этим манёвром Сал ловко расстегнул протез, потому что сейчас его губы по-настоящему материально накрывали теплоту других губ. Салли не так долго решался на этот шаг, нет. Он просто боялся реакции единственного лучшего друга. Боялся быть изгнанным из его общества. Однако Ларри с жаром ответил на поцелуй, в следующий момент притягивая Сала к себе; с нежной грубостью сжимая его синие волосы в пальцах. Не сказать, что Сал был слишком удивлён. Где-то в глубине души он знал, что поступает правильно, и это не разбило бы ему сердце. Иногда Ларри и сам давал знаки внимания. Иногда бывает так, что сложно отличить жесты дружбы от жестов любви. И тогда в игру вступает воображение. А после — сладкое предание страсти и упование собственными мыслями. Сал отчаянно боролся за место быть сверху, потому что Ларри за последние несколько минут принял несколько попыток сбросить с себя парня и занять место доминирующего. — Чёрта с два! — горячо прошептал Сал, упираясь руками в грудь брюнета, всё тяжелее проседая весом на его бёдра. И, наверное, не зря, ибо в следующее мгновение упёрся ягодицами на бугор в свободных синих джинсах. — Ты… — озадаченно ухмыльнулся Сал. — У тебя встал на меня? На меня? — Заткни свой рот, Салливан Фишер. Ты бесишь меня своей неуверенностью и жалостью. Услышу ещё раз подобное — я тебе уебу, понял? Сначала Салли оторопел от подобного тона, явно не вписывающегося в их атмосферу, но позже игриво посмеялся. Это было не наигранно, вовсе нет, но вполне искренне. Ларри действительно, совсем точно что-то чувствовал к изуродованному мальчишке. — Ты уже успел кого-то оприходовать? — Поинтересовался он вместо того, чтобы покорно согласиться на свою кару. — Или тебя? — Первое, — пробурчал Ларри и, воспользовавшись замешательством партнёра, навис над ним; для большего эффекта придавливая коленями его ноги. — Это было давно, поэтому можно не брать в счёт. А ты? Было? — Нет, — честно ответил Салли. И в этом не было чего-то удивительного. Вряд ли кто-то из девчонок обратил бы внимание на чудовище, вроде него, как он думал. — Я тебя понял, — с абсолютным спокойствием и даже нежностью отвечает Ларри. Им не нужно было время для дополнительного настроя на секс, им вообще ничего не нужно было, кроме презерватива. Но и того не оказалось рядом — кто же думал, что так выйдет? — Давай, — произносит Сал. — Я верю, что ты не заразишь меня неведомой хернёй. И оба смеялись, как чокнутые, пока Салли не оказался почти обнажённым, как и Ларри. Этакий отвлекающий манёвр, берите на заметку. Ларри смутно понимал, как нужно подготовить партнёра, но что-то да приходило в голову. Это было несколько сложнее, чем решать задачки с жителями потустороннего мира, которые обитали в их бывшем жилье. Первое и самое важное: смазка, коей, — бинго! — нет. Альтернативный вариант — крем. Бинго дважды! Его тоже нет. Приходилось пользоваться естественным продуктом — слюной. Поэтому, обильно смочив два пальца во рту синеволосого, брюнет приставил их к узкому колечку мышц между ягодицами. Первый палец вошёл довольно-таки просто, без особых преград. Второй — тоже. Ларри с сомнением попытался проникнуть третьим пальцем, но заметил на обезображенном лице Сала гримасу неудовольствия. Что ж… три по основание — вполне себе хорошо для девственника. — Постой, Сал. Ты уже проделывал подобное с собой? Ответом ему послужило красноречивое молчание и краска, залившая и без того красное лицо парня. В этот момент все три пальца с лёгкостью проскользнули обратно и вновь во внутрь. Это вызвало в Сале бурю смешанных ощущений: боль, удовлетворение от происходящего и полнейшее возбуждение. Стон едва слетел с его приоткрытых губ. — Ох… чёрт. — Не поминай чёрта лишний раз, — усмехнулся Ларри. Он подумал, что уже можно войти членом с минимально-причинённой болью и уроном. И оказался прав на все сто процентов: при должном аккуратном обращении партнёр даже не чувствует дискомфорта. Ларри аж вслух усмехнулся своим мыслям: каков умелец! Однако и его смела волна наслаждения, мигом стерев самодовольную ухмылку с загорелого лица. Главенствующую роль на себя взял Ларри, поэтому большая часть действий зависела от него. Прикинув, что Сал уже вовсю наслаждается и не чувствует боли, что, по сути, было правдой, он стал двигаться в такт их общей личной музыке: резкой, громкой, нещадящей. Ларри настолько перестал жалеть Салли, что вдалбливался в парня слишком грубо, слишком резко, слишком чувственно. Стоит упомянуть, что Сал всей своей персоной был не против — он дичайше кайфовал от происходящего. Грубость Ларри заводила в нём обороты, возбуждение достигало своего предела, когда вот-вот оба могли кончить. Ларри резко вытащил член из растянутого ануса, и оба члена пронзило приятное ощущение трения друг об друга. Сие действие длилось около десяти секунд, после чего сперма обоих залила бледную кожу Сала: живот, грудь, шею. И даже лицо. Ох, чёрт… Лёгким касанием пальца Ларри вытер белёсые капли с лица Салли, за что тот был ему благодарен, ибо сил не оставалось даже на элементарное. Между бёдер слегла ныло, но в целом ощущения по сию секунду были приятными. — Знаешь, Сал, — после приземления на кровать рядом с синеволосым говорит Ларри. — Не зря ты трахал сам себя. Это сослужило вполне отличную службу, — Ларри обезоруживающе улыбается смотрящему на него с открытым ртом Салли. И оба смеются. Знаешь, Ларри… спустя столько лет, даже перед своей собственной смертью на электрическом стуле, вместо того, чтобы молиться всем богам о пощаде, я вспоминаю тебя. Наше знакомство, наш первый секс. Наши чувства, что сделали из меня человека из крови и плоти, а не бессердечную куклу во всех смыслах. Я так благодарен тебе, чувак. Я люблю тебя.