* * *
— Ты меня преследуешь? — Недовольный тон то ли вопроса, то ли утверждения разносится поздним вечером в переулке между домами. Вокруг почти кромешная тьма, лишь проходящие изредка стражники с факелами разбавляют гнетущую атмосферу безлюдных каменных закоулков. Двое людей спешным шагом идут ближе к главной улице, где можно найти ночлег в какой-нибудь таверне и, наконец, отдохнуть. Лэнс кривится, то и дело вытирая концом рубашки текущую из носа кровь. — Даже не думал. — Фыркает он, слыша сбоку от себя гневное сопение. Откуда же ему было знать, что стоит немного подойти, как ему тут же прилетит. Да еще как! До сих пор отдает тупой болью и взгляд «плывет». — Ты мне нос сломала! — А чего ты по ночам шастаешь? — Голос у Кейтлин красивый, с легкой хрипотцой, и Лэнс не перестает мысленно восхищаться. Но возмущаться все же хочется больше. — Могу то же у тебя спросить! — Тебя не касается, — девушка отвечает уже более спокойным тоном, выйдя на широкую улицу и остановившись. Лэнс с хрипом, уязвленный в самое сердце от такого резкого отказа, отскакивает от Кейтлин на шаг и недовольно косится на нее, пока та осматривается по сторонам и думает, куда пойти. Одета она сейчас более прилично, чем в тот день, но все еще слишком далеко от правил. Все также распущенные короткие волосы, которые носят так только мужчины, непонятная рубашка серого цвета с закатанными до локтя рукавами и черные широкие штаны, завязанные лентами на поясе и щиколотках. Кто вообще так одевается? Внезапно девушка хмурится, о чем-то раздумывая, резко оборачивается на Лэнса, отчего тот немного испуганно икает, и осматривает его критическим взглядом, сощурившись. — А какого черта ты вообще за мной идешь? — Ночью здесь опасно, — говорит парень так, словно втолковывает простую истину неразумному ребенку, и разводит руками, пожимая плечами. — Мало ли что? Просто хочу убедиться, что тебя не решит подстеречь какой-нибудь бродяга… — Вроде тебя? — перебивает его Кейтлин и выгибает бровь со скептическим взглядом. Скрестив руки на груди, она целиком разворачивается к Лэнсу и цыкает. — Единственная моя проблема сейчас — это поиск дома, где остановился мой друг. Не ты и твои нелепые попытки в моего кавалера. — Я похож на того, кто обидит девушку? — оскорбленно вскрикивает Лэнс. Кейтлин смотрит задумчиво, затем хмурится и неожиданно психует, одергивая руки, словно скидывая с себя что-то. — Да я даже имени твоего не знаю! — рычит она и ладонью убирает с лица волосы, прикрывая глаза и вздыхая в попытке успокоиться. Лэнс смотрит на неё, как на ангела, снизошедшего с икон из католической церкви, и не понимает, почему под таким очаровательным лицом скрывается крайне раздражительная личность, комплименты, к слову, вообще не воспринимающая. Он это выяснил за несколько случайных встреч после её выступления. Ну, да, некоторые фразы не блещут ни оригинальностью, ни чем бы то ни было еще особо благородным. Но она их вообще игнорирует! Самым бессовестным образом пропуская мимо ушей! Лэнс недоумевает, не увидев ответной реакции в первый раз. Лэнс предпринимает еще несколько попыток, но терпит провал. Лэнс мысленно предполагает, что она из тех, кто не видит дальше своего носа. А потом понимает, что он сам дурак, ведь за все те встречи он ни разу не назвал своего имени. — Хм, я Лэнс, — пытается исправить ситуацию парень, протягивая танцовщице руку. Та смотрит на неё, затем тянется в ответ. — Кейтлин. — Девушка крепко пожимает смуглую ладонь, и Лэнс мысленно клянется себе запомнить этот момент навсегда.* * *
— И что ты сделала? — С искренним интересом спрашивает Пидж, даже подавшись немного ближе, чтобы получше услышать конец истории. В таверне царит гомон, а из-за двери, где, вероятно, находится кухня, валит смердящий чем-то отвратительным дым. Даже знать не хочется, что там сгорело. — Вернула кошелек. — Пожимает плечами Кейтлин так, словно это само собой разумеющееся. Пидж удивленно распахивает глаза. — Да ладно! Ты полгода могла жить на это! — У меня есть занятие, которое приносит мне деньги. Я не буду красть, если знаю, что при моем старании люди сами будут отдавать мне свои монеты. — Хмурится девушка и разводит руками. Её друг и помощник, имя которого очень странное — Тсуёши, но все зовут его Ханкин, — согласно кивает. — Ты права. — Пораскинув вариантами, соглашается Пидж и смотрит на сидящего рядом Лэнса. — А у нас нет особого выбора. Выживаем, как можем. Но я не жалуюсь. Меня это устраивает. Лэнс задумчиво поджимает губы и кивает, смотря куда-то в центр не особо чистого стола со множеством выщербин. Понимая, что на него все еще глазеют, поднимает взгляд на ребят и быстро растягивает губы в широкой улыбке, несильно хлопнув по столу. — Мы сюда вроде есть пришли, так давайте уже! Я голоден, как стадо коров. — Ты столько коров в жизни не видел. — Фыркает Пидж и смеется, когда парень несильно толкает её острым локтем в тощий бок. Они налетают на еду и питье, и на некоторое время разговоры прерываются. Их пища небогатая, так едят только бедные, но это все, что они могут себе позволить. Лэнс долго смотрит на ячменную кашу, пока жует немного черствый ржаной хлеб, и запивает все сидром. За столом неподалеку какая-то компания пьянчуг взрывается хохотом, и парень морщится, вздрагивая. Быстро допивает, доедает и, чувствуя тяжесть в животе, вздыхает. Положив локти на стол и подперев ладонями голову, осматривает таверну. Под мягкими подошвами изношенных полусапог хрустят солома и земля, словно здесь не выносили сор уже очень долгое время. Может, так оно и есть. Ребята еще едят, и Лэнс видит, что сидящие рядом Кейтлин и Ханкин негромко переговариваются, и девушка сначала с ним спорит, что видно по нахмуренным бровям, но потом парень говорит ей что-то такое, отчего танцовщица резко замолкает и краснеет. Отворачиваясь от Ханкина, сталкивается взглядом с Лэнсом, поджимает губы и быстро опускает голову, делая вид, что рассматривание остатков еды в тарелке — самое интересное в жизни занятие. Что это было, Лэнс понимает немного позже, когда рядом с лестницей на второй этаж Кейтлин ловит его за рукав и, развернув к себе одним резким движением, целует. Отстраняется спустя несколько секунд, покрасневшая от смущения, и тихо говорит. — От тебя сидром несет. — Лэнс удивленно вскидывает брови, но через секунду улыбается. — А от тебя луком. Кейтлин смеется хрипло и негромко и утыкается лбом в плечо Лэнса, слегка обнимая. Тот посмеивается в ответ, кладя одну руку девушке на спину, а второй поглаживая по волосам. Их первый поцелуй пропитан дешевым алкоголем и едой, но никто из них двоих об этом, конечно, не жалеет.* * *
Все меняется, когда в город приходит Черная смерть. Народ в ужасе, каждый день мрет столько людей, что остается только заполнять телеги изуродованными болезнью телами и отвозить за город. Их находят посреди улиц, возле заборов, в собственных домах, их столько, что люди боятся выходить. "Пророки" на улицах кричат об Армагеддоне, о гневающемся на своих детей Боге, о том, что умирают все неугодные. А потом и их самих находят под теми же заборами, покрытых следами болезни. И так по кругу. Лэнс тоже в ужасе, хоть и старается этого не показывать. Он не отходит от лежащей в постели Пидж ни на шаг. Чума подкосила её незаметно и очень быстро. Парень пытается помочь, дает чистую воду, раздобыть которую почти нереально, пытается сбить лихорадочный жар, но ничего не помогает. Девочка не ест, кашляет кровью и бледнеет, бледнеет с каждым часом все сильнее. Паника плещется внутри, но Лэнс не показывает этого. Подбадривает, пытается веселить, отпаивает водой с какой-то травой, не спит почти и очень старательно сдерживает слезы. — Лэнс… — голос у Пидж слабый, а болезнь слишком быстрая, в считанные дни завладевшая телом. Глаза у девочки тусклые, кожа почти серая и много-много черных пятен на теле. Парень закусывает дрожащую губу и поднимает взгляд на подругу. — Что такое? — Он пытается, правда пытается, но голос дрожит, и он судорожно вдыхает через нос. — В-выживи… пожалуйста, — дыхание неровное, сбивается, но Пидж растягивает синие губы в едва заметной, дрожащей улыбке. — Ради… м-меня и Кей… Кейтлин. Лэнс подрывается с места и падает на колени возле старой деревянной кровати, берет девочку за руку и мысленно ужасается тому, насколько она холодная и бледная. — Пидж, милая… — Ты… ты мне как брат, Лэ… Лэнс. Я… — девочка едва может говорить, дыхание все труднее, но она обязана, обязана сказать. Отчего-то пауза между словами невыносимо затягивается. Лэнс плачет, прижимает к лицу маленькую ладошку подруги, содрогаясь всем телом. — Я тоже тебя люблю, малая. — он открывает полные слез глаза и понимает, что она его уже не слышит. Взгляд остекленел, грудь не вздымается даже едва-едва. Лэнс давится всхлипом, кусая дрожащие губы, приподнимается и прикрывает её глаза. Приглаживает тусклые медные волосы и целует в лоб. — Храни тебя Бог. Стоит больших усилий подняться на ноги и завернуть тело в холщевину, на которой то лежит. Руки безумно трясутся, а глаза застилают слезы, которым, кажется, конца нет. Лэнс отчего-то радуется тому, что рядом сейчас нет Кейтлин и Ханкина. Это его жизнь, он должен сам хотя бы попытаться с этим справиться. Главное пережить. А там, как пойдет. Только вот… Он всю свою жизнь справляется сам. Учился выживать, учил маленькую Пидж всему, что знает сам, что выяснил опытным путем. Ей легче, у неё был тот, кто поможет понять. Лэнс все учил самостоятельно, привыкал к переменам, подстраивался. Так почему же… Почему возможно привыкнуть ко всему, кроме смерти? Не бойся, говорил он себе, видя тела родителей. Главное, что ты сам жив, повторял он себе, питаясь чем попало, чтобы просто не терять сознание от голода. Ты справишься, уверял себя, убегая от торговца, который поймал его на краже. С появлением Пидж стало, к удивлению, легче. Чувствуя острую необходимость о ком-то заботиться, он взял себя в руки и начал придумывать, как обеспечить себя и её едой и одеждой. Он придумал себе и этой девочке дни рождения, взяв ежегодные праздники, чтобы хотя бы в этот день они чувствовали себя иначе. Чтобы они знали, что живут. Пидж стала для него семьей, всем, ради чего он жил… С её потерей внутри образовалась поразительная пустота. Он не помнит, как отнес тело на улицу, как закопал его на заднем дворе заброшенного дома, в котором они временно обитали. Мысль, что нельзя позволить сгнить ей где-то за городом в куче таких же обезображенных болезнью тел, билась в голове раненой птицей, пока он рыл могилу. Хотя бы похоронить более менее по-человечески. Лэнс помнит образовавшийся земляной бугорок, лежащие сверху какие-то хиленькие цветочки, и как он выходит на улицу, направляясь туда, куда глаза глядят. Он заходится кашлем прямо посреди пути и даже почти не удивляется каплям крови на ладони, которой он прикрывал рот. Усмехается горько. Ему тоже недолго осталось. Он не выживет, несмотря на все обещания Пидж и самому себе. Его кто-то хватает за предплечье, останавливая и что-то говоря, но голос какой-то приглушенный, Лэнс едва различает отдельные слова. Его немного грубо разворачивают, и лба касается ледяная ладонь. — Боже, его лихорадит! — Лэнс видит перед собой испуганную расплывчатую Кейтлин, та смотрит за его плечо, но ему слишком плохо, чтобы проверять, кто там. — Ханкин, быстро неси его к нам. Он чувствует, как ноги отрываются от земли и его мягче, чем мешок с репой, но не менее резко берут на руки, неся куда-то. Лэнсу почти плевать. Перед глазами окончательно темнеет.* * *
— Он себя совсем не жалеет. Почему Пидж рядом не было? — Вздыхает Кейтлин, сидя возле постели и меняя время от времени мокрую тряпку на лбу. Вид у девушки откровенно паршивый. — Надо вывести эту заразу как можно быстрее. Иначе он умрет раньше, чем приготовится отвар. — Хочешь продлить его мучения? — Ханкин оглядывается, отмывая в металлической миске травы. Смотрит на лежащего парня, бормочущего в бреду что-то непонятное, кашляющего надрывно, но не приходящего в себя, и качает головой. — Времена нехорошие. Как бы для нас всех плохо не закончилось твое целительство, Кэт. — Хочу продлить ему жизнь. И я лекарь, а не целитель. — Отрезает Кейтлин и прикрывает глаза, качая головой. — У нас есть ещё чистая вода? — Да, в кувшине должна быть. Посмотри у камина. — Много? — Девушка встает и подходит к стене с камином, беря в руки кувшин и заглядывая внутрь. — Этого будет достаточно. Она подходит к столу, где стоит Ханкин, и ставит кувшин. Мелко рвет вымытую траву и скидывает в котелок, в котором обычно готовилась каша, наливает воду и вешает котелок над огнем в камине, накрывая крышкой. Ханкин отходит в это время к окну, открывая створки, чтобы впустить воздух, назвать свежим который язык бы не повернулся, но он всяко лучше застоявшегося воздуха в помещении с двумя здоровыми людьми и одним больным не абы чем, а чумой. Риск заразиться слишком велик, хоть под землю лезь, но из двух зол лучше выбрать меньшую. Ханкин отходит от окна и садится возле Лэнса на стул, наблюдая, как он бормочет. Ему не становится лучше, и Ханкин, если быть предельно честным, уверен, что и не станет. На открытой смуглой груди, шее и лице собрались бисеринки пота, покрывало под его спиной намокло, и парень даже думает о том, чтобы поменять его, но его размышления прерывает Кейтлин, стоящая в другом углу комнаты. — Тсуёши, — девушка редко зовет его по настоящему имени, и он даже дергается от неожиданности, обращая внимание на подругу. Несмотря на почти спокойный голос, видно, насколько сильно напряжены ее плечи. Та стоит к нему спиной, помешивая варево в котелке, которое уже начинает пахнуть каким-то травами, и даже не оборачивается. — Как думаешь, он долго протянет? — Скажу честно, и ты расстроишься. — Вздыхает Ханкин. — Говори. — Я думаю, что своими способами ты сможешь удержать его на этом свете ещё некоторое время, но выздоровление ему не светит. Он кровью кашлял, мы это видели. — Я по твоей интонации слышу, что это не всё, что ты хотел сказать. — Хмурится Кейтлин, и сзади нее мучительно скрипит стул, на котором расположился Ханкин. — В этом крае иначе воспринимают наши способы лечения. Ты же видишь, что происходит. Ты рискуешь всеми нами. — Если для здешнего народа сварить чай из трав, растущих на каждом шагу, и вылечить так нескольких людей — колдовство, то это исключительно проблемы необразованного народа, который считает нормальным лечить болезни пусканием крови и молитвами, которые, как известно, ещё никому не помогли. — Они могут тебя сжечь. — С таким же успехом они могут сжечь весь этот треклятый городок. Массовое очищение огнем от греха, так сказать. Как это здесь называется? — она раздражена, это слышно по резкой интонации и тому, как агрессивно она перемешивает отвар. — Инквизиция, Кейтлин. Здесь это называется так. — Ханкин подходит и осторожно забирает у девушки половник, опасаясь, как бы она на эмоциях не расплескала всю воду. — Посиди, я сам сделаю. — Ну, вот! Замечательно, у этого здесь есть даже собственное название. Да еще какое! Чертовы религиозные фанатики. Она на грани истерики, думает Ханкин и оказывается прав, когда Кейтлин в конце реплики взмахивает руками и случайно сбивает со стола кувшин. Тот падает на пол и разбивается на несколько частей. Так, что ни собрать, ни склеить. Кейтлин удивленно смотрит на черепки несколько секунд, часто моргая и открывая рот в попытке что-то сказать, затем садится на корточки и пытается собрать осколки в руку, чтобы выкинуть. Руки дрожат, и она нечаянно режет ладонь острым краем, тут же роняя обратно все собранные куски. Глухо всхлипывает и прикрывает рот другой ладонью, моментально срываясь в рыдания. Слишком резко всё навалилось, что даже у такой девушки, как Кейтлин, не хватает выдержки пережить такое, не дрогнув. — Мне страшно. Мне никогда так страшно не было… Но, если я его не спасу, я не смогу себе это простить. — она шмыгает носом, не смотря на друга. Падает на колени и дрожит, из всех сил стараясь не завыть в голос. — Я обязана его спасти. Ханкин смотрит на нее с горечью и осознанием, что ничем не может помочь.* * *
Лэнс умирает через сутки, на рассвете. Кейтлин сидит рядом, держа его за руку, и, склонившись к его уху, шепчет как заведенная. — Мы встретимся. Мы обязательно встретимся. В другом времени, в другом месте, но мы встретимся, клянусь. Так должно быть, мы будем счастливы. Обещаю, Лэнс, и прости меня. — она осторожно кладет в его ладонь красивый камешек фиалкового цвета и сжимает его пальцы, чтобы тот не выпал. — Давай, Кэт, вставай. — Ханкин кладет ей руку на плечо, и та отпускает ладонь Лэнса, выпрямляясь. Она выглядит еще хуже, чем в последнее время. Взгляд пустой и, право, лучше бы она плакала. Это хотя бы не выглядело бы так жутко. — Я не хочу, чтобы он был в одной яме с этими людьми. Он не достоин такого. — Не будет, Кейтлин, обещаю. Вставай, нам пора. Я собрал вещи. — Ханкин подходит к окну и закрывает створки. Тушит огонь в камине и сметает со стола крошки. Кейтлин встает, поднимает голову и встречается взглядом с Ханкином. Не говоря ни слова, кивает и выходит из комнаты, а потом и из дома, прихватив с собой их немногочисленные пожитки. Она ждет возле ворот, и спустя примерно полчаса Ханкин идет с заднего двора. Он накидывает ей на плечи винного цвета плащ. — Ты забыла в гостиной. — Забирает большую часть багажа и стоит рядом с Кейтлин, пока та завязывает плащ, чтобы тот не свалился, и поправляет черную, длиной до щиколотки юбку. Девушка берет оставшиеся вещи и сворачивает на дорогу к границе этого городка. За полгода она обрела здесь свое счастье, и его же потеряла. Нарушила собственное правило не привязываться, влюбилась и поплатилась за это. Это были одновременно самые лучшие и самые ужасные полгода. Лишь надежда на то, что в другом времени они будут действительно счастливы, не даст ей в будущем сойти с ума.* * *
Лэнс сидит на кухне и с задумчивым видом вертит в руках маленький камень. Кажется, это аметист. По крайней мере, по внешнему виду похож, если, конечно, Лэнс может доверять своим теоретическим знаниям. Он случайно нашел его в потайном кармашке куртки, и теперь пытается вспомнить, откуда он у него. На пляже нашел или нет? Может, мама отдала? Он не помнит. Понимает лишь то, что этот камень был с ним все те годы, что он себя помнит. Камень красивый, аккуратный, он бы подошел для украшения. Когда Лэнс проводит ногтем по гладкой поверхности и задевает какую-то неровность, он приближает камень ближе к глазам и замечает очень маленькое сквозное отверстие. Видимо, это и должно было стать украшением. Держа одной рукой аметист, другой лезет в карманы куртки, в которых хлама с космических моллов чуть ли не больше, чем в его каюте. Захватывает спутанный комок побрякушек и с громким звоном вываливает на стол. Что-то маленькое и блестящее, как земной жемчуг, мгновенно скатывается и падает куда-то пол. Лэнс не обращает внимания и копается в этой куче, пока не замечает тонкую, серебристого цвета цепочку. Кладет аметист подальше и двумя руками выпутывает нить из общей кучки. Когда цепочка целиком оказывается на свободе, Лэнс просто сгребает все побрякушки обратно в карманы. Берет аметист с цепочкой и следующие пару минут пытается засунуть край цепочки в отверстие. Продевает и протягивает ее, пока камень не оказывается посередине цепочки. Отдаляет украшение на расстоянии вытянутой руки и прищуривается, оценивая результат. Ему нравится. — Красиво, — раздается сзади голос, и Лэнс вздрагивает роняя подвеску на стол. Оборачивается и видит Кита, стоящего в проходе на кухню. — Ты давно здесь стоишь? — спрашивает, наблюдая за тем, как Кит подходит ближе, наклоняется и легко целует его в макушку. — Нет, а было что-то, что мне нельзя было знать и видеть? — Усмехается Когане, отходя к стене, где хранится пищевая слизь, и набирая себе порцию, после чего возвращается к столу и садится напротив Лэнса. — Я всегда знал, что у тебя в куртке всякий хлам, меня это не удивило даже. — Это не хлам, а сувениры с планет, — поучительным тоном начинает Лэнс, беря украшение в руки и поднимая взгляд на Кита, но вдруг замолкает. Поднимает подвеску на уровне глаз Кита и прищуривается. Когане непонимающе выгибает бровь, когда Лэнс хмурится. — Мне кажется… — Что? — Что это должно быть твоим. Странное ощущение, не могу объяснить. Погоди, сиди на месте, — он поднимается со стула и подходит к замершему с ложкой у рта Киту. Кит быстро съедает слизь с ложки и откладывает прибор в сторону, внимательно смотря на приближающегося парня. Лэнс подходит к нему, остановившись только когда сталкивается с чужими коленями. Держа цепочку двумя руками, заводит ее края за шею Кита и застегивает маленький замочек. Поправляет камешек, который теперь покоится чуть ниже ямочки между ключицами, и переводит полный нежности взгляд на лицо Кита, мягко улыбаясь. Кит смотрит на него странно, абсолютно нечитаемо, но ничего не говорит, и Лэнс берет его лицо в ладони, смотря прямо в глаза. — Этот камешек удивительно подходит твоим глазам, — отчего-то шепотом говорит Лэнс, поглаживая большими пальцами скулы парня. — Я хочу, чтобы он был у тебя. Мне кажется, что… это должно быть твоим. Кит хмурит темные густые брови, но кивает молча, чувствуя, как аметист немного холодит его кожу даже через плотную футболку. — Хорошо. — Вот и договорились, — широко улыбается Лэнс и целует Кита в нос, тут же отпуская его лицо и отходя на пару шагов. Его выражение лица из нежного и спокойного моментально превращается в шкодливое и хитрое, он прищуривается, а глаза блестят. — Это можно считать первым подарком во время наших отношений? Хотя нет, не первым. Первый я точно никогда не забуду. А ты? О, а ты же тоже наверняка не забыл, как мы… — Лэнс! — рявкает краснеющий с каждым словом парня Кит, вскакивая с места и направляясь в сторону Лэнса. — Беги, пока можешь, черт тебя дери. Лэнс, принимая правила игры, моментально срывается с места, выбегая из кухни и скрываясь в коридорах Замка, Кит стартует за ним. Счастья не вышло в прошлой жизни, как они ни пытались. Но они прошли сквозь боль и смерть, сквозь время, родившись вновь. В этой они будут спасать друг друга столько раз, сколько потребуется. Вместе, рука в руке, они пройдут этот нелегкий путь. Через все тернии к звездам, к счастью.