Мы перевернем мир

Воздух неожиданно холодный. Незаметные человеческому глазу острые иглы взрезают легкие, наполняют вены осколками, выстуживают кровь и заставляют слезиться глаза. Морган машинально морщится и смахивает соленые капли. Откуда он знает, что они соленые? Откуда он знает, что такое холод? Морган не понимает, почему вообще задается такими вопросами. Эти чувства живут глубоко внутри него, теснятся рядом с безусловными рефлексами и знаниями о том, как пользоваться фабрикатором и собственными руками, как бить разводным ключом, вкладывая в удар определенное количество силы, и целовать теплые, чуть сладковатые губы. Чьи? Морган думает, что сейчас это не так важно. Не так важно по сравнению с очередным кошмаром, притаившимся за гравилифтом; не так важно по сравнению с кончающимся баллоном кислорода; просто не так важно. Жил же он как-то до этого? А может, и не жил. Может, все его существование заключается в том, чтобы убивать заполонивших станцию тварей и напряженно вслушиваться в таинственный шепот Коралла. Может, ему это просто снится, и в конце сна он увидит брата. Алекс улыбнется и вспомнит ту старую историю про спички. И в конце добавит: — Мы перевернем мир, Морган. А он с усмешкой поправит: — Уже перевернули, Алекс. Уже перевернули.