It will not obey you

Что ты сможешь сказать о дне, когда ты воскреснешь из мёртвых? Ты начнешь отмечать его, как свой второй день рождения? Или просто будешь странно улыбаться, смотря на календарь, зная, что каждая прожитая секунда — это время, которое ты мог и не прожить? Что каждая минута — это минута твоего существования, которой не должно было быть? Несмотря на то, что грандиозные планы судьбы, будущего или случайные происшествия становятся темами, о которых любят подискутировать ваши родители, трудно не задаться этим вопросом, когда лежишь ночью в темноте и тишине, и все, что ты слышишь — это звуки дыхания и сердцебиения в ушах. Умереть, а потом вновь ожить, сложно знать эту истину. Каждый момент кажется значимым. И он всегда будет значимым. Два года террора. Два года суперзлодеев, наемников, битв за свою жизнь; два года неуверенности, ответственности за судьбу всего мира в твоих руках. С одиннадцати до тринадцати, столько это длилось. Но это началось задолго до этого, не так ли? Еще до того, как ты родился. На твоих плечах была судьба, которая длилась на протяжении тысячелетий до наших дней, ноша, о которой ты никогда не просил. Может быть, просьба прекратить все это слишком велика. Слишком эгоистична. Но ты не мог ничем помочь. «АРГОСТ ЖИВ» — вещали граффити, украшающие улицы городов, над которыми ты пролетал, но теперь во вселенной есть пустая дыра в форме Аргоста. Может быть, тебя могло не быть в живых, чтобы засвидетельствовать это, но вы прочувствовали это каждой частичкой своего сознания — глупый, глупый йети, ослеплённый амбициями, виновник своего собственного уничтожения. Ты знаешь, и ты всегда будешь знать, даже если мир никогда не узнает этого. Это была грязная работа, потому что беспорядки никогда не бывают обёрнуты в красивую подарочную красную ленту, как это показывают по телевизору, ты понял это на своём опыте. Даже с Эпсилоном и его полным, трижды нотариально заверенным извинением, поддержкой всего его общества, мир все еще дрожал от подземных толчков. Телефоны разрывались от звонков неделями. Месяцами. Вся вражда, которая могла возникнуть между вами и другими секретными учеными, испарилась перед лицом бумажной работы. И потом… Это действительно выглядело так, как будто все закончилось. Это действительно закончилось. «Животные реагируют на изменения климата.» Это была история, которой они придерживались. В тот день большинство людей даже не пострадали, если не считать военных. Визирования? Мистификации? Видео? Компьютерная графика, возможно, какая-то странная вирусная реклама. В течение нескольких месяцев вернулось на круги своя, как будто ничего не произошло. Обычные дело, «Странный мир» перезапускается, после звонка на горячую линию вы отправляетесь на расследование, проводя ночи отдыхая на новой мебели в новоотстроенном доме, все возвращается на круги своя. Точно так же, только не совсем так. Сначала ты думал, что это было частью растущей боли. Тебе было четырнадцать, ты проходил через первые стадии взросления и, наконец, догнал Вади, которая начала вытягиваться в росте несколько месяцев назад. Иногда твои суставы и кости просто болели, когда ты просыпался. Разве не разумно ожидать чего-то маленького, как головные боли? За исключением того, что они не были «чем-то маленьким» шесть месяцев назад? Может семь? Тупая пульсация в передней части твоего мозга, которая переростала в пронзительное, острое покалывание. И затем оно исчезало так же внезапно, как и появлялось. Эти фантомные мигрени, когда ты достаточно часто появлялся в медицинском отсеке. Это были всего лишь головокружения, все в порядке. Они были загадкой, загадкой без ответа. Загадка. А твои родители работают с загадками. Поэтому, как и любые хорошие ученые, они приступили к работе с явным намерением решить её. Было ли это вытягивание позвоночника? Нет, рентген сказал, что это не оно. Поэтому они попробовали другой путь. Может быть, дисбаланс нейротрансмиттеров? Это тоже неверно — все анализы, МРТ, они были в норме. Скрытая травма? ПТСР? Но симптомы не совпадали. Снова и снова, до тошноты (а тошноты появлялась вместе с постоянным головокружением). Это заставило твоих родителей задуматься. Если не все выше перечисленное, то что? Проклятие? Сглаз? Мама не могла игнорировать подобную возможность, даже если бы папа был непреклонен в том, что каким-то образом аномалия обнаружится, только если они смогут выяснить, где находится источник. Если бы они только могли понять, что пошло не так. Может быть, ты ДОЛЖЕН БЫЛ умереть. Не в каком-то самоубийственном смысле, но иногда ты задумывался об этом, когда тупая боль становилась слишком сильной, чтобы ты мог открыть глаза, когда ты понимал, что твои конечности будто налились свинцом, что ты мог едва встать без посторонней помощи. И потом, если ты продолжишь жить, то ты продолжишь злить его, потому что его мелкие планы были разрушены вмешательством твоей семьи. Присутствие рядом Фиска и Комодо стало постоянным. Конечно, некоторые дни были лучше, чем другие — в некоторые можно было бегать, прыгать, кричать и смеяться, как будто в этом нет ничего плохого, — но это также означало, что некоторые дни были хуже, дни, когда ты был практически прикован к постели, дни, когда ты просто работал, пока мигрень не начиналась, и ты не падал на колени, на грани того, чтобы опустошить свой желудок, освободив его от сегодняшнего завтрака. И становилось все хуже. Твои родители считают, что тебе слишком опасно находиться на поле боя, но это не останавливало тебя. Потому что ты знал, где-то в глубине души, что там есть что-то необходимое тебе, и ты жаждешь этого. Почему все просто не может наладиться? После всего, через что вы прошли, разве вы не заслуживали перерыва? В конце концов — Аргост и Наги, Дойл и Человечество, Тайные Ученые, Легион Гаруда, Странный Мир, Лемурийцы, Эбби Грей, Леонидас Ван Рук, Фиск, Зон, Комодо… Это было нечестно, и ты это знал, все это знали. Смотришь по сторонам с жалостью в глазах. Ты так отчаянно хотел, чтобы все было хорошо, чтобы все были счастливы, чтобы это был хэппи энд, который, ты знаешь, ты должен был получить, но… Но хорошо ли это для тебя? В конце концов, ты Зак Сатердей. В конце концов, ты — Кур.