Медальон Златогривого Единорога

... Чувствуя, как утихают в душе горечь и боль от собственного бессилия, Драко вдруг неожиданно четко услышал дикие крики любимой. Она все так же сильно корчилась от боли, и гриффиндорцы без толку пытались ей помешать. А он, осознав, что есть способ, который он не пробовал в прошлый раз, в мгновения преодолел расстояние до Марго, и, опустившись в снег рядом с ней, начал приговаривать ласковым и нежным голосом, чувствуя, что еще не может прикоснуться к ней из-за защиты: - Марго, прошу, прекрати себя мучить. Ты не виновата в страданиях Сэнди, и никто не может быть виноват в них, кроме Темного Лорда. Ты должна была спасти себя, и, уверен, Сэнди тоже ни в чем тебя не винит, что он рад твоему бегству, тому, что ты сейчас в безопасности. Он обещал мне сделать все, чтобы ты ко мне вернулась, и я необычайно ему благодарен за этот благородный поступок. Я уверен, что Сэнди выживет, даже если испытает многие пытки, уверен, что ты его еще увидишь, и убедишься в этом сама. Прошу, позволь мне помочь тебе, дай себе отдых... Он, говоря это, всем сердцем верил, что слова подействуют на Марго. И когда девушка перестала кричать, а ее мышцы продолжали лишь мелко подергиваться, понял, что защита исчезла, и, порывисто обняв любимую, крепко прижал ее к своей груди, чувствуя вновь текущие из глаз слезы, на этот раз - радости и облегчения. Он тут же отстранился от Марго, осмотрев ее. Глаза девушки были закрыты, мышцы уже полностью расслабились - похоже, она потеряла сознание. У нее будет время восстановиться после мучений, а сейчас нужно перенести ее в тепло. Осознав вдруг, что уже не чувствует ног до колен, да и вообще все его тело дрожит так, словно его лихорадит, Драко, взяв любимую на руки, прошел мимо застывших на месте гриффиндорцев в палатку, едва переставляя ноги. Войдя в палатку, он пробежал торопливым взглядом по просторной комнате, оформленной под гостиную, не удивившись тому, что она раз в пять больше, чем палатка снаружи; и, увидев в центре диван, медленно подошел к нему, даже не заметив, что его спутники зашли в палатку тоже, и в нерешительности замерли у входа. Осторожно опустив Марго на диван, Драко ощупал руки любимой, а затем, сняв ботинки и носки с ее ног, быстрыми движениями пальцев начал растирать ее ступни, показавшиеся ему холодными. Немного согрев их так, он укрыл любимую теплым одеялом, лежащим в кресле рядом с диваном, хорошо подоткнув его края, чтобы тепло не вышло даже случайно. Теперь было видно только лицо Марго - бледное, неподвижное. - Ты позаботился о Марго, но не забывай о себе,- услышал он негромкий голос Поттера, что подошел к нему неслышно,- ты сильно дрожишь, а твои ноги наверняка почти обморожены. Если не хочешь терпеть сильную боль вскоре, позаботься от них прямо сейчас. А если не знаешь подходящего заклинания, позволь нам тебе помочь. Медленно переведя на юношу взгляд, Драко отозвался с горькой иронией в голосе: - Марго только что чуть не умерла у меня на глазах, а я ей не помешал истязать себя, промедлил, упустив время. И теперь ты говоришь, что я должен позаботиться о себе? - Я немало жил среди маглов,- произнес юноша, после небольшой паузы,- и слышал не одну историю, когда в сильном холоде у людей так замерзали ноги, что их уже нельзя было отогреть и вернуть к жизни. Приходилось только ампутировать. Ты хочешь остаться калекой из упрямства? Марго сейчас ничего не угрожает, твое самобичевание не поможет ей, а тебе самому лишь навредит. Драко, слыша эти слова, понимал, что Поттер прав, и произнес нехотя: - Я тебя понял, Поттер. Я действительно замерз, и не чувствую ног до колен. И не знаю чар, которые помогут мне отогреть ноги. - Я знаю такие чары,- произнесла грязнокровка, подойдя к дивану,- если тебя не покоробит принять помощь от меня, я готова тебе помочь. Она произнесла это так скептически, словно Драко всем своим видом говорил, что даже теперь не нуждается в помощи от нее. Юноша непроизвольно скривился, но решил, что сейчас не время проявлять гордость и упрямство, и протянул через силу: - У меня нет выбора, Грейнджер. Я нужен Марго, и смогу помочь ей, только если сам буду цел и здоров. Торжествующе ухмыльнувшись, грязнокровка скомандовала Драко сесть в кресло и снять обувь и носки. Стягивая ботинки, забитые снегом, Драко непроизвольно морщился от боли, а, когда он снял носки, то невольно ужаснулся, почувствовав, что его ступни похожи на ледышки. - Посиди спокойно,- попросила его девушка, присаживаясь на стул напротив и направляя на ноги Драко волшебную палочку,- я буду отогревать твои ноги постепенно, и когда они начнут оживать, тебе будет больно. Придется немного потерпеть. Как бы сильна ни была боль, ни в коем случае не мешай мне. Коротко кивнув в знак того, что все понял, Драко почувствовал прошедшее по ногам тепло. Краем глаза он увидел подошедшего к нему Поттера, что протянул плед. С наслаждением закутавшись в плед, Драко почувствовал, что начинает понемногу согреваться, и дрожит уже меньше. Он словно бы сидел у слабо горящего камина, и это ощущение было очень приятным. Но совсем скоро, когда дрожь в теле прекратилась окончательно, тепло в ногах усилилось настолько, что начало обжигать, и приятные ощущения возвращения жизни в ступнях сменились болью. Поморщившись, Драко вцепился ладонями в колени, стараясь не кричать, чтобы не унижаться перед грязнокровкой и ее приятелями. Но боль, как предупреждала Грейнджер, все усиливалась - его ступни и лодыжки теперь словно каленым железом жгли, отчего Драко зашипел сквозь зубы, чувствуя, как его лицо исказилось. За этой острой болью он не замечал, что его судорожно сжатые пальцы все сильнее стискивают колени. А когда почувствовал, как по щекам из глаз покатились слезы, порывисто отвернулся в унижении, не желая, чтобы грязнокровка заметила, что он плачет. Он не видел, что лицо девушки серьезно, и, пожалуй, даже полно сочувствия, а волшебная палочка в руке чуть подрагивает. Он каждый следующий миг приказывал себе сидеть, твердя, что так он не допустит, чтобы его ноги непоправимо пострадали от холода, и все надеялся, что боль поутихнет... - Этого хватит,- произнесла грязнокровка внезапно, поднимаясь на ноги,- надень на ноги эти носки, и сиди в них хотя бы до тех пор, пока боль не уйдет окончательно. Драко, все еще плача от боли, что лишь немного уменьшилась, почувствовал, как его руки коснулось что-то колючее. Посмотрев в ту сторону, юноша увидел, что грязнокровка уходит куда-то влево, а возле его руки лежат теплые шерстяные носки. Он очень боялся прикоснуться к ногам, но знал, что совет девушки выполнить нужно. Поэтому очень медленно он надел сначала один носок, на левую ступню, а потом - другой, на правую. На каждое движение и прикосновение ступни отзывались острой болью, и Драко показалось, что прошла вечность, до тех пор, когда он надел оба носка, и смог расслабиться. Ноги еще болезненно ныли, но зато тело почти горело от приятного тепла, и Драко решительно стер слезы с лица, снова посмотрев на Марго. Она лежала в той же позе, такая же недвижимая, и лишь слабо вздымающаяся грудь говорила о том, что волшебница не мертва. Драко горячо понадеялся, что Марго придет в себя вскоре, и что сможет быстро восстановиться после приступа. Конечно, он ей в этом поможет, а пока девушка не очнется, будет сидеть возле нее, как сейчас... - Выпей горячего чаю,- услышал он вновь голос грязнокровки, что неслышно подошла к нему, протягивая чашку, от которой шел пар. Без слов взяв чашку, Драко, придерживая ее краями пледа, чтобы не обжечь руки, отхлебнул горячий напиток, с удовольствием чувствуя, как все внутри согревается. И, пока чашка медленно пустела, осознавал, что и Поттер, и Грейнджер, сильно ему помогли только что, несмотря на его презрение к ним. Фактически, они приютили Марго, а сейчас - и его тоже. Благодаря им он и его любимая в безопасности... Решив, что подождет с проявлениями благодарности к недавним врагам, Драко, отставив уже пустую чашку в сторону, придвинул кресло ближе к дивану, чтобы в любой момент прикоснуться к Марго, попутно отметив, что боль в ногах почти не чувствуется. Он с радостью в сердце увидел, что лицо девушки чуть порозовело. Пытаясь вспомнить, сколько Марго приходила в себя после прошлых самоистязаний, Драко понял, что не знает - он ведь был в темницах. Наверняка, не меньше, чем тогда, после лавины, которую смогла сдержать. Но Драко был готов ждать хоть несколько дней подряд - теперь, когда, наконец-то, любимая была рядом, хоть и не способная пока говорить с ним... Размышляя об этом, о тех ласковых словах, которые он скажет Марго, когда очнется, Драко совсем не замечал течение времени. Он напрочь забыл о гриффиндорцах, и даже вздрогнул, внезапно услышав голос Поттера: - Уже поздно. Мы ложимся спать. Я оставлю горящий светильник неподалеку от дивана. Надеюсь, у тебя хватит рассудительности поспать этой ночью хоть немного. Если понадобится наша помощь, буди, не стесняясь. Едва глянув на юношу, Драко коротко кивнул, подумав про себя, что совсем не устал. Он все смотрел на Марго, очень долго, сидя в полумраке и тишине. И в какой-то момент, убаюканный теплом, что распространилось по телу, он ощутил, что на него все сильнее накатывает сонливость. Драко боролся с этим, как мог долго, а потом решил, что тоже должен отдохнуть, и, уронив голову на руки, заснул крепким сном... ... Сэнди ощутил ликование, осознав, что Марго нашла медальон, и теперь можно бежать. Но, события начали разворачиваться с такой головокружительной скоростью, что он едва успевал их отследить: вдруг он понял, что падает, от удара выронив волшебную палочку из пальцев, а затем - что его отбросило к стене заклинанием, которое одновременно заставило скорчиться от боли. Эта боль терзала его недолго, а когда внезапно пропала, пол содрогнулся, отчего Сэнди ощутил панический страх, подумав, что особняк скоро рухнет. А когда тряска повторилась, став сильнее, замер на месте, не смея подняться. Он даже невольно зажмурился, и едва видел сквозь щелочки между неплотно сомкнутыми веками красные вспышки заклинаний, освещающие зал. Но хорошо расслышал слова отца о том, что Марго, хоть и завладела медальоном, сможет сбежать, только заставив его, Сэнди, расплачиваться за ее предательство. Юноша горячо взмолился про себя, чтобы Марго даже не думала оставаться в особняке ради него, чтобы спасалась с медальоном, не упустила удачу, которая ей улыбнулась. Он не решился открыть глаза, боясь невольно, что увидит сестру, вновь бьющуюся с отцом, но внезапно его тело опять скрутила боль от Пыточного проклятья, еще сильнее, чем предыдущая - настолько, что он не мог мыслить, словно его пытали несколько человек. Сколько эта пытка длилась, Сэнди не знал, но в какой-то момент боль почти исчезла, оставив в теле лишь отголоски, и юноша, желая узнать, что стало с Марго, открыл глаза, оглядевшись. Увидел целую толпу Пожирателей, что окружили его, и отца, возвышающегося над ним, с искаженными от ярости чертами лица. - Твоя сестра трусливо сбежала,- прошипел он, и Сэнди ощутил безграничное счастье от мысли, что Марго была благоразумна, и сейчас наверняка в безопасности, вместе с Драко.- И теперь я намерен покарать тебя так жестоко, как ты того заслуживаешь, своими крамольными замыслами и самим предательством. И если ты выживешь, то не благодаря моей милости, которой тебе лучше и не ждать, а вопреки всем пыткам, которые я обрушу на тебя. Он коротко взмахнул волшебной палочкой, заключив Сэнди, к его удивлению, в какую-то сферу. В ней юноша подлетел почти к потолку, невольно гадая, что за страшная пытка ждет его сейчас. Мгновением позже всем его телом завладел огонь, заставив истошно орать от боли. Если бы Сэнди мог думать, он бы решил, что его закляли адским огнем: ощущение было такое же, как тогда, когда Марго его пытала из мести. Но думать он не мог - эту способность боль отняла у него, оставив лишь надежду на то, что пытка когда-нибудь прекратится. Вскоре так и произошло; вдобавок, прохладная вода уменьшила боль от огня, позволив юноше порадоваться. Но вскоре, когда вода начала превращаться в лед, замораживая все части тела, Сэнди понял, что радуется зря - пытка просто сменилась, отец вовсе не собирался его щадить, как и обещал. И внезапно ужасная догадка посетила разум юноши - наверняка, заклинание, что он испытывает на себе сейчас - и есть то самое, которым ему угрожала сначала мать, а потом - и отец тоже. Обещающее смерть после долгих мучений... Его мысль прервала нестерпимая боль - казалось, лед распирает каждую клеточку тела, стремясь разорвать его изнутри, превращая все на своем пути в ледышку. Теперь Сэнди отчаянно жаждал тепла, но, получив его, вскоре опять горел в яростном огне, мечтая о прохладе... Так сменяя друг друга, две убийственные по своей силе стихии боролись за власть над его телом, за право лишить его жизни. Их борьба была очень долгой - настолько, что Сэнди забыл, что было до этой борьбы, и лишь дорогое ему лицо сестры мелькало в сознании резкими вспышками, пока боль от леденящего холода и разрушительного огня еще не обретала полную силу. Мысль о том, что любимая в безопасности, и не терпит пытки, как он, умаляла его страдания хоть немного... Но в какой-то момент юноша осознал, что висит вниз к полу лицом, прямо над длинными ледяными пиками. Должно быть, они выросли, пока вода мучила его тело; но Сэнди едва успел подумать так - его резко швырнуло вниз, и он со всей силы нанизался на острые иглы. Дикий вопль вырвался из его груди; а сразу после Сэнди расширенными от шока глазами увидел, как пики удаляются вновь, обагренные кровью, что текла из его ран. Его вдруг резко развернуло в воздухе, а потом опять опустило на пики, уже спиной, вновь заставив орать на пределе легких. Его продолжало мотать вверх и вниз, вновь и вновь; он крутился под потолком, как волчок, оттого жестокие удары ледяных пик приходились то на грудь и живот, то на спину. Если бы Сэнди наблюдал за собой со стороны, то наверняка подумал бы, что Волан-де-Морт решил сделать из живого человека себе на потеху подушечку для булавок. Но думать он не мог; он уже не мог даже кричать, охрипнув от воплей, сорвав горло, и лишь широко разевал рот, задыхаясь, как рыба, выброшенная на берег, когда пики в очередной раз пронзали его. Боль теперь владела всем его телом, постоянно, а ее особо сильные вспышки приходились на разные части тела юноши. Он едва осознавал, что истекает кровью все сильнее, едва мог видеть кровавые иглы, пытающие его - все окружающее все больше поглощал туман. Казалось, он и сам в какой-то момент увяз в этом тумане, вдруг сделавшимся очень густым; какие-то слабые звуки доносились до него, непохожие на привычные, непонятно звучащие. Странно, но Сэнди вдруг ощутил, что боль проходит, почувствовал, что кто-то лечит его, и силы понемногу возвращаются в тело. Он даже смог увидеть и осознать, что находится вовсе не в тумане, а висит в воздухе, и несколько Пожирателей, оставшихся в зале, исцеляют его раны, прекращая текущие из них ручейки крови. Его снова мотнуло в воздухе, отчего Сэнди вновь уставился в потолок. И недоумевал, что именно задумал отец. Почему он, после всех угроз от отца, до сих пор не умер? Почему Пожиратели, вместо того, чтобы пытать его, лечат? - Применяйте к нему любые пытки, чтобы на всем его теле не осталось живого места,- услышал Сэнди полный ярости голос отца,- а когда мальчишка потеряет сознание, поместите его в самую дальнюю темницу, под строжайший надзор. Нотт - будешь охранять подземелья взамен Руквуда. Отправь его на помощь Яксли. Едва Сэнди осознал свою участь, его тело рухнуло на пол - с такой силой, что он задохнулся от боли. А секундой спустя на него обрушился целый град ударов плетей - они заставляли юношу сжиматься в комок, прикрывать голову руками, и шипеть от боли. Он едва успел понять, что ему уготованы еще многие пытки - кровь вновь потекла из ран, открывающихся от ударов, досталось даже лицу; а взамен этим ударам на него опять обрушился яростный огонь, вскоре сменившийся Пыточным проклятьем такой силы, что Сэнди, больше не в силах вынести это, потерял сознание от всего пережитого... ... Нотт, увидев, что юноша больше не реагирует на пытки, и, похоже, потерял сознание от них, остановил Пожирателей, все еще пытающих Сэнди. Они прекратили истязания с видимым сожалением, и, уходя из зала, говорили: - Давно не было такой знатной потехи. - Будь этот мальчишка не один, было бы еще веселее, но мы и с ним неплохо развлеклись. - Похоже, юнец обречен - раз сестрица его бросила, сбежав из особняка... - Было бы здорово продолжить пытать его, но... Нотт едва слышал эти реплики - он смотрел на тело юноши, которое за краткий промежуток времени подверглось дюжине различных проклятий. Теперь, как и хотел повелитель, каждый дюйм кожи Сэнди покрывала рана или ссадина, и почти все раны до сих пор кровоточили. Лицо юноши тоже не избежало этой участи - на нем красовались две глубокие раны, и еще несколько поменьше, зацепившие кожу лишь поверхностно. Невольно Нотт почувствовал жалость к юноше - ведь он уже был обречен на смерть: повелитель не намерен щадить сына, разгневанный его предательством. Сейчас его задача, как тюремщика - просто доставить Сэнди в указанную повелителем камеру. Но, пожалуй, сперва он хотя бы слегка залечит все эти раны. Решив так, Нотт вновь, как и минутами ранее, задействовал чары исцеления. Все глубокие раны на теле юноши тут же закрылись, и теперь кровь текла только из несильных порезов. Впрочем, памятуя о полученном приказе, Нотт не стал сильно усердствовать, и ни одну рану не закрыл полностью. Теперь он мог доставить юношу в темницы, при этом, зная, что после ему не придется стирать кровавые дорожки, остающиеся от его тела. Не торопясь, Нотт переместил заклинанием левитации бесчувственное тело Сэнди к темницам. Встретив там Руквуда, он передал ему приказ повелителя, и тот, коротко кивнув, поспешил к лестнице. А Нотт, идя, как и минуты ранее, с плывущим в воздухе от его чар телом юноши все дальше по коридору, все размышлял над фразой, брошенной повелителем. "Строжайший надзор"... Очень редко из уст Темного Лорда доносился этот суровый вердикт. Гораздо чаще звучал "строгий надзор". Он означал запрет на еду, воду и посетителей, но оставлял право дежурному тюремщику самому открывать камеру пленника и карать его по приказу повелителя. "Строжайший надзор", в своей сути, гласил о запрете входа в камеру пленника не только любому Пожирателю, но даже тюремщику. Лишь повелитель мог открывать камеру узника, и пока он находился внутри, тюремщик был обязан ни в коем случае не приближаться к камере. И кара эта, как хорошо знал Нотт, применялась ко всем врагам повелителя, которые имели неудачу попасться ему, или Пожирателям, и то, что с ними происходило в итоге, точно не знал никто. Лишь слухи ходили о жесточайшей расправе повелителя над этими обреченными с самого начала узниками... Размышляя над этим, Нотт положил Сэнди на пол самой дальней и сырой камеры, закрыв дверь за собой, и пометив камеру особым заклинанием, проявляющимся в виде красного запретного креста при попытке открыть темницу. Конечно, он сообщит о приказе повелителя тому, кто его сменит, но все равно, знак "Строжайшего надзора" на двери темницы обязателен. Мерным шагом начиная патруль, Нотт размышлял над тем, сумеет ли повелитель поймать только ускользнувшую от него дочь, и Мэри, которую разыскивали многие его соратники уже месяц кряду. Увидев воочию силу Марго, которая позволила ей вновь сбежать от повелителя, Нотт теперь сильно сомневался в том, что пленить ее удастся даже повелителю. Что же касается Мэри... Он краем уха слышал, что готовится нападение на Министерство, через Пожирателей, которые имеют в него доступ, несмотря на все защитные меры мракоборцев. И если Министерство будет подчинено воле Темного Лорда, Мэри вряд ли сумеет укрыться даже в самом надежном убежище - информация о нем станет известна повелителю, и беглянка очень скоро вернется в особняк. С учетом того, что она, как и ее дети, тоже предала повелителя, Нотт не сомневался в ее скорой гибели. И невольно вспоминая слух о том, что Мэри вновь беременна от Темного Лорда, заранее жалел несчастное дитя, которому не суждено увидеть этот мир... ... Марго приходила в себя неохотно, будто ее кто-то тормошил. Но, открыв глаза, очень медленно, поняла, что проснулась сама, без чьей-то помощи. Даже не двигаясь, она чувствовала дикую боль в каждой мышце, а в голове словно засела парочка шаловливых пикси, непрерывно крича на границе с ультразвуком. Решив, что ей пока что остается только лежать, ожидая, когда боль в теле и нытье в голове хотя бы пойдут на убыль, Марго огляделась, насколько могла. И почти сразу разглядела в окружающем все предметы полумраке Драко. Укутанный в плед, он сидел в кресле, придвинутом к ее дивану вплотную, и явно спал, уронив голову на руки, лежащие на коленях. Невольно вспомнив, как она на него накричала, когда он пытался ее успокоить, Марго почувствовала разгорающуюся в груди вину. Встретившись с Драко после разлуки в два месяца, она даже не обняла его, словно не была ему рада. Понадеявшись, что юноша не обиделся на такую холодную встречу, Марго вспомнила о том, как много он о ней не знает. И при мысли о самой главной тайне, о которой она не представляла даже, как заговорить с любимым, девушка почувствовала сильный страх. А вдруг Нарцисса ошибалась, и Драко, вопреки ее надеждам, порвет с ней, узнав об ее измене ему? Марго помнила, как Драко в ней разочаровался, узнав, что она в первую же встречу с Сэнди позволила ему не просто целовать себя, но и ласкать, и даже была готова отдаться ему. Что она будет делать, если Драко бросит ее теперь, когда Сэнди терпит за нее пытки, и, возможно, прямо сейчас умирает в мучениях? Все эти ужасные мысли причинили Марго душевную боль. Она, невольно застонав, зажмурилась, пытаясь побороть панику, распространяющуюся в душе. Сейчас она казалась себе намного хуже отца, предательницей по отношению ко всем, кем она дорожила. Маме, может, повезло, что ее дочь не с ней, иначе, наверное, она бы тоже страдала... Эта мысль усилила душевные страдания Марго настолько, что девушка не сдержала горьких слез. Она смутно помнила, что перед потерей сознания терпела муки от своей же вины, но теперь ей казалось, что мучилась она мало. И горько плакала не только от мысли, что все дорогие ей люди страдают из-за нее, но и от невозможности покарать себя за это, из-за недостаточной силы вины, которая терзала ее сейчас... Внезапно, когда рыдания стали так сильны, что Марго непроизвольно начала задыхаться от них, девушка услышала ласковый голос Драко, почувствовала, как его нежная рука провела по ее голове и волосам. Посмотрев на любимого сквозь пелену слез, Марго увидела, что он мягко улыбается, различила тепло звучащие слова: - Не убивайся так, Марго, прошу. Надейся, что Сэнди выживет, он ведь не просто слуга Темного Лорда, как я и мои родители, а его единственный сын... - Я плачу не только из-за него,- выдавила Марго из себя, сумев ненадолго прекратить рыдать,- из-за тебя тоже. Я так виновата перед тобой... Когда ты все узнаешь, то наверняка... Боль в душе стала так сильна, что слезы полились ручьем, отчего Марго не смогла продолжить, вновь захлёбываясь в горьких рыданиях. И чувствовала, что в душе снова распространяется страх, переходящий в ужас. Вот он - момент, которого она боялась больше двух недель подряд; сейчас она должна признаться Драко во всем... Но даже не способна говорить из-за рыданий... Внезапно она ощутила, как руки любимого обхватили ее, обняв за спину вместе с укрывающим ее тело одеялом; как Драко прижался головой к ее груди, прошептав: - Марго, родная моя... Я вижу и чувствую, как сильно ты мучаешься, и ужасаюсь, не зная, почему ты дошла до такого самобичевания. Прошу, поделись со мной тем, что накопилось в душе. Тогда я смогу тебе помочь, смогу успокоить, и ты перестанешь терзаться неоправданной виной. В душе Марго от этих слов затеплилась надежда. Девушка дождалась, когда рыдания прекратятся, и прошептала очень тихо: - Хорошо, я постараюсь рассказать о том, что меня тяготит. Кое-что ужасное произошло со мной больше двух недель назад... Я... сильно подвела отца, не выполнив одно важное задание. Он держал меня в темницах, пытая, несколько дней, а когда освободил, сказал, что напоследок один из его слуг меня обесчестит. В зале были Пожиратели, и Сэнди, который привел меня из темниц. Отец предложил Сэнди лишить меня невинности, или смотреть, как это сделает любой из его слуг, и Сэнди сказал, что сам лишит меня чести... отец отпустил всех, чтобы остаться единственным свидетелем, а потом... Она прервалась, собираясь с духом. Драко молчал, все так же крепко прижимая ее к себе, и Марго, решившись, заговорила снова: - Я тогда очень боялась, что он меня изнасилует, как грозил мне когда-то, когда впервые попал в особняк. Но Сэнди зачаровал меня, и его чары оказались так сильны, что вскоре я потеряла способность думать трезво, и перестала сопротивляться. Я до сих пор помню, как хотела единения с ним, помню, как стонала от его искусных ласк, как отдавалась брату... Он довел меня до блаженства, и даже позаботился о том, чтобы его сперма не попала в мое влагалище. Как только похоть оставила мое тело, и я смогла осознать, что произошло, возненавидела и Сэнди, и себя. Я не сомневалась, что ты, узнав о моей измене, больше не захочешь видеть меня, сочтешь развратницей... Она затихла, чувствуя, как страх в душе почти перешел в панику; ждала, с замиранием в сердце, ответа Драко... А он, отстранившись, стер ласковыми пальцами невысохшие слезы с ее щек, прошептав с горечью в голосе: - Как же ты исстрадалась без меня, Марго... Как же тебе было плохо, если ты подумала, что я буду винить тебя в том, в чем твоей вины абсолютно не было... Ты ведь не могла помешать ни отцу, ни брату, не могла защитить себя от этой ужасной кары. Мне больно знать, что ты так страдала, что лишилась невинности по воле брата... Но мою боль смягчает знание, что ты при этом получила удовольствие и наслаждение, что тебя обесчестил именно Сэнди, ведь он тебя любит; что он, как мог, смягчил твое наказание, и благодаря его чарам ты не страдала, пытаясь сопротивляться, а сочла происходящее естественным и необходимым для тебя... - Значит... ты не хочешь порвать со мной теперь?- спросила Марго прерывистым от тайной надежды голосом,- не будешь обвинять в измене? - Конечно, нет,- отозвался Драко твердо,- какая же это измена, если тебя лишили невинности против твоей воли? И даже тот факт, что ты оказалась очарована, и перестала соображать, приняв желания Сэнди за свои собственные, не может тебя опорочить в моих глазах. - Но я хотела лишиться невинности с тобой, а не с Сэнди,- произнесла Марго с горечью в голосе,- и когда, после произошедшего, я вспоминала, что ты отказался лишить меня невинности, в ночь перед отъездом в Хогвартс... Лицо Драко ожесточилось; он, покачав головой, произнес твердо: - Я бы все равно не решился заняться с тобой любовью впервые тогда. А теперь... ты наверняка не скоро захочешь быть близка даже со мной, и я согласен подождать до тех пор, пока ты не оправишься, пока не утихнет боль, что мучает тебя до сих пор. Я так люблю тебя, Марго, так рад быть рядом, теперь, после долгой разлуки, что согласен на малое, лишь бы не потерять тебя снова... Он прижался губами к ее губам, и Марго, ощутив облегчение и радость, позволила любимому целовать ее, отвечая ему со всей нежностью и теплом, что пробудились в ее душе. Она была счастлива теперь, когда знала, что ее страхи не сбылись. Сейчас она могла только целовать любимого, да и то, недолго - даже мышцы рта болели, заставив ее прервать поцелуй. - У меня ноет каждая мышца в теле,- призналась Марго с грустью,- я даже целовать тебя едва способна. Драко, ласково улыбнувшись, нежным движением пальцев провел по ее щеке, отозвавшись: - Это ничего, Марго. Скоро ты восстановишься, а пока это не произошло, я ни на шаг от тебя не отойду. Наверстаю те месяцы, что мы провели в разлуке... Он не договорил, издав такое восклицание, словно вспомнил что-то важное. - Мне мама успела рассказать новость, которая очень важна для тебя, прежде, чем я оставил ее и отца, убедившись, что они в порядке,- произнес он торопливо,- твоя мама сейчас не просто в безопасности, а под охраной одного из мракоборцев. Ее готовы оправдать взамен на свидетельство против Пожирателей. А еще... она снова беременна от Темного Лорда. - Это все правда?- переспросила Марго, не в силах поверить в последнее известие,- и про беременность тоже? Увидев уверенный кивок Драко, Марго пыталась переварить только что узнанное. Конечно, хорошо, что мама защищена одним из мракоборцев - ведь отец еще не захватил Министерство, и, как ей было известно, даже не приблизился к этому. Но вот новость о ребенке... Марго не знала, радоваться этому, или ужасаться. Конечно, так волнующе и радостно, что у нее и Сэнди появится братик, или сестричка, но каково маме знать, что отцом ее будущего ребенка стал тиран и убийца, который чуть ли ни силой заставлял ее спать с ним перед самым побегом? Марго еще сильнее захотела найти маму, но теперь это почти невозможно... - Чувствую, что не скоро смогу осознать, что у мамы появится еще один ребенок от отца,- произнесла волшебница тихо,- надеюсь, мама рада этому малышу. И что в том убежище, где она сейчас, ей комфортно и спокойно. Если бы суметь с ней связаться... Ведь мама пропала месяц назад, и только сейчас я узнала о ней что-то конкретное... Она ощутила, как Драко ласковым жестом прикоснулся к ее щеке. - Я знаю, как ты скучаешь по матери,- произнес он очень тихо,- знаю, что теперь будешь волноваться за нее. Хорошо хотя бы то, что она в безопасности. Но ты вполне можешь увидеть ее совсем скоро. Я ведь еще вчера утром был в отчаянии, страшась, что из-за меня поймают тебя. А сейчас я в безопасности, вместе с тобой, и знаю, что моим родителям ничего не угрожает. Конечно, близость недавних врагов меня не радует, но это я готов стерпеть, лишь бы ты была рядом, полная сил. Марго растроганно улыбнулась, осознав, что юноша снова доказывает величину своей любви к ней. - Я поделилась с тобой своими тревогами и переживаниями,- произнесла она,- теперь я очень хочу услышать, что происходило с тобой эти два месяца. Кисло улыбнувшись, Драко протянул неохотно: - Да нечего рассказывать, Марго. Только и занимался выполнением заданий повелителя, а в свободное время мечтал получить письмо от тебя, встретиться с тобой... Кстати, вспомнил одно чудесное происшествие, которое случилось месяц назад. Помню, что лежал в кровати поздно вечером, страшась того, что не смогу выполнить задание в срок... И вдруг почувствовал, что ты рядом, что веришь в меня, даришь мне свою любовь... Только это не дало мне отчаяться тогда. И я хотел спросить - что происходило в тот вечер с тобой? Мягко улыбнувшись, Марго отозвалась: - Я тоже пыталась уснуть, после очередного тяжелого дня. И вдруг увидела твое лицо, ощутила страх и панику, которые сама испытать не могла. Я сразу поняла, что ты сильно нуждаешься в поддержке, и постаралась с помощью медальона поделиться с тобой надеждой и силой. И очень рада, что мне удалось тебе помочь. Драко, нежно улыбнувшись, вновь приник к ее губам в поцелуе. Марго почувствовала, что на этот раз она может целовать любимого почти без неудобств, и прервала поцелуй, только когда дыхание вдруг перехватило. - Думаю, хорошо выспаться тебе сейчас необходимо,- произнес Драко нежданно суровым тоном, словно ожидал, что девушка будет с ним спорить,- тебе ведь нужно полностью восстановиться, а это дело нелегкое. Закрывай глаза, и спи. Марго только хотела сказать, что спать не хочет, как услышала голос Рона - резкий, донесшийся из спальни: - Мне сейчас же нужно выйти, и я не буду сидеть и ждать, когда эти двое всласть наговорятся! Марго успела заметить краем глаза, как Рон пролетел мимо дивана, демонстративно не глядя на нее, и лицо у него было сердитое. Улыбнувшись от мысли, что гриффиндорцы пытались дать ей и Драко как можно больше времени, чтобы обсудить наболевшее, Марго через пару минут увидела, как Гарри и Гермиона подошли к дивану, улыбнувшись ей. - Рады, что ты вернулась, Марго,- произнес Гарри с теплотой в голосе,- как ты себя чувствуешь? - Не могу пошевелить даже пальцем,- отозвалась Марго нехотя,- думаю, сегодня точно проведу весь день в постели. Возможно, и несколько последующих дней тоже. - Восстанавливайся столько, сколько нужно,- произнесла Гермиона мягко,- мы еще не нашли более надежное место для стоянки, чем это, и, думаю, два дня посвятим поискам. Марго, улыбнувшись, кивнула. Она увидела, что Гермиона тоже направилась к выходу из палатки, а Гарри ушел в сторону кухни. - Может, ты есть хочешь, или пить?- спросил Драко с заботой в голосе. Прислушавшись к себе, Марго поняла, что небольшая жажда есть, в чем и призналась Драко. Он же, пообещав принести ей вскоре чай, ушел к кухне. А Марго, вдруг осознав, что сонливость завладевает ее сознанием, закрыла глаза, мгновенно заснув... ... Драко, едва услышав, что Марго просит попить, торопливым шагом направился в ту сторону, откуда ему минутой раньше почудился звон чашек. Слева от гостиной он обнаружил небольшую кухню, где Поттер как раз расставлял посуду на столе. - Покажи, где мне взять все для того, чтобы приготовить Марго чай,- попросил он Поттера, невольно смущаясь, не сумев заставить себя произнести: "пожалуйста". Гарри без слов налил из чайника в одну из чашек на столе горячего чаю, после протянув юноше чашку. Драко, непонятно почему разозлившись, выхватил чашку из рук Поттера порывистым жестом, чуть не облив себя, и, возвратившись в гостиную, все думал о том, что этот святоша даже толком объяснить ничего не хочет. Впрочем, его злость почти испарилась, когда он увидел, что Марго заснула. Немного понаблюдав за ней, спящей, с невольной улыбкой на губах, Драко решил, что ей чай не понадобится в ближайшие несколько часов, и, вернувшись на кухню с чашкой в руках, спросил у Поттера как можно тише: - Чем я могу помочь? Вы все очень выручили и меня, и Марго. Я не хочу быть должен вам. Увидев к своему негодованию, понимающую улыбку Поттера, Драко заставил себя не говорить опрометчиво-злобных слов. - Думаю, Марго сейчас нуждается в тебе больше, чем я, Рон и Гермиона,- отозвался Поттер после небольшой паузы,- будь сегодня с ней. А завтра посмотрим. Кивнув, Драко увидел, что в кухню друг за другом вошли грязнокровка и Уизли. Последний едва посмотрел на юношу, а вот Грейнджер спросила: - Позавтракаешь с нами? Опешив от одной лишь мысли, что сядет с этими тремя за один стол, Драко помедлил, почему-то не сумев сказать резкое и категоричное "нет". Но, похоже, недруги поняли его колебания - понимающе переглянулись, словно знали заранее, как он себя поведет. - Если хочешь, можешь поесть в кресле, рядом с Марго,- произнес Гарри, выкладывая на тарелки по паре тостов с яйцом и сосисками. Драко, едва услышав это предложение, хотел поддержать его. Но вдруг понял, что так и не спросил у Марго, как она встретила гриффиндорцев, оттого произнес: - Не буду мешать Марго, пусть лучше выспится. Да и есть, что у всех вас спросить. Все трое, едва успев сесть на стулья, удивились, но даже несдержанный Уизли ничего не сказал. А Драко, присев на свободный стул рядом с Поттером, спросил, обратившись к нему: - Как так вышло, что вы встретили Марго и ее брата? И в ожидании ответа начал неторопливо жевать тост, искоса глядя на Поттера. - Их подослал отловить меня Волан-де-Морт,- отозвался тот задумчиво,- я и Рон с Гермионой были замаскированы, и устроили Марго и Сэнди ловушку. Когда мы убедились, что они не хотят нам зла, сняли маскировку, и уговорили их присоединиться к нам в поисках. - Так вот, что за задание они выполняли,- протянул Драко,- а что вы ищете? На этот раз Поттер молчал так долго, словно хотел сказать, что это Драко не касается. Но все-таки ответил: - Мы ищем тайник, в котором спрятан предмет, содержащий часть души Волан-де-Морта. Таких предметов несколько, а где они спрятаны, мы точно не знаем. Про два из них нам сообщила Марго, но этой информации оказалось недостаточно. Поэтому мы ждали, когда она вернет себе медальон. - Теперь, когда я вместе с родителями предал Темного Лорда, мне по душе все, что приведет к его смерти,- заявил Драко решительно,- как только Марго поправится, я сделаю все, чтобы помочь вам, вместе с ней. - Сначала тебе нужна теплая одежда,- вмешалась Грейнджер, глядя на юношу с задумчивым прищуром,- у нас есть лишняя кофта и плащ, а вот с ботинками хуже. Поищем, когда будем добывать еду в очередной раз. Ты ведь не торопишься выходить наружу? - Пока Марго не поправится - надолго не выйду,- отозвался Драко мгновенно. - Ну и хорошо. Что ж... пора искать новое убежище. Лучше делать это в одиночку. Встретимся в палатке вечером, обсудим варианты. Этими словами гриффиндорцы закончили завтрак. А Драко, доев тост, вернулся к Марго, снова сев в кресло, и неотрывно глядя на спокойное лицо любимой...