***
- Ребята, что делать будем? - Писарев, не геройствуй, ляг. Если тебе глаза пришили на место, это не значит, что ты можешь скакать, как сайгак! - Не глаза, а одно веко, Романов, язык прикуси! - Так, замолкли все. Что мы имеем? Серега, карту давай, квадрат какой? Самолет обнаружили здесь, лес вокруг выгорел полностью, горючего там было до хрена. Парашюта Репнин не видел, так? Репнин хмуро кивнул и молча уставился на друзей. - Репнин вывалился здесь, к нашим попал здесь, я правильно говорю? Репнин опять кивнул. - Значит, только тут. - Шубин ткнул пальцем в карту, на которой разливался зеленый ковер сплошного горного леса. - Романов, голову убери, на кой ты в карту смотришь? Ты что, штурман? Иди электроникой займись, все равно ни фига в картах не разбираешься! - Не, слыхали? Я его на себе, блин, тащил, и вот она - человеческая благодарность! - Закончил? Ты меня пока тащил, я свой лексикон полностью обновил, слушал тебя две недели, потому сейчас помолчи, умоляю! - Мужики, нас туда все равно не пустят, там бородатых полно. Поиски они прекратили, даже дяде Ване сказали, что все кончено. Что делать будем? - Надо связываться с нашими, что тебя нашли, Репнин. - Думаешь, пойдут? Там кругом сплошные леса и дикие ущелья, а если их проверят? - Кто? Они в такой ж… глубинке сидят, что до них вертушки редко долетают! - Романов, что за шум за дверью? - Шухер, ребята, Лиза идет! Карту, карту убери, карандаши под подушку, сели и улыбаемся! Дверь широко отворилась и в палату вошла улыбающаяся Лиза, за ней несмело шагнула Соня. Писарев замер и во все прооперированные глаза уставился на молоденькую художницу. - Он был прав, глаза ему не пришили, - Романов тут же получил ногой в колено, зашипел и замолчал. - Так, мальчики, по какому поводу сходка? - Лиза, мы же своего товарища навещаем, не даем ему скучать, и Шубину на процедуры, операцию ему сделали давно, а массаж не помешает, вот и решили посидеть, поговорить! - Романов, ты врать не умел и никогда не научишься! Колитесь, что за собрание? - Лиз, Володю надо искать. Все замолчали и уставились на Лизу, Соня резко повернула голову и в упор глянула на Мишу. - Миша, уже прошло почти полтора месяца, там кругом дикие места, ни воды, ни еды, нормального человеческого жилья на многие километры нет и никогда не будет. - Соня, я знаю, сам оттуда вернулся. Но мы же вышли к своим, значит и он может! Лиза помолчала, потом кивнула и быстро вышла из палаты. Скрываться уже толку не было, на столе опять расстелили карту, вытащили карандаши. Склонив головы к карте, молодые люди тихо обсуждали планы поиска, Соня в это время выгружала объемную сумку с продуктами. - Соня, ты умница! Давай, мужики, по бутерброду, может, мысли какие появятся. - Миш, а куда Лиза ушла? - Не знаю, Сашка, но меня лично это напрягает. Дожевывая бутерброды, они с тоской смотрели на карту, понимая бесперспективность своей затеи. По коридору процокали Лизкины каблучки, за дверью послышался густой баритон, женский шепот, и в палату вошел седой мужчина в больничной пижаме. Оглядевшись вокруг, он кивнул всем сидящим и, придвинув стул в кровати Писарева, смачно чихнул и совершенно спокойным голосом сказал: - По словам Елизаветы Николаевны здесь проходит несанкционированный митинг. Можете продолжать. Честь имею представиться, полковник Бенкендорф. Александр Христофорович. - Ни фига себе, Дядя Беня? Романов опять получил ногой в колено, но сей раз это действие на него никакого впечатления не произвело. Перед ними сидел знаменитый спасатель, на счету которого был даже спуск наших альпинистов с двуглавого монстра. Бенкендорф криво ухмыльнулся и бодро произнес: - Прения открыты, господа офицеры, я весь сплошное внимание. Потом были лихорадочные поиски проводников, телеграммы и телефонные звонки, смысл которых никто из летчиков не понимал. Бенкендорф приказал не вмешиваться и не мешать, периодически громогласно чихал и сморкался в необъятный платок. Матерился в телефонную трубку столь искусно, что Романов открыл рот и смотрел с благоговением, качая головой и глупо по-мальчишечьи улыбаясь. К концу недели какие-то подозрительно стриженные люди с татуировками диких лисиц на плечах доложили, что подходящих под описание трупов в этом районе никто не находил. Еще через неделю стало известно, что недалеко от места падения самолета обнаружили следы человека, который шел через лес и спал на деревьях, нашли следы ножа и спички. Соседние поселки оказались пустыми, оставались только базы боевиков. Вот тут-то и произошло самое невероятное. По спутниковой связи ночью Репнину пришло сообщение с цифрами, которые очень напоминали координаты. Стараясь не разбудить Лизу, Михаил вышел на кухню и набрал номер Бенкендорфа. Через секунду раздался бодрый голос, Репнина внимательно выслушали и в ответ на вопрос: - Что же сейчас с этим всем делать? - лихо свистнули и посоветовали: - Спать. Вечером в новостях был сюжет о ликвидации большой партии наркотиков и блокировке путей их передачи через границу. Анна смотрела на экран, не понимая, о чем идет речь. Тетя долго уговаривала ее переехать к ним в дом, но Анна осталась у себя, объяснив, что Володя в любой момент может вернуться и она должна быть дома. Мария Алексеевна вздохнула, но вынуждена была согласиться. Прошло уже больше двух месяцев с того дня, когда Владимир сказал: «Любимая, я скоро вернусь!» И она ждала его возвращения. Каждый день, каждую минуту, ждала и верила, что все равно дождется. Уже растаял снег, с крыш сыпалась капель, где-то шли дожди, солнце сияло все ярче и ярче, во дворах орали коты, а она ждала и верила, что все равно дождется. Маленький частный самолетик сел на аэродроме вдали от рейсовых полос, дверь открылась и на лестницу шагнул худой бледный молодой человек, сильно зажмурился от яркого солнца, неосознанно помассировал плечо и спустился со ступенек. От стоящих неподалеку бочек отвалился седоватый мужчина и тихо произнес: - С возвращением, сынок! Молодой человек моргнул и кивнул в знак того, что понял его. - Куда ты хочешь попасть до того, как поедешь в штаб? Молодой человек покрутил головой, внимательно осмотрел стоящего перед ним и указал на его запястье. - Время? Полдень. В ответ прибывший махнул головой. Вместе они сели в неприметную машину, стоящую за бочками, и прилетевший показал рукой на аптечку. Водитель глянул на встречавшего, завел мотор и помчался по направлению к городу. Эпилог - А хорошо, что Колобка сразу не съели бабка с дедкой, - уверенно заявила кудрявая девочка с карими глазами. - Не «дедкой», а «дедом», - автоматически поправила ее молодая женщина в выступающим животиком. - И почему же это хорошо, объясни нам, пожалуйста? - Погулять успел, мир посмотреть. Сидевший напротив маленький мальчик серьезно посмотрел на девочку и уверенно заявил: - Ты ее, тетя Соня, не слушай. Наша Настя может кого угодно плохому научить! - А что я плохого сделала? - Да? А кто сегодня маме с папой рассказал, что мы яблоки в саду ели? А кто папе сказал, что я на речку ходил? - А зачем ты туда один пошел? Я тебя просила меня взять, а ты не взял, вот я все и рассказала! - Ябеда, ничего тебе говорить не буду! - А я тогда всем расскажу, что ты с крыши хотел прыгнуть! - А вот и не хотел, только думал! Молодая женщина захлопнула книгу и строго сказала: - Ябедничать, Настя, не хорошо, но и ты, Ваня, не прав. Если обещал, надо было взять Настю с собой. - Я должен был ее ждать, что ли? Вот мама в сад и на речку одна ходит, когда папы дома нет, а я ждать должен! Они еще немного поспорили, помирились, пообещали сходить на речку вместе, а в сарае еще раз все проверить, легли в свои кроватки и уснули мирным детским сном. Соня тихо закрыла дверь, вышла в коридор и, положив ладошку на живот, взглянула в окно. Ваня сказал, что мама сама ходит в сад, и на речку тоже. Так и есть, Анна всегда, проводив Владимира в рейс, старалась ненадолго остаться одна, чтобы помолиться за любимого. Прошло уже столько времени с того злосчастного полета, а она до сих пор так и не привыкла к словам: «Я буду скоро, любимая!»***
В тот день они все были у Сергея в палате, его готовили к выписке, в палате было шумно и весело, когда отворилась дверь и вошел Бенкендорф. Все затихли, а он просто сказал: - Вы, ребятки, повремените пока к Анне заходить, пусть они немного вдвоем побудут. Что было потом, вспомнить и четко рассказать Соня не смогла бы и сейчас. Репнин резко вскочил и уронил стул, на котором сидел, Писарев вцепился в металлический поручень так, что побелели пальцы, Романов и Шубин сидели с открытыми ртами, переглядываясь между собой, и не могли произнести ни единого слова, и только Лиза с улыбкой прошептала: - Убью! Ей-богу, убью! Потом были долгая реабилитация, массаж, уколы, процедуры. Корф молча терпел, ни с кем особо не делился, только иногда что-то шептал Анне на ухо, прижимая ее к себе и закрывая свое лицо ее волосами. Экипаж ходил злой, парни пожимали плечами и гадали, когда же командир заговорит. Хоть бы обматерил последними словами, но только бы заговорил. И когда, наконец, Корф смог переплыть бассейн, он тихо, но отчетливо сказал Анне: - Я буду всегда к тебе возвращаться, ты только жди, любимая. - Даже если ты задержишься, я все равно дождусь! Три месяца - это такая мелочь, Володя! - Зови ребят, надо экипаж собирать, а то разбаловались они тут без меня. Позже, когда они все сидели на берегу реки на даче у Долгоруких, Владимир рассказал, как его подобрали торговцы наркотиками, как держали в глубокой сырой яме, откуда не было видно ни его любимого неба, ни яркого солнца, как пытались его заставить ходить с ними через границу, как били, когда он отказался, как только один раз он заговорил, когда пожалевшая его молодая девочка, дочь главаря, согласилась помочь и передала координаты базы на телефон Репнина. Девчонки в это время накрывали большой стол в саду, и Корф, закончив свой рассказ, взял со своего экипажа клятву, что ни Аня, ни Лиза, ни Маша никогда ничего не узнают, незачем им волноваться, тем более сейчас. Они по-прежнему летали вместе, перевозя грузы в различные страны. Иногда не бывали дома неделями, но знали, что их дома ждут и верят в их возвращение. Репнин выполнил свое обещание, и Лизе пришлось временно оставить работу, подарив мужу чудесную девочку Настеньку. Через несколько месяцев Анна родила сына Ванечку на радость ошалевшему отцу и довольному деду. Романов постарался так, что Маша, не выходя из одного отпуска по уходу за ребенком, плавно ушла в следующий. Соня закончила институт, и Сергей, заикаясь и бледнея, предложил ей свое сердце и руку и совершенно обалдел, когда получил согласие. И только Шубин никак не мог решиться поговорить с Наташей Репниной… Но она все равно дождется! КОНЕЦ.