***
— Ох, тебя зовут Деку? — спрашивает девушка, мило складывая ладони и подпирая ими одну щеку. — Нет, — грубо отрезает Изуку, но после мягко улыбается одногруппнице, притупляя чужую бдительность. — Айзава же говорил, меня зовут Мидория Изуку. Приятно познакомиться, Урарака. — Откуда ты знаешь… — Очако с удивлением смотрит на собеседника, чуть краснея и ловя на себе изучающий взгляд. — Какая у тебя причуда? — Ох, ну, — девушка мнется под пристальным взором, думая, нужно ли отвечать на озвученный вопрос, но после все-таки решается. — Я могу делать вещи невесомыми, дотронувшись до них ладонью или пальцами. Изуку на секунду проводит параллель с Шигараки, а после обольстительно улыбается. Урарака смотрит на «искренний» жест, внимательно разглядывая парня, и уголки губ сами вздрагивают вверх. — Позволишь? — злодей достает книжку с чистыми листами в кожаной обложке, открывая первую страницу и записывая в оглавление «Очако Урарака». — Мое хобби, не волнуйся. Люблю изучать причуды знакомых и интересных личностей. Наивная девушка ведется на проработанный образ, облизывая слегка пухлые губы, и смотрит исподлобья, полностью утонув в изумрудном блеске выразительных глаз. — Конечно, — Очако рассказывает практически все про причуду, сжимая ручку школьной сумки. — Слабости? Ну, главный минус силы в том, что часто используя, меня начинает сильно тошнить. — У тебя все равно чудесная причуда! — Изуку дописывает последнюю строку и закрывает с удовлетворением книгу. — Пойдем, я провожу тебя. — Ох, не нужно! — будущая героиня сильно краснеет, размахивая руками, и делает неуверенный шаг назад. — Мне не трудно, — Мидория выходит из кабинета вместе с одногруппницей, окутывая нежным вниманием, под безумный взгляд блондина. Кацуки сжимает край стола, переводя разгневанный взгляд на Киришиму.***
— Мидория, а где ты живешь? — спрашивает Урарака, когда они почти выходят с территории академии, пытаясь встать поближе. — Довольно далеко. Вряд ли ты знаешь об этом месте, — парень останавливается под палящими лучами солнца, и белый шрам на щеке начинает отчетливо бросаться в глаза. — Урарака, скажи… почему ты хочешь стать героем? — Изуку смотрит мимо растерянной собеседницы, и становится видно, насколько он уставший и замученный. — У меня нет благородной цели, — с трудом проговаривает данную фразу девчонка и опускает голову не только от того, что трудно видеть боль в глазах напротив, но и от того, что жгучий стыд сжимает сердце, — но все равно не хочется, чтобы ты разочаровался во мне. Академия для меня способ накопить деньги. Изуку слегка приподнимает брови. Его и вправду удалось разочаровать. Он тяжело вздыхает, а после чувствует жгучую боль в плече, но не смеет резко оборачиваться. — Эй, куколка, свали. А мы с Деку поговорим по душам, — Кацуки вальяжно закидывает руку на крепкое плечо, незаметно сжимая сустав и ухмыляясь. — Пока, Урарака. С тобой было приятно пообщаться, — понимая сложившуюся ситуацию, произносит темноволосый юноша. Девушка смущается, заливаясь мягким румянцем, и быстро уходит, перед уходом попрощавшись с одногруппниками. Бакуго по-звериному скалится, дергая парня в противоположную сторону, быстро находя слепую зону академии, куда не направлены камеры, а тени от высоких зданий скрывают происходящее. Он с силой толкает того в побеленную стену, заставив зашипеть сквозь стиснутые зубы и бросить едкий взгляд. — Ну что, Деку. Значит, не помнишь меня? — громко говорит в ухо блондин, крепко сжимая бледную шею. — Тогда я напомню о себе, — Кацуки бьет по ребрам с приятным облегчением, и юноша судорожно выдыхает. — Как тебя можно забыть, Каччан? — болезненно ухмыляется Изуку, устало смотря исподлобья. — Скажи, как бездарный мусор способен попасть на геройский факультет? Как?! — непонимающе кричит взбудораженный юноша, продолжая кусать нижнюю губу от различных эмоций: гнев, удивление, ненависть. — А ты про кого? — открыто издевается Изуку, театрально приподняв темные брови. — Сука, не беси! — Бакуго переполняет дикое желание разбить самодовольную ухмылку, навсегда стерев появившуюся уверенность с веснушчатого лица, но бьет только по закрытым одеждой местам, чтобы не нарваться на крупные неприятности. Изуку медленно вытирает окровавленные губы, пачкая темные перчатки, и смотрит прямо в кровавые глаза одногруппника. — Я разочарован, — наиграно выдыхает юноша. — Твой удар стал таким… да никаким. Даже беспричудный ребенок справится лучше. Слабеешь, Каччан. Красные глаза вмиг наливаются лютой яростью, и взрывной парень бьет со всей дури с коронной фразой: «Сдохни!». Но злодей решает наконец-то увернуться, и чужой кулак впивается в стену, вновь разбивая раненые костяшки. Хочется взвыть от острой боли, но Кацуки закусывает язык, не позволяя себе зашипеть и пасть в чужих глазах. — Тварь! Тварь! — парень сжимает белую рубаху дрожащими от боли пальцами и пачкает белоснежную ткань кровью. — Бесишь… — выдает Изуку, со злостью и горечью посмотрев на испорченную вещь, которую передали наставники. — Что ты сказал? — шокировано спрашивает взрывной юноша, сведя светлые брови. — Я говорю, что наш преподаватель идет, — приторно улыбается зеленоволосый, сжимая запястье оппонента. — Хватит врать! Уже достал, ничтожество… Ты всего лишь вещь, какого хрена ты о себе возомнил?! Беспричудный кусок дерьма, ненавижу, — орет во все горло Кацуки, но уже от нервного срыва, продолжая мять окровавленную рубаху и вжимать парня спиной в стену. Изуку начинает медленно закипать: закусывает губу, пытаясь пропустить неприятные слова мимо ушей, и резко хватает бывшего друга за ворот серого пиджака, дергая на себя. От хищного взгляда блондину становится не по себе, он нервно сглатывает, но потом чувствует, как цепкая хватка исчезает, невольно отпуская. Бакуго отшатывается назад, когда Мидория падает на колени, начиная харкать кровью. Страх резко окутывает будущего героя, но не за чужую жизнь, а за возможные последствия, хоть сцена и вызывает некую жалость, оседающую на подкорке сознания. Изуку не понимает, что с ним происходит, он лишь чувствует утреннее ощущение лихорадки, умноженное в несколько раз. Глотку начинает драть все сильнее, и перед глазами стремительно расплываются образы, а во рту стойкий вкус крови мешает прийти в себя, вызывая дикую тошноту. — Деку, что с тобой… — с нервными нотками в голосе спрашивает Бакуго, не осмеливаясь подойти. Мидория сжимается, склонив голову к земле, и сдавленно хрипит. Грязной перчаткой он сминает рубаху в районе сердца, судорожно пытаясь вдохнуть воздух. — Уйди… — грубо говорит злодей, смотря на бывшего друга размытым взглядом. Бакуго переполняет отчаяние и ненависть, самые гнусные слова и поступки проскальзывают в сознании, и он все-таки срывается. — Я… я… — блондин давит стопой на чужую ногу, и брови снова сходятся на переносице, — сделаю твою жизнь сущим адом. Ты будешь молить о смерти, как раньше! Сдохни сейчас, чтобы не мешать мне, ведь Деку всегда будет означать бездарность! Тебе все равно не выжить здесь без причуды, поэтому умри… Злодей вновь чувствует адскую боль в груди, но уже вместе с сильным ударом. Кровь сочится тонкими нитями с уголка губ, но парень уже не обращает внимания. Он только поднимает безжизненный взгляд на старшего, мутно рассматривая знакомые агрессивные черты. Не подобной реакции жаждал Кацуки. Сейчас он хочет видеть прошлого Деку, который уже молил бы о пощаде, заливаясь слезами. Но вместо умоляющего взора на него смотрят пустые глаза, от которых холод пробегается по коже. Юный добродетель понимает, что увиденная картина будет еще долго преследовать отголоски здравого рассудка в кошмарах. Мидория усмехается странным мыслям, начиная нервно смеяться себе под нос, отчего одногруппник быстро уходит, сжав покрасневшие кулаки. Закрыв глаза, Изуку сидит на холодной земле, прислонившись спиной к стене академии. Ему трудно на данный момент ориентироваться в пространстве, но настойчивый телефонный звонок выводит из подобия транса. Юноше становится невыносимо, поскольку гнилой страх будто бы разливается по всему телу, сковывая движения, ведь он прекрасно понимает, чей номер высвечивается на разбитом экране. — Ох, Мидория, прости… — молит Мицуки зареванным голосом, и через момент сердце пропускает удар. — Твоя мать, она… Прошу, приезжай быстрей. Телефон выскальзывает из ослабевших рук, а боль в груди нарастает со страшной силой, из-за чего возникает едкое желание сломать собственные ребра.