Рисунок кровью

      Изуку обреченно выдыхает, скидывая с себя темную накидку и защитную маску — несколько лет осторожности канули в небытие, теперь можно взглянуть на мир под своим ликом. Он кидает уже ненужные вещи новобранцу, оставаясь в обычной одежде. На нем непримечательная толстовка с капюшоном и длинными рукавами, прикрывающими шрамы на руках, черные брюки, которые, несмотря на наличие на них ремня, находятся в чуть припущенном состоянии, приобретая мешковатый вид, и затертые кроссовки. Незаинтересованно кинув фразу новичку, парень обращается к Курогири:       — Перетащите всех раненных в катакомбы и помогите им, — тихо приказывает зеленоволосый, но это больше походит на просьбу, поскольку становится видно, что он старается сдерживать напущенное равнодушие из последних сил.       Тяжелый взгляд не желает отрываться от важных для него людей. Сейчас внутри Мидории идет мучительная, жестокая борьба: либо он провалит миссию, бросившись к ним, либо выполнит ее, оставаясь верным плану.       — Я должен, — понимая груз ответственности, парень спускается с крыши, устало потирая переносицу.       Тошинори судорожно зажимает раненный бок, поскольку кровь пульсирующими толчками вытекает наружу. Вторая ладонь сжимает сквозную рану в плече, пытаясь хоть немного помешать потере, но боль все не утихает. Для Мидории открывшееся сцена выглядит слегка комично, потому что Герой Номер Один, надежда человечества, стоит и обнимает себя, перепачканный собственной кровью. Всемогущего смогли обвести вокруг пальца небольшая организация неизвестных злодеев. Как же низко опустился столь славный герой. Если бы план основывался на устранение, то его убили бы уже трижды.       Яги направляется на пляж, поскольку данная достопримечательность города находится намного ближе дома, и там есть укромное место, где его точно никто не сможет потревожить. Так он сможет спрятаться, чтобы никто из фанатов или злодеев его не встретил, и набрать номер близкого друга. Кровавые капли падают на золотистый песок, ноги проваливаются, отчего ходить становится труднее, а движения приобретают неточность и вялость, потому что героя немного трясет и шатает из стороны в сторону.       Худой мужчина падает на колени, и суставы болезненно хрустят, а после чуть ползет, добираясь до спасительной тени. Опираясь спиной на широкий ствол дерева, он прикрывает глаза, судорожно выдохнув и шмыгнув носом. Тошинори вытягивает ноги вперед, сутулясь еще сильнее из-за кривоты дерева, вследствие чего ребра впиваются в рану ниже. На песок падает тень густых ветвей, которые слегка подрагивают после прохладного ветра, шелестящего зеленые листья.       Слабым сознанием мужчина замечает чужое присутствие. Изуку стоит позади, с силой сжимая кулаки и поджимая губы. Сейчас его трясет от ненависти и презрения к человеку напротив из-за мыслей о погибающей наставнице, но ему приходится играть наивного мальчишку, чтобы втереться в доверие.       Очень сложно переходить через себя и принципы, с каждым разом надламывая внутренний стержень. Быть тем, кем ты не являешься. Прятать чувства и эмоции в глубине души, глубже и глубже, боясь, что их могут увидеть. Этого не должно случиться, никогда на свете. Самое страшное сейчас — потерять себя в лживой игре и погоне за желаемым.       — Боже… Что с Вами случилось? — растерянно лепечет Мидория, опускаясь на холодный песок рядом с мужчиной, и разглядывает страшные повреждения, мгновенно ужасаясь. — Кто Вас ранил? Вам нужна помощь?       — Мальчик, не стоит беспокоиться. Иди к родителям, — тихо хрипит Всемогущий, отхаркивая кровь в ладонь, заставив незнакомца сглотнуть от отвращения.       — Нет, я… Я не могу оставить человека, нуждающегося в помощи, вот так умирать в одиночестве! Позвольте помочь Вам, — жалобно тянет юноша, «искренне» смотря тому в глаза.       Он сжимает костлявые ладони, пачкаясь в крови врага, подсознательно сравнив руки героя с руками матери, но только из-за неестественной худобы. Голос отчетливо дрожит, потому что Изуку боится, что наглый блеф раскроют. Но герой принимает искусную игру за волнение, что приятно удивляет злодея.       — Хорошо… Пожалуйста, позвони по этому номеру, — дрожащая рука тянет скомканную бумажку, вкладывая в чужие ладони.       Мидория быстро набирает на разбитом экране указанные цифры, прикладывает старый смартфон к уху и вслушивается в протяжные гудки, незаметно разглядывая героя. Приковывают к себе внимание две длинные пряди, тянущиеся к груди, небрежно развивающиеся на ветру, перепачканные в бордовых пятнах. А также очень бледное, совсем белое лицо, с ярко выраженными скулами, тонкими потрескавшимися губами и большими, но тусклыми голубыми глазами.       Бесконечные гудки заканчиваются, и в телефоне слышится сонный приятный голос, поэтому парень отдергивает себя, начиная четко и быстро пересказывать ситуацию, попросив в конце поторопиться. Мужчина на другом конце телефона сидит пару мгновений в шоке, только кивая словам незнакомца, а после бросается собираться.       — Все, держитесь, через пять минут подъедет помощь, — нервно проговаривает Изуку, заглядывая в чужие глаза и убеждаясь, что собеседник не теряет сознание. — Позвольте? — он неуверенно тянется к ранению, сжимая край мешковатой футболки.       Получив согласный кивок, юный злодей тянет одежду вверх, рассматривая серьезное ранение. Самое сложное для него сейчас — сдержать жутко нервную улыбку. Уж слишком прекрасно и устрашающе выглядит увечье. Все За Одного нанес в злосчастный день очень серьезную рану, изуродовав тело знаменитого героя.       — Попал в передрягу со злодеем, — неумело отговаривается Тошинори, мягко улыбаясь юнцу. — Пришлось много операций делать, считай, врачи с того света вытащили, хоть и пришлось некоторые органы удалить…       — За что они так с Вами, — всхлипывает зеленоволосый, поджимая губы и продолжая разглядывать окровавленное ранение, что не уходит от глаз старшего.       — Больше я не попадусь на уловки, — скрипя зубами, шипит Яги, из последних сил сжимая кулаки, что даже вены начинают просвечивать сквозь тонкую кожу.       — Конечно, — быстро и двусмысленно отвечает злодей, опустив голову, чтобы незаметно ухмыльнуться за отросшими прядями.       — Ненавижу их… — шепотом добавляет Символ Мира, обреченно выдыхая и разглядывая собственный торс, скривившись от отвращения.       Рана располагается на левом боку соцветием цветка. От кровавой сердцевины тянутся длинные и неаккуратные шрамы, словно крупные лепестки грязно фиолетового цвета. Сейчас злодей видит все последствия прошедшего боя между героем и Учителем с последующими многочисленными операциями.       Шрамы после вмешательства врачей кажутся совсем несущественными наравне с другими последствиями от сражения: позвоночник ужасно искажен из-за стягивающей пустоты; грудная клетка безобразно деформирована, из-за чего мышцы выглядят неестественно. Всю картину дополняют разводы и ошметки запекшейся крови.       А если припомнить тот факт, что «Всесильный герой» жутко ограничен в причуде, то становится совсем интересно. Это и есть Символ Мира? Выходит, у мира теперь совсем мало шансов.       Изуку надеялся, что увидит ничтожность героя во всей красе, когда Учитель рассказывал об их сражении с врагом, а он внимательно внимал каждому слову, но реальность превзошла все ожидания. Не об этом ли мечтал юноша так давно? Лицезреть, как воплощение геройства гниет и падает на глазах человечества? Да, но все же Мидории становится немного тоскливо. Аккуратно придерживая героя, чтобы тот не упал, он помогает ему подняться, убирая прилипшие ко лбу светлые волосы. Почему ему приходится спасать ничтожную жизнь, испытывая настоящую бурю эмоций?       Сдерживать безумную улыбку, чувствовать отвращения от многих моментов, удивляясь душевному блеску в чужих глазах. Давно юный злодей не ощущал столько противоречивых эмоций одновременно.       — Что? — спрашивает парень, поняв, что за размышлениями вновь уткнулся надолго взглядом в одну точку.       — Я… хотел бы… — мужчине мешают договорить, он жутко кашляет с мимолетными перерывами, сжимая плечо растерявшегося мальчишки. Смотря исподлобья и отрывая окровавленную ладонь от губ, он тихо шепчет, но пытается запомнить уходящим сознанием внешность младшего. — Как тебя зовут?       — Мидория Изуку, — четко отвечает подросток, чувствуя себя по-настоящему странно.       — Красивое имя… — шепчет Тошинори, проваливаясь в темноту, уже совсем не чувствуя израненное тело.       Слыша только движок автомобиля, Изуку испуганно хватает героя за бледные щеки, похлопывая по ним и испуганно закусывая губу.       — Давайте быстрее! Ему хуже! — истерично кричит Изуку другу Всемогущего, который сразу же жмет на газ, проезжая все светофоры, совсем не обращая на грубые нарушения внимание. Главное на данный момент — спасти жизнь друга.       Дальше наступает сумасшедшая суета, перетекающая в безумие. Героя Номер Один везут в частную больницу, впопыхах готовя все к операции и самого пациента. Атмосфера, конечно, не нравится злодею, но он понимает, зачем приходится проходить через столько трудностей. Все-таки если Всемогущий попадет в обычную больницу, то вероятность, что его узнают, сильно возрастет, а то что спасут — маловероятно. Тогда и главный секрет мира раскроется в мгновение ока. Да и персональная клиника в любое время дня и ночи имеет на руках все данные о многочисленных операциях, динамику бесконечных анализов и всех доступных доноров.       Запах лекарств неприятно бьет по носу, а Тошинори увозят в операционную. Он видит, как с каталки безвольно спадает костлявая ладонь, чего врачи в спешке не замечают. Молодой злодей, наблюдая за происходящим, вновь погружается в мрачные думы и понимает — если герой сдохнет на операционном столе, то все усилия и жертвы напрасны. Уж лучше бы его убили на недавней миссии, чем такая жалкая смерть. Изуку готов убить лазутчицу, которой он сто раз объяснил, куда нужно бить, чтобы герой не умер.       Фыркая, он падает на длинный диван из темной кожи, стоящий вдоль стены. Юношеское лицо вновь приобретает наигранно-страдальческое выражение. Изображая уставшего парнишку, он понимает, что и вправду устал за сегодняшний день, с эмоциональной точки зрения насилующий его разум со всеми изысками.       Рядом присаживается мужчина, который помог спасти Всемогущего, и Изуку подозрительно косится, но после прикрывает лицо ладонями, не желая вызывать подозрения.       — Не беспокойся, с Тошинори все будет хорошо, вот увидишь, — замучено тянет малознакомый мужчина, скрестив руки у себя на груди и смотря в центр картины на противоположной стене.       — Конечно, он славный человек, да и врачи одни из лучших.       — Будем в него верить, ему сейчас это нужно, — он протягивает зеленоволосому парню бутылку воды и упакованное онигири. — Ты, наверное, голоден и хочешь пить? Это лишь малость, чем мы можем тебя отблагодарить.       — Спасибо, — голод и вправду едко изводит, но Изуку отвык принимать еду от чужих — это кажется странным и неприемлемым поступком, но все же рука тянется за подачкой. — Можно ли мне остаться тут до пробуждения Тошинори-сана? А то я весь изведусь, если уйду и не узнаю, что с ним все хорошо.       — Ох, это так мило с твоей стороны. Если тебе не трудно, то оставайся. Он будет рад узнать, что ты был с ним, — натянуто улыбается мужчина, протягивая руку, чтобы потрепать младшего по голове, но тот резко уворачивается от прикосновения.       После случившегося между ними виснет неловкая тишина. Мидория склоняет голову в бок и, невинно улыбаясь, мягко отвечает:       — Спасибо.