Рисунок кровью

      — Неужели тебе нравится ужасная стряпня Курогири? — язвительно спрашивает Шигараки, с хитрым прищуром смотря на новенького.       — Я ем ради тренировок, — отрезает Изуку, неохотно продолжая трапезу.       — А ты похрабрел, — с усмешкой в голосе произносит Томура, глумливо посмотрев на собеседника через грязные пряди, отбивая отмеренный ритм поломанными ногтями и сидя в вальяжной позе.       Мидория только поднимает тяжелый взгляд на лидера, игнорируя озвученные слова, и тихо спрашивает:       — Когда же придет Учитель? Скоро зима, а он так и не пришел…       — А что? Хочешь все-таки узнать о своей причуде? — сдерживая смех, Шигараки заглядывает в изумрудные глаза, покусывая кончик языка.       — Нет. То есть да… ну…       Из-за неразборчивой речи уголок обсохших губ дергается вверх, показывая презрение по отношению к новенькому.       — Мидория, — неприятно протягивает старший прокуренным голосом, делая акцент на одной букве, — ты же знаешь, насколько жалко выглядит бормотание. Это позор для нашего Учителя, разговаривай нормально.       — Прости. Так ты знаешь, что с Учителем? — с надеждой в голосе спрашивает младший, сжимая ладони и впиваясь ногтями в кожу.       — Знаю. Как выпадет первый снег, мы вернемся в старые катакомбы, там нас и будет ждать Учитель, — благодаря услышанным словам малахитовые глаза блестят в предвкушении, отражая некий страх и волнение, а губы вздрагивают в нервной улыбке.

***

      Изуку сидит на крыше госпиталя, облокотившись на старые прутья, покрытые ржавчиной, от которых неприятно пахнет. Глаза пусто смотрят вдаль на многолюдный город, где тысячи и тысячи людей свободно гуляют по улицам, веселятся, шумят. Разноцветные огни блестят повсюду, освещая город ярким светом и завораживая простой красотой.       Легкая куртка с дешевым мехом на капюшоне слабо греет юношу, поэтому он слегка жмурится и пытается сильнее вжаться в ткань. Мышцы напрягаются, по коже с болезненным оттенком бегают мелкие мурашки из-за низкой температуры. С обветренных губ срывается белое облако пара при тяжелом вздохе, и парень смотрит на черный небосвод, который будто давит на землю и на самого парня. Затем с массивных туч падают первые снежинки, нежно ложась на замершую землю, покрывая подобием тонкого одеяла.       Грудь чаще вздымается, и щеки становятся слегка красными от холода. Мидория смотрит на дрожащие ладони, державшие замершую птицу, и закусывает нижнюю губу. Та загнанно дышит, смотря черными маленькими глазами прямо в душу.       С посиневших лапок стекают капли крови, пачкая руки человека и темные перья самой птицы. Крылья сильно дрожат, поэтому парень пытается успокоить птаху, поглаживая пальцем по грудке и сильно выраженной грудине. Он понимает, что уже поздно и бесполезно. Вздохи птицы становятся все реже и слабее, и даже человеческие ладони, пытавшиеся согреть маленькое умирающие создание, не могут помочь крохе.       В последний раз птица глядит мутным взглядом прямо в глаза парня, перед тем как их закрыть навсегда. На руках больше не дрожит крошечное тельце и не пытается схватиться за жизнь. Мидория опускает бездыханную птицу на крышу, уже покрывшуюся тонким слоем первого снега. Он долго смотрит на нее, пока спокойный и ровный голос не выводит из легкого транса.       — Пойдем, — тихо произносит Курогири, вновь открывая позади себя темный портал.       Изуку молча поднимает спортивную сумку и проходит в густой туман, обволакивающий тело холодной дымкой.       Через жалкие секунды перед глазами стоит вход в старые катакомбы, заросший сухой потемневшей зеленью, но он замечает, что уже кто-то заходил совсем недавно. Мидория делает несколько неуверенных шагов вперед, погружаясь в кромешную темноту, и на смену свежему воздуху приходит неприятный, гнилой, совсем омерзительный запах, вызывающий рвотные позывы. Но подросток прекрасно помнит, что скрыться для злодея — шанс выжить.       Шаги отдаются гулким эхом, после разбиваясь о стены и теряясь в глубине катакомб. Кажется, что сердце так громко и быстро бьется, что слышат даже окружающие. Парень нервно сглатывает, почувствовав после жгучую боль в стенках горла, затем шагает в некую комнату, если так можно назвать, выходя из туннеля.       Пламя свечей слегка вздрагивает, и Мидория видит спину высокого мужчины. Теперь на нем нет тех бесформенных вещей, которые могут помешать разглядеть в должной мере Главного. В полумраке Он выглядит еще более зловеще, чем прежде, и страх пробирает до самых костей. Черный пиджак очерчивает фигуру, особенно широкие плечи и грудную клетку, притягивая к себе взгляд.       Он поворачивается к мальчишке лицом, показывая ужас во всей красе. Верхняя часть лица скрыта жуткой объемной маской с черным стеклом и трубками, предназначенные для того, чтобы говорить и дышать, закрывая обезображенную часть лица, но открывая вид на разодранные щеки. Виден рот, на котором почти не осталось губ, а только сросшиеся обрубки плоти, из-за чего многих бросает в нервную дрожь.       Но Изуку смотрит на Учителя с благодарностью, чуть ли не обожествляя образ. В юных глазах нет отвращения или нечто подобного. Ведь именно этот человек изменил никчемную жизнь, обреченную на душевное угасание в одиночестве, подарил новый дом и позволил вступить в Лигу, обретя узы с другими людьми. Если бы не Учитель, то ему пришлось бы медленно погибать душой и телом рядом с сумасшедшей матерью, которая даже не вспомнит любимого сына, когда крайне необходима поддержка близкого человека… Пришлось бы продолжить упиваться ненавистью к героям, но не в силах ничего сделать, тонуть в бессилии, боли и необоснованных унижениях, получая в адрес жалкое «Деку». Существовать без цели и адекватных установок, с пустыми мыслями, не замечая, как ускользает жизнь. Не иметь возможности даже с кем-нибудь поговорить, веря в оскорбления, которые звучат вокруг.       — Здравствуйте, Учитель, — неуверенно здоровается юный злодей охрипшим голосом, смотря распахнутыми глазами на Главного и сжимая челюсти.       — Ну, здравствуй, Мидория, — говорит металлическим голосом Глава, растягивая кожу в улыбке. — Думаю, пришло время преподать тебе первый урок.       Кровавые глаза Томуры заблестели в ожидании шоу, а Тору нежно берет женщину за ладонь, уводя подальше и нашептывая успокаивающие слова на ухо. Ведь знает, что она не сможет выдержать то, что здесь будет, из-за того, что чересчур сильно привязалась к подопечному.       Все За Одного протягивает ученику заточенный нож, видя в темных глазах непонимание, страх и растерянность.       А Изуку только и слышит, как сердце бешено стучит в груди.