Волчий бал

Я бежал лёгкой рысью, безошибочно огибая деревья в темноте, мягко ступая по замерзшей траве и опавшей листве, которую прикрывал тонкий слой снега. Зима надвигалась. Суровое время для любой стаи, но особенно страшно было ждать её моему клану. Не так давно земли нашего клана тянулись от Флориды до северной Каролины. Но пять лет ужасная эпидемия унесла жизни больше половины клана. Болезнь сгубила мою матушку и младших братьев. Я был старшим сыном, и остался единственным претендентом на вожака своей стаи и клана. Но возникло одно НО. Я омега. Омеге созданы для любви, для того, чтобы рожать волчат и растить их, не для лидерства, не для битв, не для охоты. Вожаком стаи должен был стать мой средний брат Ашкий, он был единственным альфой, его готовили как вожака, чтобы он сумел доказать своё главенство. Мне же нравилось шаманское дело, мистика, чтение звёзд, обряды. О, я так любил, когда стая сидела кругом у костра и шаман начинал заводить древнюю-древнюю (со времени создания звёзд) песню, и вся стая его подхватывала и из звёздной пещеры появлялись звёздные очертания наших предков, друзей и почивших родственников, и звёздные волки нам отвечали, тихо-тихо, потому что далеко, лишь с дуновением ветра можно было услышать их грустную песню. Или когда шаман бросал разные порошки в огонь и тот менял цвет, а я зыки пламени приобретали очертания разных фигур, животных, повествующих волчью историю. О, как было хорошо, читать языком на старых костях истории о Великом Люпусе, о том, как он создал нас, дав людям возможность отчиститься от грязи людской в волчьем образе, свободном и сильном. Мне нравилось думать, что я буду так же ходить в совиных перьях, в ожерелье из обглоданных костей хвоста и клыков (Какая ювелирная работа глодать такие маленькие кости!) и ритмично бить в барабан под волчьи песни, жить в своей пещере, изрисованной рисунка Великого пути. Но все грёзы рухнули в одночасье. Отец и Вэра, его главный советник, решили, что не могут оставить клан Тэкумсе без вождя. Омеги дважды в волчьей истории становились вожаками, но это было очень давно, еще, когда только мы надели свои волчьи шкуры. Вэра взялся делать из меня вожака. Из меня! Ещё щенка! За 4 года научить омегу тому, чему альфы учатся всю жизнь! Тело мое, как и сознание ломались. Милое существо, созданное для ласки и любви, уступило место холодному решительному вожаку. Я стал тихим и рассудительным, проходя по стае, я уже не мог разрешить себе безмятежные игры с ровесниками. Я смотрел на каждого как на душу, за которую я скоро буду в ответе, и скоро я с некой горечью заметил, что друзья мои почтительно склоняют голову передо мной и поджимают хвост, покорно подставляя незащищенную шею. Мне было 16, когда я должен был доказать своё право вести за собой стаю. К омеге требования были в разы жёстче, нежели к альфе. Омега должен пройти жестокий ритуал. Все альфы главенствующей стаи клана должны нападать на омегу на глазах всей стаи. И бои закончиться тогда, когда омега перестанет дышать, тем самым наказан был за такую дерзость, либо когда альфы не смогут стоять на ногах. В моей стае было 5 альф. Двое из них мой отец и учитель. И они рвали меня остервенело, забыв, про любую связь, как и должно, было этому ритуалу. Драться с альфами было безумием. Я, конечно, был крупнее и сильнее любого омеги Пяти Великих Кланов, но не сильнее омеги, поэтому я предпочел силе хитрость. Я не уходил от стычек, но выходило так, что у альф было больше ранений, а у меня сохранялись силы. Я кусал их за лапы, изматывал манёврами и выпадами, что занимали у них кучу сил. Я измотал их, но и сам был едва в сознании, глаза были залиты кровью — кто-то прокусил кожу прямо на лбу, да и вся моя белоснежная шерсть была перепачкана кровью, моей и моих собратьев. Бой длился два дня и две ночи, и почти всё время шёл дождь и лапы, что сводило от боли и усталости, скользили по грязи. Бой кончился тогда, когда я повалил своего отца и клоки его седой шерсти летали по поляне, а я остервенело рычал, выдирая эту самую шерсть, уже сходя с ума от боли, усталости и гнева. Тогда старейшины завыли, и вся стая следом, и мой отец, признавая меня как вожака. Сознание бесповоротно утекало от меня, но нельзя было падать на глазах у стаи, поэтому я гордо поднял голову и хромая ушёл в свою хибару, где ещё долго зализывал раны. С той поры прошла одна зима. Дела у стаи не стали ни на толику лучше и отец каждый вечер сокрушался о том, что он плохой вождь, что стая гибнет, волки голодают, а омеги так исхудали, что не могут выносить волчат. Мне самому было погано на душе. Раньше в этих местах водились бизоны и олени и клан жил в сытости, но болезнь убила не только волков. То, что осталось на нашей земле было падалью либо отравой. Нужно было уходить с земель в поиске пищи, но мы потерям много волков в пути… Я остановился и повёл носом, пытаясь учуять запах отца, пахнущего дубом и костром. Вскинув голову, я кратко провыл и вскоре получил ответ с востока, метрах в пятистах от меня. Гулкий низкий голос старого отца я узнал бы и полностью лишённый рассудка. Удовлетворённо фыркнул я, и продолжил путь лёгкой трусцой, позвякивая тремя серебряными браслетами в виде колец на левой лапе, что достались мне от матери и оставались со мной и когда я надевал шкуру. Наконец-то я увидел седую шкуру отца и, подбежав к нему, прислонился лбом к его шерсти и облизал щёки, поджимая хвост (он всё-таки мой вождь). Вокхин сдержанно поприветствовал меня, лизнув в нос, и продолжил путь, тяжело ступая по листве. Он был очень статным, крупным волкам, в глазах которого читалась вековая мудрость, шрамы говорили о славных битвах прошлых дней, но Вокхин был стар, и я слышал хриплое его дыхание, как он не пытался его скрыть и видел, как он хромает, стараясь гордо бежать вперёд. И всё равно облик отца внушал трепет у любого волка. Я побежал следом, ненавязчиво поглядывая на отца, чтобы если тот завалился из хромоты придержать его мордой. «Куда мы идём?» — спросил я, нарушая угрюмую тишину «На встречу с Шикнести» — глухо прозвучал ответ отца в моей голове Я не стал более что-то спрашивать, лишь гордо задрал голову. Отец в последнее время брал меня на переговоры со стаями, чтобы я учился, и все относились с недоверием к моему присутствию и праву на лидерство, поэтому нужно выглядеть достойно перед представителями одного из Пяти Великих кланов. Мы прибежали к деревянной небольшой хижине, шириной в десять шагов и в длину пятнадцать «Снимай шкуру» — скомандовал отец и превратился в двуногого первым. Это было странно, переговоры обычно не проходили в виде людей. К чему такая надобность? Перечить отцу я не стал и сняв шкуру поправил красные волосы, длинной достигающие моей челюсти и обрамляющие лицо. Отец был высоким крупно сбитым мужчиной, с сединой на висках и бородке, лицо было исполосовано косым шрамом, а лоб изрезан глубокими морщинами, густые лохматые седые брови и серые глубокие глаза, всегда немного грустные, на плечах его был тяжёлый плащ с белым меховым воротом — атрибут вождя. Хромал он на левую лапу и в этом облике, поэтому я попридержал его за локоть, помогая подняться по небольшой лестнице. В хижине стоял стол и две скамьи, а на столе теплилась свеча. Я усадил отца и сел рядом: -Что это за место? И зачем мы сбросили шкуры? -Скоро узнаешь, милый. Они вот вот прибудут И я действительно почуял двух чужаков, а вскоре и услышал их мягкую поступь. Чужаки сбросили шкуры и вскоре появились на пороге. Это были Таккар-вождь клана Шикнести и его сын Шиай. Таккар был не моложе моего отца, но физически сохранился чуть лучше, чем мой старик, его взор ещё был ясным, а морщины вокруг рта и в уголках глаз были не такими глубокими, шея, же его была в жутких шрамах, но он скрывал их мехом плаща. Шиай же, молодой альфа, ещё не тронутый боями с яркими зелёными глазами и темными шоколадными волосами. Мы кивнули друг другу в знак приветствия, но в его глазах читалась нотка усмешки, я с таким взглядом уже виделся и не отвёл глаза, бросая альфе вызов, тогда он потупил свой взгляд. Я не роженица — я равный всем подготовленный вожак, не допущу к себе такого взгляда. -Воккхин! -Таккар! Старые друзья крепко обнялись, смеясь и Шикнести сели напротив нас. С минуту мы, молча, смотрели, друг на друга и тут тишину прервал мой отец: -И так. Вы знаете, что для наших кланов настали тёмные времена, еды не хватает никому из нас, а Тэкумсе унесла болезнь. Оба наших клана под угрозой исчезновения. И мы, и вы, как любые волки клана жизнь отдадим за продолжение и процветание наших родов. Вокхин замолчал, и, прищурившись, Шиай, задал вопрос: -К чему вы ведёте? Таккар прочистил горло и сцепил руки в замок: -Шиай. Ахига. Вы должны быть обручены, чтобы спасти наши стаи. Боюсь, у вас нет выбора. От заявления Таккара я потерял дар речи, лишь удивленно открыв рот. Я впервые жизни вижу этого нахала! Конечно, я всё-таки хотел завести семью, дать потомство, но с любимым альфой, истинным альфой, а не с первым встречным! К тому же мне всего лишь 17, я даже не был никогда с альфой! Но. Да разве я мог перечить отцу? Разве я мог отказаться от своего долга? Разве я мог забыть голодные глаза стаи? Разве у меня есть выбор? Нет… Шиай вскочил, и свеча упала, катясь по столу -ДА ВЫ ОХРЕНЕЛИ?! Я?! С НИМ?! ДА ПОШЛИ ВЫ! Альфа зарычал и выбежал из хижины. Я лишь просто с горечью посмотрел на отца… тот сидел с опущенной головой, не смотря на меня.