* * *
Юра не очень любил выпивать, но для поддержания статуса «морского тигра» иногда приходилось. На эти заносчивые пирушки Алтын морщил нос и спокойно надирался с Крисом и Гошей. Ханжа. Мила приходила в гости редко. Обычно она обхаживала «Побоище» как возлюбленного ребёнка и постоянно находила себе занятие. Но после шторма, когда море впало в привычный штиль, а измученные матросы улеглись ненадолго поспать, она пришла к нему в каюту, звеня бутылками. Юра знал Милу ещё до того, как она пристрастилась к рому. Прибыв на Тортугу, он не раз видел девочку из дома Тетушки Мари, постоянно затевавшую вокруг себя драку и никогда в ней не участвующую. Когда драчуны распадались на побитые куски мяса, рыжая девчушка уже исчезала, а вместе с ней их кошели с платой за плавание. Стыда за Милой не водилось. Она с одинаковым усердием обирала что пьянчуг-матросов, что похотливых офицеров. В ловкости и умении выйти сухой из воды ей не было равных. Юра был уверен, что ром она достала из личных запасов Кристофа. Надирались они, как всегда, методично и медленно. Мила что-то щебетала о том, как Гоша неаккуратно обращается с ядрами и ломает обшивку, и как ей хочется засунуть ему эти ядра поглубже в задницу. Юра же отвечал, что Кристоф совсем потерял стыд и перестал носить подштанники: складывается впечатление, будто он не против, чтобы ядра Гоши достались ему. Когда бессмысленный и злобный трёп был исчерпан, Мила задумчиво крутнула пустую бутылку по столу. – Мы же будем говорить об этом? Юра недовольно провёл языком по зубам и цыкнул. – А нам обязательно? Мила вздохнула и достала из-под жилета папиросу. Она крутила их сама и Юра не решался попросить у неё ни тяги: мало ли что туда намешала. – Ты сам видел, как он рванул за ним, – заметила Мила, прикуривая от зажжённой свечи. Юра не мог отрицать, он видел. Как Виктор, едва не теряя рассудок, прыгнул в шторм (!) в воду, чтобы вытащить врача. Никто из команды за всё время знакомства с капитаном не наблюдал в нём такой заботы. Даже по отношению к Плисецкому. Виктор был смешливым, раздражающим малым, но при этом потрясающе собранным, целеустремлённым и до безумия требовательным. Юра помнил его первые месяцы в должности старпома: от желания последовать за своим предшественником в морскую пучину спасала только незримая поддержка Отабека, подзадоривания Милы в духе «уешь его!» и поддразнивания Кристофа (который, как Юре всегда думалось, мечтал занять его место). – Он же всё-таки наш единственный врач, – пробурчал он, пытаясь оправдать безумный поступок капитана. Бабичева критически оглядела его с головы до ног. Юра начал закипать: он ненавидел чего-то не знать. – Милка, чё тебе надо? Не в курсе я, что между ними. – А должен бы! – плотница грохнула пустым бокалом по столу. – Виктор доверяет тебе как никому другому. Мила принялась распечатывать следующую бутылку. Юра наблюдал за её пьяными манипуляциями и ничего не мог ей ответить. В голову почему-то пришёл вопрос о том, что сказали бы Мила и Лилия, если бы он признался, что любовь Алтына далека от невзаимности. – Даже если он привязался к хрюшке, что с того? – неуверенно спросил он, водя пальцем по бокалу. – Что плохого в любви? Мила рванула пробку из бутылки и плеснула себе едва ли не через край. – Ты не хуже меня знаешь, что у пирата есть только одна любовь и она – море, – пробурчала девушка и подняла на него помутнённый взгляд синих глаз. – Любовница – пожалуйста, хоть в каждом порту. Но не любовь. Юра снова ей не ответил. Нечего углубляться в скользкие темы, а то Бабичева начнёт и его пытать. Он понадеялся, что градус рома в её крови слишком высок для продолжения разговора, но Мила пригубила алкоголь и с подозрением уставилась на него. – Странно, что тебя это не напрягает, Юрочка. Не ты ли всегда кричал, что цель для нас важнее, чем барашки волн, которые встречаются нам на пути*? Юра разозлился. Давить на него его же словами было довольно подло. – И намного важнее, чем кальватер**, – буркнул он. – Только ты отчего-то всё равно пропала на сутки на Тортуге. Мила побледнела и быстро поднялась со стула. В один присест опустошила свой кубок и взяла бутылку. Уходить собралась. – Не мне тебе напоминать, что судный день близок, – процедила плотница сквозь зубы. Да, напоминать не следовало. Юра и сам знал, что времени у них остаётся всё меньше. Если они не найдут сокровище Понсе де Леона в срок, у «Побоища» помимо испанского монарха и Ост-Индской компании появится враг пострашнее, чем вся адмиралтейская флотилия. И помешать им на пути к сокровищу может, подумать только, японская свинка! От этой мысли Юра засмеялся. Мила остановилась у дверей. Губы у неё строго поджались. Прямо как у Лилии в моменты наивысшего недовольства. Явно приняла смех Юры на себя. – За все свои самые непреодолимые желания в конце концов нам придётся заплатить. И ушла, хлопнув дверью. Юра поморщился: театральные представления он переносил с трудом, хоть и жил с Виктором уже несколько лет. Да и не стоило таких трудов напоминание о долге! Уж кому-кому, а Юре хорошо известно что с ними станет, если Виктор отвлечётся от возложенного на него задания.* * *
Для столь статного мужчины, у капитана Никифорова оказалось неожиданно крепкое и мускулистое тело. Краем сознания Юри подумал, что не только квартирмейстеру стоит отказаться от рубашки для демонстрации и внушения уважения. – Юри? – удивился капитан, в нерешительности замирая у двери. Кацуки ссутулился и поднял повыше бутылку, которую держал в руке. – У нас не было времени на ужин, не нарушать же традицию. Виктор слабо кивнул и пропустил его в каюту. Он уже явно готовился ко сну: кровать расстелена, лампы потушены, только свеча горит на сундуке. Сам капитан был раздет по пояс и растрёпан. Юри даже не хотел знать, что он делал до его прихода. Виктор торопливо отодвинул перед ним стул и сам сел на соседний. Юри мысленно отметил, что он не стал, как обычно, огораживаться от него столом, и расставил принесённые свертки. – Я не знаю, как благодарить тебя, Виктор, – тихо произнёс он, когда капитан подвинул к нему два кубка. – Ты спас мне жизнь. Он не глядел на Виктора, но почувствовал в его голосе улыбку, когда тот заговорил: – Ты бы не сделал того же для меня? Юри показалось, что щёки ему обожгло огнём. Он разлил вино по бокалам и подал один Виктору. – Не думаю, что ты бы попал в такое глупое положение. Да и тебя есть кому спасать. Голубые глаза капитана сошлись в хитром прищуре. – Вопрос был не об этом. Юри не ответил. Он и не знал, что должен был сказать. Безоговорочно ответить «да» – солгать, он ведь не Алтын, который ради Плисецкого даже в кипящее масло бы прыгнул. Но и ответить отрицательно значило тоже не сказать всей правды. После того как капитан «Побоища» вытащил его из воды, он уже не был уверен, что сам позволил бы ему утонуть. Юри всё ещё чувствовал ледяное объятие волны и её силу, с которой она бросала его ко дну и не позволяла подняться на поверхность больше, чем на вдох. От нехватки воздуха у него горела голова, тело устало от сопротивления и желало лишь отдаться стихии. Юри бился на волнах и хотел, чтобы всё кончилось. Он никогда не умел терпеть боль. Это единственная причина, по которой он позволял себе сдаться. И он почти сделал это там, в воде, когда Виктор вдруг нашёл его, рванул на поверхность и вытащил из пучины. – Что ты принёс? – с любопытством поинтересовался Виктор, не дождавшись ответа. Юри был глубоко ему благодарен за сдвиг темы и развернул свёртки. – Сыр, хлеб, – он сел рядом с Виктором и, подхватив свой бокал, протянул в его сторону руку. – Вино. Виктор тепло улыбнулся и на его бледных щеках заиграли ямочки. – Почти похоже на романтический ужин, которые моряки устраивают на Тортуге своим девочкам, – хмыкнул он и чокнулся с ним бокалом. – Я не ходил на Тортуге по девочкам, – бездумно ответил Юри, отпивая. И тут же понял, что сказал. Брови капитана удивлённо поползли к волосам. – Почему же? Ты на судне почти месяц. Неужели не хочется снять напряжение? Или тебе больше по нраву гейши? Кипяток всё ещё заливал лицо Кацуки, но Виктор настойчиво осыпал его вопросами, и в конце концов, ему пришлось сдаться. – Я не рассматриваю это в таком ключе. Он действительно не солгал. Для снятия напряжения ему вполне хватало уединения каюты и собственных сил. Разукрашенные девочки из борделя его не привлекали, а хамоватые сладкие мальчишки – тем более. Он мог бы оправдаться нечистоплотностью, в которой себя содержали продажные шлюхи, или сослаться на непривлекательность чужой расы, но лгать на подобные темы было не в его правилах. Виктор поднёс кусочек сыра к губам и так и замер. Догадка словно пригвоздила его к стулу. – Ты невинен, Юри? Кацуки фыркнул, но после этого вопроса у него покраснела даже шея. – Бестактный вопрос, капитан. – Простите мне моё любопытство, док, – хихикнул капитан и тут же склонился к нему, опираясь локтём о стол. – Хочу всё знать о своей команде. – Интересуешься количеством болезней Венеры у каждого своего матроса? – Не все матросы так интересны. У самого Юри от этих вопросов, порой, голова шла кругом. Он подозревал, что подобное произойдёт, ведь врач на корабле отвечает за все болезни разом, даже если не изучал их. Он выслушивал жалобы матросни на тяжёлое мочеиспускание, на зудящий лобок и даже на порванную уздечку (которую ему всё же пришлось осмотреть). Но когда к нему пришла Мила и раздвинула ноги на койке для больных, Юри резко пожалел, что не притворился коком. Готовить, в конце концов, не так страшно. – Ешь, Виктор, – посоветовал он, пробуя сыр. – И всё же? – настаивал капитан. Голубые глаза весело блестели предвкушением, как у ребёнка, которому, наконец, объяснят, почему чайки не летают в степи. Юри вздохнул и решил кое-что рассказать. Всё-таки он не сможет молчать и хорониться за общими предложениями целый год. Ему нужен хоть кто-то, кому можно довериться. Минами для этой роли не подходил: слишком любил монологичную речь. Плисецкий хоть и казался менее загадочной и опасной личностью, чем капитан, всё ещё не определился со своим отношением к доку. Пхичит большую часть времени проводил на своей рубке или за изучением карт. А Алтын, которому из этой братии Юри больше всего симпатизировал, не создавал впечатление человека, с которым можно поговорить по душам. Оставался Виктор, который, по немыслимой причине, интересовался фактически всем, что было связано с Юри. – Была одна женщина, – осторожно сказал Кацуки. – Любимая? – понимающе протянул Виктор. Юри поднял взгляд и решил больше не опускать. Не пристало сыну императора смущаться подобных разговоров. – Близкая. Мы вместе учились искусству любви, но самого чувства не было. Это было чистейшей правдой. Мама сама выбрала для него девушку. Так случилось, что ею стала близкая подруга Юри, дочь кадзоку*** Юко Осима. С тринадцати лет**** их оставляли под присмотром Мороока, который наблюдал за процессом и давал советы Юри. Юко к тому моменту уже была обучена. – А потом что? – с интересом спросил Виктор. – Я… – Юри запнулся. Он хотел сказать «выдал её замуж», но понял, что это вызовет вопросы, на которые не смог бы дать ответы простой врач. – Она вышла замуж. Виктор не стал спрашивать тоскует ли он по ней и как это на нём отразилось, за что Юри был ему весьма благодарен. Он не смог бы ответить. На самом деле, он сам похлопотал перед отцом Юко за Нисигори, бывшего тогда ещё в чине капитана. С легкой руки он подарил заслуженному мореходу чин адмирала и выдал Юко за него замуж без малейших сожалений. Она заслужила счастья с возлюбленным ею человеком. Однако, как объяснить это Виктору, не вдаваясь в подробности, он не знал. Самого Виктора волновало далеко не это. – И что, больше никого? – с подозрением спросил он. Конечно, красивому молодому пирату было тяжело понять, каково к двадцати трём годам иметь в списке любовниц лишь одну женщину. Юри был уверен, что Виктор награждал дамочек своим присутствием в каждом порту (хотя он и не заметил его поползновений в сторону борделя на Тортуге). – В Японии отношение к сексу иное, чем у вас, европейцев, – заметил Юри, говоря чистую правду. – Мы не снимаем напряжение. Мы должны уметь доставлять удовольствие партнёру, если нас связывают отношения более весомые, чем физическое влечение. Голубые глаза капитана потемнели после его слов, и Юри стало вдруг неуютно под его взглядом. Некстати вспомнилось, как весь последний месяц Виктор не упускал случая сделать из него фаворита. – Не нашлось никого, с кем бы у тебя случились такие отношения? Юри не ответил и вновь плеснул вина в свой бокал. Виктор отсалютовал ему своим. – Сексуальная политика Японии очень интересна, док. Расскажите больше.