* * *
Минами не позволили отвести его прямо в каюту капитана. После ужина старпом отловил его, критически осмотрел и, фыркнув, приказал идти за ним. И Юри шел, следя, как старпом перед ним покачивает бедрами при ходьбе. Не то что бы ему понравился худосочный мальчишка, который непонятно каким образом оказался на месте старшего помощника, но его весьма забавляло, как он пытался природную грацию своей походки преобразовать в резкие движения пирата. Старпом заправил прядь светлых волос за ухо и злобно зыркнул на него изумрудными глазами. – Продолжишь пялиться – прострелю тебе колено, – пригрозил он, останавливаясь перед высокой дверью. Юри зажевал губами улыбку. Отчего-то яростный взгляд, которым его окинул старпом, не внушил должного страха, а лишь напомнил о котятах, которых держала его мама. Те, воображая себя большими и сильными, тоже пытались хлопнуть его лапой, удобно укладывались на спинку и грызли руку, иногда пиная для острастки. Больше умиления, чем реальной боли. Каюта капитана была довольно просторной. На полу лежал ворсистый ковер, истертый десятками сапог, у окна стоял массивный стол из черного дерева и обитый бархатом стул, похожий на трон. Сундук в углу, стол для умывания, шкаф с книгами и огромная карта средиземного моря во всю стену. И кровать. Большая, словно в насмешку над морской качкой, грузная, чтоб не сдвинуть штормом, укрытая красным покрывалом и лисьей шкурой. Сам капитан встал, когда они вошли. Юри удивился в который раз. Он вовсе не полагал, что все пиратские капитаны были стары, страшны и немыты, всё-таки его выбирали общим голосованием. Однако стоящий перед ним мужчина был слишком молод, слишком ухожен и слишком красив. В голову Юри стало закрадываться нехорошее подозрение. – Док, уже очнулись, – приветливо улыбнулся капитан, отряхивая камзол. – Не ждал вас раньше завтрашнего утра. Думал, выспитесь. – Уже выспался, – буркнул старпом, останавливаясь за спиной Юри. Кацуки не мог бы сказать лучше. Его здорово огрели по голове (этот же старпом!) и засыпать ему сейчас совсем не хотелось. – Не хочу оставаться на этом корабле дольше положенного. По крайней мере, в неведении, – добавил к словам старпома Юри, прошел к стулу, стоящему перед столом капитана, и без приглашения присел. Капитан подавил усмешку. – Спасибо, Юрий. А теперь оставь нас наедине. Юрий, видимо, хотел рассказать ему, как следует обращаться со старшим на корабле офицером, но капитан что-то сказал ему на незнакомом Юри языке. Старпом закатил глаза и вышел. – Мы так и не были представлены друг другу, – капитан обошёл стол и протянул ему руку. – Как ваше имя? Юри напряжённо поднялся со своего места. Сказать своё настоящее имя он не мог, чревато последствиями не очень приятными для него самого и его семьи. Но врать о имени неудобно: он не станет реагировать, если его будут окликать. Следовало сначала разведать на каких условиях он находится на корабле. – Юри Мороока. Ладонь у капитана была большая, но пальцы тонкими, как будто хрупкими. Не знал бы, что тот перебил его команду, подумал, что встретился с художником, бороздящим моря для написания картин. – Вы хорошо владеете английским, мистер Мороока, – улыбнулся капитан, но синие глаза цепко продолжали его оглядывать. Юри одернул руку, вытер её, внезапно вспотевшую, о штаны. – Вы сами собираетесь представиться? Капитан отступил на несколько шагов, чтобы Юри смог охватить взглядом всю его фигуру, и театрально развёл руками. – Виктор Никифоров, капитан «Ледового Побоища», – сердце Юри пропустило удар, а на затылке будто хлопнули сырое яйцо – пробрало до костей. Капитан почесал подбородок. – Кажется, вы о нас наслышаны. Лучше бы нет, подумалось Юри. «Ледовое Побоище» – десятипушечный шлюп, который стал фактически легендой в Атлантическом море за последние пять лет. Юри было всего семнадцать, а он уже слышал, как шайка пиратов напала на водолазов, достающих золото с затонувшего галеона у берегов Флориды. Юри помнил, как охала его мать, когда Нисигори рассказал ей, что губернатора Ямайки, не разрешившего пиратам потратить добычу в Порт-Ройале, вздёрнули на рее, а его жену и двух тринадцатилетних дочерей изнасиловали и выбросили в Акульем гроте. Испанские конкистадоры, которым принадлежал галеон, и английские адмиралы прочёсывали море в поисках корабля, но тот словно канул в лету. Однако временами чёрный флаг «Ледового Побоища» возникал на пути Треугольной торговли и грабил суда, а затем вновь пропадал, словно скрывался на тот свет. Юри не отвечал и только настороженно следил за тем, как не дождавшийся ответа Виктор вновь садится в своё кресло и кивком приглашает его за стол. – Давно вы в море, мистер Мороока? – поинтересовался он, когда Кацуки всё же сел на предложенный стул. – Чуть меньше двух месяцев. – Долгий срок. Несладко вам пришлось, – Виктор опёр подбородок о поставленные на стол руки. – Торопились. В плавании Нисигори рассказывал Юри, что капитан «Ледового Побоища» продал душу за то, чтобы не быть пойманным. И что-то о царствовании на Карибах, но Юри не сильно слушал. Пираты ему были не интересны, как и байки о морском дьяволе. До сего момента. – Откуда вы знаете? – пытливо спросил он, сцепив пальцы на коленях. – Я ведь осмотрел ваш корабль, прежде чем брать его. Обшивка потрёпана, такелаж… – Виктор пожал плечами. – Сразу видно: если вы и останавливались в порту, делали это поспешно. Путь из Японии через Тихий океан и пролив был тяжёл, Юри не отрицал. Но цель путешествия того стоила. И он вовсе не собирался посвящать Никифорова в эти подробности. Азиатской внешности и флага на его корабле должно было хватить, чтобы пират понял – он плыл явно не с Ямайки. – Куда же вы направлялись через пролив, мистер Мороока? – задумчиво склонив голову спросил капитан. – Да и везли такие щедрые дары с собой? Юри вспыхнул. Его экипаж погиб только потому, что пираты позарились на сокровища, которые они везли. – Не пробовали ли вы думать до того, как делаете, капитан? – процедил он сквозь зубы, едва сдерживаясь. – Вы забрали груз, убили мою команду… – Я не убивал вашу команду, – отмахнулся пират. – Ах, не вы, – Юри скорчил гримасу: столько безразличия было в синих глазах, – но ваши пираты… – Мы убили только тех, кто оказал сопротивление. Остальных пустили в дрейф на шлюпке, – у Юри вытянулось лицо и капитан закончил, мягче: – Не переживайте, в этих водах ходит много торговых судов. Их подберут. – По…почему? – пальцы на коленях разжались, и тело повело от слабости. – Как вы и сказали, груз я забрал, врача – тоже. А у нас было слишком мало сил и припасов на тот момент, чтобы вступать в полноценную схватку. Спокойно откинулся на кресле, плечи расслаблены, голова откинута. Словно общался с давним другом, перед которым не было никаких секретов. Юри с детства учили распознавать лжецов – это было частью его будущего долга. Виктор не лгал. – Почему вы рассказываете это мне? Теперь я буду знать о ваших слабых местах. У Никифорова дёрнулся уголок губ, но он не растянул их в своей сладкой улыбочке, как ожидал Юри. Лишь пожал плечом. – Мы в одной лодке, мистер Мороока. И всё же. Куда вы везли груз? Юри помялся. За кусочек правды, такой ценной и важной сердцу Юри. – В Англию. – Вот как. Из Японии, как я понимаю? – он дождался кивка Юри. Синие глаза продолжали цепко держать его за внутренности. Под таким взглядом крайне тяжело врать. Но к этому Юри тоже готовили. – Скажите мне, мистер Мороока, почему императорский груз плывет на десятипушечном галеоне? Они специально выбрали корабль поменьше. Маневреннее, незаметнее, быстрее. Обещали добраться до Англии без приключений и в скорый срок. Тон вкрадчивый, ласковый, как будто действительно интересно. Если бы Юри не знал, что пират продаст его, как только узнает, он бы, возможно, даже поделился ещё одной крупицей правды. Или хотя бы намекнул. Откинулся в кресле, не раскованно, но и не сжато, положил руку на стол. Скрывать нечего, я весь перед вами. Читайте, вы же так хорошо это умеете. – Слишком много вопросов для простого врача, капитан. – Простой японский врач, свободно изъясняющийся на английском? – уточнил Никифоров. – И, прошу вас, зовите меня Виктор. Юри нахмурился. Побратимство с пиратом ему было не нужно, насколько бы вежливо он себя не вёл. – Чего вы хотите от меня, Виктор? – Думаю, вы уже догадались. Моей команде недостает судового врача. И я вижу вас в его звании. Юри ожидал этого, но кровь всё равно прилила к щекам. Отец всегда говорил, что он слишком демократичный, но врождённая, впитанная с молоком матери гордость, вылилась в яркий яростный цвет, разлившийся по его коже. – С чего вы взяли, что я соглашусь? Я не хочу становиться пиратом! Синие глаза нехорошо засверкали, но злиться капитан, как видимо, не умел. По крайней мере, не тогда, когда ему не выгодно. Он был спокоен, добродушен и вежлив, а у Юри дёргался глаз от нервов и тошнило, как будто первый день в море. – Вас и не просят. Судовой врач – единственный, кому разрешено находиться в команде, не подписывая пиратского соглашения. Вы будете невинны, если Ост-Индская компания нагрянет на наш шлюп. Мы будем щедро вам платить и никто не заставит вас участвовать в бою. Если сами не захотите, разумеется. Последнюю часть фразы Юри проигнорировал, а над первой – всерьёз задумался. – И мне не придётся соблюдать ваш дурацкий кодекс? – прищурился Юри. У Виктора дёрнулись пальцы. По больному. – Не придётся. Кодекс для пирата дороже чести. – Видимо, я вам сильно нужен, капитан. – Видимо, вам не сильно нужна голова на плечах, – холодно проговорил Никифоров. Терпение подходило к концу. – Потому что за все дерзости, которые вы позволили себе в отношении старшего офицера за этот вечер, вы вполне можете её лишиться. Гордость ещё оставила свои винные пары в голове. Юри сбавил наглость в голосе, но блефовать не перестал. – Деньги врачам платят везде. И Ост-Индская компания не станет смотреть на то, есть ли у меня соглашение по кодексу или нет, – во взгляде Никифорова проскользнуло что-то похожее на удивление. Кажется, он действительно принял его за идиота. Их все считают пафосными, гордыми и недальновидными. И все боятся, за способность нести смерть. – Я из Японии, но мне известна директория о пособничестве лицам, уличённым в пиратстве. – Юри оглядел каюту. – А жить я тут буду, как в рабстве. Лучше на дно, чем так. Спрашиваю ещё раз, Виктор, какая мне выгода? Пират вздохнул и провёл ладонью по лицу, отбрасывая серебристые волосы с глаз. И сразу будто стал ещё моложе. – Мне нужен врач. Вам нужна ваша жизнь и свобода. Давайте сделаем приятное нам обоим. Вы останетесь на корабле на год, – Юри вздёрнул брови, но Виктор поднял руку, не позволяя ему заговорить. – Всего год, он пролетит незаметно. Сколько вам, двадцать? – Двадцать три, – не стал темнить Юри. – Тем более. Вы ещё молоды, мистер Мороока. Мы щедро вам заплатим и через год высадим на Ямайке. Оттуда свободно отправитесь домой. Вернётесь в Японию богачом, откроете свой кабинет… или как пользуются внезапно подвернувшимся богатством японцы? Возвращаются в семью как законные наследники императора Японии, а те копейки, которыми пираты собираются его щедро одарить, раздают бедным детям по дороге из порта во дворец. Его хватятся в Англии через месяц. Отправят посыльного на корабле и, если тот доберётся благополучно, император Тосия Кацуки будет знать о пропаже сына через три месяца. Если команду Юри подберёт торговое судно, они вернутся домой. Под страхом смерти за то, что позволили пиратам увезти императорского сына, но с сознанием долга вернутся и расскажут о «Ледовом Побоище». И флот ринется на его поиски. Пройдёт не менее полугода, прежде чем они достигнут Кариб. У Юри нет столько времени. Да и если Ост-Индская компания не смогла найти «Ледовое Побоище», то что может японский флот не в своём океане? – Один год, Виктор? И я свободен? Никифоров поднялся с кресла, перегнулся через стол и протянул ему свою широкую ладонь с тонкими пальцами, призванными держать кисть, а не меч. – Слово пирата.* * *
Не став долго лукавить, капитан сообщил ему, что на корабле уже есть несколько пациентов. Захват корабля с врачом не обошёлся без некоторых травм. И хотя пираты привыкли к грубой штопке плотника, их следовало бы осмотреть, чтобы избежать заражения. – Почему сразу не сказали? Зачем устраивать цирк с вымыванием и кормёжкой? – Не пускать же грязного голодного доктора к больным. Не чисто это. Юри скривился. Судя по тому, что он видел (и чувствовал), с гигиеной была знакома далеко не вся команда. Хотя офицерский состав, как ни странно, следил за собой. Виктор повёл его не на нижнюю палубу, где, по предположению Юри, должны были находиться матросы, а к офицерским каютам. На недоуменный взгляд он с улыбкой ответил: – Наш старпом настоял, чтобы сперва вы подлатали нашего квартирмейстера. Он весьма беспокоится о его здоровье. Юри удивился ещё сильнее. Непохоже, что старпом вообще умеет о ком-либо беспокоиться. Квартирмейстером оказался темноволосый молодой мужчина с оливковой кожей. Он возлежал на койке, прикрывшись тонким одеялом. Глаза его были закрыты, а на коже выступил пот: знобило. Юри, не став терять время, откинул одеяло и обнаружил на нём темнеющую повязку, опоясывающую бедро у самого паха. Виктор, без слов, протянул ему нож. – Что с ним? – спросил Юри, разрезая повязку и пытаясь аккуратно отлепить её от рвано зашитой раны. – Ваш отважный капитан, пусть земля ему будет пухом, пытался защитить вас. Глупо, учитывая, что корабль был уже наш, – Виктор усмехнулся, наблюдая за его действиями. Юри рвано вдохнул. Капитан Нисигори был хорошим человеком и доблестно плавал под началом его семьи уже десять лет. Юри мысленно развернул свиток, в который собрался заносить дела, которые ему предстоит закончить в следующем году. Первым в списке оказалась забота о жене и дочерях Нисигори. Он, не глядя, протянул Виктору руку. Капитан понял его и протянул фляжку с ромом, закреплённую на своём бедре. Кацуки щедро ополоснул руки и прикоснулся к грубой штопке раны. Хлопнула дверь каюты. Белым вихрем ворвался старпом. – Гноится, – сообщил пиратам Юри, продолжая осматривать рану. – Мы что, взяли его в качестве капитана Очевидности? Мы в курсе! – вскрикнул блондин, перемещаясь по каюте спиной, как тигр, чтобы оказаться в изножье койки квартирмейстера. – Мне нужны инструменты, – продолжил Юри, игнорируя старпома. Он обернулся к Виктору. – Нужно снять штопку и вычистить гной, а затем снова подлатать. Среброволосый капитан кивнул и обернулся к своему первому помощнику. – Юра, достанешь? Юра кивнул, не сводя напряжённого взгляда с квартирмейстера. – Мне также нужен помощник. Желательно, постоянный. Можно взять мальчика, который меня выхаживал? – Понравился? – хитро блеснул глазами Виктор. Юри еле сдержал раздражённый вздох. С чувством юмора у капитана туго, это он уже понял. Теперь пришлось осознать, что Виктор совершенно противоположного мнения на этот счёт. – Он ловкий и расторопный. Виктор вновь обернулся к старпому и что-то сказал ему на другом языке. Не ответив, Юра вышел из каюты, тихо притворив за собой дверь. Квартирмейстер всё это время оставался без сознания. Юри тут же приступил к подготовке рабочего места. У него ещё не было своей каюты для приема раненых, да и переносить мужчину сейчас было чревато. Обстановка в каюте была, мягко говоря, спартанская. Кровать, тумба возле неё, незажженная лампа, стол с ворохом пергамента на нём да два огромных сундука. Юри знал, что квартирмейстер является одним из самых важных людей на пиратском корабле. Он отвечает не только за состояние судна и распределение материалов, но и возглавляет абордажную команду. Следовательно, оценивание груза ложится на его плечи. И, соответственно, он получает четверть от добычи. Вспоминая роскошь каюты капитана, Юри удивлялся строгости, в которой себя содержал второй, после него, человек на судне. Он бы даже не поверил, что находится в каюте квартирмейстера, если бы не увидел любовно разложенного в незакрытом сундуке оружия всех мастей и калибров. Юри зажёг лампу и оставил её на столике возле койки. Вытащил из сундука чистую рубашку и разорвал её, а затем аккуратно сложил на ту же бочку. Одеяло он убрал в изножье кровати и принялся рассчитывать, как ему перевернуть больного, чтобы обработать рану. И тут заметил, что Виктор всё ещё наблюдает за ним. – Вы настолько заботливый капитан, что будете присутствовать при операции? – поинтересовался Юри, складывая руки на груди. Виктор мягко улыбнулся и тряхнул серебряными волосами, откидывая их с лица. – Я вас отвлекаю, доктор? Смущаетесь моего присутствия? – Скорее, немного раздражён, – фыркнул Юри, вновь отворачиваясь и подхватывая стопу больного. Виктор Никифоров его раздражал. Кацуки был весьма мирным человеком и редко позволял окружающим вывести его на негативные эмоции, но улыбчивый пират, перебивший его экипаж, укравший его самого и принудивший остаться среди этих отбросов морей на целый год, вызывал неприязнь. Особенно его постоянная ласка в голосе и вежливое обращение. Юри как-то слышал от отца, что особо удачливые пираты отличаются показательно-изысканными манерами. Дескать, такой контраст – между кровожадным алчным чудовищем и светским аристократом в одном флаконе – не только внушает ужас жертве, но и вводит её в состояние беспокойства. Юри всегда считал своего отца очень умным человеком, но в этом случае он был прав, как никогда. – В таком случае, я оставлю вас, вам предстоит ещё много работы, – ответил Виктор, ничуть не смущённый подобным выпадом. – Надеюсь, вы со мной поужинаете? Расскажете об успехах? – Как вы и сказали, у меня много работы. И, вероятно, когда я закончу, меня одолеет усталость и мне нужно будет поспать. Всё-таки ваш старпом меня весьма ощутимо ударил. Виктор нахмурился, но тут же вновь просветлел и пригласил его на завтрак. Юри не успел придумать должного оправдания, и капитан откланялся, обещая скорую встречу.* * *
Взгляд зелёных глаз жёг спину, следя за каждым его движением. Юри не был врачом, Юри обращал внимание, Юри нервничал. Если уж ему и нужно разыгрывать доктора со сворой пиратов весь следующий год, то можно его хотя бы не будут третировать злобными вздохами каждые несколько секунд? Когда Минами выскочил из каюты вылить воду, в которой Юри мыл до этого рану, Юрий Плисецкий, как тихо сообщил ему мальчик, не выдержал. – Не перестанешь его лапать, отрежу тебе член по самые глаза, хрюшка, – прошипел старпом, спрятав лицо за белоснежной волной волос. Юри терпеливо вздохнул и обернулся к нему, продолжая мягко проходиться по краям уже вычищенной раны. – Юрио, я не лапаю его. Мне необходимо почувствовать, нет ли шишки, прежде чем зашивать. Ваш квартирмейстер довольно сильный парень, но ещё одна горячка ему не нужна. Старпом не нашёлся в ответе и только сильнее ссутулился в изножье кровати. – Отабек. Его зовут Отабек Алтын. Зелёные глаза изучали лежащую фигуру как-то слишком болезненно. Кончиками пальцев Юрий прикасался к неприкрытой ступне Отабека. Юри приказал себе не отвлекаться, но когда он вновь двинул пальцами по бедру квартирмейстера, зелёные глаза ревниво вспыхнули и едва ли не обожгли врача огнём праведного гнева. Кацуки едва заметно усмехнулся уголком губ. Кажется, нужно было осмотреть старпома на предмет сердечных заболеваний.