Марионетки

В городе царила предпраздничная суета, на центральной улице шумела разодетая толпа, сияли витрины магазинов и магазинчиков, украшенные ярко и торжественно. А буквально в двух шагах, в небольшом переулке-тупике, стояла тишина. Парень и девушка окунулись в неё, смеясь, и почти сразу замолчали, потому что внезапно испугались нарушать здешний покой. — Смотри, — отчего-то шёпотом сказала девушка. — Там есть магазин. — Да ладно тебе, Изабель, — хотел отмахнуться от тайны парень, но тут и сам заметил витрину, слишком запылённую и старую, но всё же неярко освещённую изнутри. Магазин работал. — Наверное, это от фонаря блик, — попытался отрицать очевидное он. — От какого-такого фонаря, — одёрнула его Изабель. — Тут нет ни одного. И действительно, переулок не освещался, даже окон зданий сюда не выходило — стены стояли глухими от верха до низа. Только магазинчик, казавшийся от этого ещё более неуместным здесь. — Что там? — поторопила Изабель. — Что там, Калеб? — Откуда же я знаю, — он вздохнул и сделал шаг вперёд, подталкиваемый вполне ощутимым любопытством подруги. — Лучше пойдём на аллею, я куплю тебе того... Изабель хмыкнула и внезапно рванула его за руку, протаскивая последние метры к двери. — Хочу знать, что здесь такое! Дверь магазинчика звякнула спрятавшимся колокольчиком, и они остановились на пороге, осматривая едва освещённое помещение, завешенное, на первый взгляд, старыми лохмотьями. Изабель мотнула головой и пригляделась, вдруг с замиранием сердца осознавая, что повсюду развешены марионетки с грустными лицами. Она протянула руку к самой близкой, но не рискнула коснуться, с тревогой оглянувшись на Калеба. — Посмотрели? — тут же спросил он. — Ты не любишь кукол. — Это не куклы, — возразила Изабель и с испугом сжала зубы. Она вовсе не хотела этого говорить, голос проснулся внутри неё и принадлежал ей, но она не собиралась сказать ничего подобного. — Какая разница? — удивился Калеб и тоже потянулся к фигурке на верёвочках. — Тоже кукла, только зачем-то связанная. — Марионетка, — поправила Изабель, и руки её двинулись сами собой, снимая одну из бедняжек с деревянной распорки, привязанной к крюку на потолке. — Смотри. Изабель с ужасом наблюдала за тем, как ловко управляет небольшой куклой, вынуждая её вышагивать на месте, кланяться или танцевать. Калеб с непритворным изумлением смотрел на неё, а потом тоже снял куклу с крючка. У него не получилось так ловко, и Изабель поняла, что надеется — Калеб уведёт её отсюда, убедит уйти. Но в голос сказала совсем другое: — Ты делаешь неправильно. — Вижу, — хмыкнул Калеб. — И всё-таки они страшные. Почему ты вообще взяла такую в руки? «Не знаю, — отчаянно забилось сердце Изабель. — Уведи меня отсюда сейчас же». — Они совершенно такие же, как люди, — ответила она вслух. — Посмотри, вон там Илия, булочник, а рядом его жена Ивонна. И их дети... — марионетка в её пальцах сделала приглашающий жест. — Посмотри, ты сам всех узнаешь. Калеб недоверчиво огляделся, но мгновением позже послушно начал называть имена. Изабель чувствовала, как по спине у неё бежит холодный пот. Каждое новое имя — как новый замок на двери, который отпирался, едва Калеб называл конкретного человека. Но она не могла остановить ни Калеба, ни то, что пряталось за дверью. — А вон там в углу — ты, — Калеб сделал шаг вглубь магазина, и Изабель открыла рот, чтобы вскрикнуть. Ни звука не вырвалось из пересохшего горла. Марионетка, изображавшая её, не висела на крючках, а была зажата в пальцах странного существа с выбеленным лицом, лишь издали напоминавшего человека. Калеб не видел его. Раздвигая висящих кукол, он шёл вперёд, глядя только на личико Изабель из папье-маше. — Это точно ты, — почти весело окликнул он. — Иди же сюда. Изабель не могла двинуться с места, лишь беспомощно взмахнула руками — как её марионетка. Тогда Калеб заметил и хозяина этого места. — Хочу вот эту, — заявил он тут же. — Мне очень нужна эта кукла. Сколько она стоит? — Они не продаются, — покачал головой выступивший из тени старик, за тенью которого Изабель видела что-то иное — страшное, густое, чужеродное. — Но это же магазин! — Калеб оглянулся на Изабель. — Она так похожа на мою невесту. Я хочу такую иметь. — Здесь ничто не продаётся, — повторил старик. — Откуда ты сам, раз не знаешь наших традиций? Ты родился не здесь? Калеб сощурился. — Странный вы продавец. Я приехал сюда из столицы ещё в прошлом году, но прежде не замечал, что местные магазинчики — своего рода музеи, откуда ничего нельзя купить. — Из столицы... — повторил старик, словно прослушав всё остальное. — Я продам тебе куклу, — он наклонился вперёд и вытащил откуда-то из темноты ящик. — Прямо сейчас её и сделаю. — Нет-нет, не надо ничего нового, — покачал головой Калеб. — Я хочу именно эту. Изабель молчала, не в силах ни говорить, ни дышать. Она знала — где-то внутри сформировалась уверенность — сейчас и Калеб окажется среди марионеток старика. Ему не сбежать. — Ты хочешь другую, — с нажимом сказал старик, вытаскивая из ящика заготовку головы и споро пришивая к ней пуговки глаз. — Сам ещё не понимаешь. Столица, значит. Калеб оглянулся на Изабель. — Ну что ты стоишь? — удивился он. — Мне так совсем ничего не нужно. Ну-ка пойдём. Он шагнул к ней, взял за руку, но Изабель не могла двинуться с места и беспомощно смотрела вперёд. — Да что с тобой такое? — возмутился Калеб, подхватывая её на руки решительным движением, отчего пыльные марионетки затряслись и закачались на своих верёвочках. Изабель обмякла в его руках, не в силах говорить. — Я ухожу! Он рванулся мимо марионеток и несколько минут блуждал среди их теней и распятых тел, но выхода так и не заметил. Приглушённый свет был всюду одинаковым, марионетки, потревоженные им, качались, отчего всё пространство приходило в движение. Изабель чувствовала телом, как всё быстрее бьётся сердце Калеба. — Не уйдём, — прошептала она, и это снова был не её голос. Калеб, будто что-то до него всё-таки дошло, почти побежал, расталкивая марионеток плечами. Он заметил дверь, так же распахнутую, как когда они вошли, прыгнул вперёд и вывалился за порожек, роняя Изабель в снег. И она наконец-то смогла вскрикнуть. — Бежим, бежим скорее! Калеб помог ей подняться и помчался прочь, таща её за руку, как куклу... *** — Как страшно, — смеялась Изабель получасом позже, когда они сидели в пышечной знакомых булочных и ели только что приготовленные крендельки, запивая их чаем. — Жутко, — кивал Калеб. — Что он вообще хотел от меня? — Не знаю, — Изабель покачала головой. Внутри неё всё замерло от ужаса — это снова были не её слова. — Он просто безумен. «Он хочет твою душу, — проговаривались внутри совсем другие фразы. — Как забрал мою, как забрал каждого в этом городе. Беги, Калеб, и оставь меня здесь». — Наверное, — улыбнулся ей Калеб. — А знаешь что... И на столике перед ней оказалась красная коробочка, перетянутая золотистой лентой. Изабель знала, что там внутри. Она хотела отшатнуться, но губы сами собой расползлись в улыбке. — Ой, Калеб, да... Да, да, да! Она сразу же надела кольцо на палец, хотя в этом жесте не было ничего от неё самой.