***
Почти полчаса немки пытались привести длинные рассыпчатые волосы русской в порядок. По началу у них это вроде получалось, но с каждой перетянутой прядью, тяжёлым, намекающем на осторожность их в действиях, вздохом России девушки теряли силы. Непослушные локоны не хотели слушаться, разлетались и как назло путались между собой. Но все же, через череду неудач и проб, служанкам удалось собрать на голове России все волосы в одну композицию. Троица ещё долгое время наслаждалась своим творением, но вскоре, придя к выводу, что чего-то в прическе не хватает, унеслась в дальний конец комнаты на поиски того самого необходимого элемента. Анна же, внимая доносившимся крикам девушек, не отрываясь, сидя будто заколдованная, всматривалась в своё отражение в зеркале. Проводя слегка вздрагивающими тонкими пальцами по скулам, поворачивая голову немного в сторону, она не отрывалась от себя. Какой красивой её ведут лишать невинности с нацистом. За годы кровопролитной войны она совсем и забыла, какого это — носить платье, укладывать волосы, воплощать в себе новый великолепный образ. Довольно быстро военная форма, растрёпанные, измазанные в порохе и крови волосы и звук жутких криков раздирающих глотку от боли солдат стали обыденными. Отойдя от воспоминаний и мыслей, Россия осмотрела все стоящее на туалетном столе за которым она сидела. Скользя взглядом по коробочкам, бутылькам и всякой косметике, Аня задержалась на вазе с фруктами. Вернее сказать, ей на глаза попался ножик для чистки. » — Пусть и туповат будет, но если приложить силы, скорее всего, смогу перерезать немцу горло», — то была первая мысль, что пришла Брагинской в голову. Она уже более часа в спешке думает как достать хоть что-то, что может обеспечить ей безопасности при встрече с Германией. Убедившись в занятости поисками служанок, Аня быстро схватила нож, повернула противоположной стороной вазу и засунула свой главный козырь этого вечера под рукав платья. Благо, рукава были до самых кистей, и не составило особого труда спрятать нож уместив его вдоль предплечья. Было неудобно, холод металла был непривычен, но привыкнуть было необходимо. Кроме того, оружие выскальзывало из-под ткани и пришлось придерживать его. Также покрутив запястьем, Северная страна поняла, что лезвие слегка давит на вены, к которым прижато. Но все это терпимо. В следующий момент подбежали немки, восторгаюсь своей идеей. Одна из них держала в руках бутон лилии. Приблизившись к Русской, брюнетка осторожно вставила цветок в прическу, а затем отошла, разглядывая результат. И правда, лилия все кардинально изменила. Добавила нежности и изящности. Теперь уверенно можно было сказать, что образ был готов. К сожалению, вошедший вскоре немецкий солдат, огласивший приказ о немедленных сборах, не оставил времени на ещё какого рода действия.***
Россия до крови закусывала губу, а когда бордовая жидкость начинала стекать по пухлым губам, она её слизывала, тяжело выдыхая. До комнаты Людвига оставалось всего ничего. Неожиданно Аню схватили за руку, больно сдавливая её в мощной хватке. Девушку повернул к нему лицом немецкий солдат, чьё лицо все было отмечено несколькими не зажившими ожогами. Россия вздрогнула, а в следующую секунду получила смачную пощёчину. Русская пошатнулась, прижимая ладонь к горящей щеке, поднимая вспыхнувшие ненавистью глаза на мужчину. Но почти сразу же, не давая девушке одуматься, немец пнул её к стене. Врезавшись спиной в плотную тёмную стену, до которой свет не доходил, Аня громко вскрикнула от резкой пронзившей всю спину боли. Раны войны дали о себе знать. Подобные имеют свойство долго заживать. Должен пройти не один десяток лет. Мужчина не уговаривался, он несколько раз ударил Россию в живот, а та лишь закрывала лицо руками, терпя и молясь всем богам, чтобы помогли этому кошмару как можно быстрее закончиться. — Glaubst du, dass Herr mit jemandem wie dir schlafen wird?! * — громко и надменно проговорил он ей это в лицо, придерживая её за подбородок, оставляя от сильных пальцев красный след на коже. — Hör auf! Dies ist die Entscheidung des Chefs! ** — позади избивателя появился ещё один солдат. Он подошёл к России и резко потянув её за руку, заставляя россиянку встать. Анна еле держалась на ногах, даже слегка дотрагиваться до ран на спине доставляло адскую боль, а когда её со всей силы швырнули, позволив налететь прям на стену, боль стала просто невыносимой. Теперь, когда её держа под локоть, вели дальше, она осмыслила верность решения не доставать в тот момент нож. Ещё бы чуть чуть и она бы пырнула солдата, рассекретив задуманное. Пусть сейчас все внутри кипело от гнева, Аня старалась терпеть, считая, что отомстить она ещё успеет. Перед глазами предстала высокая дверь. Один из ранее стоящих возле двери мужчин с похотливой улыбкой ощупывать девушку, от чего Брагинская кривилась, будто от запаха протухшей рыбы. Руки немца путешествовали по талии, бёдрам, груди и плечам. В те мгновения русская надеялась, что он не заметит ножа, прижимая его рукой, которой она держалась за предплечье сильнее к коже, чувствуя небольшую боль. — Schneller! *** — второй охранник, отпихнул своего товарища и взяв девушку за запястье, открыл дверь и буквально втолкнул её внутрь, закрыв дверь. Оказавшись в комнате Германии, Русская, оглядываясь, не отходила от двери. Краем взгляда она заметила сидящего за большим письменным столом Людвига. Уже с такого, пусть и не километрового расстояния, можно было разглядеть явно выраженный румянец на щеках немца. Казалось, он забыл как дышать, стоя, не в силах сделать нужный глоток воздуха, не отрываясь от утонченного силуэта молодой красавицы. Похоже, все его планы о том, как сдерживаться и не сметь даже пальцем тронуть Брагинскую, только что рухнули, как карточный домик от порыва небольшого ветерка. Наконец, вздохнув, он в замешательстве, роняя бумаги со стола, встал из-за стола. Даже случайно уронил собственный стул, но тут же поднял его и поставил обратно. Затем оба они встали посередине комнаты, смотря друг на друга, не решаясь ничего сказать. Тишину прерывало лишь размеренное тиканье настенных часов. — Анна, я хочу попросить прощения за все то, что я сделал. Мне правда жаль, — начал Людвиг, но только девушка раскрыла рот, чтобы что-то сказать, как он взмахом руки призвал её к молчанию. Россия немного скривила брови от подобного жеста, но приняла его и слушала речь немца. — Я поступал отвратительно. Мне нет прощения, я понимаю, но люди всегда должны прощать! Особенно, когда человек раскаивается. Я хочу загладить свою вину перед тобой. — Мы не люди, Людвиг, мы страны. Наша жизнь длится долгие десятилетия и века. И наши ошибки загладить одними словами невозможно. Ты никогда не сможешь вернуть к жизни тех людей, которые умерли от рук твоих солдат, никогда не сможешь вернуть горюющим матерям их сыновей, жёнам их мужей, а детям — отцов. Умерли не только солдаты, но и мирные граждане. Во что вы превратили прекрасный Ленинград? И сейчас твой босс собирается вот вот сровнять все мои города с землёй, добить всех выживших?! Ты думаешь один тот факт, что меня сюда притащили, чтобы ты, их страна, потешился, меня радует?! Ложь! Ты никогда не сможешь получить прощения! Сколько не старайся. Что не делай. Шрамы, что ты мне нанёс так быстро не зарастут… И зарастут ли вообще. Я не перестану тебе повторять эти слова, при твоих попытках извиниться. — Россия, похоже, захотела припомнить немцу все, повышая то и дело тон своего голоса, порой переходя на крик. Всю свою злобу она выместила в этом монологе. Юноша же совершенно растерялся. Когда россиянка закончила, Людвигу было просто нечего сказать. — Анечка, послушай, — Германия, собравшись с мыслями, которые пронеслись у него в голове, взял девушку за плечи, собираясь объясниться, но реакция Брагинской не дала ему закончить начатое. — Не смей меня трогать! И никогда не называй меня так! Так обращаться ко мне могут только мои сёстры и друзья! А ты, мало того, что развязал войну, хотя сам поставил подпись на документе о ненападении. Я не забыла как ты собственноручно раскрасил мне спину глубокими ранами! — от ненависти разум словно заволокло некой пеленой. Уже никакие способы немца успокоить русскую не давали нужного эффекта, она яростно вырывалась из хватки юноши. Вдруг глаза России широко распахнулись, она слегка пошатнулась, смыкая фиалковые глаза, что служили объектом созерцания многих стран и падая прямо на руки успевшему среагировать Людвигу. Видимо, от сильного волнения и нервов девушка не выдержала. Запрокинув голову, обмякнув в сильных руках немца, Анна еле слышно дышала. Руки были расслабленно опущены вниз, пальцы почти доставали до пола. Германия всего несколько минут разрешил себе уделить на тихое восхищение Русской красотой. Откинув лишние мысли прочь, он прижал к себе тело северной страны, а в следующее мгновение взял его на руки. Почти сразу молодой человек уложил бессознательную Россию на свою кровать, решив посидеть рядом, а как-только русская очнётся, все же, пожалуй, отпустить её обратно. Об остальных в ближайшем будущем возникших проблемах он позаботится позже. Чёрт знает какая сила потянула его убрать за ухо выбившуюся из причёски прядь, но когда неожиданно Аня очнулась и схватила его за руку, резко шлёпнув его на кровать спиной и нависнув сверху, приставляя к его горлу нож, Людвиг реально перепугался. — Получается, твоя потеря сознания — это всего лишь игра? — Прохрипел он, стараясь делать все свои движения как можно аккуратнее. Даже так он уже чувствовал на коже холод металла. — Нет, но видимо ты пытался этим воспользоваться. Прости и прощай, нацист. — Проговорила Россия почти ему в лицо наклоняясь ближе и собираясь вот вот дернуть рукой, оборвав жизнь немца, но все же удивляясь почему он не скинет её с себя, ведь так крепко держит сейчас Аню за руки, но все же мысли были прерваны. — Связать её и в чулан! — прокричал знакомый до скрежета зубов от злобы голос. Пруссия ворвался в комнату, будто зная шаги России на перед. В одночасье повернувшись, Россия дала идеальную возможность для освобождающего себя маневра со стороны Германии, чем он и воспользовался, откинув у девушки нож, который она не успела подобрать, ведь уже через секунду, буквально заломив ей руки, её связали и увели Немецкие солдаты. — Как же любовь к этой русской делает из тебя слабака. В ближайшее время от неё уже вряд ли что-то останется. Мы и так из-за неё набегались. Упрямая дура, не правда ли? Если бы не я и один хороший человек среди друзей русской, который благоразумно решил согласиться на моё предложение о сотрудничестве, ты бы вероятно уже был мертв.