За линией Циклона

      Я очнулся от резкой боли в рёбрах (кажется, кто-то ударил меня), открыл глаза, но увидел только темноту и разноцветные разводы. Я нахмурился, пытаясь сфокусировать взгляд. С запозданием вспомнил, что произошло. С очень медленной скоростью темнота начала проясняться, превращаясь в очертание предметов.       — В себя пришёл? — оскал Вацлава возник в нескольких сантиметрах от моего лица. Очередной удар в живот с болью выбил из моих лёгких воздух. Я захрипел, хватая ртом кислород. Попытался повернуться на бок, но сильная рука Вацлава прижала меня к кровати. Я, с воплем превозмогая боль, оттолкнул от себя красного. Сел. Голова предательски закружилась так, что тошнота подкатила к горлу, я упал на спину и тут же получил яростный удар в печень. Я взвыл от боли, захлебываясь слюной и чем-то солёным. Сплюнул красную жижу на серо-коричневую грязную простыню, сделал тяжелый вдох.       Соберись, тряпка, тебя же сейчас убьют! Но собраться не получилось, и очередной удар повалил меня на кровать. От боли захотелось лезть на стену и выть, но я терпел. Хоть какая-то победа.       — Что ты делаешь? Ты же сказал, что просто свяжешь его! — голос моей матери немного успокоил меня, но затем, окончательно вспомнив события в столовой и её рассуждения, я вновь разозлился. Ведь теперь из-за них я здесь еле живой!       Вацлав лишь развёл руками и рассмеялся. Я на дрожащих руках приподнялся на кровати и, пока красный отвлёкся на рыдающую мать, я, собрав в себе всю ярость, быстрым движением ударил кулаком в его висок. Тот покачнулся, на несколько мгновений потерявшись от боли. Странно, что он вообще остался стоять на ногах. Я схватил табуретку и швырнул её в окно. Так же быстро прыгнул в небольшую неровную дыру в стекле, прикрывая голову руками и по пути телом срывая с дыры острые осколки. Я с силой закусил губу, чтобы не закричать от боли — некоторые осколки плотно врезались в мою грудь, в ноги и руки, но доставать их было некогда, ведь наверняка Вацлав уже отошёл от моего удара, судя по его характеру, он не даст мне остаться в живых. Я бросился к лесу, в его гуще я остановился. А как же родители? Сердце сильно сжалось. Я не могу их оставить.       Я шатался, опираясь рукой на дерево. Я не в силах был им помочь. Но я должен! Нет, я не могу…       — С-слабак, — прошипел я, а затем заорал, — Слабак!!! Трус! Слабак! Идиот! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Аа-а-а!!!       Обессиленный, я просто кричал, наплевав на все меры предосторожности. Я кричал и рыдал от боли и бессилия. Вспоминая мать и отца, Вацлава, в красках представляя, что с ними будет. А я так и сдохну здесь, в этом лесу, даже не попытавшись помочь своей семье. Но что я мог сделать? На трясущихся ногах я сел на землю. От боли у меня перехватило дыхание, мой крик резко оборвался. Воздух перестал попадать в мои лёгкие не то от ранений, не от паники. В глазах снова потемнело, я захрипел и рухнул на ледяную землю без сознания.