Парадоксы

      Когда-то я любил ночь. Квартал окрашивался красным цветом зажженных фонариков, а на шумных улицах становилось тихо, и лишь легкий ветерок да редкие шиноби, идущие на миссию, нарушали эту идиллию. Да, я идеализировал ночь. Считал, что только в ней я могу быть самим собой, снять маску. Как же я ошибался! Ночь забрала у меня все, что я любил, чем дорожил, во что верил. Ночь забрала у меня даже больше — меня самого.       Смерть лучшего друга стала спусковым крючком. Зачем, зачем я пошел на поводу у Данзо? Почему пошел против семьи и клана? Порой мне казалось, что всему виной юношеский максимализм — решил, что знаю все лучше остальных. Почему я оставил в живых только Саске? А как же остальные дети? Почему я не подумал об этих невинных жизнях раньше, когда еще можно было все исправить?       Столько вопросов, но ответы уже не важны.       Я возненавидел ночь, ведь она больше не дарила мне покой и радость.       Сейчас я в Акацуки — это даже смешно. Шиноби, с ног до головы измазанные кровью своих товарищей, состоят в организации Рассвет. Смешно.       А знаете, что еще смешнее? Снова примириться с ночью мне помог самый светлый во всех смыслах человек. Наруто.       Я встретился с ним, чтобы помочь остановить Саске, если тот решит уничтожить Коноху. Яблоко от яблоньки, как говорится.       Но Узумаки оказался не так-то прост. Точнее, слишком прост. И на ум, как тогда показалось, немного туговат. Он нагнал меня ночью. На секундочку — ниндзю-отступника S-класса, убийцу своей семьи и клана, главного злодея всех сказок, догнали, чтобы... Да, верно, поговорить. Наруто, знаете ли, не все понял. Он так и написал в записке своим товарищам: «Ушел поговорить с Итачи Учихой. Не волнуйтесь». Они и не волновались — шок оказался сильнее.       Таких чувств я не испытывал ни разу в жизни. Даже не сразу нашелся, что сказать. Свою непредсказуемость Узумаки в ту ночь подтвердил дважды: вместо крика и шума он лишь тихо спросил:       — Почему ты так поступил?       Выговориться, излить душу, покаяться — можно подобрать уйму синонимов к тому, что произошло в ту ночь. Но я предпочел не искать этому определения.       Просто разжег костер и сел возле него, Наруто сел рядом. Не напротив, а рядом, плечом к плечу.       Костер отбрасывал красные отблески на зелень... в точности как в родном квартале. Несмотря на сложный разговор, ночь снова показалась мне умиротворяющей. Покой вернулся, хоть и тяжело было признавать свои грехи и ошибки.       Постепенно мой монолог стих, и я в свою очередь задал вопрос:       — Почему ты за мной пошел?       Священник и грешник поменялись местами. Таинство было в самом разгаре.       У Наруто были друзья, но он никому не мог рассказать о том, что у него на душе. П-а-р-а-д-о-к-с-ы. Их в ту ночь было предостаточно. Вся ночь была одним сплошным парадоксом.       Но это была не последняя наша встреча.

* * *

      После моей "смерти" Наруто пришел на поле боя. Саске уже забрал Обито, как и мой "труп".       Мой маленький глупый брат. Неужели он думал, что я так просто позволю себя убить? Я тоже многое узнал от Орочимару, а Зецу помог осуществить задуманное. Странное растение, но спасибо. Хотелось бы посмотреть, как братец отреагирует на правду обо мне, но рисковать я не стал. На похороны свои я тоже решил не идти — а то еще расстроюсь.       Шел дождь. Смеркалось. Когда Наруто появился, я уже собирался уходить.       — Итачи, — я медленно повернулся, взглянув на Наруто. — Так ты жив? — я медленно кивнул, а он облегченно выдохнул. Значит, новость о моей смерти уже достаточно распространилась. Но вот чего я не мог понять, так это как он каждый раз сбегает от своей команды? Нет, ну правда. Главное оружие Деревни шатается черт знает где, черт знает с кем.       — Пошли, — оставаться дольше уже становилось опасно. Я двинулся в сторону леса, Наруто тихо плелся позади.       Разведя костер, мы снова сели рядом. Уже традиция. После той первой ночи чувство вины отпустило. Достаточно страдать, пора хоть немного пожить. И можно больше не красить ногти — кропотливое занятие, я вам скажу.       В этот раз мы обошлись без вопросов. Я просто рассказал, как остался жив, а Наруто — почему снова меня разыскал. Оказывается, влюбился.       Дождь усиливался. Костер потух.

* * *

      — Я замерз, — тихо говорит Наруто. Хоть мы и сидим в лесу, кроны деревьев не защищают от холодных крупных капель дождя. Расстегнув плащ, я обнимаю его, а он доверчиво прижимается ко мне. Странная из нас пара. Он — джинчурики, монстр, я — сумасшедший убийца. Но если забыть все эти стереотипы и предположить, что меня оправдают — что дальше? Я не знаю.       Почему он в меня влюбился? Одна ночь откровений — это все, что нас связывает.       А может, и этого достаточно? Зачем еще что-то придумывать? Одна ночь, одна минута, один взгляд. Миг — и ты влюблен. У нас же была целая ночь. А теперь есть еще одна. Война на горизонте, у Мадары совсем крыша поехала, а я сижу рядом с влюбленным в меня мальчишкой. Ночью, в лесу, под дождем.       И все-таки "смерть" на меня повлияла — сарказм мне не свойственен.       Его сердце бьется часто-часто — волнуется. А еще возбужден. Терять мне нечего, как и ему. Третьей ночи может и не быть. Поворачиваюсь, правой рукой приподнимаю его голову и целую. Наруто рвано выдыхает мне в губы, когда наши рты соединяются в поцелуе. Неумелом, странном поцелуе. Постепенно он углубляется. Прервавшись, я стягиваю с себя плащ и накрываю им Наруто, притягивая его самого к себе на колени. Затем мы снова сливаемся в поцелуе. Мой язык скользит в его рту, руки гладят спину, живот, бока. Касаюсь поцелуями шеи, нежно всасывая тонкую кожу. Он стонет и дрожит.       Редкие капли попадают на его горячую кожу, отчего контраст усиливается. Запускаю руки под его оранжевую олимпийку. Горячий. Такой горячий и доверчивый. Мое возбуждение нарастает, член уже каменный. Прижмись же.       Сжимаю пальцами бусинки сосков. Еще один вскрик. Его бедра прижимаются к моему члену, а я снова возвращаюсь к губам, прижимаю его к себе сильнее. Да, вот так. Моя сетчатая майка трет соски, вызывая дрожь. Нужно снять одежду, хочу касаться его кожи везде, без преград. Встаю вместе с ним, его ноги соскальзывают на землю. Тянусь руками к штанам, прижимаю руку к его члену, он стонет мне в губы. Сейчас снимем. Не волнуйся, сейчас все будет, постой немного. Снимаю с него штаны и боксеры, сразу же опускаюсь вниз и целую головку. Такой твердый, такой возбужденный. Провожу языком по всей длине и погружаю член в рот. Наруто стонет в голос. Начинаю сосать, неумело, но я стараюсь. Ты кончишь мне в рот. Еще чуть-чуть. Мну руками ягодицы. Дрожь по всему телу. Короткий вскрик, и в горло мне ударяет струя спермы. Глотать нельзя, но так хочется. Сплевываю сперму на пальцы и подношу к тугому колечку мышц. Другой смазки у нас нет, Наруто, потерпи. Снова погружаю его член себе в рот, одновременно надавливая на анус одним пальцем. Я растяну тебя, больно не будет, хватит с нас боли. С трудом, но палец проталкивается в жаркую тесноту, медленно двигаю им вперед и назад. Его член оживает, снова наливается жаром возбуждения. Добавляю второй палец, его руки вцепляются в мои плечи. Наруто. Наруто, потерпи. Давай, вот так, толкайся мне в рот. Его анус постепенно привыкает к вторжению, третий палец с трудом, но уже внутри. Там так жарко, что мой член уже весь в смазке.       Сажусь, предварительно сняв свои штаны вместе с бельем. Давай, ты ведь все понимаешь. С каким-то наваждением в глазах он тянется ко мне, садится на колени и неловко придвигается. Глубоко целую, даю ему почувствовать свой собственный вкус. Руки ложатся на ягодицы, подтягиваю его к себе на живот. Взяв член в руку, направляю его ко входу. Смазки нет, только его сперма. Наруто разрывает поцелуй и медленно опускается на меня. Потерпи, Наруто, сейчас боль уйдет. Стон, громкий, но на этот раз мой. Головка медленно преодолевает сопротивление мышц, Наруто весь дрожит. Все, я уже в тебе, привыкни. Медленно приподнимаю его и опускаю на свой член. Как же хорошо, горячо, туго. Он постанывает мне в губы, трется возбужденным членом о наши прижатые друг к другу тела. Давай, Наруто, я уже на пределе. Горячий, везде горячий, мой солнечный шиноби. Кончай же, и я кончу в тебя, внутрь, хочу, чтобы моя сперма вытекала из тебя, засохла на бедрах, как напоминание о сегодняшней ночи.       Член легко входит в растянутый анус, Наруто громко стонет. Я все еще ощущаю вкус его спермы во рту. Касаюсь рукой его члена, сжимаю головку, и горячая сперма вырывается из нее. Мышцы сжимаются, и я кончаю в него, тесно прижимая к себе.

* * *

      Когда мы приходим в себя, голова Наруто лежит на моем плече, а мои руки гладят его спину.       — Мы еще увидимся? — спрашивает он, приподняв голову и глядя мне в глаза. А вот вопрос ли это? Мы сейчас так реальны, но вся ситуация не поддается никакой логике. Парадокс.       — Если ты будешь так же жив, как я сейчас мертв, то да.       Он медленно, но решительно кивает.

* * *

      Ночь закончилась, наступил рассвет.