***
На некоторые вещи действительно можно смотреть почти бесконечно. Эльза забыла, как завораживающе горит фитиль свечи. В маленьком самодельном подсвечнике стояла белая высокая свеча. От нее падал неровный мягкий круг света и закрывал почти всю площадь кружевной скатерти. Она выбрала это место случайно, просто бродила по банкетной террасе, в разных местах уже сидели небольшие группки гостей и тихо беседовали между собой. Фрозен вдруг почувствовала, что довольно сильно устала за этот долгий день, и несмотря на то, что на ногах были кроссовки, они отваливались. И тут, как по заказу, ей выплыл этот маленький столик. Затесавшийся между перилами и розовым кустом, почти спрятанный от чужих глаз. На нем не было никаких признаков, что за ним сидели. То ли официанты все убрали, то ли его так никто и не нашел. Она села, подперла щеку кулаком и стала меланхолично наблюдать за разворачивающимися действиями. Хотя скорее за их отсутствием. Тихая музыка доносилась с небольшого поля перед входом в ресторанчик. Окна самого заведения светились, приглашая войти. Вечер был на удивление теплый. На террасу не дуло, все могли себе позволить гулять в нарядных платьях, накинув плед или кофту. Эльза только застегнула свою толстовку, как перед ней вырос официант. — Хотите что-нибудь? Может вам принести плед? — А? Благодарю, не нужно. Официант исчез также виртуозно, как и появился. А на столе осталась стоять зажженная свеча в подсвечнике в виде кленового листика. И Фрозен тут же поглотил этот огонь. Казалось бы всего лишь маленький огонек сине-белый у основания и мягко-оранжевый в ореоле. Он колыхался и стремился ввысь. Немного воздуха над ним искажалось и через него можно было видеть закат, краешек ресторана и бродивших гостей. Этот свободный танец маленькой частицы большой стихии напоминал Эльзе о доме. В который раз за эту поездку она погрузилась в сон на яву. В сладкую дремоту воспоминаний, ничего конкретного, скорее общие ощущения. Ностальгия захлестнула ее и унесла мягкими волнами далеко вглубь собственного сознания. Там она могла затеряться надолго, погрузиться на дно, отнестись подводным течением в самые укромные уголки. Она помнила, как часто так поступала с реальностью в детском доме. Но если тогда это был побег, то сейчас скорее благодарность. Может сам того не зная, Джек сделал для нее еще больше, чем мог. Он подарил ей близость с ее прошлым счастьем, родиной, семьей. Через некоторое время, возможно через полчаса, так как свеча покрылась струйками застывшего воска, к ней подошел человек. Эльза лениво подняла глаза. Ивор. Он стоял в светло зеленом пиджаке и широко улыбался. — Еле тебя нашел. Привет. — Значит, я хорошо спряталась. И тебе привет. — Скучаешь? — Нет. — А придется сказать, что да. Мол нашел тебя застывшей фигурой в саду и развеселил шикарнейшим предложением. — Каким? — Хм… Как это Джек сказал? А, танец немолодых. — Миссис Фрост зовет на танцпол? — Ух-ты, и правда оживилась. Ну, по сути, да. Сначала вальс какой-то, потом обычные танцы. Сказали, всем разбиться по парам. Фрост переживал, с кем ты будешь, так как его ангажировала сестра. — Я… не умею вальс. — Вот и отлично, — рахохотался парень, беря ее под руку. — Я тоже. Значит, будем органично смотреться. — Изначально, Джек сказал, что будет отгонять тебя от меня. На всякий случай. — Да, но мы с ним поговорили, и он принял мою помощь. Это меньшее, что я мог, после того, что вы сделали. Что ты сделала. Фрост сказал, ты взяла все в свои руки, а он лишь подхватывал. В общем, вы спасли мне жизнь, девушка. Я перед вами в неоплатном долгу. Хоть он говорил с некой напускной пафосностью, его лицо выражало искреннюю благодарность. Эльза перехватила его руку, накрыв своей ладонью, и вздохнула: — Отлично, начнем с того, что вы должны сделать так, чтобы было понятно, что не умеете в вальс только вы. А я несчастная жертва. — Договорились, миледи. Они присоединились ко всем, встали в большой полукруг. Через несколько метров, замыкающим, Эльза нашла Джека. Он просиял, увидев ее, и помахал рукой. Рядом с ним стояла Эмма. Серьезная девочка, с лица которой еще не сошла детская наивность. Через мгновение и от выученной (скорее всего в гимназии) серьезности не осталось и следа. Фрост наклонился к сестре и что-то сказал, было видно, как она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться, а затем пихает его в плечо. Тут заиграла музыка. Красивая, популярная мелодия. В ней не было чрезмерной нежности или надрыва — лишь аккуртная учтивость. В середину вышли виновники праздника, взявшись за руки, пустились в легкий и будто несложный танец. Но Эльза знала, что это лишь обман зрения. Для нее танцы были сложнейшим испытанием. Затем как по команде из ряда гостей стали выходить еще пары, начиная кружиться. Когда пара Джека и Эммы проплывала мимо них, Фрост показал жестом, что они могут присоединиться. Ивор тут же потащил ее вперед, хоть все внутри Эльзы было против этой затеи. Они старались, как могли. Ни разу не наступили друг другу на ноги, но и нужные фигуры у них не выходили. Грубо говоря, они просто неслись за всеми остальными, стараясь успевать при этом совершить один-другой оборот. Эльза все время смотрела вниз, чтобы ненароком не грохнуться. И вдруг тяжесть чужой ладони и постоянное неуклюжее врезание прекратились. Обувь поменялась. Эльза посмотрела наверх и там был Джек. Он слегка к ней наклонился и шепнул: — Эмма решила, что вас нужно спасать. — Сжалилась, — улыбнулась Эльза. Глазами нашла Ивора, который послушно повторял за уверенными движениями девочки. Он был пониже Джека, так что им даже было удобно. Фигура наконец-то начала вырисовываться. И тут Эльза поняла, что они с Джеком тоже кружатся. Танец не прекращался ни на секунду, но ей стало настолько легче, что она этого не заметила. До нее донесся голос: — Подними глаза. У тебя отлично получается. — Да, так намного лучше. Но я боюсь наступить на тебя. — Расслабься, я подхвачу. Погляди. Они танцевали среди множества красивых пар, на раскинувшейся среди Шведских холмов поляне, а за их спинами разгорался закат. Ветер обдувал лицо и разносил полы платьев и шалей. Они кружились под красивую мелодию и впервые в жизни Эльзе показалось, что она прекрасно смотрится в танце. Джек вел ее мягко и уверенно, так, что они пролетали круги будто играючи. Словно листья, подхваченные весенним ветром. И неслись, неслись в свободе и красоте мгновения. Когда они остановились, и все друг другу захлопали в ладоши, Эльзе показалось, что они и вправду летели. Ведь стоять на земле показалось непривычно.***
— Эльза! Принеси, пожалуйста, чай зеленый. Он в большой коробке в сарае, с розовым бантом. Это был подарок тети Рози, который пришел намного раньше, и Матс зачем-то засунул его в сарай. Я бы послала своих детей, но все они куда-то делись. Ты знаешь куда… — Я наверху, но я очень занята, — крикнула Эмма и за голосом последовал какой-то хлопок, подтверждающий бурную деятельность. — Конечно, я знаю, где сарай. Сейчас принесу. — Спасибо, Эльза, — улыбнулась Миссис Фрост. — Спасибо! — донеслось сверху. — Ха, Эмма любит чай от Рози. Мы на любой повод его получаем. — Одна нога здесь, другая там. Это наверняка будет очень мило. Тихое семейное чаепитие после небольшого, но все же шумного праздника. Кажется, мистер Валлин хотел растопить баню. Эльза уже представила, как они сидят в гостинной или прямо на кухне, пахнет хвоей и подаренными цветами, над чашками струится пар, на столе разрезанный тортик, которыей сделала сама Эмма, а в окнах сумеречный, синий лес. Чувствовалась некая усталость, но еще не хотелось отпускать этот вечер. Пройдя по саду, мимо заброшенного прудика и старого туалета, который видимо раньше использовался, как летний, Эльза вышла к сараю. Одна его стенка даже замешала собой кусок забора. Удивительно, как на участке Фростов сочетались современные дом, гараж, веранда и очень аутентичные деревянные постройки. От них веяло старой эпохой. Зайдя внутрь, Эльза дернула висящий у входа шнурок, тут же над полками загорелось пару лампочек. Яркая розовая коробка с бантом сразу бросилась в глаза. Под полками стоял рабочий стол, довольно убранный, но очевидно давно не тронутый. Чертежи, инструменты, карандаши. За ним кто-то долго и усердно работал. На ближайших полках были пленочные кассеты, еще инструменты, книги и блокноты. Это был рабочий стол отца Джека, на сердце стало тяжелее. Фрозен подошла вплотную и достала чай, встав на цыпочки. Оглядевшись еще немного, она собралась уходить, как на глаза попался штекер от гирлянды, висевшей рядом с розеткой. Запитавшись, гирлянда тут же озарила помещение немного красным, очень теплым светом. Разноцветные лампочки уходили наверх, почему-то только сейчас Эльза увидела лестницу и небольшую мансарду под потолком. Больше всего света сосредоточилось там. Выбор был очевиден, оставив коробку у подножья, Эльза вскарабкалась вверх. Старенький видик, диван в бурый цветочек, пару банок из-под газировки, журналы, кассеты, книги. Эльза заулыбалась, наткнуться на детство Фроста в таком концентрированном виде было почти трогательно. Возможно сегодня весь день к этому располагал. Немного пройдясь, Фрозен взяла первый попавшийся выцветший глянец, оказавшийся каталогом мотоциклов, и присела на диван, который ко всему удивлению не скрипнул. Она рандомно перелистывала страницы, как вдруг до ее слуха донеслись слова, которые в один момент согнали всю сонливость и спокойствие: — Джек, ты хоть знаешь, что творишь? Этот тихий звук донесся с улицы, заставив нервные окончания напрячься. Тихая фраза, которая зачем-то так четко отпечаталась в сознании. Непонятно чей голос, пойманный ее рассеянным вниманием. Ветер на улице мешал расслышать абсолютно все, но тем не менее, кажется, от следующих слов на мгновение погасла гирлянда, опутывающая все вокруг: — Она несовершеннолетняя… — ветер, перебиващий тревожный полушепот. — Да, она очень умная девушка. Я уже не говорю о ее глазах, не по годам мудрые… Даже страшно. — Жаркий шепот, еще что-то. — Но все же она еще ребенок… Больше всего на свете боясь издать какой-то шум, Эльза подошла к небольшому окну, вырезанному под потолком. Худшие опасения оправдались. Это был Мистер Валлин и Джек. — Джек, ответь, пожалуйста, — Было видно, как они стоят друг напротив друга. Мистер Валлин нервно курит сигарету, Джек стоит ровно, но в отстраненной позе, сцепив руки за спиной. — На один вопрос ответь — между что-то есть вами? Что-то было? «Ей это послышалось?» — Потому что все это очень… Тут вступил Джек, начало фразы Эльза не разобрала, но от ее окончания по спине пробежал холодок. — …же не замолчишь, я тебе врежу. Это очень испортит всем праздничное настроение. Девушка непроизвольно сжала оконную раму и та заскрежетала, это осталось незамеченным двумя напряженными фигурами внизу. — Так, давай успокоимся. Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто хочу напомнить… у тебя есть мама, которая любит тебя больше всего на свете. И больше меня, если ты сомневался. Пойми… если эта история закончится плохо, а она, я просто хочу искренне тебе донести — она может кончится плохо, это разобьет… сердце. Пожалуйста… и будь осторожен. Джек молчал. Даже не видя его лица, не слыша дыхания и голоса, Эльза понимала, как внутри него все кипит, шипит и брызгает. Как у нее сейчас. Казалось вот-вот и она что-нибудь сломает или под ней провалится пол или еще произойдет что-то громкое и разрушительное. Но она продолжала просто стоять и старалась почти не дышать. С замиранием сердца, она боялась в следующую секунду услышать звук удара и крики, но была тишина. Затем тяжелый выдох (она его услышала или додумала?) и Джек произнес: — Я тебя понял. «Что?» И последовали удаляющиеся шаги. Затем еще одни. Эльза почувствовала себя вывернутой наизнанку. Только сейчас она боялась, что Джек начнет спорить, ругаться, драться, кричать и топать ногами. Но когда этого не произошло, она почувствовала волну накатившего раздражение. Его отчим предположил такую несправедливую, оскорбительную версию! Еще и с высока своего «жизненного опыта»! А Джек! Джек… согласился? Почему? Чтобы отделаться? Закончить этот бредовый разговор? Или может он тоже что-то такое думает? Но нет, это просто невозможно. Эльза была абсолютно уверена в том, что они одного мнения о произошедшем разговоре. Но то, как Джек проглотил эти замечания. То, как он стоял, смотря сквозь и куда-то вдаль. То, как он вздохнул и произнес «понял». Это оставило неприятный свербящий след внутри нее. Эльза провела рукой по лицу, стараясь стряхнуть скопившееся напряжение. В конце концов, это просто опасения чужого ей человека. Их с Джеком они не касаются. Верно? Нужно было скорее возвращаться, а то ее начнут искать.***
Первое, что она услышала — шум воды. Он дома? И зачем она гуляла почти до поздна, чтобы прийти и сразу лечь спать. Вода перестала течь, приоткрылась дверь ванной. Высунулась мокрая белая голова с полотенцем на шее. — О, привет. — Привет. Не думала, что ты сегодня придешь. — Что? — переспросил Фрост, так как через секунду после приветсвия начал активно вытирать голову. Полотенце осталось на макушке, но сползло чуть набок, создавая колтун. — Говорю, думала не ждать тебя сегодня. — А куда ж я денусь. — Ну… Джек поймал ее взгляд с тонкой улыбочкой, на мгновение закатил глаза и захлопнул дверь. Вышел в футболке и домашних штанах. Эльза тем временем смотрела, чем можно перекусить. — Там на верхней полке контейнер с болоньезе. — Да? — она потянулась к прозрачной таре с красной крышкой. — Это ты п… — Меллони передала, — дополнил Джек из своей комнаты. Пальцы над коробкой дрогнули. Но через мгновение уже открыли крышку и выкладывали содержимое в тарелку. — Ты будешь? — А, нет. Не голодный. Она как-то мне хвасталась, что потрясно готовит. Я сказал, что не поверю, пока сам не попробую, ну и вот. — И ты предлагаешь попробовать мне? — Я всецело полагаюсь на твой вкус. «Я бы не стала», — с грустью подумала Эльза, наблюдая, как Фрост наливает воду в стакан. — Но поскольку мы ходили в океонариум, она принесла еду с собой. — Почему бы не поесть у нее? Джек фыркнул в стакан и облокотился о стойку рядом с ней. Тарелка в блеклом свете микроволновки крутилась, испуская действительно вкусный аромат. Даже сквозь стекло. — Мне начинает казаться, что ты просто хочешь поскорее от меня избавиться. — Удачный брак, хорошая партия. — Да я не об этом, — хохотнул парень. Микроволновка выключилась с характерным звуком. Эльза достала вилку и открыла дверцу. — А как твой день? — Не так насыщенно, но тоже неплохо. Куча уроков, дополнительные. Потом погуляла в парке. — Свежий воздух это хорошо. Как дополнительные? Меллони говорит, что перед экзаменами много стресса и я должен быть внимательнее к твоему комфорту. — Передай ей, что мне просто шикарно, — Эльза постаралась придать своему голосу наиболее нейтральное выражение, но не заметила как в то же время остервенело наматывала спагетти на вилку. Джек встал перед ней и удержал за предплечья. — Все будет отлично. Ты со всем справишься. — Я со всем справлюсь. — И все сдашь. — И все сдам. — И поступишь в отличное место, где тебя будет ждать много нового и классного. Его глаза вонзились в ее мысли через распахнутые ресницы. Гипноз. — И п… Поступлю. Уеду. Да, — она опустила слегка голову, боясь выдать во взгляде все свои чувства по этому поводу. — Прости, не силен в обнадеживаниях. Но ты столько прошла и… — С тобой. Это вырвалось случайно, честно. Но она не собиралась об этом жалеть. Эта фраза вылетела и повисла в воздухе почти с вызовом, однако дрожа от собственной откровенности. Фраза, после которой боишься дышать, она может осесть в легких стеклянной крошкой. Джек замолчал, руки сами скользнули и исчезли с предплечий, растеряно повиснув по бокам. Она подняла глаза. Пробежавшаяся по его лицу рябь, как от брошенного в озеро камня, исчезла, боясь быть замеченной. Камень Эльза бросила сама и вполне осознано и не собиралась за это извиняться! Вдруг он расплылся в своей открытой, искренней улыбке, как ребенок увидевший подарок под елкой. — И я с тобой. Даже как-то стыдно перед Иккингом, его статус лучшего друга нехило так пошатнулся за последний год. Эльза коротко рассмеялась. — И как твой лучший друг, я… — Вот это заявление, — возмутилась она. — Верный компаньон и товарищ! — он поднял указательный палец. — Я тебя уверяю, что, где бы ты не оказалась, тебя будут окружать хорошие люди и события. Ты этого заслуживаешь на все сто процентов. Не бойся ехать. «Я не боюсь ехать. Боюсь не захотеть». Это было ужасно. Ее жизнь только вошла в более-менее стабильное состояние. Впервые за многие месяцы она почувствовала почву под ногами, а иногда ей даже чудилось, что она счастлива, хоть и боялась это признать. Это было, как набирать воду по капле в минуту, а затем наткнуться на полноводную реку. И вот когда она наконец почувствовала себя на месте, начала немного прирастать корнями (хотя ругала себя за это), ее снова хотели выдернуть и пересадить подальше. Она привыкла! Ей почти нравилось! Нравилось его ворчание, что завтра им обоим рано вставать, и то, что он все равно включал еще одну серию. Нравилось снова полюбить есть и не делать это в одиночестве или под строгим надзором. Нравилось сидеть при распахнутых окнах, даже зимой, ведь им обоим нравился холод. Даже почти нравилось то, что он постоянно пользовался ее полотенцем для рук, когда у него было свое. Она будет скучать и по половинке подгоревшей яичнице на сковородке. Даже по ней… У Эльзы в голове родилось гораздо больше причин остаться, но вслух она сказала: — Хорошо, что кто-то так думает, — и улыбнулась. — На все сто. Они обнялись и так постояли немного. Джек отправился спать, а Эльза наматывая очередную порцию спагетти, задумчиво произнесла: — Пожалуй расскажу об этом разговоре Иккингу при удобном случае. — Не смей! Дверь захлопнулась, заглушая знакомую усмешку. Эльза знала, что у него сейчас отличное настроение, как и ее собственное. И не потому что Меллони приготовила пасту. Чертовски вкусную пасту.