Ведьма

      — Ах, ну что ж ты будешь делать! — Кейв с досады пнул первый подвернувшийся стул, совсем забыв, что он не у себя дома. Впрочем, король тут же одумался, поднял стул и поглядел на сопровождавших его дам очень недовольно. — А Вы ещё мою дочь называете девчонкой, мисс Глэдос!       — Он оскорблять начал, папа! — бросилась на защиту ведьмы Челл, но король прервал её одним жестом:       — Ты тоже хороша, дочка! Ну вот чего вам обеим стоило постоять тихонько в углу, пока я бы уговорил этого дурачка разойтись миром?       — Он твердит о чести, а сам оскорбляет мою даму! — принцесса подхватила локоть женщины, на мгновение приняв позу истинного благородного рыцаря. — Я имела полное право, согласно «традициям», которые Уитли так защищает, вызвать его на дуэль!       — Только ему-то это так не объяснишь!.. — Кейв Первый хлопнул ладонью по лицу и тяжко вздохнул. — Ох… Ладно. В карету, дамы, в карету! Домой поедем, мне нужно написать массу приказов доблестным защитниками Лаборди.

***

      Волнуясь, договариваясь и запечатывая кучу королевских писем, Челл и Глэдос провели в замке весь остаток дня до самой темноты. Когда они освободились от помощи королю, в коридорах уже зажгли лампы, и над дальним лесом взошла крупная желтая луна.       — О, глянь-ка! — Глэдос привлекла девушку к одному из окон. — Ох… Уже ночь. У вас тут что, нигде часов нет?       — Есть, но только в кабинете у папы, в бальном зале и в спальне у Крейга, кажется, — Челл глянула на луну. — О, надо же, полная! А… А скоро этот твой Ядовитый месяц, в который я должна тебе помогать?       — Точно! — Глэдос тревожно прижалась к стеклу и быстро забегала взглядом по небу, мысленно что-то высчитывая. Через пару минут она успокоилась и отстранилась от окна. — Завтра и послезавтра, однозначно. Утром уже начнет цвести очень активно. Мы домой-то пойдем, или как? Опять какие-нибудь охотники попадутся?       — Эм… А ты не хочешь… — принцесса прикусила губу и намотала на палец прядку волос. — Х-хочешь… Переночевать в замке?       Ведьма вздрогнула и вцепилась пальцами в подоконник.       — И где же, интересно? Не заметила у вас гостевых комнат.       — Н-ну, может… — девушка вдруг отдернула руку, словно обжегшись. — Нет, нет, стой. Идея глупая. Можно взять карету и доехать до леса… Некоторое время, а потом пойти домой.       Глэдос помолчала немного, собираясь с мыслями и глядя в окно. На ее лице отражалась борьба робости с нежнейшими порывами, направленными исключительно на принцессу.       Наконец она склонила голову набок и улыбнулась своим мыслям с тяжелым вздохом.       — У тебя в комнате предложишь спать, да? — женщина провела кончиками пальцев по волосам Челл. — Ты все равно очень уж торопишься… Но… Я же сама хотела ночью рассказать тебе о себе, да?       Принцесса кивнула, беря ведьму за запястье. Глэдос глубоко вдохнула и поскорее зашагала по коридору, чтобы решимость не покинула ее.       Сначала ведьма думала зажечь свечи на люстре с помощью магического огня, но потом они с Челл дружно решили, что гасить их придется, встав с кровати, а будет лень, поэтому вместо свечек Глэдос подвесила прямо над кроватью несколько небольших шариков света.       — А я-то думаю, как так принцесса сама переодевается? — усмехнулась ведьма, когда Челл спокойно закрыла дверь и потянулась к жемчужным пуговицам на рубашке. Принцесса тут же опомнилась и покраснела:       — Ох, ну… Да, я не люблю давать кому-то… раздевать себя. Самой как-то проще. Вот черт, я совсем про это не подумала!       — Я отвернусь… Можешь за дверцей шкафа, — ведьма развернулась к окну и принялась рассматривать сад. Девушка быстро подскочила к шкафу и распахнула дверцы. Пока она расстегивала пуговицы, Глэдос честно разглядывала декоративные кусты, но стоило Челл сбросить рубашку и отвернуться к вешалкам, как внимательный взгляд ведьмы тут же приковался к отражению девчачьей спины в оконном стекле.       Ведьма напряженно вглядывалась в мальчишечьи-острые лопатки над лямками нижнего белья, через раз забывая дышать и отчаянно боясь одновременно что-то упустить и быть пойманной. До того, как свести контакты с человечеством к минимуму, Глэдос, конечно, видела разных девушек, в том числе более красивых и изящных, но в Челл, казалось, светилась какая-то совершенно особенная красота. Или так ее фигуру расцвечивало горячее чувство в сердце ведьмы? Она и сама бы не ответила на этот вопрос, да и не то что бы страстно желала найти ответ. Может, для кого-нибудь плечи девушки показались бы чересчур широкими, или бедра — чересчур узкими, да и не полагалось девице, тем более принцессе, иметь такие развитые мышцы — не солдатские уж, конечно, но по ней виделось, что девушка была сильной. Тем не менее, ведьма жадно хватала взглядом все, что успевала выцепить в слабом мерцании подвешенных ею же шаров света в оконном стекле — каждое движение плеч, сгибание локтя, каждый миг, когда девушка напрягала спину, поднимая руки.       Впервые наедине с кем-либо женщину охватила такая странная истома. В тот момент Челл казалась ей поистине невероятной девушкой, так что она сама была бы очень даже не прочь немного поспешить, но Глэдос собрала волю в кулак и только болезненно прикусила губу — пообещав самой себе когда-нибудь, когда уже будет возможно, отыграться за это ожидание сполна.       — Я всё, — Челл подошла к окну, облаченная, внезапно, в длинную ночную сорочку. Глэдос так и прыснула, глядя на нее. — Э-эй, ну что! Спать в рубашке дома я не хочу, а при тебе спать… как-то еще… очень смущает.       — Вот только у меня самой нет сорочки, солнце, — ведьма, уже вернувшая лицу обычный цвет, взглядом указала ей на свои рукава. — Есть что-нибудь? Хотя мне все будет коротковато у тебя… И в плечах широко.       — Есть сорочка в пол, — Челл выудила из шкафа очень черную ночнушку. — Она вообще-то зимняя… у меня…       — Давай уж, — женщина приняла одежду и жестом указала девушке на дверь. — Выйди, пожалуйста.       — Но ты точно сама разденешься? — забеспокоилась Челл. Ведьма усмехнулась и совсем легонечко чмокнула ее в висок.       — Разденусь. Но только сама. Вот прямо сейчас при тебе я скорее умру от неловкости, чем разденусь, понимаешь?       Принцесса покорно кивнула и вышла.       Плавающие в воздухе над кроватью огоньки наполовину притухли. Обе дамы, лёжа на разных сторонах кровати, каждая в своей горе подушек, уже начинали немного жалеть об этой идее.       — Ну что… Там… С историей? — решилась Челл. Ведьма прищёлкнула языком.       — Ну, эм… Стало хуже. Как я и говорила. Жить меня перегнали на чердак… Потрясающая логика: если меня прогнать, то я могу и проклясть, а если сделать мою жизнь невыносимой, то ничего им не будет! Эти люди были просто сверхразумами. Спать пришлось на соломенной подстилке, укрываясь старым плащом… Зимой — около печной трубы. Я поэтому тебе самой у печи и постелила.       — Но согласись, на кровати — лучше, — Челл немного придвинулась. Ведьма пожала плечами, перебирая в пальцах чёрную ткань сорочки, и правда широковатой ей в плечах:       — Конечно, на кровати мягче, но не уверена, что настолько уж полезнее для спины… И пока я была маленькой, я могла частично класть плащ поверх соломы на манер простыни. Но это всё не отменяет того, что они пожалели уж, что взяли меня в дом, а я ведь была очень смирной тогда!       — Не верится мне что-то, — усмехнулась принцесса, скидывая часть подушек на ковёр. Глэдос фыркнула.       — Ты просто меня не видела тогда. Да если бы приличное воспитание, я выросла бы попросту образцовым членом общества!       — И не встретилась бы со мной? — девушка повернулась на бок, подложив руку под голову. Ведьма задумалась.       — Очень… Может быть. Да… Может, оно… В общем, чердак стал моим новым домом, но это еще капля в море. Старшие дети отлично запомнили, как меня освободили от птиц, и смеха ради стали забрасывать меня иногда зерном, — Глэдос горько усмехнулась. — Зерном! Представляешь, что такое вечное зерно за шиворотом и в обуви? Им было весело смотреть, как за мной скачут воробьи, а я судорожно пытаюсь их отогнать… Все птицы, не только вороны, все до единой стали вызывать у меня ужас благодаря этим двоим… Угх. А ведь раньше мне и правда нравились соловьи…       Глэдос зажмурилась и потёрла веки пальцами. Челл притянула её к себе, несмотря на гору подушек, и обняла. Тесный контакт с горячей кожей, хоть и через ткань, как ни странно, успокоил ведьму, она обняла девушку одной рукой и продолжила:       — Кроме того, образования мне давать они, конечно, не собирались, и к какой работе приучать — тоже. Наверное, рассчитывали отправить потихоньку в свободное плавание, когда мне исполнилось бы шестнадцать или пятнадцать. Но я уже умела неплохо читать, немного писать и считать, а на чердаке хранились книги… Очень старые, — ведьма вдохнула поглубже, словно ощущая снова этот специфический запах старинных страниц. — Не думаю, что они и знали, что эти книги там есть. Ещё до того, как я показала фокус с искорками, мать семейства как-то обмолвилась, что дом-де в этой деревушке они купили совсем недавно… И не проверить при этом сундуки наверху! Одну из этих книг ты даже уже держала в руках.       — Оу… Ту, про алхимию? — вспомнила Челл.       — Именно её. Мне достался просто клад какой-то. Не попадись мне эти книги, я бы, может, и не достигла таких высот сейчас… Хотя нельзя забывать, как много всего я восприняла на практике… В общем, меня травили в основном старшие дети, но я некоторое время усиленно их игнорировала — на своём чердаке сидела. Так и всему тому семейству было спокойнее. А я зачитывалась «Прикладной алхимией» и «Алхимическими знаками» Джинкера, «Искусством жеста» Сафалеи, «Скульптурой реальности» Бертрама де Гигфрана... — глаза Глэдос засверкали восторгом, пока она говорила о любимых книгах. Принцесса слабо улыбнулась. — Впрочем… Ты, конечно, не знаешь таких книг… Прежний владелец того дома наверняка был магом. Ну, как минимум увлекался теорией магии. А нынешним не нужен был чердак. Поэтому в несложных заклинаниях, вроде этого шара света, огоньков, создания воды из стекла и наоборот, я упражнялась прямо у себя в кровати, каждый миг готовая притушить заклинание. Со знаками от Джинкера пришлось бегать к реке — там были большие камни на берегу… Прямо сейчас я думаю, что рисовать на них куском кирпича было куда большим удовольствием, чем незаметно подбрасывать одному из старших кусочки ландышевых ягод в чай, — Глэдос мстительно усмехнулась. — Всё это было… Чудесно, но потом я пришла к лучшему разделу книги — да почти всех книг.       — Яды? — Челл подняла взгляд.       — Яды, — протянула Глэдос, смакуя это слово. — Сердце ёкнуло, когда я прочла первые строки из этого раздела у Джинкера… «Что не убьёт Вас в малой дозе, в большой способно вывернуть наизнанку; что же убьёт в малой — того более и не нужно». Тогда это было так чарующе ново и загадочно! Знаешь это чувство, когда ты находишь нечто невероятное, просто божественное, и едва дышишь, соприкасаясь с ним первые разы?       — …Да… Я знаю это чувство, — Челл прижалась виском к виску женщины. Глэдос дрогнула, почувствовав горячее дыхание у своей щеки. — Я ощущаю это прямо сейчас.       — Ох… Да, я… Понимаю, — ведьма смущённо натянула одеяло, общее на двоих, на плечи. — Но если ты взаправду планировала на мне жениться, не хотела же ты при этом спать в разных постелях?       — Я всё ещё очень смущена этим всем, — горячо зашептала принцесса, едва касаясь губами уха женщины. — С тобой рядом у меня как будто голова кружится.       — Ох, ну, наверное, ты влюбилась, — Глэдос щёлкнула девушку по носу. — И опять ты меня перебила. А вдруг я хотела своей историей тронуть тебя до слёз, м?       — Тогда я готова заплакать хоть сейчас, — приглушенно отозвалась Челл, понемногу нависая над лицом Глэдос. Ведьма вздохнула, мысленно отметила, где остановилась в своём рассказе, и обняла почти лёгшую сверху принцессу за талию. Жар кожи под тонкой летней сорочкой обжигал ладони, заставлял сердце биться чаще и, кажется, немного скрадывал дыхание.       Девушка снова поцеловала её, и этот поцелуй был таким же сладким, как их второй, в парке на мосту.       — Ты решительно не даёшь мне задать действительно трагичный тон моей истории, — улыбнулась ведьма, гладя Челл по спине.       — Это плохо? — принцесса завозилась, делая вид, что поправляет Глэдос воротник. Женщина отлично почувствовала, как дрожащие пальцы расстегивают маленькие пуговицы на воротнике.       — Это… Странно, — ведьма нарочито прикрыла шею ладонью, со смешком отметив неудовольствие в голубых глазах. — Раньше я придавливала эти воспоминания как только могла… А сейчас они изливаются тебе так свободно, словно я пересказываю содержание той же «Алхимии». Ну и чем же ты занята, солнце?       — Мне… Показалось… Что тебе… Жарко? — нерешительно соврала принцесса. Ведьма с любопытством склонила голову набок:       — Может быть. Но это тот жар, которому не поможет воротник.       — Всё так очевидно, да? — грустно вздохнула девушка и вдруг крепко схватила Глэдос за плечи. — Ты… Пока ты рассказываешь, мне хочется казнить каждого, кто посмел сказать тебе хоть одно дурное слово. Это же совсем не в моём характере! Мне немного… Страшно.       — Это нормально, я думаю… Ты жалеешь меня, — ведьме невольно вспомнились горькие слёзы девушки, омывшие пальцы обожжённой руки, когда Глэдос лежала раненой на постели из плащей. Это заставило её саму крепче сжать талию принцессы. — Ты… Первая, кто делает так. Кто так сильно сожалеет обо мне. Я ценю это, правда. Мне тоже… Хочется защищать тебя.       Пока Глэдос говорила, световые шарики постепенно таяли, заливая комнату мраком. Наконец, они остались почти в темноте — только с улицы, из сада, пробивалось немного света от фонарей, потому что там несли свой пост часовые.       Ведьма вдруг тоненько пискнула.       — Ч-что ты!.. — она подавилась воздухом, почувствовав горячее дыхание и резкий, пробирающий до костей укус. — С-след же ос-станется!       — Я этого и хочу, — принцесса прижалась к её груди, дыша совсем уж сбивчиво. Глэдос вдруг подумала, какие же холодные у Челл ступни. — Ч-чтобы… Остался.       — Дурочка ты, радость моя, — ведьма запрокинула голову, не в силах сопротивляться поцелуям в шею и мягким касаниям талии. От всего этого было просто безумно хорошо, настолько, что годы беспечного одиночества меркли в сравнении с этими новыми острыми ощущениями — и где теперь тот комфорт в одиночестве, которым она так дорожила! Жизнь без этих красок, без этого рваного горячего дыхания рядом, без рук на её плечах показалась вдруг женщине такой холодной, что она невольно крепче прижалась к принцессе — и та, конечно, согрела её мгновенным свежим укусом.       — Ох… Не доводи… До греха, — Глэдос, чувствуя себя моложе лет на десять, едва удержалась от счастливого смеха. — После свадьбы, радость моя, после свадьбы!       — Ну… Ещё только один, — попросила Челл. Ведьма хихикнула совсем не солидно и поцеловала пальцы руки, лежащей на её плече.       — Только один поцелуй. И спать, завтра у нас масса работы, радость моя!