Мой лучший-худший Новый Год

Хартфилия терпеть не могла короткие зимние дни, когда уже в шесть вечера на улицу опускалась непроглядная тьма. И сейчас, наблюдая за солнцем, что медленно, но верно опускалось за горизонт, ее одолевали весьма противоречивые чувства. С одной стороны, все казалось безнадежно ужасным: она заболела за считанные дни до Нового Года, заперта у себя же дома вместо того, чтобы в эту же минуту веселиться с друзьями на источниках, а еще ей очень, и очень плохо. Но с другой стороны, даже попав в такую ситуацию, она не испортила отдых остальным и смогла отправить их на курорт, а еще… Лексус. Хотя, она не могла определиться к какой из сторон его отнести. Наверное, у него есть личные мотивы для того, чтобы отсиживаться здесь, с ней. Может, какая-нибудь фанатка узнала его адрес и теперь не дает покоя и он просто воспользовался столь удачно подвернувшимся случаем. Но как ни странно, Лексус и правда пытался ей помочь. И ключевое слово «пытался». Хоть он и обещал ей супчики да чаек, оказалось, что его максимум в готовке — это крепкий, черный чай из пакетика. После нескольких неудачных попыток Дреяра включить самую обычную газовую плиту, разумеется, готовить бульон и стейк для ее нового «сожителя» пришлось самой девушке. Все то время, что Хартфилия стояла у плиты, она чувствовала на себе тяжелый, пристальный взгляд драгонслеера, что сидел позади нее за обеденным столом. И как же она была рада тому, что среди легких топов и коротких шортиков она нашла самую обычную белую рубашку и длинные розовые спальные штаны. Стейк уже был готов и блондинка доделывала салат и свой бульон, когда в ее глазах потемнело, а голова пошла кругом. Вяло схватившись за столешницу, та со стоном чуть не осела на пол. — Черт! — В секунду подлетев к девушке, Дреяр подхватил ее под руки, чтобы удержать на весу. Одной рукой он выключил все конфорки на плите, после чего подхватил Хартфилию на руки и отнес в спальню. Уложив ее на кровать, он коснулся тыльной стороной ладони ее лба и от неожиданности сразу одернул. По ощущениям это можно было сравнить с самим огнем, что в тот момент словно окутал его руку своими изящными языками пламени. С секунду постояв в нерешительности, что было для него в новинку, он зябко поежился, словно что-то его страшило, и тут же исчез. Вернулся мужчина так же неожиданно как и пропал. Отсутствовал он не больше пяти минут. В некоторых местах его рубашка была порвана, а сам его вид оставлял желать лучшего. Однако, в руках у него были три склянки с сероватой жидкостью и небольшой листок. Положив предметы на прикроватную тумбочку, он сел на кровать рядом с девушкой, откупорил склянку и слегка нажав ей на щеки, приоткрыл рот, аккуратно вливая содержимое бутыли. Спустя почти час, глаза блондинки приоткрылись. Она лениво оглядела комнату, посмотрела на настенные часы и наконец перевела взгляд на Убийцу Драконов. — Что случилось? — Слегка хрипловатым голосом спросила она, после чего закашлялась. — Твою мать, Болельщица! Ты потеряла сознание! — Его вид можно было расценить как недовольно-негодующий, — Я же говорил тебе, что сам все смогу приготовить! Какого черта ты полезла?! А если бы меня не было рядом и ты упала? Если бы ты ударилась головой? И как скоро бы тебя нашли вообще, ты представляешь? Осталась бы дурочкой на всю жизнь! — После своей гневной тирады он отвернулся от нее, прикрыл ладонью глаза и раздраженно выдохнул, — Хотя в твоем случае не особо много бы и изменилось. — Лексус… — Она мягко дотронулась рукой до его плеча и тот обернулся в ожидании извинений, — Хватит орать, голова и без тебя раскалывается. Дреяр в недоумении смотрел на нее, не в состоянии выговорить и слова. Эта несносная девчонка удивляла его все больше и больше. — Мне так… — «Жаль?!» — Жарко… — Исподлобья взглянув на парня, параллельно своим же словам, она поднесла руки к вороту рубашки, которую до этого наглухо застегнула, и начала медленно, словно пытаясь соблазнить парня, расстегивать ее. — Ты че удумала, женщина? — С интересом наблюдая за ней, недоверчиво проговорил Лексус. — Я не могу… мне в ней очень жарко, — С сексуальной хрипотцой в голосе чуть ли не проскулила девушка. Безмолвно наблюдая за тем, как заклинательница расстёгивает на себе рубашку, Лексус не смел и шелохнуться. Впервые он видел ее такую. Такую, казалось бы, раскрепощенную, горячую и соблазнительную. И ему не понравилось. Не понравилось, что причина такому ее поведению лишь болезнь. Нахмурив брови, он грубо взял девушку за запястья, развёл ее руки в стороны, и начал застегивать пуговицы обратно. Видимо, силы совсем покинули разгоряченное тело Хартфилии, так как новых попыток раздеться она предпринять не пыталась. Но слабо протестовать не забывала. — Не-ет, Лексус. Надо расстегивать, а не застегивать! — Совсем уж слабым и расслабленным голосом чуть ли не промычала она. — Сам разберусь, — Гаркнул тот, и, наконец, закончил со своим нехитрым делом, а после надавил девушке на плечи, чтобы та легла, и закутал ее в одеяло так, словно в кокон. Кажется, девушка и пыталась как-то возражать, но ее невнятное бормотание мужчина разобрать не смог. Облегченно выдохнув, Дреяр взял со стола листок, что принёс с собою ранее, и стал вчитываться в написанное. — Так, давать три дня к ряду, желательно, в одно и то же время. Значит завтра около восьми вечера. Надо не забыть. Дальше рецепт… После этих слов он шумно втянул в себя воздух, посмотрел на уже мирно посапывающую блондинку, и поднялся с насиженного места. — Выздоровеешь — отплатишь сполна, — Произнёс он скорее для того, чтобы успокоить себя и прошёл на кухню. И вот, спустя два испорченных бульона и одну испепелённую в прах кастрюльку, у него вышло что-то более или менее съестное. Взглянув на настенные часы, тот с ужасом понял, что потратил на это нехитрое дело больше двух часов. Перерыв все ящики на кухне, но наконец найдя половник, он налил бульон, который был почему-то зеленоватого оттенка, в небольшую плошку, поставил на стол, и прошёл в комнату. Судя по тому, что девушка лежала все в той же позе, она и не просыпалась. — Хартфилия, подъем! — Хоть мужчина и старался сказать это как можно мягче, вышло все равно очень громко и неожиданно. Резко раскрыв глаза и подскочив на кровати, та тут же плюхнулась обратно, не в состоянии сидеть прямо из-за практически завязанного на ней одеяла. — Я сделал суп, — Оповестил он ее и уже хотел развернуться, чтобы вернуться на кухню, но девушка даже не шелохнулась. — И чего? — Невидящим взглядом смотря на него, спросила та. — Ты когда падала и правда головой что ли успела приложиться? — Уже начиная злиться, о чем могло оповестить тихое потрескивание электричества, ехидно сказал мужчина, — Пойдём, говорю. Наконец заметив, что та начала выбираться из одеяла, он закатил глаза, и повернулся к кухне. — Помоги, — Тихо, но требовательно произнесла девушка. Резко развернувшись тот увидел бесполезные попытки блондинки выбраться из этого самодельного кокона. Сделав громкий вдох, дабы успокоиться, он подошёл к кровати, и в миг освободил ее. Наверное, болезнь прибавила девушке храбрости, так как только отведав кулинарный изыск, что приготовил для неё Дреяр, она не преминула возможностью раскритиковать в пух и прах его способности к готовке. Но, как ни странно, мага молний это не разозлило. Наоборот, тот сидел довольный, словно чеширский кот, и ехидно ухмылялся. Его неслабо веселила эта маленькая и хрупкая девушка, что сейчас, развалившись на стуле, забавно хмурила брови и морщила нос, периодически нелестно отзываясь о нем и о его кулинарном шедевре, как считал он сам. Хотя, может быть, его так лелеяла мысль о том, какая участь ждёт эту совсем выжившую из ума блондинку, когда к ней вернётся ее здравомыслие. Однако, на счёт того, что у нее вообще оно когда-либо имелось, у него были некоторые сомнения. — Вообще не понимаю почему я должна это есть… Из размышлений мужчину вывел недовольный бубнеж девушки. — Зачем ты выкинул мой бульон? Да и тем более вместе с кастрюлей… — Та непонимающе воззрилась на него, ожидая объяснений. Проигнорировав вопрос про кастрюлю, Лексус спросил: — И чем это тебе не нравится мой суп? — Он пресный, горький и что хуже всего — он зелёный! Мужчина в ответ лишь ухмыльнулся, радуясь, что ему самому не придётся отведать свой «шедевр». Остаток дня, к счастью Дреяра, прошёл без происшествий, и он даже успел побывать у себя дома и взять некоторые вещи. А если выразиться конкретнее — нижнее белье, зубную щетку, майку и бутылку виски. Стрелки на часах плавно приближались к часу ночи, и стараясь не слушать тихое ворчание Хартфилии, что продолжалось уже на протяжении минут двадцати, мужчина подложил подушку, что ранее покоилась за его спиной, под голову, и постарался уснуть. День выдался достаточно насыщенным, и хоть диван, который явно не подходил ему по размеру, нехило стеснял его в движениях, уснул он практически мгновенно. *** Утро выдалось не столь радужным. Проснулся он в шесть утра, так как затёкшая от неудобного ложа спина начала ныть сильнее, нежели ночью. Во время которой, он, кстати говоря, просыпался не меньше трёх раз. И все по той же причине. С самого утра его настроение было безнадежно испорчено. И зная поведение Лексуса Дреяра в таком расположение духа, становилось понятно, что влетит из-за этого единственному человеку, с которым он в данный момент вступает в контакт. Но взглянув на мирно посапывающую блондинку, тот решил, что если разбудит ее сейчас, то возиться с ней ему придётся ещё больше, чем нужно было изначально. А в новый год даже он был не против провести время в гильдии вместе со всеми. Попытка уснуть заново и в новой позе не увенчалась успехом. Впрочем, как и последующие. Тихое и размеренное сопение этой особы сильно действовало ему на нервы, и выдержав пару-тройку часов этой, как ему казалось, пытки, он решительно поднялся с дивана, отгоняя от себя остатки сна. Часы показывали десять утра. Устало и раздраженно выдохнув, он подошёл к постели, дабы прервать такой сладкий сон блондинки, как его что-то остановило. Вернее, не «что-то», а конкретный клочок пергамента, придавленный к прикроватной тумбе пресс-папье. Ровным и красивым почерком на нем было выведено лишь одно слово: «Спасибо». Уже с несколько секунд Дреяр стоял неподвижно, не зная, как ему поступить. С одной стороны, он все ещё был раздражён из-за того, что проспал около пяти часов, а с другой, он уже не был так уверен, что хочет выместить свою злость на этой блондинке. Переведя взгляд на кровать, он закатил глаза и приложив руку ко лбу заклинательницы, отметил, что температура значительно ниже, нежели вчера. — Давай, Болельщица, подъем, — Мужчина взял со стола градусник и начал его трясти, — Нужно измерить температуру. С кровати послышался протяжный, недовольный стон. — Давай-давай, скажи спасибо, что не разбудил часа четыре назад. Разлепив один глаз, девушка сонно на него взглянула, взаправду ворчливо произнесла «ну, спасибо», после чего повернулась на другой бок и накрылась одеялом с головой. — Если ты думаешь, что твоя болезнь помешает мне тебя наказать, то ты глубоко заблуждаешься, — Начиная злиться, высказал Дреяр. Девушка, понимая, что драгонслеер и правда может с ней что-нибудь сделать, стала медленно подниматься с постели. Наконец приняв сидячее положение, она поставила ноги на пушистый ковёр, и забрав из его рук градусник, запихнула его подмышку, недовольно подняв на него взгляд. — Драгнила будешь пытаться испепелить взглядом, на мне это не сработает, — Щёлкнув ее по носу, он прошёл на кухню, оставляя девушку в одиночестве. Уже более умело и значительно быстрее, нежели в первый раз, он подогрел целую тарелку супа, сделал сладкий чай и… и не понял зачем все это делает. Накрывая на стол, его словно обухом по голове накрыло осознание того, что он, Лексус, мать его, Дреяр, возится с этой несносной девчонкой уже второй день к ряду. И ладно, если бы это была Эвер, тут бы и вопросов не возникало, но это же Хартфилия. За эти дни он общался с ней больше, чем за все то время, что она состоит в гильдии. Да, один раз они ходили вместе на задание, но это была лишь прихоть Мастера. Из-за неё он пропустил горячие источники, отлежал себе спину, терпит ее нахальное поведение… а из-за чего?! Нет, разумеется, он не отрицал, что внешними данными барышня не обделена, да и формы у неё что надо, вот только мужчина из принципов не спит с согильдийцами. Из размышлений драгонслеера вывел тихий голос у порога кухни. — Тридцать семь. Ровно. Резко обернувшись на Хартфилию, он уставился на нее во все глаза. В голове витал лишь один вопрос: что его заставило находиться сейчас тут? Девушка стояла в проходе, облокотившись о дверной проем. Ее отливающие золотом волосы, растрепанные после крепкого сна, небрежно опускались на хрупкие плечи, а покрытые легким румянцем щеки выдавали то, что температура ещё не спала до конца. Мягкие черты лица, красивые, пухлые губы, большие глаза, тонкий и ровный носик. «Черт, она и правда хороша» — Также молниеносно как она и появилась, Лексус тут же прогнал эту мысль взашей. — Прости. — О чем ты? — На секунду растерявшись, вопросительно приподнял бровь мужчина. Пройдя к столу и усевшись на самый край стула, она продолжила, опустив взгляд в пол. — За мое вчерашнее поведение. Понимаешь, я с самого детства так отвратительно себя веду когда болею. И ничего не могу с собой поделать, — На секунду она замешкалась, но тут же договорила, — И суп у тебя вовсе не отвратительный! А очень даже… э-э, хороший! Хороший суп, да! — Ничего страшного, — Казалось, после этих слов девушка воспряла духом, но тут же пришла в себя, когда мужчина закончил фразу, — Когда выздоровеешь — возьму с тебя плату. — К-какую плату?! — А вот все-то тебе надо знать, — Гаденько ухмыльнувшись, сказал Дреяр. — Дурак, — Еле слышно проворчала девушка, сжимая в руках оборки скатерти. — Не зазнавайся, блонди, а то ещё один должок на твой счёт запишу, — Тут же весело отозвался Лексус. В итоге, мирно позавтракав, каждый разошёлся по своим делам: Дреяр к камину с книгой, попутно отгоняя мысли о сегодняшнем его, как он решил считать, минутном помешательстве, а Люси принимать ванну, ну или хоть куда-нибудь, где она не будет видеть его «самовлюбленную рожу».