Сладкий.

— Хосок, а ты в курсе, что на очках того пьяного парнишки пятнадцать пятнышек? Хо, вздыхая, закатывает глаза и протягивает другу рюмку, пока тот смотрит на него удовлетворённым взглядом. Любит же доводить, и даже не скрывает этого. Мин Юнги вообще мало что скрывает: всегда говорит правду в лицо. — Я думал, что ты хорош только в музыке и во сне, но ты, оказывается, ещё и ужасный зануда, Мин Юнги, — тянет недовольно Чон и плюхается на диван рядом с другом, расплескивая немного пива из своего стакана на свою футболку и проговаривая волшебное слово «блять». Юнги задумчиво смотрит на янтарную жидкость, что дал ему друг, плещет её из стороны-в сторону по стакану; чувствует, что пить больше не хочет. Хочет домой. Нормально отдохнуть, посапывая в любимой кроватке, а не торчать на какой-то тусовке, организатора которого ты даже в лицо не знаешь, где вдыхаешь запах курева и алкоголя. А от в доску пьяных людей становится как-то тошно. Мин, конечно, тоже пьяный, но не настолько. И Юн уже приподнимается слегка, но… — Даже не думай, — прекрасно зная о намерениях хёна, проговаривает красноволосый. — Не уйдёшь хотя бы до трёх, ты мне обещал. — А ещё это я ужасный и безжалостный, — вздыхает мятноволосый и уворачивается от девушки, которую толкают на диван, к Мину, и она чуть не падает на него. Она смеётся громким и пьяным смехом, тянет руки к парню, но тот вскакивает и просто уходит, бормоча «пойду проветрюсь» и игнорируя друга, что что-то кричит вслед. Бесит. Просто бесит. Еле протискивается сквозь толпу, душно, пахнет, голова кругом идёт. «Нет, точно надо валить, » — думает Юнги прежде, чем его со всей силы толкают и он летит лицом прямиком к ковру. Зажмуривает глаза, но чьи-то руки его ловят, обхватывают за голые предплечья, которые почему-то мурашками покрываются. Поворачивается и видит незнакомого парня, что смотрит как-то обеспокоенно и руки крепче сжимает. Приятно… — Вы не ушиблись? Голос до безумия мелодичен и сладок, отдаёт лёгкой хрипотцой, но это скорее от долгого молчания. Молчание, которое теперь на себя перенял сам Юнги. Парень красив. Безумно красив. Розовые шелковистые волосы, что хочется пощупать, проникновенный взгляд глаз-полумесяцев, дурманящий разум запах лесных ягод, исходящий от молодого человека, и что самое важное — пухлые красные губы, что заманчиво блестят в свете лампы, которая стоит неподалёку. Парень продолжает держать Мина за плечи, и тот чуть вздрагивает, потому что внезапно ощущает, как красавец массирует большими пальцами оголённые участки кожи на предплечье. Мятноволосый губы облизывает в волнении, розоволосый отзеркаливает его движение, и обоих ведёт от всей ситуации. Слишком соблазнительно. Но можно прекрасно сыграть, словно они на сцене. Жизнь — это театр, не так ли? — Э, нет, — Юнги неожиданно даже для самого себя мило улыбается. Розоволосый продолжает держать его и заворожённо смотрит на губы, растянутые в улыбке. Даже скрыться не пытается. — Я в порядке, спасибо. И мои глаза чуть выше. Всё внутри старшего замирает, когда красавец вдруг ухмыляется и, наконец, поднимает свой взгляд на его глаза. У обоих в омутах страсть и желание плещет через край, оба это знают и видят. И больше не хотят терять времени зря. К чёрту постановку, которая толком даже не успела начаться. В тёмную комнату на втором этаже толкают совершенно быстро и резко. Юнги ничего не видит, лишь слышит, как дверь комнаты закрывается на замок, от чего всё внутри Мина замирает в приятном томлении. Дальше, что Мин чувствует: его покрытые румянцем щёки обхватывают руки незнакомца и он затягивает его в нежный и безумно возбуждающий поцелуй. Ощущать нежность и бархатность чужих губ — райское наслаждение, от которого Юн словно в панике хватается за шею младшего, позже зарываясь пальцами в волосах, а тот стонет в поцелуй, аккуратно кусает нижнюю губу. Вдруг резко толкает спиной на кровать, что стояла позади мятноволосого, и тут же наваливается сверху, опять целуя. Попутно он стягивает белые подтяжки с его плеч. — Ты не представляешь, как по-блядски ты смотришься с ними, — хрипит розоволосый, кусая шею старшего и начиная расстёгивать его чёрную рубашку. Тот издаёт первый стон прямо на ухо младшему, от которого он готов кончить прямо сейчас. Но лишь ухмыляется: — Потерпи, сладкий, осталось немного. — Прошу… — словно безумный, шепчет Юнги, пока его рубашку откидывают куда-то в сторону. Парень над ним чертыхается: — Темно. А я хочу видеть тебя. Уверен, ты прекрасен. И младший, словно слабовидящий или слепой, начинает водить руками сначала по животу мятноволосого, слегка забирается пальцами под каемку узких чёрных джинс, заставляя того напряжённо выдохнуть. Пересчитывает рёбра, гладит грудь и наконец касается торчащих от возбуждения сосков, сначала массируя пальцами, а потом и вовсе припадая к правому губами. Юнги губы кусает, сдерживает громкие стоны, потому что такие острые ощущения он впервые испытывает: ни один из прошлых его партнёров не доводил его обычными ласками до такого сильного возбуждения. А голову кружит абсолютно всё: запах парня, его нежные руки, его голос и рваное дыхание, губы, как сочная и спелая ягода и наконец язык, что теперь от соска движется ниже, оставляя мокрую дорожку на коже. Внутри всё трепещет, а громкий стон сдержать уже становится невозможным, потому что рука парня обхватывает член Мина сквозь джинсы, надавливает, причиняя боль вперемешку с наслаждением. Розоволосый нетерпелив, расстёгивает ширинку, стягивает их вниз вместе с боксерами, пальцами проходясь от бёдер до острых коленей. Глаза потихоньку привыкают к темноте, да и сквозь шторы чуть подсвечивает луна, словно тоже желает взглянуть на двух парней, что даже не знакомы, но в мгновенье решили отдаться страсти. И младший наконец может увидеть больше. До этого Юнги просто в волнении прикрыл глаза, но незнакомца он рядом не чувствует. Открывает глаза, поднимает голову и видит: тот стоит напротив и смотрит восхищённым взглядом. В глазах настоящий пожар из страсти и похоти, нижняя губа закушена, ох, чёрт. Парень медленно начинает расстёгивать чёрную рубашку, при этом улыбаясь демонической улыбкой. Мин Юнги думает, что этот парень потрясающий и абсолютно сумасшедший: то сначала он слишком быстр, то теперь растягивает всё медленно, как мёд стекает с ложки. Это сводит с ума. Мятноволосый нетерпеливо ёрзает на месте, а тот усмехается: — Не терпится, да? Рубашка соскальзывает с плеч, и Юн в восторге приоткрывает рот. Тело этого парня невероятное. Он кажется хрупким и утончённым на первый взгляд, но стоит снять верхнюю одежду, ты видишь: сильные руки и грудь, кубики пресса. Джинсы младший не торопится снимать, лишь возвращается обратно, опять проводит руками по голым стройным ногам старшего, по внутренней стороне бёдер, якобы случайно задевает член, от чего Мин дёргается и выдыхает резко, снова откидывая голову и смотря в потолок. Но младший нависает над ним, заглядывает в глаза, соблазнительно облизывает свои губы, прежде чем опять впиться в губы напротив. Они кусают друг друга, смешивают слюну, стонут друг другу в рот, Чимин умудряется захихикать и вдруг рукой обхватить орган Юнги, который давно жаждет внимания. Старший скулит, хватается за его плечи и дышит загнанно ему на ухо, когда тот начинает ему надрачивать: всё так же мучительно. — Чимин, — вдруг внезапно говорит он и даже останавливается. Юнги хочется от этого разочарованно застонать, но он удивлён другим: — Что?.. — не понимает Мин, вглядывается в лицо парня сквозь пелену желания и страсти. Тот опять улыбается хищно. Боже… — Меня зовут Чимин, сладкий. Это чтобы ты знал, чьё имя тебе стонать и кричать при оргазме. — Господи… — всё-таки простанывает старший и вдруг Чимин резко руками обхватывает его и кидает на подушки, развернув мятноволосого к себе спиной. — А сам не хочешь представиться, м? — ухмыляется младший и ставит засос на шее Юна сзади, прикусывая кожу, как хищный зверь. Да что там, этот парень — и есть самый настоящий хищник. Голодный и страстный. Мятноволосый почти не дышит, уткнувшись в одну из подушек. — Юн… Юнги. — выдыхает он. Улыбку розоволосого прекрасно слышно, когда он говорит довольным тоном: — Ты прекрасен, Юнги. А теперь встань-ка в коленно-локтевую, сладкий. «О Боже», — крутит в голове беспрерывно Мин одну и ту же фразу. Чимин сводит с ума. Он умеет делать это. Кое-как, Юнги встаёт в нужную позу и резко вскрикивает от того, что чувствует сразу два пальца в себе. Вскрикивает скорее от неожиданности, чем от боли, но от младшего ласковые и успокаивающие поглаживания рукой по спине до одури приятны. Растягивать Юна особо и не требуется, и у него всё внутри переворачивается, когда он слышит, как ширинка джинс Чимина наконец расстёгивается, а фольга от упаковки с презервативом шуршит. Рука младшего давит на поясницу слегка и сам розоволосый входит: медленно и до конца. Юнги скулит от приятного ощущения заполнённости, руками сжимает и комкает простынь под собой, стонет, случайно мажет слюной по всё той же самой несчастной подушке. Где-то сверху Пак удовлетворённо стонет, перемещает свои ладони на бёдра старшего и начинает двигаться: с каждым толчком всё быстрее и жёстче. Дарит Юнги несколько шлепков по попе, тот стонет, не прекращая, и испытывает такое наслаждение, что даже слёзы брызжут из глаз. Кровать стукается спинкой об стену, раскачиваясь, ноги Мина расходятся в разные стороны сами по себе, так что младшему приходится его придерживать за талию. Чимин стонет красиво, до безумия мелодично и тонко, Юнги же стонет хрипло, слегка скулит, и хоть и утыкается в подушку, но его голос отражается от всех стен этой комнаты, если ещё не от всего дома. Толчки быстрые и жёсткие, шлепки тел будоражат сознание ещё больше, и подводят к финишу. Да, сегодня Юнги кончит, даже ни разу не коснувшись своего члена. — Чи… Чи-мин… — сбивается Юнги и стонет громко, произнося его имя. И Чимин понимает, что он хочет сказать. — Давай, сладкий… — руки обхватывают чужие бёдра до покраснения кожи, которая скоро станет фиолетовой и синеватой. — Кончи для меня. И они оба кончают: с громким стоном, который слышен на весь второй этаж, до звёзд в глазах, бурно, пачкая простынь в комнате человека, которого они совершенно не знают. Сумасшествие. Полнейшее сумасшествие. Но об этом они подумают позже. Юнги устало ложится на те же самые подушки, нисколько не желая сдвинуться с места. Чим валится рядом, снимая презерватив и выбрасывая его в неизвестную сторону, куда-то в темноту этой комнаты. На это Мин лишь устало улыбается с задором. — Такие свиньи, — произносит он и поворачивается лицом к парню. Тот ухмыляется, притягивает Юна ближе к себе, укрывает их обоих каким-то покрывалом и обнимает крепко, произнося насмешливо: — Зато удачно познакомились. Оба смеются, даря друг другу усталый и счастливый поцелуй. Всё же, не все вечеринки заканчиваются плохо.