В другом контексте

Донхёку было 4 года, когда родители уже успели показать ему столько, сколько я не видел и не испытывал лет до 18-ти. Частые путешествия, дорогие игрушки и развлечения, самые вкусные лакомства и шумные праздники с клоунами и шариками по любому поводу. Мальчику повезло родиться в обеспеченной семье, и ещё больше повезло быть долгожданным ребенком. Его родители, мистер и миссис Ли, долгое время не могли иметь детей. В тот же период, когда мои родители, ― среди которых мой отец, мистер Со, являлся родным братом миссис Ли, ― обзавелся ребенком, то есть мной, 23 года назад. Так и получилось, что я был двоюродным братом малыша Донхёка, который чудом явился на свет лишь спустя 19 лет после меня. За это время мои дядя и тётя Ли построили успешную карьеру, большой дом и накопили огромный капитал, который тратили на решение проблемы бесплодия последние десять лет. Когда я учился в университете и не жил дома, отец по телефону сообщил радостное известие о том, что его сестра наконец-то забеременела. Каким образом это случилось, мы так и не поняли, потому что семейство Ли пробовало всё, начиная от традиционной медицины, заканчивая еженедельной мессой или шаманскими обрядами. Во всяком случае, что-то из этого точно сработало, и вся наша небольшая, но дружная родня, вздохнула с облегчением, когда на свет появился маленький и сморщенный Ли Донхёк. Не успев родиться, он уже имел огромное состояние, статус и роскошное будущее без стрессов и напряг. Закончив университет два года назад, я вернулся в свой город к родителям и чаще виделся с родственниками. Открыл небольшой, но прибыльный бизнес, купил отдельную квартиру и жил полноценным финансово независимым человеком. По выходным и праздникам навещал родителей, нередко выделял время на то, чтобы заехать к тёте и повидаться с малышом Донхёком. Все родственники его баловали. На удивление, он не становился от этого мерзким ребенком, который постоянно что-то требовал. Методы воспитания моей тёти включали в себя обязательное использование таких слов, как “спасибо” и “пожалуйста”, а также “здравствуйте” при встрече и “спокойной ночи” перед уходом. Донхёк рос воспитанным, солнечным мальчиком, и потому все взрослые мгновенно в него влюблялись. Я тоже был очарован. Добрый и очаровательный, с мелодичным голосом и исцеляющей улыбкой. Дети никогда не умиляли меня, но Донхёка я полюбил, как собственного сына. В очередной выходной день мы вместе с родителями и семьей Ли собрались на ферму козлят. Всё это было для ребенка, который в свои 4 года ещё никогда не видел ферм, и, тем более, козлят. Пару месяцев назад я узнал об этом месте. Фермер из Японии по имени Накамото Юта обосновался на сухой земле и, как писали абсолютно все местные газеты, всего за два года сделал из неё плодородную сокровищницу. Он поставлял лучший урожай в регионе, выращивал самый сочный и здоровый скот, и недавно у него появились чудесные козлята, которые были ласковыми, как домашние кошки. Люди приезжали за товаром чаще, потому что их дети были в восторге от того, что можно было потрогать и поиграть с настоящими козлятами. Не щенки или котята, а белые, мягкие и веселые козлята, которые не боятся людей. Отличный аттракцион для искушенных детей нашего времени. Когда Накамото узнал, что уважаемое семейство Ли собирается заехать за товаром, сам связался с нами по телефону и пригласил пожить на его ферме пару дней. Сказал, посидим за вкусным ужином, прогуляемся на свежем воздухе в загородных окрестностях. У него были чудесные лошади, на которых можно покататься, и снаряжение для охоты на несколько персон. Конечно, самое главное, Донхёк будет иметь возможность играть с козлятами столько раз, сколько ему вздумается. Для нас была подготовлена целая развлекательная программа. Накамото явно хотел обзавестись новыми друзьями и связями, и мы тоже не были против. Утром в субботу машины заехали на ферму. Хозяин самолично встретил и поприветствовал нас. Пожал руку моему отцу, мистеру Ли, и затем мне. Честно говоря, я не ожидал увидеть своего ровесника. Юта улыбался приветливо и ответил, что многих удивляет его возраст. Территория фермы Накамото была огромной. Пока мы ехали до дома, он рассказывал немного о своей работе и о том, как здесь всё устроено. Показал дома, в которых проживали рабочие. Дома, для ответственных за скот, а также места обитания простой прислуги. Это было похоже на американскую мечту прошлого столетия ― большая ферма, много сытых рабочих, хороший урожай и плодотворный скот. Юта был одним из тех бизнесменов, которые любили тяжелый физический труд. За следующие полчаса мы распределились в главном доме. Юта предоставил несколько комнат: для моих родителей, для семьи Ли, и отдельную для меня. Он продумал всё, и это было приятно. Дом был деревянный, в два этажа. На удивление, при таком состоянии, Накамото обставил свою обитель достаточно скромно, но это лишь прибавляло ему большей чести. Я заключил, что перед нами был простой человек, который зарабатывал деньги добросовестным трудом. Потрясающий успех всех его дел был обусловлен искренней и полной самоотдачей. Мы собрались в обеденном зале и долго беседовали. Я не мог не отметить, что еда из натуральных продуктов приживалась на языке мягче и была сочнее на вкус. После каждого блюда мы хвалили Юту, который скромно улыбался и, вместо того, чтобы смущаться или отнекиваться, с достоинством пояснял состав блюда и все тонкости выращивания его ингредиентов. Донхёку стало скучно, так что он начал расспрашивать о козлятах и проситься к ним. Накамото понял, что пришло время рассказать о самом главном. Итак, на его ферме было 5 ласковых и милых козлят. Их родителей он продал, оставив себе малышей и постарался воспитать таким образом, чтобы они не боялись людей и относились к ним, как собаки к своим хозяевам. Их звали Бобби, Китти, Хейли, Гарри и самый старший ― Джонни. Хёк, которому, наконец, стало веселее, воскликнул: “Прямо, как дядя Джонни!”. Юта пояснил, что Джонни, который козлёнок, являлся самым смышлёным. Я со смехом поблагодарил за косвенный комплимент и сказал, что теперь хочу познакомиться со своим тезкой. ― К сожалению, ― отвечал Юта, ― Джонни сейчас плохо себя чувствует. У него раньше всех начали расти рога, а вы знаете, для козлят это болезненно. ― Я хочу увидеть Джонни, ― Донхёк надул губы, после чего миссис Ли, что сидела рядом, коснулась его плеча. ― Там будут другие козлята, такие же милые и хорошие. ― Но я хочу поиграть с тем, который, как дядя Джонни. Отец Донхёка нетерпеливо выдохнул и изменился в настроении, спрашивая у Юты: ― Неужели ничего нельзя сделать? Вывести его там… на минутку? Ребенок просто погладит по шерстке и успокоится. ― Простите, ― спокойно отвечал хозяин дома, ― На данный момент, Джонни имеет самые длинные и острые рога, которые еще не закрутились, как у взрослого козла. Они доставляют ему сильное неудобство, он не очень стабилен. Это может быть опасно. ― Зачем вы тогда вообще рассказали о пяти козлах, если можете показать только четверых? ― возмутился мистер Ли. ― Дорогой, это может быть опасно, ты слышал? ― мягким голосом проговорила моя тётя и её супруг, кажется, успокоился. Донхёк, как мальчик умный и понимающий, тоже быстро понял, что нет смысла требовать козлёнка Джонни и дальше. В столовой повисла неловкая тишина. Я решился от неё избавиться. ― То есть, в определенном возрасте безобидные козлята могут быть опасны? ― В определенный момент строения их рога, ― подхватывая тему, ответил Накамото и улыбнулся, ― Формирование рога начинается довольно рано. Сейчас у всех козлят есть рога, но они маленькие и притупленные. Следующим этапом рог вытягивается и заостряется. Теперь ему нужно изменить форму и загнуться, что и приносит козлятам неудобства. Я бы сравнил это с ростом зуба мудрости у людей. Нервная и ноющая боль, только в области головы ― вот то, что испытывает сейчас Джонни. ― Это очень интересно, ― сказала с улыбкой миссис Ли, пытаясь сгладить поведение своего мужа. В столовой наступило оживление и беседа продолжилась. Вдоволь насытившись потрясающим ужином и наслушавшись о козлятах, мы, наконец, отправились на знакомство с ними. Донхёк не мог терпеть, Юта вручил ему пакетик с кормом в виде нарезанных овощей. Он пояснил, что овощи для козлят ― настоящее лакомство, так что они полюбят Донхёка. Хёк был возбужденным. Он держал обеими руками свой пакетик ― залог успеха у козлят ― скромно шел и предвкушал, порой во все зубы улыбаясь своим мыслям. ― Доволен? ― смеясь, спросил я, когда мы шли рядом. Мальчик быстро закивал головой и стал смеяться вместе со мной. У сарая нас поприветствовал молодой юноша. Без слов и объяснений, по пакетику в руках ребенка с блестящими глазами, он понял, что мы пришли посмотреть на козлят. Юноша взял Донхёка за руку и провел через деревянную калитку. Все это он проделывал так, словно сталкивался с этим уже много раз, и я подумал, что козлята, должно быть, каждые выходные веселятся с разными детьми. Я заметил, что Хёк немного боялся, но радости на лице перекрывала это чувство. Мы стояли за забором, пока Юта рассказывал, как на его ферме происходит закупка животных и особый отбор, который как раз позволяет давать лучший и наиболее привыкший к людям скот. Маленького и смущенного Донхёка с пакетиком поставили в центр небольшого пастбища. Дверь сарая скрипнула и открылась. Юта замолк, потому что все мы отвлеклись от его рассказа и застыли, заглядывая внутрь. В этот момент мое сердце пропустило удар и я почувствовал волнение. Мама Хёка, миссис Ли, нервно ухватилась за перила забора. Из сарая вышел юноша, а за ним, словно мягкие облачка, неторопливо выплыли четыре белых козлика. Донхёк сначала испугался, потому что одно животное заприметило пакетик с овощами. Оно ускорилось, подходя к мальчику, но юноша, следящий за ними, мягко хлопнул козленка по спине, тот затормозил и пошёл спокойнее. Этого жеста было достаточно всем нам, чтобы успокоиться. Я незаметно выдохнул, хотя всё ещё чувствовал небольшую тревогу. ― Какие они… чудесные! ― сказала моя мать. Козлята подошли ближе, окружили ребенка, замечая в руках пакетик с овощами. Рабочий юноша всегда находился рядом, внимательно наблюдая за каждым. Донхёк, очнувшись от легкого оцепенения, достал кусочек морковки и поднял его в воздух. ― Опусти руку, ― мягко сказал юноша, ― Они сами возьмут. Иначе им придется прыгать. Мальчик послушался. Самый шустрый из козлят аккуратно перехватил морковку и Донхёк весело хихикнул, выдёргивая руку и прижимая к себе. На лице отразился восторг, он посмотрел сначала на юношу, после повернулся к нам и озарился счастливой улыбкой. Его мать успокоилась и расплылась в улыбке, хоть и продолжала крепко держаться за забор. Мне тоже стало легче. ― Не бойся, корми, ― сказал Юта с улыбкой перед тем, как продолжить неторопливо рассказывать нам о ферме. Я слушал не очень внимательно, потому что наблюдал за ребенком, как и миссис Ли. Мистер Ли и мои родители по-настоящему прониклись историей. Они выразили желание открыть свою ферму или инвестировать в эту. Отец даже сказал, чтобы я бросал свой бизнес, впрочем, это было просто шуткой. Спустя пару минут Донхёк совсем привык. Они начали бегать по пастбищу друг за другом. Козлята действительно играли с ним и это было удивительное зрелище. Как играют в парках с щеночками, Донхёк бегал со своим пакетиком и резвился, раздавая лакомства. Юноша, отвечающий за скот, отошел в сторону и присел на скамью, апатично наблюдая за весельем. Для него это был обычный рабочий день. В какой-то момент дверь сарая снова скрипнула, но не все это заметили, потому что разговаривали. Топот животных прибавлял шуму и Хёк заглушал всё своим смехом. Я насторожился и заметил, как из сарая выглянула еще одна белая голова козла. Честно говоря, я никогда не умел определять настроение животных, но этот показался мне особенно измученным. Я понял, что из сарая вышел тот самый Джонни. Рога у него действительно были большие и острые ― далеко от маленьких и притупленных рожек прочих козлят. Они были темнее, толще и выше. Сам окрас шерсти не белоснежный, а грязный. Это был более взрослый козел, и он не внушал доверия. Рабочий юноша привстал с места, замечая козла, и осторожность его движений заставила меня нахмуриться. Пока Донхёк смеялся у забора, окруженный добрыми козлятами, у сарая происходило что-то противоположное по энергетике. Я не мог описать и объяснить себе странное предчувствие, но что-то заставило меня ухватиться за перила. В следующее мгновение Джонни сорвался с места и побежал. Я дернулся к забору, миссис Ли громко вздохнула, юноша, который поднялся, ринулся следом, и уже через несколько секунд все мы замерли от ужаса. Козёл разбежался, рассек пастбище за ничтожное мгновение, которого явно было недостаточно, чтобы мы успели среагировать, и припечатал маленького мальчика длинными и острыми рогами к забору. Донхёк не успел закричать, заплакать или сказать что-то ― замер в гримасе застывшего ужаса, и из уголка его губ потекла темная кровь, капая на желтую ткань куртки. Раздался отчаянный вопль миссис Ли. Юта первый очнулся от оцепенения и перепрыгнул через забор. Теперь грубо и истошно закричал отец Хёка, оглушая меня, после ― моя мать. Юноша попытался оттащить козла, но тот крепко прижался к забору и продолжал вдавливать ребенка. Когда миссис Ли, все ещё крича и плача, решила перелезть через забор, из сарая вышел Юта с ружьем и застрелил козла. Все испугались, прочие козлята в ужасе ринулись в сарай, а Джонни ослаб и скатился вниз. Донхёк скатился по забору вместе с ним. Желтая маленькая курточка была измазана в крови, водянистые глаза застыли и не моргали. Прежде чем ребенок упал на землю, Юта подхватил его, и рабочий помог оттащить мертвое животное, вынимая из тела острые рога, потемневшие от крови. Все это время я, парализованный, сжимал руками забор до побелевших костяшек и не мог произнести ни слова. Всё было, как в тумане, как в дыму после пожара или газовой камере, как в любом другом дурманящем и ужасном месте для каждого из присутствующих. Для Юты, который поднес мертвого ребенка к его матери, что лишилась чувств. Для мистера Ли, который впервые в жизни плакал навзрыд. Для шокированного и потерянного юноши, у которого должен был быть обычный рабочий день. И для меня, что стоял и не мог осознать происходящее. На следующий день все газеты писали о ферме Накамото. На заголовках снова были дети и козлята, но теперь уже в совершенно другом контексте.