1
27 ноября 2018 г. в 12:57
Разные, разные девушки сидели в этом кресле. Одни закидывали гладкую светлую ногу на другую, и из под короткой юбки выглядывала ленточка чулка или мелкая родинка на коже. Другие сидели ровно и покрывали колени бархатной подушкой. Были те, что присаживались лишь на край, покачивали туфелькой и накручивали локоны на палец с красным (чаще прочего) маникюром. Можно многое сказать о позе, в которой человек, в данном случае ― девушка, сидит в кресле.
Минут двадцать Юта разглядывает бледное оголенное колено в прозрачном, едва заметном чулке. Если бы он не знал, какова женская кожа на цвет и вкус, он бы не заметил подмены. Белое шелковое платье, похоже скорее на сорочку для особых случаев, чем на платье для повседневной жизни, бликами и переливами на дорогой ткани отображает все самые важные изгибы и очертания, которые Юта уже сотню раз обвел глазами.
Аккуратная грудь вздрагивает на вдохе, Юта замечает, как подтягивается прямой торс от этого, и девушка отрывается от чтения, поднимая голову. В её взгляде, обычно спокойном и притягательном, замечается лёгкий оттенок удивления и восторга. На лице Юты мелькает тонкая улыбка.
― Удивительно, ― начинает девушка, ― Конец меня удивил, ― поясняет она.
― Разве не к этому всё шло?
― Возможно, но… ― она складывает бумаги на колено и пробегает по ним взглядом, ― Я просто надеялась на другой исход.
― На какой?
Дженни поднимает взгляд и недолго смотрит на мужчину в кресле напротив. Он спокоен и красив, и она пытается найти в невозмутимом и, совершенно очевидно, потрясающем внешне, молодом человеке, хоть какой-то отблеск тени, которая смогла создать то, что она сейчас прочитала. Мрачная, полная отчаяния и безысходности история о человеке, который не справился. Такие вещи пугают и настораживают, но Юта сидит неподвижно, полный легкого ожидания в блеске чёрных глаз, похожий на идеальную статую греческого бога. Дженни отмахивается с улыбкой и слегка сконфуженно отвечает.
― Наверное, я просто хотела счастливый конец.
― Не всегда ведь радоваться, ― с улыбкой говорит Юта и Дженни коротко кивает, замолкая.
Она перебирает бумаги, пока Накамото неподвижно и молча разглядывает её. Помимо всего прочего, что он уже заметил и рассмотрел в свое удовольствие, он видит легкое смятение на её лице. Задумчивость, озабоченность и даже суетливость, с которой она откладывает листы в сторону.
― Но тебе ведь понравилось? ― он встает с кресла, неторопливо подходя ближе. Дженни отвлекается, немного застывая в своих поисках.
― Да, конечно. Мне очень понравилось. Просто.. ― она аккуратно запинается, когда Юта протягивает ладонь в приглашении подняться.
― Что “просто”? ― спокойно повторяет её фразу.
Без особых колебаний, Дженни невесомо опускает руку на чужую ладонь, откладывает бумаги на журнальный столик и встаёт с кресла. Мужчина притягивает её ближе и ловит за талию. Она вздыхает и Юта чувствует это своим телом.
Пару мгновений всё замирает, пока сердца синхронизируются, или так только кажется, и это естественная дрожь тела от предвкушения, зудящего волнения и чувства первой близости. Юта наклоняется, снова слышит сбивчивый выдох, и накрывает мягкие губы теплым поцелуем. Тонкие женские пальцы сильнее хватаются за рубашку, он чувствует, как она дышит, и слышит, как она пахнет карамелью и ягодами.
Отстраняясь, он заправляет выбившуюся прядь девушки за маленькое ушко и снова улыбается. Дженни отчего-то кажется более обеспокоенной и это заставляет его нахмуриться. Прежде чем Юта успевает что-то спросить, предположить или подумать, она заговаривает первая.
― Ты не одинок, ― выпаливает шепотом прямо в губы, парализуя мужчину и тот застывает, меняясь в лице, ― Не одинок, ― повторяет отчаяннее, заглядывая в глаза и хочет добавить, что-то ещё, более важное, сокровенное. Теперь уже не о нём, а о себе и своих чувствах, но не решается.
― О чём ты? ― растерянно отвечает Юта, пытаясь сохранять невозмутимость.
― О твоём рассказе! Это страшная история. Очень страшная, и мне больно думать, что есть человек, который в действительности переживает такое одиночество. Ты знаешь, он выглядит в точности, как ты. И он ведёт себя также, говорит и поступает.
Широкие ладони на талии девушки постепенно слабеют, Юта отшагивает и долго смотрит на неё, срываясь на легкий смешок.
― Дженни, дорогая. Ты правда думаешь..? ― смешок повторяется, и Юта уже улыбается чересчур широко, ― Ты думаешь, что я описал себя?
Она в легком смятении, недолго молчит и неуверенно отвечает.
― Разве нет?.. Разве это не посыл между строк?
― Нет, ― ответ следует незамедлительно и даже резко, так что девушка вздрагивает.
Белый шелк на её теле следует за импульсом, подол мягко покачивается пару секунд, пока она не знает, что ответить.
― Писатели не обязательно пишут о себе, ― уже мягче добавляет Юта, ― Это просто рассказ.
― Хорошо. Я поняла. ― отвечает Дженни и замолкает.
Так и не решившись произнести всё самое важное, она собирается покинуть эту роскошную гостиную, этот дом и этого человека, потому что ей теперь не по себе. Более того, она чувствует, что сам Юта был бы не против её выпроводить. Поцелуя между ними словно не было, всё внезапно разрушилось, будто попадали декорации в театре с облезлыми стенами.
В конце концов, они доброжелательно прощаются и Дженни даёт себе обещание больше не звонить Юте. Она клянется даже не думать и не вспоминать о нём, чтобы лишний раз не расстраиваться, и всё это длится не больше двух дней.
На утро третьего дня, случайно вспоминая последний нелепый разговор с ним, она слышит по телевизору громкую новость о том, что знаменитый писатель Накамото Юта был найден мертвым в гостиной своего дома. Он повесился, а на журнальном столике, рядом с кожаным креслом, лежал последний его рассказ о человеке, который не справился.