Его зовут Князь

Всей правды лучше и не знать Так легче жить и умирать В сад гордых роз любви моей Пришла зима, снег и метель

Осень бесстыдно и грубо хватала щеки хмурых прохожих, совершенно не обращающих внимания на людей вокруг. Однако миниатюрная фигура маленького человека приковывала хотя бы на пару секунд. Уверенная, но в то же время скованная походка, сопровождаемая грузными шагами, вдавливающими потресканный асфальт глубже, была первой составляющей. Ботинки, чем-то схожие с берцами, не считая сочетания грязного бежевого и коричневого цветов; черные брюки, неряшливо большие, будто хозяин не заметил, как в очередной раз похудел; такая же черная куртка, поверх которой был туго свернут серый шарф, один из кончиков которого был закреплен под лямкой портфеля, а другой флагом извивался под действием ветра. Светло-серая шапочка от киндер сюрприз, очевидно, приз за участие в каком-то конкурсе, а так же розовый портфель девочки меньше двенадцати лет, доводили внешний вид до абсурда. Правда, по взгляду идущего маленького человека было понятно, что ему было обыкновенным образом плевать не то что на себя, но и на окружающих. В презрительном взгляде читалась грусть и неясный шарм, но он был устремлен в какой-то собственный мир, находящийся где-то чуть ниже центра. Громоздкие красные наушники пропускали тяжелый звук, и один из идущих мимо удивился предпочтению случайного прохожего в музыке. Осень в городе Екатеринбург как подросток в переходном возрасте — из крайности в крайность. На этот раз было достаточно холодно, чтобы нос окрашивался в красный, а так же чтобы безбожно мерзли руки и пальцы ног. Южный автовокзал. Мегаполис. Перекресток. Вечер. Перейти дорогу, чтобы дойти до трамвайной остановки, и можно задыхаться от бессилия пред мерзлой погодой, пока ждешь трамвай. Светофор излучал красный, и чудному человечку пришлось остановиться и испустить глубокий выдох. Правда, через пару мгновений он раздраженно фыркает, вызывая у рядом стоящего маленького ребенка шок и испуг. О чем размышляет маленький человек, что он почти не обращает внимания на реальный мир? На мгновение жесткое выражение лица дрогнуло, и виноватый вид постарался быть спрятан в стороне, откуда должен прийти хоть какой-то трамвай. Но на рельсах было пусто. Грустный вздох. Зеленый. Народ пошел. Кроме одного человека. Обладатель розового портфеля опомнился только когда светофор замигал, и рассеянный тут же ринулся вперед. Перебежав, и добежав до самой остановки, под грустную музыку забавный кроха стал ожидать транспорт, на котором он сможет доехать домой. Прошло всего три минуты, и сквозь желание держать руки в тепле, человек достает свой телефон и спокойно заходит в социальную сеть ВКонтакте. Три новых сообщения, два из которых желание общаться со стороны таких же социально зависимых. Жалуются на жизнь, что являлось нормальным. Прочитав эти новости, короткий и толстый палец ловко тыкает на значок главного меню приложения, и наверху была ссылка на профиль Азария Князя. Азарий Князь. Нигде нет аналогов. Такой псевдоним относится к человеку, чье имя, реальная жизнь, содержится в одной большой лжи, и только несколько человек могут знать всю правду, или хотя бы ее часть. А может и не несколько. Но самое главное в этом лжеце то, что у него есть одна очень серьезная особенность. Вся правда на страницах написанных им работ. Пусть не по миру, который он придумал сам, пусть это маленькие огрызки, но они звучат той музыкой, что не играет громко в наушниках, а из души. Но она нравится не всем. Она притягивает и отталкивает, до одури ужасно очаровательна, она петлей обматывается вокруг шеи ментальной болью, и потом затягивается бесконечным насилием текста. Хозяин змеи — Азарий Князь. Но все его зовут просто: Князь. Он поднял взгляд с телефона, и увидел тихо приближающийся трамвай. Первый трамвай подходил Князю, и он спокойно вошел в вагончик, когда тот остановился у остановки. Свободных мест было в достатке, сесть не составило труда, и без зазрения совести маленький человек достал свой телефон и Екарту вместе с ним. Расплатившись за проезд, путник быстро написал ответы на сообщения, в некоторых случаях отвечая так кратко, что ужаснулся бы каждый учитель литературы. Усталый вид не соотносился с написанным «я в порядке», но Князь привык писать нечто подобное, ибо не любил как-либо проявлять свои недуги. Уставившись в окно, забывая о последнем сообщении, так и оставляя его проигнорированным, чудной человек был где-то в своем мирке, а не наблюдал за реальностью. Его явно что-то беспокоит, но он все равно никому ничего не скажет, пока что-нибудь не выстрелит. Князь не заметил, что уснул, и поэтому удивился, когда его подняли на конечной. Конечная станция была его остановкой, поэтому он просто поблагодарил учтивого кондуктора, и в спешке отправился прочь. Вторчермет встречал еще более сильным потоком ветра, но шарфик героически не подпускал холод к горлу. Через пару минут Князь дошел до своего дома — многоэтажный бело-синий современный дом, выделяющийся среди архитектуры Вторчермета. Площадка была обнесена забором, каждый угол наблюдают камеры, а маленького человека раздражало, что ему надо два раза открывать двери, чтобы зайти в лифтовой коридор. Красивая отделка в ярких тонах: бежевая плитка с цветочками. Третий этаж, открыть дверь, или дождаться, пока откроют. И наконец-то дом. Дверь была заперта не на ключ, а на замок, и Князь спокойно убрал ключи в карман. Щелчок — дверь открылась. Дверь открыла слегка плотненькая женщина, а на вид ей было максимум тридцать. На самом деле, ей уже где-то за сорок. Полосатый разными цветами халат был запачкан каким-то соусом, очевидно, что она что-то готовит или готовила. Женщина улыбалась, располагала к себе какой-то аурой, которую было очень сложно объяснить, но было приятно стоять рядом с ней или вообще просто ее видеть. — Привет, мам, — как можно мягче приветствует ее Князь, шагая в квартиру и отодвигаясь в сторону, чтобы мать закрыла дверь. — Привет-привет, что у тебя сегодня было? — добродушно спросила мама, в конце концов, уходя на кухню. — Информатика, — лаконично буркнул маленький человек, снимая с себя шарф и расстегивая куртку. То ли парень, то ли девчонка. Возраст варьировался с двенадцати до двадцати пяти лет. Отросшая к глазам челка, сами глаза, в зависимости от освещения, принимающие то зеленый, то серый, то голубой цвет. Левое ухо меньше правого, но это если присмотреться. Шрам на правой скуле не бросался в глаза, но был виден отчетливо. Положив все вещи на скромную тумбочку у большого зеркала, отмечая у себя еще более побитый вид, Князь вздохнул и отправился в свою комнату, в которой всегда был бардак: валяющиеся везде носки, песок на полу, лестница, ведущая на кровать, всегда была загромождена одеждой и грязной и чистой. И только одни столы были чисты и аккуратны, кроме компьютерного: фантики, тарелки, кружки, бумажки, хаотично расположенные тетради. Князь зевает, идет к компьютеру, и просто выкладывает на стол тетради из портфеля, не задумываясь над тем, что надо привести все в порядок. Хозяин грязной комнаты переодевается быстро, ибо, на удивление, в этом ужасе он знает все. Мятая футболка, шорты, и Князь выходит из комнаты, выключив свет, и уходит на кухню. Красивый кухонный гарнитур в современном стиле, ничего лишнего, все чисто и аккуратно. Белая просторная кухня, в самом деле, выглядела слишком уютно. Краем глаза Князь замечает свои таблетки, и он хмурится, так как его уже достало их пить. Он понимает свою зависимость. Мама Князя уже приготовила несколько блюд: картошка с беконом, суп, макароны. И все рассчитано всего на пару дней. — Что за тема была на курсах? — расположение духа матери было наилучшим, что не скажешь о прошедшем на кухню человеке. — Разбирали логические уравнения, — стараясь держать свой тон нормальным, Князь открывает холодильник и хватает оттуда молоко. — И как? — маменька сделала себе кофе и убрала все лишнее, и теперь приземлилась на пуфик в углу кухни. Там хватало место на пять человек. — Приемлемо. Дрогнул голос, являя раздражение. Руки Князя тряслись, пока наливали молоко в кружку, а глаз слегка дергался. — Не сомневаюсь, ты же у меня айтишник, — после паузы выдала гордо мама, после чего, наконец, сделала глоток. Князь лишь промычал, убрал бутылку молока в холодильник, и сел противоположно матери за стол, не став греть молоко. Все уже привыкли к тому, что холодное молоко ему кажется вкуснее. — Где папа? — слегка раздраженно задает вопрос Князь. — Пошел за водой, — уже не так легко отвечает женщина. — Ясно. В обычной жизни Князь молчит. С кем он любит разговаривать — с текстом, программами и с семьей. Не всегда все так, но это уже другое. С мамой Князь разговаривал около часа, пока не пришел его отец, и, в конце концов, он уходит в свою комнату, выпив перед этим таблетки. Князь просто ушел спать. Правда, лежал он на своей кровати смотря в телефон. Он искал себе музыку и параллельно общался с людьми из интернета. Завтра рано вставать, но от этой мысли ни жарко, ни холодно. Уже нет такой заботы о себе самом. В общественном транспорте он то и делает, что решает задачи или безудержно тыкает по экрану телефона, набирая сообщения, а сейчас якобы отдыхает. Своеобразная иллюзия отдыха наступает именно ночью. Много труда будет следующим днем, и так каждый день. Заблокировав экран телефона, Князь все же спокойно лег. Неожиданно с его глаз начали течь слезы, и он не мог понять, как же так случилось. Его все равно не будут слушать, ибо будут считать, что он просто ноет, и на жизнь надо смотреть позитивно, но Князь не из таких людей, чтобы все воспринимать с радостной улыбкой. Он хмурый, нервный, истеричный человек. Однако жить ему нравится. Темнота парка за окном успокаивает некую панику, и маленький человечек спокойно выдыхает. Только ему удалось закрыть глаза, так он тут же ухватился за телефон. Заметки. «Пульс». Глава: Каин. Ему удается писать лишь предложениями, выходит долго, очень, но он ничего не может с этим поделать. Князь засыпает, так и оставив телефон на груди с сохраненной частью продолжения своего труда. Он проснется и не поймет, как же он уснул посередине своего потока мыслей.