За пестрой шторкой

      Когда идешь поздним вечером по темным мрачным улицам, в голову лезет неисчисляемое количество разных мыслей, каждый шорох будит недюжее воображение, рисуя неоднозначные картины неизвестного будущего. — Черт! И снова я поддался ему, — шептал молодой парень, идя на приличной скорости по темной одинокой улице. Тусклый фонарь, один на всю округу, тихо скрипел, медленно качаясь на ветру, придавая переулкам еще большей загадочности, рождая непонятные движущиеся тени.       Парень бежал не оглядываясь, мысленно ругая себя за то, что никогда не мог отказать своему другу, который то и дело подбивал его на какие-нибудь авантюры. Сегодня они были в ночном клубе, засиделись допоздна, но вышло так, что друг подцепил себе миловидную девушку, и они удалились в «номера», а ему теперь одному добираться домой, пересекая практически весь город. — Который раз это повторяется, Джонин? — ругал себя парень. — Почему ты все еще ведешься на его оправдания: «Джонин-а, этот парень такой милашка, мы решили побольше пообщаться» или «Джонин-а, сегодня я встретил королеву своих снов»? Да когда ты уже остановишься на ком-то, Бен Бекхен! Когда-нибудь я разозлюсь на тебя, и не будет у тебя друга. Хотя… — вздохнул Джонин, убирая со лба спадающую челку. — Куда я денусь от этой «куклы» — он рядом с самого детства, он мне как брат. Куда я без него?       Джонин остановился и осмотрелся, пытаясь сориентироваться. Он щурил свои глаза, пытаясь разглядеть, не подстерегает ли его где-то непредвиденная опасность. Сейчас ему нужно было пересечь самую неблагополучную улицу города, «улицу, которая никогда не спит», так называли её старожилы. Здесь располагались публичные дома, игорные заведения и прочие притоны. Улица была освещена ярко красными фонарями, словно пародия на своего «прародителя» в Амстердаме. На витринах вместо вещей можно было увидеть расположившихся в разных развратных позах парней и девушек, которые без стеснения торговали собой.       На улице сейчас никого не было, поэтому, вздохнув и зажмурившись посильнее, чтобы нарочно не увидеть чего-то, чего видеть категорически не хотелось, Джонин побежал по улице, стараясь как можно быстрее пересечь её.       Пёстрые шторки на витринах загадочно колыхались, давая понять, что «товар» был очень занят в данную минуту.       Джонин бежал, даже не заметив, что из-за угла на него выскочил парень. Не успев затормозить, они врезались друг в друга. Бумаги, которые держал неизвестный, полетели в разные стороны; там были какие-то документы и фотографии. — Извините, — тихо сказал незнакомец, собирая разлетевшееся бумаги.       Джонин сидел на асфальте, пытаясь сфокусировать взгляд на незнакомце. Светлая кожа, короткая стрижка, большие глаза, смотрящие каким-то добрым, но очень напуганным взглядом.       Незнакомец внимательно посмотрел на сидевшего Джонина, а затем туда, откуда раздался чей-то топот. — Бежим! — сказал он, взяв Джонина за руку и потянув за собой в какой-то подвал.       Джонин, почувствовав крепкую хватку, начал вырываться. — Тише ты! — шикнул на него парень, прижимая к стене. — Ты что, жить не хочешь? — Кто ты? — Не важно. Сейчас главное, чтобы они нас не нашли, они пострашнее меня будут. — Но… — Джонин почувствовал чужую руку на своих губах. — Куда делся этот сукин сын?! — послышалось сверху. — Обыщите квартал. Он не местный, не мог далеко убежать!       Снова топот, а затем тишина. — Садись, — сказал незнакомец, усаживаясь на ступени и потянув Джонина за рукав. — Раньше утра мы отсюда все равно не вылезем. — А почему это я должен тебя слушать? Вот сейчас как закричу, они прибегут, и тебе крышка. — Кричи, — пожал плечами незнакомец. — Но учти, что в моих руках секретные документы, видеть которые никому не полагается. Найдя меня, они подумают, что ты тоже видел их. Тогда тебе тоже придет конец. — Но я же не знаю, что там… — А это их не касается, — ответил незнакомец.       Джонин плюхнулся рядом с ним. — Ну, Бен БекХен, я тебя убью, как только выберусь отсюда, — шептал Джонин. — Что? — спросил, посмотрев на него, незнакомец. — Ничего. Думаю, если я спрошу тебя о имени, ты мне его не скажешь?       Незнакомец кивнул. — Зови меня Сухо, — с улыбкой сказал парень. — А я тогда Кай, — Джонин вспомнил прозвище данное ему Бекхеном, за то, что он был холоден с ним, когда старший в очередной раз «кидал» его где-нибудь. — Очень приятно, — улыбнулся Сухо.       Остаток времени проходил в тишине. Усталость дала о себе знать, и Джонин, облокотившись на стену, заснул.       Утром его разбудили голоса, доносившиеся с улицы. Джонин огляделся, он был абсолютно один, а его ночного знакомого и след простыл. Кай заметил рядом с собой листок, оказавшимся фотографией, с которой ему весело улыбался Сухо. Парень сунул фото в карман и поплелся домой, выбравшись из своего ночного укрытия. Стоило ему открыть дверь в квартиру, как он услышал раздраженный крик. — Ким Джонин, где тебя носит?! Я полночи не спал! — к нему навстречу выбежал невысокий шатен с женственными чертами лица, нервно заламывая изящные руки. — А что, только тебе можно ночами дома не ночевать? — буркнул Джонин и поплелся в свою комнату. — Кай… — И чего это ты так рано вернулся? Не сложилось с очередной принцессой твоих грез? — Я что-то устал от женского общества, — фыркнул Бекхен. — Вот как, — протянул Кай, закрывая дверь своей спальни прямо перед носом Бекхена. — Ты завтракать будешь? — виновато спросил БекХен, прекрасно понимая причину обиды. — Я еще не проснулся, — ответил Джонин, плюхнувшись на кровать. — А когда… — Бекки, займи себя чем-нибудь, я хочу подумать. В одиночестве. — Хорошо, — ответил старший и, опустив голову, поплелся на кухню.       Джонин достал из кармана фотографию Сухо и внимательно смотрел в его улыбающиеся глаза, в которых не было того страха, который парень видел вчера.       Кто этот Сухо? Кто те люди, что так напугали его? Что за документы он так тщательно охранял? Джонин растрепал волосы на голове, пытаясь выкинуть все это из головы. Но парень с фотокарточки будто просил о помощи.       В это время по коридору одного из казенных учреждений несся молодой парень, держа в руках большой желтый конверт. Он был очень взволнован и бежал сломя голову. — Чанни! — влетел он в дверь с табличкой «старший следователь Пак Чанель» и замер. – Ой, извините.       В комнате сидели два мужчины в деловых костюмах, а у окна стоял высокий парень с короткой стрижкой, большими глазами и эльфийскими ушами. — Прошу простить моего помощника за невежливость. Думаю, только очень веские причины заставили господина О вот так врываться в мой кабинет, — сказал парень у окна, кинув раздраженный взгляд на младшего. – И, поверьте, он очень сожалеет об этом. — Да, простите, — поклонился младший. – Я, пожалуй, зайду попозже.       Парень взглядом указал шефу на конверт, тот кивнул и мотнул головой в сторону закрытой двери. — К господину О у нас тоже есть несколько вопросов, — ожил один из мужчин. — Даже так? — улыбнулся Чанель. – Ну, что ж, Сехун, останься. Это господа из Главного управления, они интересуются нашей деятельностью. — В смысле? — непонимающе спросил младший. — Вот и я об этом же, — улыбнулся Чанель. — Какая у нас может быть деятельность, помимо служения нашей дорогой родине? — Господин О, известно ли Вам что-то о незаконной деятельности господина Пака? Частный сыск, например? — спросил один из мужчин. — Вы о чем? — серьёзно сказал Сехун. — Нам-то с основной работой справляться некогда, а Вы о нелегальном. — То есть Вы хотите сказать… — Я хочу сказать, что я рядом со следователем Паком почти 24 часа в сутки и помимо того, как пахать на Ваше доблестное Управление, мы ничем другим не занимаемся. — А что у Вас в конверте? — поинтересовался второй мужчина. — Фотографии с выпускного, — хором ответили Чанель и Сехун и удивленно уставились друг на друга. Это ж надо было так сработаться, что и врать получалось так синхронно. — Хорошо, — сказал один из мужчин, поднимаясь, — на сегодня закончим, но мы продолжим наблюдать за Вами. Вы же знаете, что порядочный полицейский никогда не будет совмещать работу с таким грязным делом, как частный сыск. — Будем рады видеть Вас в любое время, — снова натянул улыбку Чанель и склонился в глубоком поклоне. Сехун последовал его примеру.       Мужчины вышли из кабинета. — Сколько раз просил не врываться так в мой кабинет? Это полицейский участок, а не мой личный офис, — говорил Чанель, расхаживая по комнате. — Извини, — виновато сказал Сехун, —, но тут такое дело… — Тише! Ты же слышал, что они сказали? Теперь они вечно будут крутится под ногами. — Кто-то сдал нас? — спросил Сехун. — Видимо, — улыбнулся Чанель. — Но где наша не пропадала? Пойдем перекусим, заодно и поговорим.       Чанель снял со спинки стула пиджак, и, закрыв кабинет, они направились в свой любимый ресторанчик. Сехун все ещё трепетно прижимал к себе конверт. — Что там? — спросил детектив, когда они закрылись в одной из комнат ресторана. — Это по делу о пропаже людей, — сказал Сехун, положив конверт перед старшим. — Кто-то решил нам помочь.       Чанель открыл конверт, там лежали фотографии каких-то людей, документы и письмо. — Это? .. — спросил Чанель, показав Сехуну одну из фотокарточек. — Да, это именно та девушка, отец которой просил нас о помощи, — ответил Сехун. — Здесь сказано, что тут фото людей, пропавших за последние несколько месяцев.       Чанель, нацепив очки, погрузился в чтение письма. — «Доброго времени суток, господин Пак. Надеюсь, этот конверт дошел до Вас в целостности, поскольку Вы — наша последняя надежда. Из своих источников мы узнали, что Вы расследуете дело о пропажи Ли Херин. Я не осуждаю частный сыск и ни в коем случае не собираюсь сдавать Вас властям, потому что и сам не чист на руку. Моя жизнь, как и жизни моих друзей, сейчас в руках одного человека. Он нечестным путем заставил нас работать на него. К письму прилагаются копии наших с ним договоров. Но, для безопасности, все имена в них изменены, на случай, если вдруг они попадут в чужие руки. Как Вы видите, мы — жертвы злого шантажа. Мы — искатели, работаем на подпольного короля Улицы Красных Фонарей, поставляем ему живой товар: парней и девушек различного возраста и положения. Нас трое, и мы больше не хотим так жить. Надеемся на Вашу честность и верим, что Вы сможете помочь нам. Помимо договоров к письму прилагаются фото людей, которые стали рабами по нашей вине. По документам, Улица Красных Фонарей легальна, фактически же, здесь процветает шантаж, разврат и торговля людьми.»       Чанель перевел взгляд на договора, лежащие на столе. На них аккуратным почерком было подписано «Бэмби», «Дива» и «Сухо». — Весьма интересно, — через минуту молчания сказал Чанель, сделав глоток кофе. — Я прочитал договоры. По ним один из парней проиграл крупную сумму денег, и этот «король», оплатил его долг и заставил его отрабатывать. Второго парня шантажировали тюрьмой, потому что он был причастен к крупной аварии, в которой были жертвы. Погибла семья его лучшего друга. «Король» замял дело, но шантажирует парня тем, что может поставить друга в известность о случившемся. А третий… — А третий? — с интересом посмотрел на Сехуна Чанель.       Младший нервно перебирал пальцами страницы договора, подписанного «Бэмби». — Здесь написано, что в одном из отелей этот самый «Бэмби» совратил несовершеннолетнего подростка, что засняли камеры наблюдения. И теперь «король» шантажирует парня записью, — напряженно сказал Сехун. — Ну что с тобой? — взволнованно спросил старший. — Да нет, ничего, просто этот термин… А если все было по обоюдному согласию? — Ты все еще вспоминаешь о своем бывшем соседе? — спросил ласково Чанель. — Здесь? Нет, что ты, прошло уже много лет. К тому же, это было совсем в другой стране.       Сехун вздохнул. Чанель похлопал его по плечу. — Что будем делать? — спросил младший.       Пак сдвинул очки на кончик носа и, приложив палец к губам, задумался. — Сегодня ночью мы пойдем туда, — сказал наконец Чанель. — Посмотрим, чем живет Улица Красных Фонарей.