***
Джеймс стоял у большого дуба, что явно прожил не одно столетие. В руках парня был букет роз, а в кармане пиджака небольшая, аккуратная, бархатная коробка с обручальным кольцом. Парень нервно поглядывал на свои наручные часы, что были одеты на металлический протез, заменявший левую руку Джеймса. Было видно, что он нервничал. Но его вполне можно было понять: сегодня он хотел сделать предложение своей девушке, Тане. Джеймс уже совсем потерял надежду на то, что она вообще придёт, но вдалеке показалась знакомая фигура. Парень, спешно поправив свою галстук-бабочку, натянул на лицо одну из лучших своих улыбок. Но это была просто красивая маска. Она всегда спасала парня, когда тот сильно беспокоился перед какой-либо важной встречей. Как только расстояние между ними было несколькими метрами, Джеймс сделал шаг навстречу и, элегантно, выставил розы перед собой. Таня даже не смотрела на них. В её глазах была лишь печаль, и она не смела смотреть Джеймсу в глаза, чем слегка обеспокоила его. — Таня, с тобой всё хорошо? — Джеймс не удержался от прямого вопроса и, сейчас, выжидающе глядел на неё. — Джеймс… — она прислонилась к своему парню, вдыхая аромат его парфюма, отчего Джеймс опешил — Прости, но… — Таня резко отстранилась, будто опомнилась и боялась причинить ему боль своими объятиями — Между нами всё кончено. Эти слова, как гром, поразили, ничего не понимающего Джеймса. От осознания того, что сказала Таня, его прошиб холодный пот, а голова потяжелела, хотя внутри не было ни одной мысли. Лишь один вопрос остался витать в воздухе — П-почему?.. — Голос Джеймса был слаб и дрожал. Но ответ на этот вопрос был настолько желанным, что агент переступил через себя и всё-таки задал его, хоть это было болезненно, как будто кто-то провел раскаленным лезвием по открытой ране. — Дело не в тебе… Я больше не люблю… — Таня старательно разглядывала почву под ногами, лишь бы не видеть эти, некогда любимые, глаза и боль, что поразила душу Джеймса насквозь. Ей было и правда жаль…***
В квартире, в которой уже не осталось ни посуды, ни мебели. Лишь доски, осколки стекла и прочий мусор, оставшийся от вещей агента, толстым слоем лежал на полу. Посередине всего этого бардака сидела человеческая фигура, будто, не принадлежащая этому миру. Настолько сильно контрастировал дорогой, синий деловой костюм с окружающим его беспорядком. Хотя именно человек в костюме и разгромил всё вокруг, не в состоянии совладать с гневом и отчаянием. Теперь же в сердце Джеймса была лишь апатия. Он медленно закрыл глаза, чтобы уже не видеть того, что происходит. Но тут же распахнул, поражённый идеей, пришедшей ему в темноте. Это гениально! Парень вскочил от радости и начал подпрыгивать на месте, быстро-быстро хлопая в ладоши. Его глаза, в которых уже начали появляться искорки безумия, неудержимо бегали по комнате. Да, это лучшая идея! Так и надо будет сделать!..***
Таня возвращалась домой. Этот трудовой день был труднее, чем обычно, но совсем не усталость так тяжело давила на сердце девушки. Просто несколько недель назад она бросила своего любящего парня и до сих пор не могла себе этого простить. Перед глазами Тани проплыло, полное боли, лицо Джеймса, и она вздрогнула. Приступ вины, с новой силой, ударил по ней и девушка понурила голову. Погода, будто решив поиздеваться над ней, высокомерно полила дождём. Таня поспешила в свой подъезд. Но она очень удивилась, когда увидела, у входной двери своего бывшего парня, что переминался с ноги на ногу. Его, обычно выглаженный костюм, был смят и, в некоторых местах, покрыт пятнами. Увидев Таню, он улыбнулся, но непривычно-дружелюбной улыбкой, а вымучено-нервно, чем очень напугал Таню. Его глаза как-то необычно сверкали и, как будто не в силах смотреть в одну точку, быстро бегали по подъезду. От этой картины у Тани кровь в жилах стала и она побледнела, хотев уже развернуться и бежать прочь, но Джеймс окликнул её и она встала как вкопанная, не в силах пошевелиться. Агент быстро подошёл к ней большими шагами и, резко остановившись, удивлённо посмотрел ей за спину. Как только Таня обернулась, то сразу почувствовала боль в затылке, и мир, потемнев, провалился в небытие.***
Джеймс поймал падающую Таню, забеспокоившись о силе удара, но сразу же оттащил её в небольшой тупичок-комнату, находящуюся за лестницей. Там уже давно никого не было. Не будет и сегодня. А ночью, он сможет перенести Таню к себе. Она очнётся только через несколько часов.***
Тёмная комната без окон и, казалось, дверей. Единственным источником света была большая лампа, что ярко светила на операционный стол, на котором лежала молодая, синеволосая девушка лет двадцати-двадцати пяти. Её руки и ноги были крепко привязаны к краям стола, а у головы была прикреплена небольшая, металлическая конструкция, с помощью которой, можно было за несколько секунд обездвижеть голову. С другой стороны комнаты, со стороны Таниных ног, открылась дверь. В дверном проёме стояла человеческая фигура. Из-за ярко-белого света, исходящего из двери, лица было полностью не видно, но, даже если бы Таня была в сознании, она была бы сильно напугана, что бы пытаться узнать этого человека. Джеймс прошёл в комнату, надёжно закрыв за собой дверь, и стал в дальний угол, хотя необходимости в этом не было: даже, если бы он стал прямо у стола, Таня всё равно не смогла бы его разглядеть. Но Джеймс просто стал ждать, когда она очнётся, не отводя безумного (но на этот раз более сосредоточенного) взгляда.***
Таня, очнувшись, почувствовала зудящую боль во всём теле и попыталась перевернуться на другой бок, но как только поняла, что связана, сразу распахнула, полные ужаса, глаза. Но как только она это сделала, её ослепил яркий свет и Таня, зажмурившись, попыталась отвернуть голову от источника света, но у неё ничего не получилось. Немного подождав, когда глаза более-менее привыкнут к яркому свету, она опять попыталась приоткрыть их. В ярком-ярком свете стоял размытый силуэт человека, что держал что-то в руке, подняв руку так, чтобы Таня могла это разглядеть. Как Таня ни прищуривалась, продолговатый предмет ничего не напоминал ей, разве что… Танины глаза, несмотря на яркий свет, расширились, когда она поняла: это был скальпель… Настоящий, хирургический скальпель! Танино сердце пропустило удар, а кровь в жилах на краткий миг остановилась, после чего потекла вновь с утроенной силой. Хотя Таня не могла этого видеть, но человек, что стоял перед ней, улыбался. Джеймсу было приятно видеть ужас на лице своей бывшей, но всё ещё любимой, девушки. Чуть погодя он, всё-таки, отложил хирургический инструмент на металлический стол рядом с собой. По комнате эхом разнесся звук соприкосновения металла с металлом, отчего Таня вздрогнула. Улыбка Джеймса стала шире, а в его руке уже был другой предмет… Нож мясника. Не успела Таня успокоиться, как увидела блеск ножа на свету, чьё лезвие медленно направлялось к горлу девушки. Но, немного не достав до подбородка, он остановился и начал опускаться. Всё это время Таня пристально следила за рукой в медицинской перчатке и синим рукавом. Лезвие, слегка не достав до нежной кожи, потянулось обратно к силуэту. Одёжка, зацепившись за нож, с противным треском рвалась, а маньяк не ленился повторять эту процедуру, пока на верхней части тела девушки не остался один ливчик. Отложив нож, Джеймс, чуть задумавшись, взял самый маленький и аккуратный скальпель, что у него был. Таня внимательно следила за его действиями, не в силах оторвать глаз, в которых читался ужас. Она поняла, что её жизнь находится полностью в руках этого маньяка, что только что срезал с неё одежду. Вот Джеймс подвёл скальпель к Таниному запястью и начал опускать его лезвие прямо на нежную девичью кожу. Боль, что пронзила запястье, вывело Таню из шокового состояния и она, что было сил, закричала. Джеймс отреагировал молниеносно, ударив Таню свободной рукой в нижнюю челюсть. Хоть в этом не было нужды (эта комната была со звукоизоляцией), Джеймсу нравилось причинять боль той, что причинила боль ему. Таня, из-за сильного удара, перестала хорошо соображать, но этот костюм, чей рукав мелькнул из темноты при ударе, она знала хорошо… — Джеймс?.. Это ты?.. — рука со скальпелем, что собралась резать, остановилась. На глазах Тани навернулись слёзы. — За что?.. — единственное, что она выговорила через нарастающие всхлипы. — За что? — повторил агент вопрос с нотками злобы — За то что ты сломала меня и уничтожила мою жизнь! — агент, сделав резкий выпад из темноты, нависал над Таней, опираясь руками о края операционного стола. Таня сжалась (насколько это было возможно из-за привязанных к столу конечностей) и задрожала. На лице агента отражались злоба, ненависть, отчаяние и… безумие. Он внимательно разглядывал лицо Тани, после чего усмехнулся и вернулся в темноту. В его руках снова заблестел острый скальпель. Он снова потянулся к Таниному запястью. Скальпель аккуратно встал на запястье, откуда уже текла кровь. Таня только зажмурила глаза. Она не хотела быть здесь. Лезвие начало двигаться вдоль руки, оставляя за собой глубокий порез, из которого лилась ярко-красная кровь. Таня кричала и визжала, дёргаясь в своих оковах. Но Джеймс, совсем позабыв недавний разговор, сосредоточенно давил на скальпель, не замечая ничего вокруг себя. Скальпель медленно, миллиметр за миллиметром, дошёл до самого плеча, остановившись на нём. Танины всхлипы начали умолкать, но не тут-то было: Джеймс, резким движением, засунул свободную руку в образовавшийся «карман», на коже девушки. Новый, леденящий душу, крик разнёсся по металлической камере. Но Джеймс не слышал этого, начиная оттопыривать пальцы, растягивая порез. У Тани больше не было сил кричать и она просто следила за действиями Джеймса, сопровождаемые нестерпимой болью. Когда все пальцы были оттопырены, кожа, с руки Тани, начала сползать, открывая вид на кровоточащие мясо и мускулы. Таню вырвало прямо на себя, но Джеймс, оторвавшись от, приятного его сердцу, зрелища, поспешил вытереть девушку влажными салфетками. Но это кровавое месиво, что теперь было вместо правой руки — ещё не всё. Джеймс снова потянулся к искалеченной конечности девушки, отчего та дёрнулась, но не больше. Он протиснул свою руку между мышц на плече Тани, крепко обхватив кость рукой. Таня застонала, но её стон перерос в протяжный визг, когда Джеймс потянул кость на себя, разламывая суставы и разбрызгивая кровь повсюду. У Тани потекла кровь изо рта, а глаза начали закатываться. Она начала терять сознание. Но Джеймс был готов к этому и быстрыми движениями взял шприц со стола с хирургическими инструментами и вколол ей какую-то жидкость (адреналин). Хоть кровавая струя изо рта никуда не пропала, Таня снова была в сознании, но кровь начала идти быстрее и Джеймс, чуть подумав, взял огромный тесак и, с размаху, ударил по остаткам Таненой руки, отсекая их от целой части её тела. Дальше шла перевязка, ведь Джеймс не хотел, чтобы Таня умерла раньше времени, от какой-то потери крови. Впереди было ещё столько интересного… Как только перевязка была закончена, Джеймс заметил, что Таня спит и вышел из комнаты, но вернулся уже через несколько минут, неся кострюлю. Из неё исходил густой пар, и Джеймсу пришлось одеть перчатки, когда он брал кастрюлю. Подойдя к Тане, он начал лить кипяток на левую руку спящей девушки. Таня, выдернутая из сна сильной болью, закричала от того огня, что, казалось, обхватил всю её конечность. Как только кастрюля опустела, Джеймс поставил её у стола и посмотрел на то место, где до этого была рука Тани. Но он верно намешал тот кислотный «коктейль» — на том месте остались только несколько хрупких веточек — то что осталось от особенно крепких костей. Джеймс удовлетворённо выдохнул и хотел расслабиться, но вечные крики этой дуры сильно били по его уставшим мозгам и ему это надоело. Он обошёл Таню, став у её головы и, подловив нужный момент, грубо всунул её голову в металлическую конструкцию, что была припаяна к столу. Подкрутив некоторые болты и вставив в Танин рот несколько железных прутьев, он добился желаемого результата — Таня не могла ни пошевелить головой, ни закрыть рот. Джеймс опять потянулся к столу, но на этот раз не за скальпелем, а за небольшими ножницами. Таня не могла это видеть, ведь это происходило за её головой, но липкий страх всё равно полз по её спине, когда её голову запихнули в этот механизм. Джеймс, держа ножницы в своей руке, снова вернулся в поле зрения Тани, потянувшись ножницами в открытый рот девушки, на что та попыталась отвернуть голову, но ничего не получалось. Таня почувствовала, как холодный металл (протез Джеймса) обхватил её язык и вытащил изо рта, грубо сжав его в кулаке. Таня, протестующе, попыталась завертеть головой и начала что-то мычать, но Джеймс её не слушал. Ножницы, одним мигом, оставили на месте языка лишь кровавый обрубок. Новый прилив боли заставил Таню закричать, но жидкость во рту, металлического вкуса, не давала ей этого сделать. Джеймс вызволил голову Тани и повернул набок, ведь он не хотел, чтобы она захлебнулась. Пока кровь вытекала из Таниного рта, Джеймс сменил ножницы на щипцы и снова повернулся к своей жертве. Не успела Таня оклематься от боли, её голову опять зафиксировали в том механизме, а к раскрытому рту поднесли большие, металлические щипцы. Зафиксировав щипцы на одном из Таниных зубов, Джеймс сдавил их ручки, кроша зуб в пыль. Таня опять закричала, но её язык продолжал кровоточить, и она поперхнулась собственной кровью. Таня начала сильно кашлять, но из-за этого только больше крови лилось в её глотку, не давая вздохнуть. На этот раз безумие Джеймса не давало ему заметить этого, и он просто продолжил крошить зубы девушки. Таня, видя что на этот раз ей не помогут избавиться от крови во рту, и она может захлебнуться, начала глотать красную жидкость. Кровь, по вкусу, напоминала ртуть и сильно жгла изнутри горло девушки. Когда во рту у Тани не осталось целых зубов, Джеймс отложил щипцы и подошёл к ней, держа в руках два шприца. Девушка уже начала терять сознание, но агент влепил ей увесистую пощёчину, заставив ту поднять уставший взгляд на него. — В одном из шприцов адреналин, в другом снотворное. В одном мучения, в другом конец боли. Выбирай. Угадывай. И посмотрим, к чему приведёт твой выбор. — Джеймс выставил перед собой оба шприца, держа один в правой руке, второй в левой и выжидающе глянул на Таню. На миг, в Таниных глазах сверкнула надежда и она, из последних сил, приподняла голову, всматриваясь в оба шприца с непонятными жидкостями. А после, попыталась что-то сказать, но без языка выходило лишь неразборчивое мычание. Сообразив, в чём дело, Таня указала взглядом на правый, продолжая что-то мычать. — Это твой выбор?.. Ну хорошо, будь по твоему. — Джеймс воткнул шприц в шею Тани, заливая жидкость в её кровь. Но Таня не почувствовала спасительной сонливости, а её раны ещё больше закровоточили. Джеймс лишь сильнее улыбнулся, хоть его взгляд был спокойным и даже безразличным. — Чтож, ты, наверное, уже поняла, к чему он привёл?.. — Джеймс с наслаждением наблюдал, как лицо Тани охватил ужас. Но агент наклонился к уху напуганной девушки и прошептал — На самом деле, у тебя и не было выбора -адреналин был в обоих шприцах. У тебя была только надежда, да и та оказалась лишь иллюзией. У Тани больше не осталось слёз чтоб плакать, но из её горла стали вырываться тихие всхлипы. Джеймс начал смеяться. Явно, он видел что-то, до ужаса забавное, во всей этой ситуации. Но как только агент отошёл от приступов смеха, в его руках оказалась длинная металлическая палка. Он начал, неспеша, наклоняться к ногам своей бывшей девушки. Таня не видела что Джеймс делал тогда, не знала что он собирался делать потом, но она ясно осознавала: ничего хорошего ей это не сулило. Холодный металл коснулся её пятки и начал надавливать, вдавливаясь в плоть. Таня закричала и задёргара ногами, но это только усиливало боль и её мучения. Она чувствовала каждый миллиметр металла, что проходил через её плоть и продолжал двигаться дальше… Таня уже потеряла счёт времени и просто старалась игнорировать боль, но из её плеча вылез второй конец этой палки. Джеймс опять отошёл от Тани, но тутже вернулся с пилой в руках. Примерив инструмент к конечности девушки, он, не спеша, начал пилить. По комнате разносились крики, от которых стынет кровь в жилах, но агенту эти звуки были музыкой и он сладко улыбался. Как только пила добралась до стержня, удачно пропилив кость, Джеймс приподнял ногу Тани (не будь её кость распилина, она бы сломалась) и продолжил пилить с другой стороны, окончательно отделив ногу от тела. Когда Танину ногу ничего не удерживало, кроме той желёзки, агент, с хлюпающим звуком, достал палку и подошёл к другой ноге, нацеливая окровавленный конец палки на оставшуюся Танину ногу.***
Джеймс с Таней сидели в тёмной, но вполне уютной комнатке и мирно пили чай. На Тани была синяя, идущая ей, футболка, но штанов или юбки на ней видно не было: действительно, зачем одевать что-то на ноги, если у тебя нет ног))))? Вот и все присутствующие в этой комнате думали что незачем: 3… Кровавые отверстия на месте глаз были устремлены прямо на агента. Тот с большим энтузиазмом что-то рассказывал своей девушки, но та не могла ничего сказать из-за того, что её рот был крепко зашит чёрными нитками. Джеймс не хотел зашивать ей рот, но она всёвремя кричала, а у него уже были проблемы из-за чёрной жижи, вечно льющийся из глаз Тани. Но не смотря на это, обстановка в комнате была довольно романтичной: два бокала кроваво-красного вина и тарелка с сочным шашлыком. И вот их беседа начала приближаться к кульминации. Таня лишь не сводила кровавых дыр со своего возлюбленного и продолжала улыбаться своим зашитым ртом. Когда Джеймс сказал всё, что хотел сказать, влюблённые встали со своих мест и прошли в спальню…Джеймс остался наедине с Таней. Наедине со своей любовью… Наедине со своим безумием… Наедине с собой…