В спортивном зале «Гамма» стоял гомон: голоса ребят звучали наперебой друг другу. Смех и лёгкая брань от неудачно выполненного трюка доносились отовсюду. Взрывы, треск бетонных конструкций — всё это создавало дикую какофонию звуков, от которой шли мурашки по коже. Появлялось нестерпимое желание заткнуть себе уши и скорее покинуть данное помещение. Учителя, что присматривали за молодёжью, благоразумно не препятствовали выбросу эмоций, стоя при входе в помещение, наблюдая за каждым. По их общему мнению, данное поведение хоть и не являлось примером достойной дисциплины, но хорошо способствовало личному развитию и пониманию самих себя.
Все студенты класса 1-А курса героев самостоятельно распределились по парам, либо же предпочли работать сами. Почти каждый был увлечён работой над собой или же помощью своим одноклассникам. Лишь пятеро из общего коллектива всё ещё не приступили к занятиям, оставаясь в стороне. Урарака, Иида, Асуи, Каминари и Джиро стояли поодаль от возведенной учителем конструкции, обсуждали урок, плавно переходя от одного ученика к другому, оговаривая приёмы и новые возможности причуд друг друга.
Подлетевший к ним Киришима взбудоражил одним своим видом, наводя лёгкой смуты. Обведя взглядом присутствующих ребят, он скептически приподнял одну бровь, скрещивая руки на груди, по-нехорошему ухмыляясь.
— Ребят, может, я уж больно любопытен, но… — парень-альфа переводит взгляд алых глаз на Урараку, после удостаивая и Ииду взглядом, от которого пробирает до кончиков пальцев дрожью, — урок продолжается уже как двадцать минут, а Тодороки и Мидории всё нет и не было. Вы не в курсе, где они?
Девушка с парнем обмениваются удивлёнными взглядами, обводят всех присутствующих одноклассников глазами, перечисляя весь состав класса 1-А вслух, чем смешат рядом стоящих, и после, в недоумении пожимают руками. Парней действительно нет на уроке, но они, кажется, шли со всеми к раздевалкам, так почему же тогда они отсутствуют? Урарака ужасается своей догадке, но предпочитает промолчать. Не время наводить панику.
— А разве они были не на верхних этажах постройки? — прислонив палец к губам, предположительно изрекает мысль Тсуи, протяжно квакнув в конце предложения.
— Нет. В том-то и дело. Я только оттуда, а Бакуго всё ещё там. — Эйджиро мученически качает головой из стороны в сторону, давая отрицательный ответ, — оттуда замечательно видно всех из класса, что находятся в помещении, я почему и спустился. — Зарывшись рукой в колючие волосы, что были словно залиты лаком для укладки, сильно ерошит, — в свете недавних событий… Как бы сказать, я волнуюсь.
Красноволосый переминается с ноги на ногу, периодически скашивая взгляд в сторону колонны, на которой тренировался взрывной бета. Чувство тревоги, что одолело его, стоило ему обнаружить отсутствие двух парней, напрягло не по-детски. Зная взрывной темперамент парня с блондинистой головой, альфе стало просто не по себе, поэтому он сейчас здесь, а не наверху, занятый отработкой нового супер приёма.
— Чего филоним, герои? — подошедший Серо заставляет всех вздрогнуть, но после того, как все его узнали, над ребятами прозвучало «фуух», знаменуя облегчение, — что ещё за «фух»?
— Да вот, — начинает первая пришедшая в себя Кьёко, — коллективно обдумываем, куда бы могли запропаститься два наших одноклассника. Их нет с начала урока.
Серо поднимает руки и стучит кулаком по раскрытой ладошке, вещая всем эдаким жестом о том, что он что-то понял, и изрекает:
— А вы случаем не о Мидории и Тодороки говорите? — улыбка парня беспечная, до первого же взрыва донесшегося сверху. В разы сильнее и громче, чем были до этого, лицо приобретает серьёзный вид, и он задумчиво произносит, — а они что, до сих пор не пришли из раздевалки?
Студенты курса героев синхронно машут головами в отрицании, начиная молиться всем возможным богам, лишь бы Катсуки сейчас не спустился с дикими воплями к ним в поисках мальчишек. Из-под потолка раздаётся очередной взрыв, а за ним следует грязная брань, от которой уши готовы в трубочку свернуться.
— Нужно обратиться к Всемогущему! — первая нашлась Очако, что искренне беспокоилась за Изуку. Не хватало ещё повтора ситуации, что утром произошла на крыльце академии, — сказать ему, что Мидории нет вместе с Тодороки. О том, что вообще между этими тремя происходит. Пусть учителя предотвратят дальнейшие скандалы, а?
Пусть она и пыталась выглядеть несильно обеспокоенно, но голос её бессовестно выдавал с головой. Она очень и очень волновалась! За Мидорию, за Бакуго. Если второй сейчас сорвётся в поисках омеги, всем будет несдобровать. Бакуго Катсуки в гневе похлеще Берсерка.
Оглянувшись на одноклассников, бета немного опешила. По их лицам было видно, что её идею они не разделяли. Ну, конечно, не все, но большинство точно. Согласными с ней были лишь Тсую и Тенья. Первая, как представительница принадлежности бета, имела некоторые наклонности в поддержке себе подобных. Второй же, как примерный староста класса, желал вершить правосудие, вернуть мальчишек скорее на урок и должным образом наказать. Руководствуясь простой истиной
«Прогуливать занятия нехорошо, особенно будущим героям!». Даже друг Бакуго сейчас стоял поодаль от остальных, старательно отводя взгляд от девушки-беты, что крайне шокировало её.
— Ребят, а вы чего это? — не смело начала Очако, заглядывая в глаза ребятам, пытаясь понять их мотивы, — неужели не разделяете моего мнения?
Единственным решившимся высказаться оказалась Джиро. Не отходя от своего альфы, а лишь сильнее стиснув его руку, переплетая пальцы, девушка-омега подняла глаза и уставилась на Урараку. Взгляд был нечитаемым, просто сложным к пониманию. Очако стало крайне неудобно. Она почувствовала себя, как не в своей тарелке, а вот Кьёка заговорила.
— Урарака, не пойми меня неправильно, но я считаю, не стоит парням сейчас мешать. — Омега оглянулась на одноклассников, что молча приняли её сторону и продолжила, увидев в их глазах одобрение, — в дела альфа-омега бетам лучше не ввязываться. Прости. Они признали друг друга как истинные, чего греха таить.
То, что связывало Мидорию и Бакуго… полнейшая
чушь. — она делает глубокий вдох-выдох, тело немного потряхивает от волнения, — пусть лучше Бакуго своими глазами сам увидит, что он лишний и перестанет мешать.
Сказать, что Урарака была шокирована таким стечением обстоятельств, это просто ничего не сказать. Она была чудовищно поражена. Поражена тому, что одноклассники так спокойно рассуждали об этом. Но ведь они не в курсе о чувствах Изуку! Не знают самого Бакуго и того, что между ними происходит и как давно! Как они могут так спокойно смотреть на всё это и делать такие выводы? Как?!
— Это их личное дело, начнём пожалуй с этого. — Непривычно строго и крайне серьёзно отозвался до этого молчавший Каминари, — чужие отношения —
табу для нас. Мы хоть и являемся им друзьями, но лезть со своей
помощью не имеем права, пока нас не попросят. — Нарочно выделяя слово «помощь», Денки в одно движение прижал Джиро за талию поближе к себе, обнимая со спины.
По мнению альфы, никто не имел права вмешиваться в личную жизнь пары альфа-омега, а уж тем более, что-то решать за них. То, с каким упорством Очако настаивала на том, чтобы позвать учителя вмешаться, это было подлостью. Уж если ребята решили уединиться, это их выбор. Зарождение четы, познание истинности — являлось делом трепетным и довольно сложным. А уж тем более с учётом тех обстоятельств, при каких ребята признали друг друга, меньшим, чем нервным срывом, тут обойтись не могло.
— Ребят, Урарака, я хоть и желаю своему другу счастья, — ввязался тут же Эйджиро, не смея больше находиться в стороне, — но целиком и полностью согласен с Денки и Кьёко. Как альфа скажу, лучше не лезть. Каким образом Тодороки ещё не свернул Бакуго шею за Мидорию — не знаю, но будь я на его месте…
Продолжать он не стал, у всех в памяти было ещё свежо воспоминание о той ночи, когда чуть не сгорело их общежитие. Разъярённый альфа, пытающийся убить бету. Плачущий омега, что всеми силами пытался и в итоге смог сдержать своего истинного. Всё это наводило ужас по сей день.
— Но как же так… А чувства Бакуго? — Очако негодовала. В принципе, ей были понятны их мотивы, но сама ситуация… Ребята не явились на урок, неужели это не странно, — вы не думаете, что это жестоко?
Каждый опустил голову, пряча глаза. Конечно! Это жестоко, кто спорит! Но сам факт того, что Изуку и Шото могли оказаться кем-то
большим друг другу, притуплял чувство стыда.
— Как старосте класса позвольте вмешаться. — Иида смиренно выслушивал всех, анализируя ситуацию и пытаясь найти более сносное решение, всё же нашёл в себе силы заговорить, — я согласен абсолютно со всеми. Джиро, Каминари, Киришима и Серо, я полностью согласен с тем, что нам не стоит мешать, но Мидория и Тодороки действуют сейчас не позволительно, они прогуливают урок.
Сторонники поддержки альфа-омега тяжело вздохнули, наконец смирившись со своим проигрышем.
— Также я очень беспокоюсь о ребятах. Они, как и мы, очень молоды и горячи на голову. Как бы не натворили глупостей. Я, как омега, очень беспокоюсь именно на этот счёт. — Иида обернулся к Очако, бережно взгромоздил ей на плечо свою ладонь, — мне стоит попросить тебя, Урарака, пойти к учителю и постараться донести всё крайне деликатно, дабы не накликать на них гнева Айзавы-сенсея.
Девушка-бета кивает головой и стремглав спешит к учителям. Обойдя Сотриголову, она подходит к бывшему Символу Мира. Чувства ответственности душили её. То, что Очако больше всего беспокоило, это не ранимые души и чьи-то чувства. Она волновалась, потому что знала, что у Мидории должна была состояться течка на днях. Если они не ошиблись с расчётами, что вели на пару, коротая свободные вечера, когда погода не позволяла выбраться из дому, течка приходилась именно на эти выходные. Учитывая факты того, что она знала о мальчишке и то, что у него нашёлся его истинный альфа, она могла только догадываться о том, что их действительно
задержало. Девушке-бете стоило как можно скорее предупредить о своих догадках учителя, о сложившихся обстоятельствах, а выводы он сделает сам.
Очередной взрыв, откуда-то из-под потолка. Гулкий, продолжительный и невероятно мощный, заставил её вздрогнуть. Разговор на крыше… Хоть Катсуки и дал бете шанс на завоевание мальчишеского сердца, ей верилось с трудом, что парень смог бы так просто отпустить того, кого любил. Очако не верится, сможет ли он его вообще отпустить. Ей кажется это всё просто невозможным. Катсуки слишком импульсивен, горд и ревнив. Жуткий собственник и непомерно вспыльчивый. В том, что он мог хоть прям сейчас сорваться с места, рвать и метать в поисках омеги, девушка не сомневалась. Поэтому стоило быстрее предупредить Всесильного и сетовать на то, что тот в случае чего присмирит пыл взрывного блондина.
— Всемогущий, прошу прощения… — обращаясь к бывшему Символу Мира, девушка говорила вполголоса, опасаясь, что кто-то ещё их услышит, — Мидория и Тодороки. Они так и не пришли на занятие и, кажется, остались в раздевалке, когда все ушли.
Стыдно. Стыдно. Боже, как же стыдно! Она чувствовала себя докладчицей, особенно после разговора с ребятами, но поделать ничего не могла. Ей нужно предотвратить возможную беду.
Лицо Тошинори Яги вмиг меняется. С весёлого и жизнерадостного он резко становится грозным и взволнованным. Руки начинают мелко дрожать, хотя по сути ему-то бояться, собственно, нечего. Наскоро успокоив себя, мужчина вновь натягивает улыбку и обращается в шуточной манере к бете, стараясь голосом не выдать волнения о мальчишке-омеге, что стал для него будто собственным ребёнком.
— Может, они просто решили задержаться и поговорить, зная последние обстоятельства, я думаю, им есть, что обсудить. — Спокойно зазвучал его голос. Вот только сердце, как бешеное, колотилось в груди, намереваясь выпрыгнуть через глотку и подышать свежим воздухом.
— У Деку… — девушка опустила голову, стыдливо пряча глаза, — у него должна начаться
течка на этих выходных, мы с ним считали. Я очень беспокоюсь, как бы чего не произошло и…
Мужчина договорить ей не дал, лишь кратко поблагодарил за информацию. Обратился к Сотриголове, предупреждая о том, что ему нужно выйти, и скорым шагом покинул помещение, оставляя двух людей находиться в непонимании и шоке. Вот только ему это не важно, ему нужно спешить! Скорее! Нельзя допустить того, о чём юный Мидория будет после жалеть. Нельзя!!!
С самой высокой колонны, под самым потолком, временно прекращают громыхать взрывы. Парень устало потягивается и разминает ноющие мышцы, массирует суставы. Желая отвлечься, бета медленным шагом расхаживает по подиуму, осматривая находящихся внизу учеников его класса. Мысли спокойным потоком лавируют друг между другом, осторожно и не спеша. Вот он уже снова придумал очередной трюк, что стоит сейчас опробовать и начать оттачивать до блеска и совершенства. Да только внимание его привлекает не стена, что он так усиленно последние полчаса уродовал своей причудой, а творящееся внизу, у входа в помещение.
«Какого хрена там вообще происходит? — парень мысленно негодовал, оглядывая весь класс, находясь для этого в самом выгодном положении, — где это задрот Деку и его Двумордая псина?!» В тот момент, когда Всемогущий срывается с места и бегом покидает помещение, его словно осенило. Кажется, на сегодня тренировка окончена, стоило бы почесать свои кулаки о наглую разноглазую морду.
«Убью нахер!»
***
Всесильный, как мог, успокаивал себя. Быстрым шагом, а после и бегом, направляясь к раздевалке. Лицо юной Урараки навело на него ужаса. Мужчина знал, что омега и бета общались и, возможно, делились секретами. Тому и просветлённость юной барышни о течке Мидории. Но ему бы хотелось, чтобы девушка ошибалась в своих предположениях, чтобы была не права, и они просто зря волновались.
Уже стоя перед дверью, мужчина осекается в своих действиях. Рука, что потянулась к дверной ручке, замерла на месте. Запах! Запах, доносящийся из щелей дверного проёма, будоражил нервы и собственную сущность.
«Быть не может, опоздал! — сокрушаясь внутри, мужчина хватается за локоны волос и тянет вниз, — Боже! Как же будет неловко, если они голые и, не дай Бог, в процессе.»
Из-за двери слышатся голоса, тихие порыкивания, и, святые угодники, Тошинори слышит стоны! Стыд накрывает с головой, словно волна. Нет, цунами окатывает ледяной водой!.. Не успел! Проморгал! Лишь бы они сделали это без узла! Он готов богу молиться, стоять на коленях перед этой дверью, лишь бы самое худшее для подростков сейчас обошло их стороной. Чтоб не наломали дров! Оох!
Стоять и ждать нет больше сил. Мысленно попросив прощения у своего преемника, мужчина с ноги толкает дверь. Та с жалким скрипом распахивается, бьётся о стену, трещит. Смешанный аромат яблок, вишни и мяты бьёт в нос. Гормоны благоухают со страшной силой. Как омеге, уже связанной с альфой, ему немного противно, но деваться некуда. Он входит в помещение.
— Мидория, мальчик мой! Тебя и юного Тодороки не было на начале урока… — Яги решил изловчиться, соврать, дабы не смущать юнцов почём зря. Вид вовсе не голых мальчишек его безусловно порадовал, но оглянув каждого с ног до головы, он поумерил свою радость. — Я надеюсь, вы не натворили глупостей?
Мужчине-омеге безусловно хотелось добавить ещё пару лестных словечек, пристыдить, но он сдержал себя в руках. Он осмотрел помещение, прикидывая, насколько они могли и успели зайти далеко, ведь, может, они только оделись. Тошинори следил за действиями Тодороки. Хоть мальчишка и юн, совсем неопытен, он является альфой. Альфой, у которого течка омеги спровоцировала гон. Как знать, что сейчас в его двухцветной голове происходит, и на что он в принципе готов.
— Я держал себя в руках, относительно, но если бы вы пришли позже… — паренёк встаёт с лавочки, проходит к шкафчику, выуживает полотенце и так услужливо набрасывает его на поникшего омегу, — я бы точно натворил всякого, с ним трудно не терять самообладание.
Альфа прижимается спиной к закрытой двери шкафчика, успокаивая дыхание. Яги шокирован? Это точно! А ещё он благодарен младшему Тодороки, за то, что тот не допустил ошибку и держался изо всех сил, сопротивляясь натиску гона и течки. Несомненно, Всемогущий был рад тому, что беды не произошло. Рад тому, что истинным его преемника оказался человек с огромной волей и чистыми намерениями. Не воспользовался ситуацией, не посмел использовать слабости омеги. «Хороший ты мальчишка»
— Господи, но как же так? А ошейник?
Мужчина искренне негодовал. Каким образом вообще получилось так, что сейчас он видит собственными глазами? Он ведь для Мидории выбирал самый лучший блокатор запаха, сам таким в юности пользовался. Более древним прототипом, но фирма была та же, а значит, качество должно быть на уровне. Каким образом техника дала сбой?
Проследив за глазами альфы, омега ужаснулся. Ошейник бесцеремонно покоился у ног Изуку, что, кажется, ни на что не реагировал вовсе.
«Ему нужно срочно принять лекарство, не нравится мне его поведение», и, подойдя к мальчишке, мужчина быстрым движением поднимает прибор, осторожно возвращая его на шею Мидории, щёлкая замочком.
— Нельзя так беспечно относиться к подобным вещам, мальчик мой. — Аппарат на месте, запах течной омеги теперь не столь ощутим, но нос всё же жгут феромоны альфы, — не стоит недооценивать чувствительность альф. Они хоть и не обидят омегу, но вряд ли станут придаваться мукам совести после содеянного. Потому что…
Задумавшись над тем, как бы стоило деликатно объяснить мальчишке, почему не стоит быть таким наивным, мужчина пальцем стучит по нижней губе. Сложно. Сложно придумать правильную трактовку взрослому мужчине для совсем юной омеги.
— Раз омега позволила себя коснуться, значит, и не за что волноваться. — Шото объясняет доступно, категорично и, разумеется, со своей стороны, — я полагаю, мы отстранены от последних уроков в силу понятных причин. — Констатация факта слетает с губ, когда парень-альфа уже направлялся к выходу из помещения. Обходя Всемогущего, тот обернулся, — Мидория, ты идёшь?
Тошинори лишь кивает головой на замечание об отстранении, не сводя глаз с омеги, что всё-таки подаёт признаки здравого смысла. Мидория отказался от предложения Тодороки, сетуя на то, что ему не мешало бы посетить Исцеляющую Девочку и пообещал, что альфа и омега поговорят обо всём завтра.
Дверь закрывается с обратной стороны, и старший омега вздыхает полной грудью. Альфа в стадии гона имеет крайне удушающий аромат для чужой омеги. Его немного потряхивает. Яги трясёт головой, отгоняя наваждение, подходит к мальчишке и нежно треплет того через полотенце по голове.
— Ты как? Надеюсь, между вами не произошло чего-то непоправимого, о чём бы ты сильно жалел?
Забота и тревога в голосе ощущаются крайне ярко выражено. Всесильный обеспокоен внешним видом Мидории. Чувство того, что он недосмотрел и позволил чему-то подобному приключиться, жжёт изнутри мощным пламенем. Становится совестно.
Плечи младшей омеги сотрясаются в немом плаче. Он обнимает себя руками, тихо всхлипывая. Чувствовал он себя, по меньшей мере, паршиво. Ему было гадко от самого себя, но нарастающее возбуждение и ощущения влаги вовсе вводили в своего рода бешенство. Как же ему хотелось подорваться и ринуться за уходящим альфой. Догнать, повалить на пол и впиться поцелуем в губы, тереться промежностью о пах парня, стонать, вымаливая ласку. Дрянное его дело.
— Я ужасен… Всемогущий… — на удивление спокойно заговорил Изуку. От полотенца лёгкой вуалью веяло ароматом альфы. Против собственной воли он стал принюхиваться, — я сам себе противен. Я люблю другого человека, а к Шото… Господи…— Из-под полотенца слышится хлопок ладошек о щёки. Голова заметалась из стороны в сторону.
Не зная, как ему быть, Яги опускается на колени перед Мидорией, широко раскинув руки, прижимает к себе. Одна рука покоится на затылке, прижимая лицом к плечу, вторая осторожно оглаживает спину между лопаток, пытается успокоить. Доверчиво прижавшись, младший омега расслабляется в руках старшего и заходится в плаче, хныкая и постанывая в голос. У него больше нет сил держать всё в себе, ему больше не скрыться от самого себя. И он решает высказать всё то, что накопилось за последний месяц, а может, и вообще за всю свою жизнь. Лишь бы стало не так тягостно на душе.
***
Дорога к общежитию оказалась длиннее, чем обычно, либо он так медленно перебирал ногами, стараясь не упасть, зацепившись ступнями одну за другую, либо просто его состояние было настолько не внушающим доверия, что его, кажется, обманывало собственное зрение и ощущения мира. Желание скорее пробраться в свою комнату было превыше всего. Хотя ему стоило для начала принять душ. Ощущение липкости в штанах было малоприятным.
Свернув за угол, выходя на, как он окрестил, «финишную прямую», он почувствовал, как его резко дёернули сзади за воротник, захватывая волосы. Дёрнули на себя, подставляя подножку, перекидывая через тело, роняя на асфальт, и он ударился затылком. Он протяжно зашипел, приподнимаясь на локтях и подняв глаза на буйного некто, зарычал. Бакуго.
— Какого чёрта ты творишь, бета?!
Катсуки был зол? Нет. Катсуки был в бешенстве! Его ало-янтарные глаза искрились пламенем, он смотрел исподлобья на альфу, хмуря брови. Одетый в экипировку своего геройского костюма, он выглядел устрашающе. Вздымающаяся грудь ходила ходуном, ясно оповещая, что парень спешил со всех ног сюда. Резко развернувшись, бета бросился на парня, не дожидаясь, пока тот поднимется с земли.
Треск льда. Шото блокирует ударную мощь Бакуго ледяной стеной, выигрывая себе секунды, дабы подняться на ноги. Огромной силы взрыв разрывает помеху вдребезги.
— Ублюдок! Хули прячешься, как сучка, за своими ледышками?!
Взрывной мальчишка изворачивается от потока пламени огненной причуды, одну руку заводя назад, взрывая, вторую выставляя вперёд, для нанесения удара. Тодороки уворачивается, правой рукой ударяя в предплечье, замораживает. Прыжок, альфа уходит в сторону.
— Какого чёрта, Бакуго? — закричал Шото, уже в рукопашную отбиваясь от Катсуки, но блондин будто не слышал, он наступал на гетерохромного с остервенением, нанося удары один за другим.
Хук справа. Блок, отбрасывая руку в сторону по направлению влево, перехватив за предплечье. Поворот вокруг себя и удар левой ногой сверху. В цель. Увернуться не получилось. Тодороки становится на колено. Бакуго не теряет возможности. В правой руке начинают трещать мелкие взрывы. Распахнув ладонь, направляет её в лицо альфы. Перекат вправо. Подсечка слева. Катсуки падает, опрокидываясь навзничь. Взрыв приходится вверх, над собой. Звучит оглушающе громко, так, что птицы на соседних деревьях разлетаются в стороны от страха.
—
Блять! — быстро поднимаясь на ноги, восклицает блондин, устремляясь в сторону Шото.
